«Новый репортёр» уже два раза прицельно обращался к теме того, как о проблемах детей пишут казахстанские СМИ. Первый и второй материалы наглядно продемонстрировали, что ради просмотров и лайков сотрудники медиа зачастую полностью отключают критическое мышление и эмпатию, и жертвами этого отключения нередко становятся маленькие герои материалов. И, к сожалению, продолжают становиться.
В самый разгар летних каникул в Мангистаускую детскую областную больницу доставили мальчика. Чтобы спасти ребёнку жизнь, врачам пришлось провести ампутацию правой кисти, но перед этим больную руку сфотографировали. Через несколько дней о мальчике и его травме узнала вся страна. Ребёнок сломал руку, катаясь на велосипеде. Перелом лечил целитель до тех пор, пока не началась гангрена. Новость, иллюстрированную снимком почерневшей детской руки, опубликовал в соцсетях специалист по связям с общественностью, имеющий доступ к пациентам больницы Азамат Сарсенбаев.
Как ребёнок переживал травму публично
«Слабонервным не смотреть… 17.06.2021 года, в приёмный покой Мангистауской областной детской больницы обратились жители посёлка (*****) с мальчиком (***) лет. Врачи в экстренном порядке диагностировали у малыша «гангрену правой руки до локтя». К сожалению, руку спасти не удалось, поэтому пришлось провести хирургическую операцию по ампутации правой руки до локтя…» — писал Сарсенбаев в соцсетях 23 июня (орфография, стилистика и пунктуация автора сохранены).
Только в Facebook фотографией поделились больше сотни раз. Среди пользователей поднялась волна негодования: XXI век, люди верят в целителей! Казахстанцы обзывали родителей мальчика мракобесами и дикарями, кто-то требовал отдать их под суд и лишить родительских прав, кто-то жалел ребёнка, кто-то связывал поступок матери с религиозностью и тоже осуждал, не скупясь на эпитеты.
Мгновенно отреагировали новостники. Заменить фото воспалённой кисти ребёнка, которую в последующем ампутировали, догадались не все. Чёрная рука, поражённая гангреной, обеспечивала просмотры. Но это было только начало истории. Азамат Сарсенбаев успел снять видеоролик. В нём произошедшее комментирует мама ребёнка. Камера снимала только мальчика, лица его матери не было видно. Отдельно оператор снял комментарии самого пострадавшего.
Интервью ребёнка, вынужденного улыбаться в камеру и рассказывать о случившемся, не несло зрителю никакой важной информации. Пострадавшего можно было избавить от нелёгких воспоминаний, комментариев матери было бы достаточно. Но видеоряд обеспечил популярность страницы автора в Facebook.
Сразу после публикации видео подхватила пресса. Большинство изданий скрыло изображение мальчика. Но отличилась редакция «Экспресс-К». Автор серии материалов не то что не заблюрила лицо ребёнка, но и нашла и опубликовала фотографии членов его большой семьи, включая братьев и сестёр школьного и дошкольного возрастов. Читателям даже рассказали, как зовут пострадавшего и чем его родители зарабатывают на жизнь. Информационный шум дошёл и до семьи ребёнка. Поздно ночью Азамат Сарсенбаев написал на своей странице в Facebook следующее (стилистика, орфография и пунктуация автора сохранены): «Гневный пост! Честно сказать, я нереально возмущен действием матери мальчика. Звонит мне и обвиняет в «хайпожорстве», за то, что опубликовал без ее согласия, отмершую руку мальчика, которая как оказалось по её словам, давит на психику ребенка….
После чего, грозится что будет жаловаться на врачей, которые сообщили мне об операции.
Во первых — в посте с рукой, не были написаны данные мальчика, не имя, не год рождения и адрес проживания.
Во вторых — я не обязан спрашивать разрешение на публикацию, у кого-либо, если в посте конкретно не указаны данные человека».
