Какие материалы и почему анонсируются в новостях? Какие темы выбирают на телеканале «Астана» для информационных выпусков? Какие материалы первой недели января 2020 года можно назвать удачными, а где журналисты допускали ошибки? Медиааналитик «Нового репортёра» Алия Нагорнюк посмотрела выпуски новостей телеканала «Астана».
Новости столицы без столицы
Новости на телеканале «Астана», как, впрочем, практически во всех информационных программах, начинаются с анонсов. Казалось бы, что проще: выбрать главное и заявить в одном-двух предложениях. Правда, есть ещё одна как бы скрытая функция — прорекламировать грядущую информацию и удержать зрителя у экрана. Но коллеги поступают в точности до наоборот.
Во-первых, по количеству анонсируемых материалов: доходит до шести в некоторых выпусках. Это много. Анонсы не должны пересекаться тематически. Но, к примеру, в выпуске за 9 января анонсируется два материала криминального характера.
И о порядке анонсирования. Безусловно, первой должна быть абсолютная новость, не только самая главная, но и самая содержательная, желательно своя, то есть исключительно этого канала, единственная на момент вещания — проще говоря, эксклюзив. Но увы… Первым анонсируется международное событие — заявление Трампа. Как бы то ни было, это продолжение конфликта, стало быть, и углубление уже заявленной темы.
Удивляет и другое. Ни в анонсе, ни во всём выпуске, например, за 9 января — ни слова о жизни столицы. Как-то забываешь, какой канал смотришь.
О логичности анонсов — вопрос отдельный. Из-за красного словца («Спивающийся мегаполис») материал диссонирует с оповещением о нём в начале выпуска. Анонс:
«Спивающийся мегаполис — тысячи алматинцев в прошлом году отравились алкоголем». Но в сюжете: «На учёте в наркологии сейчас числится четыре с половиной тысячи алматинцев. Для такого большого города цифра кажется небольшой. Тем более что пить в мегаполисе, по данным врачей, стали меньше. Количество алкоголиков здесь ежегодно снижается на 10-15 %. Даже в вытрезвителях теперь не так людно даже в новогодние дни». Мегаполис, оказывается, вовсе не спивается, а даже наоборот. Этот посленовогодний сюжет по-своему актуален. Но основной акцент (как говорили в школе — главная мысль) выбран неверно. Если уж хотелось «напугать» зрителя, можно было сконцентрироваться на одном из двух моментах: пьющие беременные или отравления, и в анонсе не пришлось бы искажать истину.
Такая же проблема и в другом предновостном тексте (новости за 06.01.20): «…найден повешенным казахстанский матрос. Суицид или несчастный случай…» Всё-таки вернее сказать: суицид или преступление. В этом же материале: «Известно, что погибший матрос призвался на службу в Актау осенью прошлого года с Туркестанской области». Замена предлога «из» на «с» (чаще всего это происходит в устной речи) считается просторечием.
Стоп-слова для новостей?
Вечерние выпуски новостей, безусловно, требуют тематического рубрицирования, особенно если выпуск дольше получаса. Это нужно для лучшего восприятия, во-первых, а, во-вторых, если вёрстка тематически устоявшаяся, зритель ждёт «своей» новости в определённом блоке.
Если говорить о содержании, которое, собственно, и определяет порядок новостей, то служба Astana Times не оригинальна. Больше половины новостей — криминальные: про наркотики, кражи, стрельбу в Шымкенте, издевательства над ребёнком, членовредительство на суде, про пьющих алматинцев, даже социальный сюжет про депутатов — о домашней тирании… Многовато для одного выпуска. Но так проще всего привлечь зрителя — на «страшилках» строятся целые эфиры. И с видео не надо заморачиваться — YouTube к нашим услугам всегда.
Беда в том, что журналисты в большинстве своём (не только «Астаны») считают свой продукт продуктом потребления, никак не связывая его со служением общественному благу, как того требует журналистская этика. Многие так не считают, но так получается. Каждый сам по себе сюжет или видео с закадровым текстом не содержат элементов пропаганды насилия, но вкупе и с учётом информационной частотности мы близки к этой черте. Мы обеспечиваем право людей на информацию — правдивую, всестороннюю, общественно значимую. Так где же она?
Такая бандитско-уголовная тематика буквально распахнула двери соответствующему сленгу. Уголовный жаргон, который первоначально существовал для идентификации «своих», теперь в эфире. Кого он идентифицирует сегодня — малограмотных, лингвистически убогих журналистов и редакторов? На канале «Астана» так не просто говорят, а ещё и вывесили на плазму «Разборки по-шымкентски».
Слово «разборки» в значении «выяснение отношений» — из воровского жаргона. В 90-е, когда в речь хлынули жаргонизмы, в одной из новостных редакций известного российского телеканала висел список слов, запрещённых к употреблению. В нём в числе многих других значилось и словечко «разборки».
