Автор: блогер mike67. Я не вижу смысла гадать, что станет с Египтом через год-другой. Более примечательным мне кажется совсем другой аспект прошедших событий. Не знаю уж, обратил ли кто на него внимание.
В новостной журналистике принято вкратце, хоть в двух словах, сообщать о причинах того события, о котором сообщаешь. Говорят, последний российский император лишился короны из-за того, что петроградские женщины не нашли в магазинах хлеба. Другие вспомнят тяжелейшую войну, «министерскую чехарду» или что-то другое. Во всех сообщениях о Египте в течение двух недель повторялась сакраментальная формулировка: «добиваются отставки президента Мубарака». О причинах – ни слова.
Просто добиваются и все тут, как в антисоветском анекдоте про главаря восставших крестьян, который, не сумев внятно ответить барину на вопрос: «Вам чего?», вернулся домой, врезал жене промеж глаз и наконец разродился: «Чаво-чаво! А ничаво!».
Могли мы чего-то не заметить, недооценить какие-то восточные тонкости? Не могли. Причины, побудившие коптов встать живым щитом на защиту сограждан мусульман, совершавших намаз на площади Тахрир, должны быть такими вескими, что о них бы знали все. Примерно с таким же успехом можно себе представить, как ДПНИ с «православными хоругвеносцами» и спартаковскими фанатами, взявшись за руки, прикрывают от ОМОНа молящихся на Манежной чеченцев. Причины подобного альянса должны быть настолько очевидными, что их не разглядел бы разве что слепой. Например, если бы в стране вообще не платили зарплаты или если бы Мубарак каждый день ел детей.
Редко говорят о том, что каждое антиправительственное выступление, вне зависимости от лозунгов, является своего рода «праздником непослушания». Столько улыбающихся лиц вокруг, можно не ходить на работу, петь, кричать, на лотках подносят камни для метания – ну когда еще такое будет?
В последнее время эта функция все чаще выходит на первый план. Как ни странно это прозвучит в разговоре про бедные арабские страны, но мы сталкиваемся с разновидностью того явления, которое не совсем удачно назвали в свое время «бунтами сытых». Такие «революции» не ставят никаких задач и поэтому не решают никаких проблем. Весь их смысл – в огромной силе ниспровержения. Свобода пьянит сильнее вина. Она позволяет на миг почувствовать себя выше любых, самых непреодолимых обстоятельств. Тот, кто знает толк в этом наркотике, поймет. Эти бунты мало зависят от конкретных причин, а потому непредсказуемы. Они превращают социальный протест в немотивированную «движуху», побуждая власти бороться с ней симметричными методами. Именно боязнь этого компонента «цветных революций» побудила Кремль сделать ставку на молодежные акции. Опытнейший постмодернист Сурков вовремя смекнул, что настоящую угрозу для власти представляют не голодающие учителя или шахтеры, а толпы бездельников-студентов, которым нравится плясать вокруг палаток и кричать «Так!». На несерьезный протест следует несерьезный ответ, и именно он становится самым эффективным.
XXI век станет эпохой войн между системами ценностей, в которой преуспевать будут системы, обещающие самый мощный драйв. Сейчас мир переживает вторую волну начавшегося в 1968 году движения, главным лозунгом которого стало L’ennui est contre-révolutionnaire («Скука контрреволюционна»), а главным итогом – самое безответственное поколение европейских политиков. Выстраиваются пирамиды веселых поступков, на вершине которых оказываются самые опасные, рискованные, а в некоторых культурах – и фатальные приключения: самосожжения, теракты. Так теракты в России превратились уже в своего рода образ жизни. Никто ничего не требует, просто существует некоторый слой людей, среди которых считается престижным закончить свой жизненный путь вот так – в облаке взрыва. С фотографии одной из террористок, взорвавшихся в марте 2010 года в московском метро, на нас смотрит не религиозная фанатичка, а молодая девица, пытающаяся соответствовать каким-то распространенным среди подростков представлениям о «крутизне».
Ситуация усугубляется тем, что в современном мире снижение занятости совпало с повышением активности сетевых технологий. Человек, не нужный работодателю, государству, папе и маме, оказался нужен Гуглу, Скайпу и т.д. В итоге легко вспыхивают беспричинные протесты, которые сложно пресекать. Вместо «Слезами залит мир безбрежный, Вся наша жизнь – тяжелый труд», слышен радостный смех недовольных и несогласных, и совершенно непонятно, что надо сделать для профилактики такого народного недовольства. Хуже того: такие протесты, вопреки расхожему убеждению, не продуцируют никакого ценного опыта и делают общество вовсе не «более зрелым», а всего лишь более усталым. Российский 91-й год так и остался в 91 году, а украинский Майдан – в 2004. Никто после этого не научился «бороться за свои права». Перебесились – и все. В сухом остатке остается лишь наша неспособность дать скучающей публике что-то сравнимое по привлекательности с антиобщественными развлечениями, которые и станут главным наркотиком нашего зарегулированного мира, чумой XXI века. Куда понесет нелегкая обывателя в следующий раз? Хорошо бы если бороться с каким-нибудь тираном, но у нас маловато оснований для подобного оптимизма.
Источник: блог mike67
