Осенью для медиа Узбекистана одна из главных тем — сбор хлопка. Так было в советские времена, когда школьники и студенты, врачи и учителя принудительно отправлялись помогать дехканам. Сейчас страна заявляет, что урожай собирают только добровольно. Но изменилась ли в медиа подача информации о сборе хлопка?
Агитки нет, но рапорты остались
«В … области уже собрано свыше … тысяч тонн хлопка-сырца, что составляет более … процентов от плана». Замените точки названием региона и цифрами, и будет стандартное информационное сообщение о сборе урожая хлопка в Узбекистане.
Из медиа пропали призывы выйти все как один на поля, но остались рапорты с большим количеством цифр. Цифры даются по отдельным фермерским хозяйствам, районам и областям, но нет ответа на простые вопросы, которые возникают: «это много или мало?», «а раньше как было?», «на что повлияет и повлияет ли, если соберут меньше?», «а почему собрали меньше или больше, с чем это связано?». Из сообщений региональных и национальных СМИ складывается ощущение, что все читатели страны точно всё знают про посевы и процент, который необходимо собрать.
Ещё одна особенность информационных заметок на тему хлопка — это сообщения о досрочном выполнении плана по сбору какого-либо района или фермерского хозяйства (или просто о выполнении плана), о сдаче государству хлопка сверх плана. Но с 2020 года госзаказ на производство хлопка отменён, то есть по сути того плана, про который всё время рапортовали советские газеты, нет.
Несмотря на это, по традиции или по привычке медиа республики всё ещё продолжают оперировать понятиями «план сдачи государству хлопка» и сообщать о его досрочном выполнении в духе соцсоревнований. Возможно, конечно, речь идёт о каких-то бизнес-планах хозяйств, но в материалах медиа это никак не объясняется.
А где люди?
Парадоксальная ситуация: в сотнях публикаций про хлопок очень много цифр, но очень мало людей. Изредка появляются руководители фермерских хозяйств, которые опять же говорят про центнеры с гектара. Хотя вокруг самой темы действительно много героев — это и безработные, которых привлекают к сбору, и активисты, которые сами едут на поля (информация об этом есть, но вот реальных интервью с людьми практически нет). В этой ситуации видеорепортаж Kun.uz из отдалённого района Джизакской области (210 километров от Ташкента) выглядит как журналистское достижение. Репортёры поинтересовались, как и в каких условиях трудятся сборщики на полях: добровольно ли они вышли работать, получают ли вовремя денежные выплаты, чем их кормят на поле и т. п. Получился довольно живой репортаж из повседневной жизни сборщиков хлопка без постановочных фото.
В буквально во все медиа Узбекистана попала Гулчехра Кипчокова: девушка потеряла руку из-за несчастного случая, но каждый год отправляется вместе с семьёй на сбор хлопка. Многие медиа рассказали о героизме девушки. Правда никто не поинтересовался, какую помощь она получает от государства, хватает ли этих денег. Но зато в Daryo.uz, подчеркивая героизм героини, отметили: «Собирая хлопок 130-150 кг в день, она подаёт пример здоровым людям с четырьмя конечностями». Это недопустимо и называется «перестарались».
Новые форматы? Нет, не слышали
Тема хлопка в медиа Узбекистана действительно одна из самых распространённых. Только в сентябре было опубликовано больше тысячи информационных сообщений. Но по большей части это всё новостные заметки. Чаще всего цифры подаются сплошной лентой, и на уже на третьей сложно разобраться — радоваться нужно, читая эту новость, или огорчаться. Нет сравнений, и читателю сложно понять ситуацию по всей стране; нет бэкграундов, которые бы объясняли, как эта информация влияет на жизнь людей. Тема, внутри которой есть и герои, живущие хлопком, и те, что только приехали его собирать, и интересные факты и множество цифр, подаётся очень скупо и однобоко. Практически нет инфографики, карт, таймлиний или каких-то других форматов.
Узбекистан заявляет, что отказывается от советских подходов к производству хлопка. Но, похоже, медиа по-прежнему остались где-то в прошлом.
