«Предстоит разобраться и решить системные проблемы — интеграцию госорганов, формализм, где он недопустим, и вопросы внутренней миграции», — к такому выводу пришли на Седьмом канале после разбора случая многодетной семьи из Экибастуза, который на минувшей неделе глубоко поразил (судя по лексике) большое число казахстанских журналистов. И если на телеканалах ситуацию, в которой четверо малолетних детей остались без должного ухода и заботы, описывали относительно сдержанно, репортёры онлайн-порталов совсем не стеснялись в выражениях.
Самому старшему из обнаруженных волонтёрами детей семь лет. Когда уже спустя несколько лет он в совершенстве освоит поиск в интернете и случайно (или нет) наткнется на вал новостных заметок о собственной семье, его, надо полагать, ужаснёт увиденное. Основной набор метафор, составляющих заголовки и посвящённых описанию состояния детей, выглядит так: «больные», «голодные», «раздетые», «истощённые», «измождённые», «оголодавшие», «неходячие». В отдельных случаях названия новостных заметок выдавали и отношение авторов к ситуации: так, дети представали то в «жутком», то в «ужасающем» состоянии, а в Ulysmedia.kz сразу решили, что речь о «запредельной жестокости».
Ещё одним распространённым способом рассказать аудитории о детях из экибастузской семьи стало употребление понятия «дети-маугли». Им воспользовались почти все без исключения, и лишь Казинформ, опубликовавший всего одну заметку о «неблагополучной семье», ограничился следующей формулировкой: «Были словно Маугли». Важно, что, утверждая так, автор сделала отсылку к словам волонтёров, которым по правде и принадлежит эта эмоциональная и несправедливая оценка.
Большинство казахстанских журналистов восприняли её некритично, хотя беглый поиск в Сети демонстрирует иную картину симптомов, характерных для детей, выросших без контакта с людьми. В таких случаях речь, как правило, о неумении говорить, хождении на четвереньках, боязни людей, психических отклонениях и… отменном здоровье. В случае же с Экибастузом мы имеем дело с детьми, которые, без сомнений, знакомы с человеческой речью, прямохождением и, к сожалению, не являют собой образец здоровых детей. Но традиция называть запущенных или оставленных родителями детей «маугли» глубоко укоренилась в русскоязычной журналистике Казахстана. В начале 2020 года в пригороде Кызылорды, например, тоже обнаружили «мальчика-маугли». «Беспризорника так прозвали, потому что нашли его в камышах», — исчерпывающе объяснили тогда телевизионщики.
Кроме самой многодетной семьи, журналистскому остракизму подверглись и родственники главных героев. Особенно в этом смысле отличился «Литер», который без лишних сантиментов сообщил своей аудитории: «Волонтёры спасли малыша пьянчужки, которая оказалась родной тётей детей-маугли из Экибастуза». Можно было предположить, что столь невежливо о женщине высказался кто-то из комментаторов заметки, однако ничего подобного в теле статьи не обнаружилось.
Вслед за «тётей» в расход пошла и репутация бабушки с дедушкой: «Там же проживают и её родители, которые тоже выпивают. Годовалый ребёнок был предоставлен сам себе и просто замерзал», — беззастенчиво продолжает издание. Спустя неделю в эфире «Первого канала Евразия» начальник сельского отдела полиции рассказывал ровно противоположное: «По прибытии дом отапливался, бабушка с дедушкой находились на месте, ребёнок находился тоже дома. Бабушка нет, не пьёт, она работает. Дедушка, получается, не работает. Ребёнок находился под присмотром, накормленный, еда была».
