На прошлой неделе закончилась глобальная кампания «16 дней активных действий против гендерного насилия», её проводят ежегодно с 25 ноября (Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин) по 10 декабря (День прав человека). Кампания проходила более чем в 187 странах при участии более шести тысяч организаций и охватила 300 миллионов человек.
В этом году Узбекистан потрясли десятки случаев домашнего насилия. В соцсетях каждый раз наблюдался огромный резонанс, и пользователи призывали власти к ужесточению наказания за такие преступления. Пока что большей частью они в стране остаются безнаказанными из-за боязни жертв оказаться перед лицом ещё большего насилия и желания «не выносить сор из избы». Однако открытость — первый шаг к искоренению насилия, потому что она делает проблему заметной, и, как следствие, мы осознаём её масштабы.
В своём обзоре медиакритик Умида Маниязова рассмотрела, как СМИ Узбекистана освещают тему гендерного насилия.
Факты
Одним из громких инцидентов в Узбекистане в этом году стал случай, произошедший в конце августа под Ташкентом, когда мужчина сначала избил и пытался задушить в детсаду жену на глазах у воспитанников, а через день убил её в родительском доме, куда она сбежала от него за несколько месяцев до смерти.
26 августа в интернете появилась видеозапись, на которой видно, как мужчина в детском саду избивает и душит женщину. За кадром слышны крики и плач испуганных детей. Видео облетело многие издания не только в самом Узбекистане, но и за пределами страны.
По данным генпрокуратуры, инцидент с избиением произошёл 24 августа этого года. В тот же день Министерство дошкольного образования выступило с заявлением, что «избитая женщина вообще не работала» в этом саду, и семейная пара «не имела отношения к организации дошкольного образования». «Ссора этой пары сначала началась на улице, затем женщина, спасаясь от избиения мужа, попыталась скрыться, побежав к первым воротам, которые она увидела, затем муж последовал за женой, и ссора продолжилась внутри детского сада», — заявило министерство, добавляя, что на тот момент правоохранительные органы расследуют ситуацию.
Как видно из заявления МНО (оно вышло за день до убийства), ведомство демонстрирует свою отстранённость от ситуации. Возможно, если бы заявление министерства было подготовлено уже после сообщения Генпрокуратуры об убийстве женщины, сообщение было бы совсем другого характера.
Вечером 26 августа Генпрокуратура сообщила, что 25 августа мужчина перелез через дверь дома тестя и проник в спальню своей 24-летней жены, «которая после ссоры проживала с родителями». Он ударил её несколько раз ножом в область шеи на глазах их детей, которым было два и четыре года, и убежал. И только после этого мужчину задержали, а после публичного нападения он гулял на свободе. Информационные агентства страны, как под копирку, передавали сводку об инциденте сухим, канцелярским языком.
Daryo.uz описывает мужчину в момент совершения убийства как «в стельку пьяного» и тем самым преуменьшает тяжесть преступления, хотя в сообщениях Генпрокуратуры об этом не упоминается. «В стельку пьяный муж приставил нож к шее жены, начал бить и истязать её. Затем он перерезал ей горло, как забивают животных, и убежал с места происшествия», — пишет автор.
Узбекоязычное издание Qalampir.uz использует аналогичную характеристику, описывая мужчину, и ссылается при этом на сообщения в социальных сетях.
Узбекистанские СМИ нередко ссылаются на «момент невменяемости» или «состояние алкогольного опьянения», вынося эти слова даже в заголовки, тем самым проявляя своё снисходительное личное отношение к насилию или преступнику, даже в случае убийства.
Так, портал Kun.uz 22 ноября опубликовал сообщение со ссылкой на местные власти о том, что «пьяный муж до смерти забил жену». Слово «пьяный» вынесено в заголовок, стоит первым в тизере и ещё пять раз использовано в каждом абзаце новости. Издание использует формулировку «муж избил жену и стал причиной её смерти», избегая использования слова «убил», умаляя тяжесть преступления в глазах аудитории, и формирует искажённое представление о происходящем.
