Сейчас в Казахстане рассматриваются поправки в закон РК «Об информатизации» по вопросам защиты прав ребёнка, они касаются регулирования контента в соцсетях и мессенджерах. Согласно им, собственники или иные законные представители иностранных соцсетей, находящихся в Казахстане, должны будут назначить своего представителя по взаимодействию с уполномоченным органом в области СМИ (МИОР). И после получения предписания в течение 24 часов принять меры по удалению информации, которая нарушает требования законов Казахстана.
Чтобы понять последствия принятия этих поправок, «Новый репортёр» обратился за комментариями к юристам Гульмире Биржановой и Игорю Лоскутову, а также правозащитнику Арсену Аубакирову.
Гульмира Биржанова, юрист ОФ «Правовой медиацентр»:
«Принятые поправки выходят далеко за рамки законопроекта о защите прав детей»
— Немного из истории вопроса. Осенью 2021 года появился законопроект «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам защиты прав ребёнка». Первоначальная редакция несколько отличается от той, которую сейчас рассматривают в парламенте. В первоначальной редакции было открытие представительств соцсетей в Казахстане. То есть не представитель, а именно представительство, которое должно было находиться здесь. Это привело бы к тому, что представительство было бы в юрисдикции Казастана , то есть наши законы регулировали бы их деятельность. Это из моего поста на аргумент, что действующее законодательство предусматривает ответственность. Сижу и слушаю позицию депутата Айдоса Сарыма, который волнуется за наших детей.
Кибербуллинг — это оскорбления, угрозы, насмешки, распространение личных сведений и слухов о ком-то против его воли в интернете. Наше законодательство предусматривает ответственность за все эти деяния: неприкосновенность частной жизни, статья о клевете, защита чести и достоинства, распространение ложной информации, размещение непристойных фотографий кого-либо в социальных сетях. Но депутаты считают, что эти статьи не могут защитить от кибербуллинга. Хотя во многих государствах для наказания правонарушителей применяются другие законы, связанные с оскорблениями и унижением.
Также осенью прошлого года была создана петиция, которую подписали более 10 тысяч казахстанцев (посмотреть петицию). После этого была тишина по этому вопросу, нормы депутаты долго согласовывали с правительством. И буквально недавно мы получаем новый законопроект. В нём есть три важных момента.
Во-первых, принятые поправки выходят далеко за рамки законопроекта о защите прав детей. Фактически это сфера «Закона о связи».
Во-вторых, установлен порог количества посещений, при достижении которого онлайн-платформа или сервис начинают подпадать под действия этих поправок и процедур, которые они предусматривают — среднесуточный доступ к которым в течение месяца составляет более 100 тысяч пользователей. МИОР РК должно разработать и принять Правила ограничения доступа к запрещенной информации, приостановления и возобновления доступа к интернет-ресурсам, размещающим информацию, запрещённую или иным образом ограниченную к распространению законами Республики Казахстан или вступившими в законную силу судебными актами, а также доступ к которым был временно приостановлен. То есть новое основание для блокировок.
В-третьих, онлайн-платформы и сервисы, которые будут подпадать под действие этого закона, должны будут назначить своего законного представителя для взаимодействия с МИОР РК. Непонятным остаётся вопрос: «Что будет, если соцсеть откажется выполнять требования по удалению или блокировке контента?»
Игорь Лоскутов, юрист, начальник юридического отдела ТОО «ИнфоТех&Сервис»:
«Я вижу две нестыковки»
— Я свой взгляд на инициируемые поправки в законодательство ранее подробно изложил в статье «Поправки по регулированию деятельности иностранных онлайн-платформ и мессенджеров: юридический взгляд» на портале Online.zakon.kz. Пока так, но надо смотреть, что в итоге из Сената выйдет.
По последней редакции проекта могу добавить. Вместо регистрации представительства теперь вводят: «Для осуществления деятельности на территории Республики Казахстан собственники и (или) иные законные представители иностранной онлайн-платформы и (или) сервиса обмена мгновенными сообщениями, среднесуточный доступ к которым в течение месяца составляет более 100 тысяч пользователей, находящихся на территории Республики Казахстан, назначают своего законного представителя по взаимодействию с уполномоченным органом в области средств массовой информации. Онлайн-платформа или сервис обмена мгновенными сообщениями, осуществляющие деятельность в интернете на территории Республики Казахстан, обязаны установить программу для определения количества пользователей данным ресурсом в интернете. В случае, если онлайн-платформа или сервис обмена мгновенными сообщениями не установят программу для определения количества пользователей информационным ресурсом в интернете, собственными ресурсами определять количество пользователей». Вот здесь возникает технический вопрос стыковки и учёта нахождения на территории РК.
Буквально в минувшую пятницу, 18 марта, министр информации и общественного развития РК Аскар Умаров высказался о поправках в законопроект по вопросам защиты прав ребёнка.