К пожилым людям доехала и корреспондент «Экспресс К» — «чтобы из первых уст узнать подробности из жизни семьи». Никаких сенсаций в скромном сельском доме журналистка не нашла, хотя и выдала потом заметку под названием «Бабушка и дедушка четверых истощённых малышей открестились от внуков». «Открещение» автор, вероятно, уловила в следующих слова своего собеседника: «Дочки выросли, вышли замуж, и мы практически не общаемся. Ну не знаю, почему так. Мы их не грузим своими проблемами, а они нас своими. Отношения неплохие, но у них своя жизнь, а у нас своя». На кадрах — опрятный внутри и снаружи дом, улыбчивый мужчина средних лет и женщина за накрытым столом. «Тоже про нас всякое напишете? Мы чего уже про себя только не начитались в интернете», — посетовал главный герой и не ошибся.
Собрав трафик со скандальной истории и перечислив всех наказанных за бездействие чиновников, некоторые из журналистов предприняли неожиданную попытку обозначить проблему. В редакции Azattyq Rýhy, к примеру, решили разобраться, «как вышло, что дети оказались потерянными для ответственных служб». В Министерстве образования и науки ясность в этот вопрос внести не смогли, поэтому основными в тексте стали комментарии юриста Халиды Ажигуловой и врача Руслана Избасарова. Оба спикера возложили ответственность на госорганы («провал межведомственной работы» и «банальная халатность»), а Ажигулова ещё и актуализировала повестку гендерного неравенства в республике. В то время как среди руководителей госструктур преобладают мужчины, на местах и в поле с детьми — часто в отсутствие всяких условий — работают именно женщины, отметила она.
С гендерной точки зрения к ситуации подошли и в Ratel.kz. На следующий день после того, как волонтёры предали огласке и показали всей стране экибастузскую жизнь отдельно взятой многодетной семьи, на интернет-портале вышел исключительно женоненавистнический текст: «Как остановить женщин, безостановочно рожающих «для государства»». Автор, судя по всему, побеседовала с волонтёрами и крупными мазками нарисовала портрет типичной (неблагодарной) многодетной матери: «…мамаша с шестью детьми, часть из которых — инвалиды, не имеющая ни своей крыши над головой, ни постоянного мужа и не желающая хотя бы пол в доме подтереть, упорно продолжает рожать». А в следующем тексте на ту же тему женщинам досталось ещё и за смелость открывать рот: «…многодетные матери с тех пор взяли в привычку бросать своих малышей, чтобы собираться и скандалить по любому поводу».
У мамы четырёх детей из Экибастуза тоже теперь есть собственная подборка описаний от казахстанских журналистов. Так, корреспондент издания «Время» сделала свой неочевидный вывод о женщине после беседы с волонтёрами: «Материнской любви и заботы дети не видели на протяжении всей своей жизни, хотя мать всё это время находилась рядом». О недостатке отцовской любви и заботы, как водится, ни слова.
В других случаях авторы новостных заметок о многодетной семье старательно дополняли тексты бэкграундом, включая туда ссылки на якобы аналогичные ситуации, ранее уже освещённые в СМИ. В NewTimes.kz припомнили историю 52-летней женщины, которую соседи обнаружили в «страшно запущенной» съёмной квартире. Героиня, испытывающая очевидные проблемы со здоровьем, несмотря на это, сразу же была назначена виновницей своего бедственного положения и получила характеристику «вшивая» от лечивших её медиков. В «Литере» маму экибастузских детей сравнили с женщиной, которая осенью прошлого года «бросила шестимесячную дочь и неделю веселилась». И хотя вопрос о лишении родительских прав будет рассматриваться в отношении обоих родителей, в ненадлежащем воспитании ребенка тогда обвинили только маму.
В Казахстане, надо думать, 2022 год стоило объявлять годом отцов — может быть, именно такая разнарядка хоть немного вразумила бы тех журналистов и журналисток, которые привыкли представлять женщин единственными ответственными за происходящее с детьми. А пока это так, огласке — как в случае с экибастузской супружеской парой — будут предаваться имена и фамилии родственников жены, а не мужа. Это их лица теперь навсегда сохранены в Сети с подписью «алкаши». Это её сестру издание, которым владеет партия Nur Otan, интеллигентно окрестило «пьянчужкой».