Запрет на употребление нецензурных слов в СМИ закреплён в России законодательно. Это пять слов и их производные. На «Матч ТВ» есть стоп-лист выражений, которые, как правило, неверно трактуются комментаторами или являются штампами. Известен прецедент «семи грязных слов» в США. Это считающиеся неприличными слова. Именно размытая формулировка (слово «неприличие») не позволила оформить запрет законодательно. Но я считаю, что табу должно быть внутри нас. Сленговые и жаргонные выражения очень экспрессивны и точны. И их синонимическая замена или неупотребление — это всего лишь вопрос начитанности и эрудиции автора.
Но продолжим разговор о печатном слове в эфире новостей «Астаны».
Титры:
Алмаз БАЙБЕКОВ, ВРАЧ-ХИРУРГ КЛИНИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ № 1
г. ШЫМКЕНТ
Асель САДЕНОВА, РУКОВОДИТЕЛЬ УПРАВЛЕНИЯ ВНУТРЕННИХ И ВНЕШНИХ КОММУНИКАЦИЙ ДП г. ШЫМКЕНТ
Бахыт КРЫКБЕСОВА, ЗАВ. ДОШКОЛЬНЫМ СЕКТОРОМ ОТДЕЛА ОБРАЗОВАНИЯ г. ПАВЛОДАР
Названия городов склоняются, слова «Шымкент», «Павлодар» — по образцу второго склонения, то есть правильно в этом контексте: Шымкента, Павлодара. И если уж говорить об ошибках, то их в эфире новостей канала немало. Но бросается в глаза то, что журналисты путают элементарные вещи: когда, например, употреблять единственное и множественное число.
«А полицейские, тем временем, установили личность всех участников конфликта и задержали двух подозреваемых». Личности — их же много было.
Есть в русском языке слова, которые употребляются только в единственном числе: собирательные существительные, вещества, отвлечённые понятия… К последним как раз и относится слово «наказание». Однако у Александра Вервекина иная точка зрения: «Но мама избитого мальчика считает все наказания слишком мягкими».
Ну и не могу не процитировать телеведущую Санди Султан: «Тем временем, бой не только пьянству, но и алкоголизму объявили кызылординцы». Хочу лишь сказать, что парный союз «не только, но и» не может употребляться при перечислении синонимов. И почему ведущая смотрит куда-то в сторону?
Повторы и лишние подробности
Информативность — одно из важных свойств добротного новостного текста. И, конечно, она исключает повторы, а уж слово в слово — тем более.
Привожу эфирный пример. «Что касается последствий для Казахстана, то известный востоковед Расул Жумалы считает, что игнорировать такие последствия нельзя». Дальше интервью эксперта, которое начинается с той же фразы.
Расул ЖУМАЛЫ, ПОЛИТОЛОГ:
— Игнорировать такие последствия нельзя…
«Мы очень гордимся, что мы отомстили за смерть Сулеймани». Голос за кадром на переводном синхроне: СулеймАни, хотя по тексту автор произносит правильно — ударение на последнем слоге.
«А вот с другими странами по Ближнему Востоку — вполне возможно». Автор, скорее всего, имела в виду: «А вот с другими странами Ближнего Востока…» Или: «А вот с другими соседями по Ближнему Востоку…»
Видимо, чтобы придать тексту эту самую информативность, журналист Алина Ткаличева указывает (сюжет о девочке, впавшей в кому) на возраст героини. «24-летняя Анастасия не находит себе места. Вот уже две недели её двухлетняя дочь не выходит из комы». Зачем? 24 ей, 35 или 40, её чувства естественны. Другой вопрос — слово какое-то нужно, иначе фраза «повисает» интонационно.
Неплохое впечатление сложилось у меня о работе Адиля Онербаева. Сюжет о причинах и последствиях авиакатастрофы под Алматы показался мне информативным, понятным и неизбитым.
Успех материала я связываю в первую очередь с удачным подбором спикеров — квалифицированных и хорошо говорящих (что немаловажно) специалистов. Тема трагична сама по себе, так она и звучала в новостных эфирах. Но спустя время автор сместил акценты: рассказал о том, что лётчик дважды спас людей, и о счастливом исходе для юной алматинки. Её синхрон не о том, что она идёт на поправку, а о чуде, которого люди всегда ждут. Сюжет вместил сведения и о злополучном доме, оказавшемся на пути самолета, и о компенсации пострадавшим, и о хронологии полёта, но материал логически выстроен, поэтому не производит впечатления словесного месива, что часто бывает, если информация многоплановая.
Однако без ошибок не обошлось. «В реанимациях остаются два пострадавших пассажира разбившегося самолета». Несмотря на множественность значения, предпочтительно употреблять в единственном числе — слово «реанимация» восходит к значению процесса. Уж, извините, коллега…