Про то, что это только про детей, в проекте нет. Он говорит: «Здесь вопрос стоит о кибербуллинге, защите детей. Никто не будет блокировать социальные сети. Во-вторых, министерство не наделено полномочиями блокировать социальные сети».
Я вижу две нестыковки. Первая — в проекте нет привязки именно к кибербуллингу. Вторая — блокировать не будут, но по поправкам «Уполномоченный орган в области средств массовой информации определяет порядок ограничения доступа к запрещённой информации, приостановления и возобновления доступа к интернет-ресурсам, размещающим информацию, запрещённую или иным образом ограниченную к распространению законами Республики Казахстан или вступившими в законную силу судебными актами, а также доступ, к которой был временно приостановлен предписанием уполномоченного органа в области средств массовой информации». А что за ограничение — так и не определили.
Арсен Аубакиров, директор ОФ «Human Rights Consulting Group», координатор экспертной группы по цифровым правам:
«Это большой шаг к ограничению и нарушению прав человека»
— Заявление экспертной группы по цифровым правам, сделанное 10 марта, было не только нашей частной инициативой, а заявлением от гражданского общества в целом.
Мы отслеживали процесс и анализировали ситуацию, вели коммуникации с партнёрами и продумывали возможные сценарии касательно законопроекта в части норм регулирования и контроля социальных сетей и мессенджеров. Это заявление было, по сути, повторным первым шагом в адвокации, которую ещё, по всей видимости, нужно будет переводить в долгосрочную деятельность. Так как, скорее всего, законопроект будет принят без важных изменений, за которые мы выступаем.
После долгих дискуссий мы пришли к единым рекомендациям — отказаться от этих норм, исключить введение цензуры и любых видов ограничения доступа к платформам, использовать и совершенствовать те правовые и технические процедуры, которые уже есть.
В отношении борьбы с кибербуллингом уже есть много других вариантов работы. Несложно понять, что главная цель тут не она. Можно использовать решения, которые есть на вооружении у бизнеса. Мы знаем, что были планы по внедрению программ для защиты детей от вредной информации с предоставлением их вместе с пакетом услуг доступа в интернет. Это более логичная мера, так как она достаточно конкретная, не касается прав и свобод окружающих и даёт свободу выбора. По неизвестным причинам проекты в этом направлении были приостановлены или не доведены до логического конца.
Насчёт незаконного контента в целом есть достаточно продуманные механизмы у самих платформ: помимо алгоритмов и собственных усилий, есть процедуры коммуникаций с государственными органами, причём есть и политики соблюдения прав человека. Возможно, это и является основным минусом для наших властей, так как большинство выступает против цензуры. Отметил бы, что платформы, конечно, не идеальны, но у них есть более широкий опыт в этом отношении по всему миру, они быстрее адаптируются и напрямую зависят от пользователей, что вызывает больше доверия, чем государство.
Никто не мешает начать диалог в эту сторону, а государство может активизироваться и принять участие, как мы ранее рекомендовали, в разработке международного обязывающего документа для бизнеса в области прав человека, рабочая группа по которой открыта для любой страны. Технологии там играют большую роль, проходят тематические консультации и дискуссии на уровне ООН, и с 2020 года есть уже второй драфт этого документа.
Эти поправки повлияют на права человека не сразу. Но это большой шаг к ограничению и нарушению таких прав человека, как доступ к информации, свобода слова и выражения мнения. Но это касается множества других направлений, так как взаимозависимость присутствует в цифровой среде так же широко, и это ещё предмет комплексных исследований. Не хотелось бы сталкиваться с этим и иметь возможность лишь фиксировать подобное на практике.
Нормы, связанные с контентом и работой платформ, есть во многих странах. Самые экстремальные — в чью сторону движемся последние годы, — Китай, Россия, Северная Корея и Иран (думаю, тут комментарии излишни и последствия понятны каждому). Есть и другие примеры. Например, в США есть отдельный закон о защите детей в интернете, который был принят далеко не просто, две первые попытки Верховный суд США признавал неконституционными. В целом законодательство регулирует все площадки в Сети, где основа базируется, по сути, на профилактике, достаточно жёстких требованиях к бизнесу с минимальными или отсутствующими последствиями для пользователей и системой принуждения и наказания, по большей степени основанных на больших штрафах. В Германии также были схожие попытки, на которые пытались опираться в публичной полемике наши власти, но там также шла большая критика со стороны гражданского общества, и речи о цензуре не были на таком уровне, как в предлагаемых поправках у нас.
Учитывая сложившуюся политическую и правовую систему в нашей стране, следует отказаться от подобных вещей, чтобы не столкнуться с перегибами, которые и так присутствуют достаточно широко. Но с принятием этих норм могут принять неоправданный масштаб для прав человека в Казахстане.
