В Узбекистане для обсуждения был опубликован проект Информационного кодекса. Что означает принятие такого кодекса для журналистов и блогеров страны? Каково отношение журналистского сообщества к этому документу?
Его разработчик — Агентство информации и массовых коммуникаций при Администрации президента. Проект составлен на основе норм восьми действующих законов, в том числе о СМИ, о гарантиях и свободе доступа к информации, о принципах и гарантиях свободы информации, о защите профессиональной деятельности журналиста, об информатизации, об открытости деятельности органов государственной власти и управления, о распространении правовой информации и о защите детей от информации, наносящей вред их здоровью.
Документ состоит из четырёх частей, 14 глав и 131 статьи. Части называются «Обеспечение права на получение информации», «Осуществление деятельности в сфере информации и её особенности», «Участие государственных органов и организаций в сфере информации» и «Обеспечение распространения и использования правовой информации».
На девять десятых это собрание и компилирование всех действующих информационных законов под одним названием — и не более. Основная часть документа один в один повторяет тексты существующих законов, усилены ограничительные нормы.
Эксперты считают, что проект Информационного кодекса сохраняет прежние ограничения для СМИ и вводит новые ограничения для простых пользователей и блогеров. Глава попечительского совета Фонда поддержки массмедиа Нозима Давлетова указала на «туманные формулировки, которые могут сделать из любого гражданина преступника». Стало известно, что Фонд массмедиа не получил проект от госрегулятора до выставления на общественное обсуждение.
В статье 8 нового кодекса предлагается возложить на СМИ, распространителей информации и блогеров ответственность совместно с источником и автором информации за недостоверность распространяемой информации «в установленном законом порядке». По мнению медиаюриста Мадины Турсуновой, «СМИ должны иметь право распространять информацию… и не должны отвечать за [слова источника]. Потому что каждый имеет право выступать в СМИ, открыто выражать своё мнение и убеждения. Нельзя проверить на достоверность мнение и убеждения. Максимум СМИ могут дать опровержение».
Из формулировки предлагаемой статьи также следует, что обычные интернет-пользователи и блогеры будут нести ответственность и за репост «недостоверной информации».
В кодекс из действующего закона РУз «Об информатизации» перекочевало понятие «блогер». Это «физическое лицо, размещающее общественно-политическую, социально-экономическую и иную информацию на своём сайте и/или странице сайта в интернете, в том числе для обсуждения этой информации пользователями».
По мнению Мадины Турсуновой, такое определение «вообще не имеет смысла и по факту приравнивает всех, кто зарегистрирован в социальной сети, к блогерам… Блогеры — это граждане прежде всего, и точка!».
Создатели кодекса дважды повторяют нормы существующих законов об аккредитации представителей СМИ «для обеспечения прозрачности органов государственной власти и управления». Однако право на информацию — это право всех лиц, а не право только журналистов (статья 29 Конституции РУз), органы власти и управления должны давать информацию любому человеку, обратившемуся с запросом. И журналисты не обязаны проходить аккредитацию, чтобы получить информацию.
Проект кодекса изобилует отсылочными нормами. Например, есть утверждение, что «порядок присутствия пользователей информации на открытых заседаниях коллегий государственных органов и организаций определяется нормативными документами этих органов». Нельзя ли было этот порядок чётко определить в самом кодексе?
Срок рассмотрения запроса СМИ на получение информации о деятельности госорганов, а также на организацию интервью предложено сократить с семи до пяти дней. Во-первых, этот срок в нынешний век ИКТ нужно было сократить до трёх дней. Не будем говорить о западных и европейских демократиях, в соседнем Таджикистане срок рассмотрения запроса СМИ на получение информации — три рабочих дня, и эта норма давно действует. Во-вторых, на практике чиновники часто не соблюдают никакие сроки, и необходимо разработать в кодексе чёткие механизмы для того, чтобы сроки соблюдались.
Вспомним: с конца 2020 года владельцев сайтов, каналов в мессенджерах и блогеров начали уведомлять при выявлении в комментариях читателей информации, запрещённой законодательством. При отказе удалить такие комментарии АИМК получило право обратиться в суд.
В марте 2021 года владельцам сайтов или страниц сайтов, включая блогеров, ужесточили требования к распространению информации.
По мнению медиаюриста Мадины Турсуновой, «средства массовой информации, распространители информации, блогеры несут солидарную ответственность за недостоверность распространяемой ими информации вместе с источником и автором информации в соответствии с законом, то есть опять СМИ отвечают за контент, который генерируют пользователи».