Сарсенбаев, конечно, лукавил. В самом первом посте он указал возраст ребёнка и село, в котором он проживает. Конечно, рано или поздно одноклассники и соседи мальчика узнали бы о его травме. Но насколько было человечно помещать пострадавшего в центр информационной повестки, когда и он сам, и его семья ещё до конца не оправились от стресса? Фото руки, несмотря на просьбу матери, а позже, как он сам сообщил, и её сестры, Сарсенбаев не удалил.
Мать ребёнка начала сбор средств на протез сыну в социальных сетях, где и пыталась оправдать свой поступок, сообщив, что верит в способности целителя.
Что говорят эксперты
Если следовать логике Сарсенбаева, любой пациент рискует стать известным благодаря пиарщикам, вдруг пожелавшим рассказать о работе врачей.
— Я думаю, что некорректно было выставлять фото руки. Сейчас есть много способов для замены такого снимка чем-то альтернативным, менее шокирующим, — говорит эксперт по проблемам инвалидности Захира Бегалиева. — С другой стороны, наверное, со стороны больницы было желание привлечь внимание общества к проблеме обращения к целителям. Но вышло так, что центром обсуждения стал мальчик и его рука, а не истоки проблемы недоверия официальной медицине. Важно было также подумать, чем публикация снимка руки может обернуться в будущем во взаимоотношениях мальчика со сверстниками.
Психолог-травмотерапевт Ляззат Кулжабаева считает, что об истории мальчика можно было рассказать общественности после его восстановления.
— Ампутация руки — это уже травма. Усиление информационного фона вокруг этого события продолжит травмировать ребёнка. Поэтому сейчас важно бережное отношение к нему, нужна качественная реабилитация. Важно, чтобы мать мальчика была с ним, а не с общественностью. Общество так устроено, что кто-то осуждает, кто-то сопереживает. Но семье сейчас нужна поддержка. Возможно, мама себя не так повела, не обратилась вовремя за медицинской помощью, но общественное порицание не способствует исцелению, — говорит Ляззат Кулжабаева.
25 июня Сарсенбаев опубликовал новый ролик о мальчике, пережившем ампутацию, но с лейблом «7 студия». В нём пересказывается история ребёнка. В конце психолог Анна Поздеева пытается прогнозировать, как пострадавший мальчик воспримет информацию о причинах его инвалидности, и сможет ли он справиться, будучи взрослым. Специалист выдвигает три версии развития событий. Две из них негативные. Странно, что психолог берёт на себя роль предсказательницы в отношении ребёнка, который даже не является её клиентом. По сути она публично навязывает ему социальные роли, создаёт условия для предвзятого отношения окружающих на протяжении всей его жизни. Сам Азамат Сарсенбаев, посвятивший теме мангыстауского мальчика восемь эмоциональных постов, делает акцент на религиозности его родителей: «Мне искренне жаль малыша, ибо из-за глубоких религиозных убеждении взрослых, он оказался в такой ситуации, потому как ему было предначертано судьбой лишится руки», — пишет он (стилистика, пунктуация и орфография сохранены).
Это очень лёгкое объяснение причин низкого доверия семьи мальчика местным врачам. Но только ли в религиозности дело? В ролике, снятом Сарсенбаевым, доктор говорит, что причина 50 % тяжелых случаев — вмешательство народных целителей. Эта информация должна была стать поводом для разбирательств со стороны властей, особенно если бы пресса акцентировала внимание на этом, а не на том, чем живёт семья пострадавшего и как ребёнок лечился у целителя.
Связана ли популярность традиционной медицины с невысоким качеством услуг в больницах, низкой доступностью поликлиник или снижением уровня образованности граждан, ростом числа жителей, проповедующих нетрадиционную религию, отрицающую лечение в больницах, — пока непонятно. Очевидно только, что сложившаяся ситуация говорит о накопившихся социальных проблемах, ответственность за которые несут власть и общество.
Казахстанцы редко публично требуют объяснений от чиновников и редко пытаются осознавать глубинные причины трагедий, зато охотнее спорят друг с другом, награждая щедрым хейтингом по любым вопросам, будь то проблемы вакцинации, религиозных взглядов или изучения государственного языка… Как бы то ни было, фокус внимания журналистов в этом играет главную роль.
