Появление комика Нурлана Сабурова в гостях у топового интервьюера Юрия Дудя стало ожидаемым событием: казахстанец — один из самых популярных актёров российского стендапа новой волны. Интервью, которое на момент написания этих строк уже набрало больше семи миллионов просмотров, продемонстрировало не только сильные, но и слабые стороны знаменитого блогера.
Почему Дудь любит казахов
Любовь Юрия Дудя к казахам, которые неоднократно бывали у него в гостях, видится мне не эмоциональной, но вполне рациональной. Скриптонит, Jah Khalib, Айсултан Сеитов и Нурлан Сабуров стали не просто открытиями в российских музыкальной и юмористической сферах, впору говорить о настоящих прорывах. Это случилось после выхода первого альбома Скриптонита, который, по убеждениям многих, «перевернул игру» в русском рэпе и показал, что получается, если одарённый человек растёт не на рэперах первой российской генерации из 90-х, с наивным внешним закосом под жителей американских гетто, а понимает явление без карикатурных посредников — в первую очередь, через язык музыки. Потом Jah Khalib выстрелил своим треком в сердца миллионов. А многообразие казахского творческого таланта подтвердилось клипом на эту песню отличного визуалиста Сеитова. Его видео показало, как легко можно продать изголодавшемуся по качеству зрителю синематографическую «штучность».
Популярность Сабурова тоже совсем не случайна. Парень из провинциального Степногорска привнёс в стремительно развивающийся русский стендап умение виртуозно работать на грани фола на минимальной от зрителя, чрезвычайно опасной для артиста дистанции. При этом он продемонстрировал спасительный навык ухода от атмосферы местечково-клубного вертепа. Так бывает, когда большая харизма говорящего увеличивает и смысл сказанного, и способна придать невинного обаяния даже посконным шуткам про «усики жены», успешно камуфлируя их реальную, в общем-то, пошлость. Удачно складывающуюся карьеру Сабурова и попадание в негласный рейтинг лучших молодых юмористов подчеркнул и явный успех YouTube-шоу «Что было дальше?». Оно выгодно отличается от заимствованных на Западе «прожарок» и «плохих шуток» оригинальностью. Миллионные просмотры бранных вечеров, явная аморальность которых обнажает первобытную ритуальную и карнавальную сущность смеха (а Нурлан Сабуров, как мы знаем, занял на священной поляне ещё и видное место шамана, то есть модератора), да и восторги видеохостинговой публики разве не увеличивают шансы на попадание к Дудю? Конечно, увеличивают: оставалось только ждать.
Есть важный признак, объединяющий «дудёвских» казахов (а популярность «в народе», как показывает опыт, не главный критерий отбора для приглашения) — это представители одного (в том числе — с ним) поколения.
Во-первых, так обеспечивается однокоординатность персонажей и главной аудитории блогера. Зрительский интерес к Дудю не только в России, но и в Казахстане отчасти обеспечен именно глубинной сутью его проекта. Юрий, который «будет дуть», — это несколько запоздало прорвавшийся голос поколения, выращенного в атмосфере наивной веры родителей в свободу, экономическое чудо и ускоренный дрейф наших стран к Западу. Но в итоге поколение это вынуждено пожинать доставшиеся в наследство ошибки предшественников. Из-за проваленных госпрограмм, реформ и втоптанных в грязь надежд, в отсутствие социальных лифтов и ясных перспектив «миллениалы» донашивают одёжку старших братьев в виде вечных должностей менеджеров среднего звена, наблюдая, как над златом чахнут «успевшие хапнуть в 90-х». Дудь взлетал с хорошего трамплина: этого голоса вступающего в возраст силы поколения в звенящей тишине ждали уже давно. И убедительное казахское нашествие на Москву Скриптонита, Jah Khaliba, Сеитова и Сабурова — это частные проявления того же явления: всё, что им было нужно, это несколько слов и место для шага вперёд.
Во-вторых, наблюдая за чередой соотечественников, раскрывающих нутро под прицелом крутого Юрия, я всегда держу в уме, что это последнее поколение казахстанцев, у которого с российскими сверстниками есть ещё общие воспоминания. Уроженцы Казахстана, не сошедшего окончательно с орбиты русской цивилизации, но стремящегося всё ближе к её гравитационному краю, принесли из культурной загадочной окраины в пресыщенную, развращённую самовоспроизводящимися клише метрополию свой «взгляд со стороны», полный провинциальной правды. Прошедшие закалку жестокой справедливостью варварских улиц, эти воины идут в свой Рим, потому что им тоже есть что сказать. У Дудя просто не было выбора.
И из четвёрки казахов, побывавших у Дудя, более яркими выразителями этого явления, да и ближе друг к другу стилистически именно Жалелов (Скриптонит) и Сабуров, потому что именно в них наиболее ярко проявился феномен неочевидной, но одерживающей верх силы «простых парней из глубинки». И именно они надолго сделали посёлок Ленинский и городок Степногорск единой мифологемой, «казахским Абердином (Абердин — город, в котором родился Курт Кобейн — прим. ред.)», из пыльного дикотравья и потрескавшейся постсоветскости которого пробились большие ростки. Этот «казахский Абердин» одинаково интересен как для казахстанцев, так и для россиян — пусть интерес этот и временный. Когда Дудь позвал Сабурова, я не был удивлён.
