1 октября мир в юбилейный 30-й раз отметил Международный день пожилых людей — дату, призванную привлечь внимание обывателей к важному вкладу, который пожилые люди вносят в жизнь своих семей и сообществ. Масштабы этого вклада во многом зависят от здоровья, которое в 2020 году благодаря пандемии стало темой № 1 в СМИ. Начиная с новостей и заканчивая мультимедийными проектами, журналисты твердили о чрезвычайной уязвимости пожилых перед лицом нового типа вируса. «Новый репортёр» изучил публикации десятка отечественных онлайн-СМИ за последний месяц, чтобы понять, представлены ли в них другие образы выбранной социальной группы.
С наступлением осени хрупкое здоровье пожилых стало упоминаться не только в текстах про ожидаемую новую волну коронавируса — к ним добавились материалы про давно известные сезонные заболевания. Вирусологи со страниц интернет-порталов затрубили о гриппе, перед которым пожилые люди «наиболее уязвимы», а мажилисмены заявили о необходимости бесплатно вакцинировать всех граждан старше 65 лет от пневмококка, чтобы «облегчить протекаемость коронавируса». Кроме этого, народные избранники от Коммунистической партии заявили, что пришло время снизить пенсионный возраст. По их глубокому убеждению, только так можно «уберечь наших пожилых граждан, чей возраст и сопутствующие ему болезни выделяют их в особую группу риска».
Медийный контекст, к сожалению, зачастую лишь подтверждает этот «особый» уровень риска. В сентябре журналисты Vласти привезли из Шамалгана, что в Алматинской области, печальную историю о смерти 80-летнего Орыскали Ерболова. «Если бы не этот вирус, то я уверена, что ещё лет пять он точно прожил бы. Он был живчик, сам ходил, всё делал. У него были проблемы со слухом и зрением — но и всё, остальное у него было идеально», — цитирует интернет-журнал сноху умершего. Вместе с тем, чудесные истории исцеления пожилых тоже встречаются, и «Казинформ» в минувшем месяце не упустил возможности пересказать такую: в Шымкенте пенсионерка, поступившая в больницу с 55-процентным поражением лёгких, здоровая выписалась из больницы в день своего 100-летия.
О том, как эта пожилая дама живёт вне больничных стен, мы едва ли когда-нибудь узнаем — казахстанские журналисты, судя по всему, имеют обыкновение обращать внимание на пенсионеров лишь тогда, когда те делают нечто из ряда вон выходящее. Например, якобы втыкают в землю десятки кухонных ножей, чтобы избавиться от болей в ногах, или захламляют собственное жильё так, что соседи вынуждены замуровывать дверь пожилой хозяйки квартиры. Кроме психологических особенностей, СМИ привлекают и криминальные наклонности пенсионеров: так, государственное информагентство решило, что его аудитория обязательно должна узнать о «престарелом грабителе», который, находясь в кафе, покусился на два мобильных телефона и таки был пойман отважными столичными полицейскими.
Что побудило 70-летнего мужчину рискнуть свободой, авторы заметки выяснять не стали. К слову, о материальном положении пенсионеров из публикаций в отечественных СМИ практически ничего не известно. За исследованный период крайне сухую формулировку мы обнаружили лишь у Forbes. Представитель крупного казахстанского застройщика в ответ на соответствующий вопрос констатировал: «В Казахстане пожилые люди как сегмент рынка пока не рассматриваются». С более приземлённой перспективы на пожилых граждан страны взглянули журналисты «Азаттыка». В преддверии 1 октября они поинтересовались у повстречавшихся им на улице бабушек и дедушек, хватает ли им пенсии на жизнь. В ответ услышали и смиренное «подрабатываю, не буду же с протянутой рукой…», и возмущённое «не хватает ни на что!», и ироничное «я самый богатый человек после Назарбаева — 30 тысяч получаю».
О том, сколько денег государство тратит на пенсионеров, оно само регулярно отчитывается. Международный день пожилых людей стал отличным поводом напомнить о внушительных цифрах — почти 33 млрд тенге получили (кроме пенсий) в 2020 году пожилые казахстанцы. Формулировки из бюрократических отчётов успешно перекочевали в новостные заметки, чьи авторы теперь наперебой сообщают о «различных мероприятиях по социальной поддержке пенсионеров». К сожалению, к упоминаемым мерам журналисты относятся совершенно не критически: например, Tengrinews предпочёл сообщить, что единовременную выплату ко Дню пожилых получат аж 216 тысяч пенсионеров, хотя мог произвести нехитрый расчёт и выяснить, что в лучшем случае каждому из них достанется всего порядка 10 тысяч тенге. Тогда, возможно, редакция не стала бы иллюстрировать новость о будущей выплате фотографией с тремя перевязанными резинкой рулетиками денег.
Более реалистичной вышла зарисовка о современной жизни пенсионеров от журналистов «Азаттыка», которые накануне Дня пожилых побывали в гостях у пожилой пары. Супруг, ухаживающий за прикованной к постели женой, поделился: «Когда карантин начался, подал заявку на 42 500 тенге, но не дали. Наверное, им там нужнее, чем мне. Власть забыла про таких, как мы». 60-летний мужчина с благодарностью рассказал о помощи волонтёров и «добрых людей», которые — если полагаться на публикации в СМИ — куда чаще, чем социальные службы, оказываются в нужный момент рядом с пенсионерами. Вот столичные волонтёры тщетно пытались оформить 96-летнюю больную женщину в хоспис, а вот ребята из Кокшетау на выигранные деньги решили установить в доме пожилой женщины пластиковые окна там, где стена была заделана подушкой. Случаются и почти кинематографические истории: два петропавловца помогли едва не выпавшей из окна пенсионерке «благополучно приземлиться на козырёк» магазина, в котором работали. Помощью пожилым в период карантина отметились даже финалистки «Мисс Казахстан» разных лет.
Однако пенсионеры в отражении казахстанских СМИ не ограничены образом извечных получателей соцпомощи — порой, становясь жертвами преступлений или плохого обращения, они нуждаются в защите правоохранителей. Только за прошедший месяц СМИ сообщили как минимум о двух фактах насилия над пожилыми: избиении и убийстве. Ещё одна пенсионерка стала жертвой мошенников, отдав сулившей ей избавление от порчи цыганке деньги и ценности на 2,5 млн тенге. Беззащитность пожилых подчёркивается журналистами и в подобных заметках про то, как чьё-то самоуправство ущемляет базовые права граждан. При этом известность и статус уважаемого человека едва ли способны в корне переломить ситуацию.
Наконец, небольшой частью медийного нарратива о пожилых являются истории, в которых перед аудиторией предстают люди с активной жизненной позицией. Они ищут справедливости после смерти своих детей, ратуют на площадях за освобождение политических заключённых, требуют от полиции прозрачности в расследованиях и даже спасают отпрысков от влияния деструктивных религиозных идей. Таких примеров совсем немного, и от каждого из них веет хорошо ощутимым отчаянием, что вновь рисует перед аудиторией скорее образ жертвы, нежели актора социальной повестки.
Между тем, те же онлайн-медиа сообщают: население Казахстана стареет, страна находится на начальной стадии демографического старения. Иными словами, именно пожилые становятся всё более значимой частью электората и аудитории тех самых СМИ, которые представляют их главным образом как уязвимых и беспомощных сограждан. Оба этих факта отчётливо намекают на необходимость выстраивания иного дискурса в отношении этого поколения — дискурса, когда главной характеристикой долгожителей станет не их 107-летний возраст и количество выращенных детей, внуков и правнуков, а возможности для достойной старости и самовыражения. В том числе через СМИ.