Есть международное право на поиск, получение и распространение информации, есть право граждан на информацию, есть право журналистов, и такая «ответственность за достоверность» нарушает все эти права. Не всякая информация проверяется на достоверность, можно проверить факты, но не мнения и убеждения.
Правовое определение «блогер» по факту даёт возможность приравнивать всех, кто зарегистрирован в социальной сети, к блогерам, и придание всем статуса СМИ порождает ещё больше противоречий в правоприменительной практике. Например, у СМИ особый порядок и сроки получения информации; будут ли отвечать чиновники на запросы всех блогеров в течение того же срока?
Как известно, СМИ освобождаются от ответственности за информацию во время прямого эфира и за информацию из информационных агентств или пресс-релизов государственных органов — будут ли освобождены блогеры и граждане из Сети от такой ответственности?
Документ предусматривает введение правил для блогеров, которые должны соблюдаться на страницах в интернете. Исходя из проекта, запрещается: призывать к насильственному изменению существующего конституционного строя и территориальной целостности Узбекистана; подстрекать к массовым беспорядкам, насилию, а также участвовать в митингах, шествиях и демонстрациях (наверное, тут надо отметить, что запрещается участвовать в «неразрешённых»); пропагандировать нетрадиционную сексуальную ориентацию, порнографию, насилие и жестокость, самоубийство; пропагандировать войны, насилие и терроризм, религиозный экстремизм, сепаратизм и фундаментализм; разглашать государственные сведения или иные охраняемые законом тайны; распространять сведения, возбуждающие национальную, расовую, этническую или религиозную вражду, а также наносить ущерб чести, достоинству или деловой репутации других граждан; распространять информацию про неуважение к обществу, государству, государственным символам с использованием нецензурной лексики (это очень субъективные, неправовые формулировки); пропагандировать наркотические и психотропные вещества.
Всё вышеперечисленное уже существует в уголовном и гражданском праве и обязательно для всех лиц, и его повторение в Информационном кодексе сделало документ угрожающим и пугающим. Оно должно быть убрано.
В проекте кодекса существует множество лазеек для цензуры СМИ, для неправомерного закрытия информации.
Например, статья 4 гласит, что получение информации может быть ограничено, в том числе «и для защиты духовного, культурного и научного потенциала страны». «Духовный потенциал», «культурный потенциал» — это не правовые нормы.
В статье 6 проекта перечисляются виды обязательной открытой информации, но нет перечня закрытой информации, что даёт чиновникам возможность любую другую информацию объявить закрытой.
Проект увеличил количество надзорных над обществом и СМИ организаций и учреждений. Это и Кабинет министров, и АИМК, и АКТВ, и Министерство юстиции, и Антикоррупционное агентство, а также местные советы.
Проект изобилует отсылочными нормами типа «кроме случаев, определённых законодательством», «если законодательством не определён иной порядок». И т. д., и т. п.
В проекте кодекса говорится, что «СМИ ответственны за достоверность и объективность распространяемой информации», хотя в Конституции Узбекистана (статья 67) есть требование достоверности, но нет требования «объективности», так как это субъективное понятие.
Этот кодекс не учитывает ни одну норму из многих позитивных норм, выдвинутых, обсуждённых обществом и находящихся в руках парламента законопроектов. Он сохраняет существующие невыполняемые нормы по монополии СМИ и финансировании медиа. В разработанном самим АИМК законопроекте «О СМИ» доля иностранных инвестиций (доля в Уставном капитале) была увеличена до 49 процентов, а в проекте кодекса остались прежние цифры. Тот же проект выдвигал тезис о том, что госчиновники не имеют право учреждать СМИ, эта норма не включена в проект Кодекса.
Реакция журналистов и медиасообщества на проект Информационного кодекса была в основном отрицательной и предостерегающей.
По словам председательницы Фонда поддержки массмедиа Н. Давлетовой, «свобода слова, как и все свободы, — очень хрупкое достижение. Это постоянная работа всех сторон: государства, гражданского общества и частного сектора».
А правозащитная организация Human Rights Watch призвала АИМК «отозвать обратно проект Информационного кодекса, так как он вредит свободе мнений и, в частности, свободе СМИ».
По словам исследователя по странам Центральной Азии организации Human Rights Watch Михры Риттманна, «проект должен пройти проверку на соответствие международным нормам по свободе слова».