По второму кругу
Я обещал заявить о недостатках. Что же: Дудь бывает вторичным. Я не случайно так долго объяснял, в чём мне видится суть его феномена. Но оригинальность и правда не самая сильная сторона его интервью. Сила же в трёх особенностях — в правильной последовательности вопросов, злободневности («политической» части) и обязательной кульминации. Всё то, что отличает профессиональное интервью от дилетантского задавания рандомных вопросов.
До появления Сабурова у Дудя я знал три главных интервью артиста в YouTube, существующих на тот момент (одно из них брал отечественный блогер Бейбит Алибеков, другое коллега Сабурова Дмитрий Романов, третье вышло на канале «вМесте»). В поле моего зрения попал и фильм Каната Бейсекеева.
У меня нет сомнений: Дудь, либо его помощники-редакторы, смотрели все эти работы. Потому что в итоге в дудёвском выпуске мы увидим многие из уже заданных вопросов, либо вопросов, провоцирующих на «правильные ответы» и озвучивание уже известной информации.
Это вопросы и ответы (в скобках привожу, где они уже звучали до Дудя):
- Обижается ли жена на шутки (Алибеков и Романов)
- Обижаются ли зрители (Алибеков, Бейсекеев)
- Юмор и изменения личности («вМесте»)
- О «творческом запале» (Алибеков)
- Сколько стоит выступление (Алибеков, Романов)
- О «понтовой» тачке (Алибеков, Романов)
- О деде как о мужском примере в семье (Романов)
- О беременности жены и детях как о мотивации (Романов)
- О сыне, похожем на европейца (Романов)
- О занятиях боксом и участии деда (Романов, «вМесте»)
- О сценическом образе и реальном Нурлане (Романов)
- Об извинениях для зрительницы, которую высмеял в зале (Романов)
- История отношений с женой до свадьбы (Романов, «вМесте»)
- Разочарование в КВН («вМесте»)
- О чтении (Романов, «вМесте»)
Можно, конечно, утверждать, что все совпадения случайны, а в не очень богатой пока биографии Сабурова релевантных фактов всего на пару исповедей. Но я не верю в такие случайности, признавая, правда, что, например, вопрос о сценическом образе (который очень ярок) почти неизбежен в процессе знакомства с гостем.
И я осознаю также, что для Дудя и его YouTube-канала «слизанные» вопросы — вообще не проблема. Потому что главный русскоязычный интервьюер, на мой взгляд, мало того, что идёт на повторы сознательно, ещё и обращает их в преимущество. Он делает удобный для зрителя продукт по принципу создания сборника лучших рассказов. Повторяемый материал в данном случае не просто выполняет функцию монтажной пены, заполняющей пустоты, но и обеспечивает эпическую завершенность: поглядите в архив канала «Вдудь», где сплошь биографические монолиты. Не важно, какого рода там михалковы, важно, что интервью Дудя всегда не лёгкая беседа по выходе нового фильма, а промежуточный итог жизни с вердиктом между строк. Так поколение Дудя через людей инвентаризирует доставшуюся в наследство страну.
Повторы для российского блогера не так важны ещё и потому, что у него всё же есть небольшая эксклюзивная часть, ради которой, собственно, пошоркивает каблуками на протяжении часа (а то и дольше) весь этот хоровод. Как правило, это вопросы-ответы о политике (бывает, что они очевидные, но ранее парадоксальным образом не задававшиеся) и несколько исповедальных историй о страхах, провалах и разочарованиях. Для пробудившихся миллениалов высказывания на политические темы особенно важны — это отстраивание с нуля собственной ценностной парадигмы. Поэтому вопрос в духе «Путин — красавчик?» Дудь изобрёл не случайно (вспомним об инвентаризации наследства). И подобные вопросы, только о Назарбаеве и переименовании Астаны, задаются и Сабурову. Тут же оказывается, что это главные вопросы интервью. Потому что мы узнаём о страхах мужественного и цельного молодого человека, что совершенно не вяжется с его сценическим образом, а ещё мы понимаем удивительную степень искренности гостя (для сравнения можно посмотреть интервью Сабурова у Алибекова и оценить отстранённость юмориста от разговора).
Что касается вопросов о сокровенном — часто Дудь таким образом пытается исправить ошибки предшественников, которые почему-то не обратили внимание на что-то важное. Тему безотцовщины до Дудя собеседники Сабурова как-то избегали — несмотря на явный факт, знакомый каждому поклоннику его творчества. А Дудь с помощью вопросов об отце поворачивает интервью в нужное ему русло, моментально меняя настроение разговора. Уверен, что многие зрители, не осознавая, любят Дудя именно за умение двигать беседу в нужном направлении. Всё, что вы видите на канале «Вдудь», — это контролируемый процесс.
Но в итоге интервью, которое Юрий Дудь взял у Нурлана Сабурова, конечно же, нельзя назвать выдающимся для талантливого блогера. Чувство встречи с качественной, но копией преследовало меня на протяжении почти всего просмотра. И оказалось, что даже интересные откровения гостя не смогли это чувство развеять. Отсюда же и ощущение некоторой затянутости разговора.
При этом надо понимать: это тот самый среднего качества, но эффективный товар из обеспечивающих популярность канала. Он проходной, но не у каждого язык повернётся назвать его таковым, потому что просмотры (чуть ли не единственный объективный оценочный показатель) у выпуска неплохи и продолжают спустя почти неделю расти.