Русскоязычное издание Vesti.uz, сообщая об убийстве молодой женщины, использует формулировки будто из рассказов-страшилок. В материале из двух абзацев, озаглавленном «Ферганский свёкор отрубил голову свой невестке», говорится, что «убийца увёз тело несчастной на свалку, обезглавил тело и закопал в мусоре», «а голову живодёр отвёз на ферму — в другой район области». Стоит отметить, что на яркие образы авторы не поскупились, зато без суда и следствия уже назвали подозреваемого убийцей.
Узбекоязычное издание eltuz.com, сообщая об убийстве известной под ником «Асалхоней» блогерши Асаль Ходжаевой, озаглавило материал «Убита обвиняемая в интимных скандалах блогер Асалхоней». Кроме того, в видеоролике, сопровождающем эту статью, на главной странице медиа разместило фотографии, на которых убитая женщина изображена в откровенных костюмах. В статье также упоминается, что Асаль Ходжаева «занималась интим-блогерством и оказанием секс-услуг». Далее в материале eltuz.com сообщает, что «в 2020 году Асалхоней дважды вызывали в Мирзо-Улугбекский РОВД, где ей было вынесено официальное предупреждение за то, что она разместила свои личные фотографии, на которых она изображена купающейся в бассейне и различной одежде». Асаль Ходжаева за это «извинилась перед всей нацией», — пишет издание, как бы описывая предысторию убийства. В том же материале издание напоминает об инциденте, произошедшем за два года до её убийства, когда Асаль Ходжаева «оскорбила очередного клиента» нецензурными словами, и записи с её голосом были выложены в интернет. В результате женщину «обвинили в мелком хулиганстве и осудили на пять суток».
То есть издание несколько раз в тексте использует виктимизацию (или виктимблейминг, англ. Viсtim blaming – обвинение жертвы, прим. авт.), как бы давая понять читателю, что женщина сама виновата в своей смерти.
Анализируя материалы узбекистанских медиа, нетрудно заметить, что редакции избегают обсуждения тем гендерного (домашнего) насилия, ограничиваясь сводками-сообщениями, полностью повторяющими канцелярский язык ведомств и их пресс-релизов.
Исключениями становятся лишь те случаи, на которые обратили внимание какие-нибудь важные персоны — в частности, старшая дочь президента страны Саида Мирзиёева, которая активно комментирует резонансные события, связанные с гендерным насилием. Лишь после подобных комментариев и реакции со стороны властей, как по команде «вперед», издания начинают более углублённо рассказывать о случаях насилия, привлекая и комментируя экспертов.
6 декабря в рамках глобальной кампании «16 дней активных действий против гендерного насилия» Саида Мирзиёева сообщила на своей странице в соцсетях о проведении в Ташкенте международной конференции по борьбе с насилием.
«На сегодняшний день есть две острые темы, ждущие государственного решения. Первая — нам необходимо ужесточить закон за связь с несовершеннолетними. Вторая — пришло время криминализировать домашнее насилие. Необходимо создать слаженный механизм противодействия насилию на всех уровнях. Это включает в себя согласованную работу всех соответствующих ведомств и министерств, а также негосударственного сектора и СМИ. Нам надо дать чёткий сигнал обществу с помощью законов: не женщина против насилия, а государство против любых форм насилия», — написала Саида Мирзиёева.
Выводы
В материалах о гендерном насилии узбекские СМИ не дают информацию о том, как предотвратить тиранию в семье, и куда пострадавшие могут обратиться за помощью.
В репортажах отсутствуют экспертные интервью, не цитируются данные специалистов о проблеме домашнего насилия.
Иногда редакции возлагают вину за случившееся на пострадавшую сторону или же как бы оправдывают насильника, преуменьшая тяжесть преступления.
СМИ Узбекистана ограничиваются лишь освещением случаев гендерного насилия языком ведомств, на которые они ссылаются. Издания не пытаются проанализировать связанную с этими случаями систему. Интервью с активистами против гендерного насилия или их жертвами, а также специалистами правоохранительных органов и женских комитетов почти не публикуются.
Редакции практически не практикуют журналистику решений, когда можно информировать аудиторию, например, о мерах по предотвращению случаев гендерного насилия на индивидуальном, коллективном или государственном уровне.
