В минувшую пятницу состоялась годовщина вторжения российских войск на территорию Украины. На одной из многочисленных линий фронта — журналисты, которые каждый день принимают бой с непрекращающимся потоком пропаганды, манипуляций и откровенной лжи. Статус иностранных агентов, судебные иски, преследования, цифровые и физические атаки на редакции — несмотря на всё это, журналисты продолжают разоблачать военные и экономические преступления, сопровождающие эту войну.
Глобальная сеть журналистов-расследователей (GiJN) провела вебинар, на котором представители четырёх редакций из разных стран рассказали, как прошёл для них год работы по теме войны в Украине. «Новый репортёр» побывал на встрече и записал некоторые тезисы дискуссии.
Валентина Самар, Центр журналистских расследований (Крым):
— Практически год нам пришлось работать в оккупации: мы старались делать всё, чтобы как можно дольше оставаться в Крыму. Мы открыто работали, проводили расследования, предоставляли помощь коллегам. Когда журналисты объединяются, это очень мощная сила и для защиты, и для получения информации. Мы должны друг другу помогать.
В августе 2014 года российские силовые структуры захватили помещение, забрали наше оборудование, и это был для нас урок: нельзя хранить все средства производства в одном месте, нужен резерв. Мы поняли — ежедневно, в каждой ситуации, необходимо заново оценивать риски и принимать решения.
Сейчас мы работаем с журналистами оккупированных территорий Херсонской и Запорожской областей. В какой-то момент они оказались безработными и при этом обладали аудиторией, которая им доверяет. Каждый наш сотрудник проходит обучение по цифровой безопасности. Мы покупаем сим-карты в Киеве, регистрируем на них все необходимые для работы сервисы и передаём доступы к этим инструментам коллегам — таким образом они получают возможность работать на оккупированных территориях через свободные сервисы. В случае возникновения опасности мы просто удаляем учётные записи. Такое уже случалось.
Мы получаем уникальный контент, потому что люди нам доверяют. Рискуя своей жизнью и свободой, помогают нам создавать очень важные спецпроекты. Один из них — проект «Здесь может быть хлопОк». Это карта объектов российской военной инфраструктуры, которые, по сути, становятся легальными целями для атаки ВСУ. Но рядом с ними живут люди, наши люди. Поэтому мы разместили их на карте, чтобы люди знали эти места и находились от них как можно дальше. Это стало возможным благодаря методикам OSINT, верификации, спутниковым картам и идентификации от самих людей — нам подтверждают, что в этих местах действительно находятся военные базы.
Наталья Онисько, Украинский независимый центр журналистских расследований «Наші гроші. Львів» (Западная Украина):
— Ровно год назад мы занимались исключительно вопросами коррупции, и нам пришлось резко сменить свою деятельность на непривычную. Сначала мы потеряли ориентацию и начали волонтёрить, потом публиковали просто новости — вроде мест расположения бомбоубежищ. Но в конечном итоге мы решили, что лучше делать то, что мы умеем лучше всего, — искать людей. Поэтому мы сосредоточились на поиске и идентификации российских военнослужащих, находящихся на территории Украины.
Уже в середине марта мы перелопачивали огромные массивы данных — списки российских воинских частей, полученных от украинской разведки. Постепенно наш подход к работе менялся. Юристы объяснили, как эффективно перерабатывать данные, чтобы наши материалы потом могли помочь в расследовании или послужить поводом для открытия уголовных дел. Мы стали доказывать, что конкретные люди находятся или находились в Украине, присутствовали при или участвовали в военных преступлениях.
Мы использовали мало специализированных инструментов. Самым важным в нашей работе стал сервис search4faces — поиск по фото в VK и Одноклассниках.
Позже мы снова изменили подход и пошли в закрытые чаты VK. Наши журналисты регистрировались в закрытых чатах, отслеживали процессы и разговоры, которые там происходили. Поначалу разговоров велось много, и они были достаточно открытые. Люди под собственными именами рассказывали, куда они едут, какое направление у наступления и так далее. Перед публикацией на сайте мы также скидывали эту информацию в чат-боты украинских спецслужб. Нам остаётся надеяться, что это помогло. Сейчас всё изменилось — информация стала более закрытой.
В одном из расследований журналистам удалось найти и опознать российских офицеров, которые управляли серией атак дронами Shahed-136. Спойлер: в материале доказывается связь с иранскими военными, которую российская сторона рьяно отрицает.
Алеся Мароховская, Важные истории (Россия):
— Нам пришлось покинуть Россию, потому что в августе 2021 года нас признали иноагентами. Позже против нас открыли уголовное дело, и мы оказались под угрозой попадания в тюрьму. Ещё позже нас признали нежелательной организацией. Сейчас мы продолжаем работать из-за границы.
Мы расследуем военные преступления российских военнослужащих в Украине, занимаемся поиском имущества российской элиты за рубежом — этим можно будет воспользоваться для восстановления Украины — и ищем варианты скрытых поставок вооружения или запчастей для создания оружия.
То, какие запчасти для оружия использовала Россия, становится понятно по остаткам, которые находят в Украине. Так нам стало известно, что во время войны российской стороне удавалось закупать запчасти для производства Орланов — беспилотников, которые, по сути, глаза и уши российской армии. Эти расследования проводились при помощи:
- Открытых источников производителей российской амуниции
- Открытой информации о владельцах и директорах этих компаний
- Таможенных деклараций
- Данных из Украины
У вас должна быть хорошая репутация, чтобы ваш источник мог вам доверять. Мы общаемся с людьми с оккупированных территорий, которые пострадали от этой войны. Вы можете себе представить, как сегодня может ощущаться общение с россиянами. Тем не менее, с нами они готовы разговаривать.
Хейли Виллис, New York Times (США):
— Методы расследований в США ничем не отличаются от того, что делают коллеги из других стран. Мы общаемся с источниками, опрашиваем членов семей и сочетаем это с техническими инструментами.
Одно из самых знаковых расследований New York Times — расследование российских военных преступлений в Буче. Город находился месяц под оккупацией, в нём остались многочисленные следы зверств. Российская сторона сразу же заявила, что видео с места событий — подделка, а люди на нём — актёры.
У нас возникли вопросы, и мы решили разобраться. Было важно сделать это максимально быстро, чтобы дать мгновенный отпор дезинформации. У нас не было времени лететь в Бучу, говорить с людьми, и поэтому мы использовали OSINT.
В первую очередь мы установили геолокацию — видео действительно было снято в Буче. Для этого мы открылии Google-карты и сопоставили их с изображением.
Второй вопрос, который мы хотели выяснить, — когда убили всех этих людей. Официальное заявление МИД РФ помогло установить конкретные даты для поиска — 30 марта. Мы связались с нашими партнёрами, технологической компанией Maxar, запросили у них фотографии Бучи со спутника за март. По этим снимкам можно было увидеть тёмные точки вдоль дороги и на самой улице — по расположению этих точек мы установили, что это тела убитых людей. Они появились в период, когда Россия контролировала город — 5 марта, и лежали так несколько недель. Заявление России о том, что насилия в Буче не было, — ложь.
Все материалы «Нового репортёра» о войне в Украине можно посмотреть здесь.
