В середине января «Радио Азаттык» опубликовало новый документальный фильм. Картина «Между диктатурой и демократией» — о Сайрагуль Сауытбай. История женщины, бежавшей от китайских властей в Казахстан, но в итоге оказавшейся в Швеции, когда-то получила огромный общественный резонанс. Можно точно сказать: фильм о Сауытбай, оказавшейся вдали от исторической родины на берегу Балтийского моря, одно из важных событий казахстанского медиарынка 2021 года.
Казахстан между строк
История Сайрагуль Сауытбай уникальна из-за своей многослойности: частное желание воссоединения с семьёй и довольно небольшое в масштабах страны нарушение (незаконное пересечение границы) обернулось делом с густым политическим подтекстом. И потому что бежала Сауытбай в Казахстан из китайского «лагеря перевоспитания», и потому что она оказалась одним из первых очевидцев, поведавших об увиденном там, и потому, что казахстанский суд в итоге не выдал её Китаю, выбрав лишь условное наказание; правда, и статус беженки женщине получить не удалось. Позже Сайрагуль Сауытбай с семьёй, после обращения к комиссару по правам человека в ООН, смогла выехать в Швецию.
Фильм «Между диктатурой и демократией» — о встрече с героиней спустя полтора года после прибытия в северную страну.
Если вы посмотрите несколько последних фильмов «Радио Азаттык», наверняка придёте к тому же выводу, что и я: их отличает от множества работ казахстанских редакций и местных самородков крепкая профессиональная школа. Работа операторов, звукорежиссёров, режиссёров монтажа, аниматоров, качество текстов стабильно хороши и ровно настолько, чтобы можно было обойтись без их обсуждения. Чтобы было понятно, хотел бы резюмировать: документальные фильмы — одно из главных фирменных блюд «Радио Азаттык». «Между диктатурой и демократией» не выбивается из этого стройного ряда.
Начинается фильм с лирического эпизода: героиня сидит на скамейке у морского побережья и поёт грустную казахскую песню о родной земле. К этому же эпизоду авторы возвращаются в конце фильма. И только эти две повторяющиеся сцены, организующие кольцевую композицию, способны вывести картину к уровню претензии на «большую», не журналистскую, документалистику.
При этом остальное повествование (закадровое и от имени героини) снижается до репортёрской манеры и тянется от первого эпизода к последнему уже в рамках журналистского метода. Поэтому именно первая и последняя сцены могут показаться самыми важными и эмоциональными во всей картине. Появление героини в самом начале устроено так, что у зрителя, не знакомого с её историей, почти нет шансов угадать — где же она находится. Сначала загадку загадывают кусочек морского прибоя на крупном плане и плывущий вдали огромный теплоход. Но следующий кадр — двое людей сидят на скамейке у склонённой ивы (всё на общем плане)— ответа не даёт. Потому что эти скамейка, заросший травой с проплешиной кусок берега и обычное в наших широтах дерево очень напоминают среднеказахстанский пейзаж у какого-нибудь внутреннего водоёма.
Это такой режиссёрский приём и визуальное подтверждение скрытого смысла всего фильма, который не только о том, как Сайрагуль Сауытбай с семьёй адаптируется к жизни в небольшом шведском городке, не только об ужасах покинутого лагеря и совсем не о полученной из рук Мелании Трамп награды «За мужество». Фильм о фантомной боли и о тоске по родине предков.
Иногда «Между диктатурой и демократией» говорит об этом прямо: например, когда родители — Сауытбай и её муж — рассказывают о нежелании детей расставаться с казахстанскими документами. Но вот что удивительно: в целом Казахстан в фильме почти не упоминается, но образ некоего потерянного рая в картине присутствует подспудно. Сайрагуль Сауытбай говорит, что продолжает бороться за права этнических меньшинств в Китае, но дело в деталях. Разрушившая три года назад своим незаконным, но решительным пересечением границы мифологему оруэлловского сюжета, Сауытбай показывается человеком, ведущим свою борьбу в одиночестве.
