Телеведущего Нуртлеу Имангалиулы часто называют «казахским Познером». Взгляд над спущенными на переносицу очками, задумчивое выражение лица, несмотря на заметную театральность, действительно немного напоминают повадки знаменитого российского журналиста. Медиакритик «Нового репортёра» Анар Бекбасова изучила авторский проект Nur Tiley на телеканале QAZAQSTAN и попыталась не только выявить его слабые и сильные стороны, но и понять, а есть ли в этой программе что-то познеровское, кроме синего стекла на студийном столе.
Авторская программа всегда предполагает полное соответствие её тематики имиджу журналиста. Нуртлеу Имангалиулы много лет воспевает власть на гостелевидении, поэтому ожидать от него чего-то иного в очередном проекте на государственном же канале, конечно, не то что бессмысленно, но вряд ли стоит. Герои интервью Nur Tiley — политики, люди, работающие в культурно-гуманитарной сфере и, как правило, лояльные к текущей политической ситуации.
Интервью Нуртлеу Имангалиулы — вовсе не «портретники», как у Владимира Познера. Его герои редко демонстрируют собственное «Я», да и сам ведущий не делает на этом особого акцента. С его подачи все гости предстают в образе выдающихся личностей, почти все сильно болеют за национальное самосознание казахстанцев. Каждого визави Имангалиулы ставит на пьедестал, перечисляя множество регалий; щедро хвалит, восхищается. Иногда на этом пьедестале он находит местечко и для себя.
Долго представляя поэта и писателя Мухтара Шаханова, ведущий добавляет «ұлттық құндылықтардың жоқтаушысы» («оплакивающий национальные ценности», дословный перевод — прим. авт.). Имангалиулы сразу находит общее с ним, сообщая, что так же, как и Шаханов, он — самый младший в многодетной семье, а ещё правдоруб и умеет отстаивать свое мнение. Судя по картинке, Шаханов не очень проникся.
Завершая интервью с режиссёром Ермеком Турсуновым, ведущий спрашивает: «Были ли (в этой программе — прим. авт.) вопросы, о которых вы подумали: ну что это за вопрос?!» Турсунов, которого все 30 минут хвалили и дали похвалить самого себя, конечно же, отвечает: «Нет. Мне понравилось. Я не жалею, что пришёл. Я вам благодарен».
Имангалиулы умеет расположить к себе даже тех, кто, как и Шаханов, сначала держат дистанцию, чтобы предупредить попытку ведущего погреться под лучами их славы. И тогда он строит интервью с позиции «ученик-учитель». Так было в выпуске с участием актёра и режиссёра Асанали Ашимова, когда речь зашла о различиях в восприятии кино.
— Значит, большой экран от телевизора сильно отличается? — уточняет Имангалиулы, будто услышал нечто невероятное.
— Как небо и земля, — отвечает Ашимов.
— Правда? — разинул рот ведущий, как ребёнок.
Возможность подчеркнуть свою значимость, особую роль в воспитании зрителя он не упускает никогда; в некоторых выпусках делает видеоврезки самого себя — что-то вроде афоризма на злобу дня. Перед тем, как представить актёра Тунгышбая Жаманкулова, Имангалиулы вошёл в студию со следующими словами: «Приветствую вас, ваши величества зрители! Знаю, верю, сейчас вы перед телеэкраном с верой, что если кто-то что-то и скажет (важное, значимое — прим. авт.), то это он. Я преклоняюсь перед вами. Скажу честно: вы создали меня. Спасибо вам».
Драматургия интервью Имангалиулы лишена конфликта, хотя конфликт этот вполне мог быть на одном и том же месте: после печальных речей о деградации духовности и культуры народа, если бы ведущий спросил каждого, кто побывал в студии, об их личной ответственности. Ведь почти все либо работали во властных структурах, либо, так или иначе, пропагандируют и одобряют проводимую властями политику. Однако и сами гости, и ведущий избегают отражения личной позиции и оценок происходящих в стране событий.
— Изменился ли казах? — то и дело спрашивает гостей Имангалиулы.
И в ответ слышит практически одно и то же: нужно разбудить сознание народа. Но и этого ведущему мало. Он демонстрирует отрывок из архивного интервью гостя, а потом задумчиво смотрит на собеседника. Да, мол, ничего не изменилось, хотя минуло много лет. Можно включить телевизор ещё через пятилетку, и на гостелевидении всё те же лица всё так же будут размышлять, что же не так с казахами; искать причины в обход обсуждения конкретных решений, влияющих и на сознание, и на культуру, и на образованность граждан, и на развитие общества в целом.
Часто Нуртлеу Имангалиулы задаёт вопросы, ответы на которые гости уже давали на других площадках. К тому же создатели программы делают врезки с цитированием только что сказанных слов гостя (видимо, показавшихся ведущему особенно ценными), что подчёркивает поучающие интонации подачи материала.
Навязчивость, назидательность зритель ощущает и визуально. Ведущий часто работает в пиджаке с казахскими узорами, на стол он бросает асыки и награждает ими гостей за понравившиеся ему высказывания. На столе лежит камча, которая не выполняет никакую функцию, а лишь диссонирует со столом, оформленном в стиле, близком к хай-теку. На стол также ставят то пёстрые чашки, то вазу с фруктами, что ещё сильнее подчёркивает желание внести национальный колорит любыми способами.
Нуртлеу Имангалиулы гибок и, если надо, может максимально отойти от формата: записать простейшее информационное интервью онлайн с министром или побеседовать с депутатом Куанышем Султановым в канун празднования Дня независимости, чтобы дать ему всласть похвалить Нурсултана Назарбаева.
В некоторых случаях он намеренно как бы принижает себя, уточняя — «или этот вопрос немного неграмотный?».
Повестка Nur Tiley строится вне контекста происходящих в стране событий. Когда кипели страсти из-за высказываний российских политиков о якобы подаренных Казахстану землях, вышло интервью директора Института истории и государства Еркина Абиля. Это один из действительно интересных выпусков, но в нём даже не упомянули скандальную историю, не попытались дать ей оценку.
Проект Nur Tiley будто абстрагируется от происходящего. Это вовсе не элитарность, как на первый взгляд может показаться. Это проекция государственной идеологии, ведь Имангалиулы всего лишь транслирует её ценностные ориентиры. Nur Tiley как медиапродукт не устанавливает связь со зрителем, не говорит с ним, а постоянно что-то разъясняет, пропагандирует. Морализаторство действует на зрителей по-разному: одних сразу отталкивает, других раздражает, у третьих, возможно, формирует чувство собственной неполноценности.