Этническая казашка, ищущая пристанище на чужбине, неудобна в силу юридических и дипломатических истин на исторической родине, инакомыслие её неудобно крупной мировой державе. Неожиданно удобна Швеции — и трагедия Сауытбай как раз в этом. Потому что по сути когда-то она пересекла не государственную границу, но глубинный разлом, за которым действует даже не закон, по которому её обязательно выдали бы, а только справедливость. Но справедливость в несправедливо устроенном мире оборачивается абсурдом и приводит к нонсенсу, вроде её песни «Құстар қайтып барады», обращённой к горизонту совершенно чужого Балтийского моря. Трагедия Сауытбай, понимаемая в фильме между строк, в сложившейся патовой ситуации: она не может даже по-настоящему обидеться на Казахстан — когда-то государство, подмигнув, всё-таки нашло спасительный для неё компромисс. Остаётся слать книги, и не на историческую родину, а королеве Швеции — вдруг, та, впечатлившись, что-то предпримет.
Плакатный стиль
Есть ли у фильма «Радио Азаттык» недостатки? Пожалуй, есть один, но для меня существенный. Это слишком прямолинейное следование и без того простому замыслу. Сам заголовок «Между диктатурой и демократией» отдаёт плоскостью модели «за всё хорошее, против всего плохого» и делает идею как-то оскорбительно доступной. Кроме того, заголовок этот существенно меняет авторскую интенцию, встраивая фильм в массив банальных рассуждений о преимуществах одной формы правления над другой. И если быть очень придирчивым, для фильма это чуть ли не катастрофично, потому что снижает замысел старательно сделанной работы до уровня плакатной фразы и декларирования прописных истин.
«Сравнивая жизнь местных людей, жителей демократических стран, государств Запада с жизнью наших людей, нашего народа, понимаешь, что наши по-человечески и не живут. Два разных мира. Два совершенно не похожих друг на друга мира. Диктатура и демократия», — говорит Сауытбай в фильме. И так как слова эти подкреплены заголовком и сказаны в конце фильма, перед финальным эпизодом, начинает казаться, что снималась картина только ради этого итога, который кажется уже маленьким уроком политического ликбеза. И я ловлю себя на мысли: сильные начальная и финальная сцены, которые поначалу видятся главными смыслообразующими частями фильма, вдруг отходят на второй план: их заслоняет собой плакат с впариваемыми за бесценок азбучными истинами в духе излияний пропагандистских рупоров, разбросанных по обе стороны идеологических баррикад.
Такая концовка разочаровывает, потому что авторы, придя к этому выводу, словно и не пытаются усложнить свои творческую и журналистскую задачи. Например, они не ищут ответа на вопрос, где пролегает та грань, за которой внутренние дела страны становятся проблемой всего человечества. Или, например, не желают исследовать эволюцию взглядов героини, в прошлом являющейся частью той самой системы, от которой бежала (как известно, Сауытбай была членом Компартии Китая — я упоминал разрушение оруэлловской мифологемы не зря). Одномерная концовка делает фильм, поначалу будто претендующий на что-то большее, обычной репортажной зарисовкой, сделанной с наскока.
Однако я назвал фильм важным событием начала года, и это действительно так. Во-первых, потому что моя претензия существует в пределах личных ожиданий. Во-вторых, потому что важность и резонансность темы даже вне контекста дипломатических и нравственных дилемм была понятна ещё в дни того самого суда в Жаркенте. В-третьих, фильм «Радио Азаттык», в чём бы он меня ни разочаровал, это одна из редких работ на нашем рынке, что позволяет не обсуждать сугубо производственные огрехи, но сосредоточиться на содержательной части и сформулировать согласие либо несогласие с авторами в более сложных аспектах, не лежащих на поверхности.
