Одно из самых громких событий этих дней — второе место казахстанского певца Ержана Максима на «Детском Евровидении», которое и не победа, но теперь, когда улеглись эмоции, ясно точно, что и не проигрыш. Впечатлительные могут даже углядеть в этом мистику: может привидеться, что юный исполнитель будто обречён вечно занимать вторую ступеньку певческого конкурсного пьедестала. Хотел бы объяснить, почему не стоит придавать большого значения «Детскому Евровидению», как и любому месту наших участников в его рейтинге.
Чья песня победит?!
Это было осенью прошлого года. В ледовом дворце Halyk Arena в Алматы установили сцену, заполнили зрительный зал людьми и начали снимать национальный отборочный тур на «Детское Евровидение 2018». Тогда по итогам зрительского голосования Ержан Максим занял второе место. Он был, как всегда, восхитителен, но у него в тот день оказалось мало шансов: тут же выступала Данэлия Тулешова, ставшая сенсацией в украинском «Голос.Дiти» и вмиг завоевавшая славу на родине.
После Ержан Максим участвовал в российском детском «Голосе» — мы помним, чем это закончилось: второе место, несогласие зрителей, большой скандал на «Первом канале», новый финал, решение руководства сделать победителями всех участников до него дошедших. Спорное решение и смазанная, обесцененная победа.
А вот теперь международный конкурс и второе место после очень напряжённой борьбы. Ержан Максим долго доминировал по результатам голосования профессионального жюри из стран-участниц, но вновь зрительское голосование (что за злой рок?!)… Очередное второе место. Однако хочу высказать мнение. «Евровидение» — прекрасно организованный, высокобюджетный, но низкопробный, если говорить о качестве основного содержания, конкурс. «Детского Евровидения» это тоже касается, несмотря на то, что оценивать детское творчество всегда сложнее: как, например, отделить от него амбиции и навыки взрослых, благодаря которым прекрасные юные создания поют жизнеутверждающие песни на общеевропейской сцене пред крахом своих надежд (в 18 из 19 случаев, если быть точным)?
Бытует мнение, и с ним трудно не согласиться, что «Евровидение» (и его детская вариация) в большей степени конкурс песни, а потом уже всего остального. Огромная проблема, для меня очевидная, связана как раз с этим: песни для этого большого смотра пишутся специально. А это значит, что десятки дядь и тёть, движимые патриотизмом, карьерными соображениями и чем угодно ещё (абсолютно неважно, чем) вдруг, опережая короткие организаторские сроки, с серьёзными минами начинают писать тексты и музыку в надежде срочно угадать хит. Я помню прошлогодний разговор с представительницей команды Данэлии Тулешовой, которая рассказала, что подходящую песню для нашей талантливой певицы нашли в последний момент, когда, казалось, она откажется от участия: сроки подачи заявки, что называется, горели.
По моему мнению, участники «Детского Евровидения» поставлены в такие жёсткие условия, что зачастую на выходе получаются весьма посредственные, сконструированные из того, что было, песенки из разряда «послушал и забыл», местами вполне вторичные, а иногда с попытками эксплуатации популярных проблем — вроде экологических. Если мы добавим к этому тягу представителей разных стран-участниц всенепременно удивить зрителя «чем-то ещё», то неизбежно получим большое ярмарочное представление с очень разным качеством песен, вокала и номеров в целом.
Характерно, что сквозь сконструированность всех этих выступлений невозможно разглядеть даже особенности развития шоу-бизнеса в странах-участницах: «Евровидение» — очень обособленное из-за специфических правил явление. Кажется, главное в этом конкурсе — даже не сценические выступления, а какая-то спортивная соревновательная атмосфера. И неважно, о чём эта олимпиада, — азарт гонки у зрителя вызвало бы даже какое-нибудь всеевропейское метание снежков на точность. И организаторы делают голосование самой захватывающей частью шоу. Наблюдая, как от одних стран к другим переходят баллы, а потом они имеют всё меньшее значение, начинаешь понимать, что «Евровидение» как раз про это — про розыгрыш патриотических ощущений, про лёгкий чемпионат в межсезонье, а даже не про песни.
Но если этот конкурс именно таков, зачем же на него едут?
Государственный PR
Мне совершенно понятно, зачем участие Ержана Максима в «Детском Евровидении» нужно Министерству культуры страны. Ержан Максим, Данэлия Тулешова, Димаш Кудайберген — это головкины нового поколения, «антибораты», пиарящие страну на мировой арене, предъявляющие сомневающимся её светскость и конкурентоспособность.
Ну а если за дело взялся «Хабар» — знай, зритель, это явный признак: выступление 12-летнего вокалиста в Польше — дело государственной важности. Вот и министр звонит хабаровскому руководителю сразу после объявления результатов в городе Гливице: явно смотрел, беспокоился; да что там министр, президент строчит поздравление со вторым местом в Twitter тут же, в двенадцатом часу ночи. В верхах оживлены: нужна была победа, за ценой не постояли бы — в стране давно не было ЭКСПО и Универсиад, побед Головкина и Кудайбергена, а интереса планеты к стране в центре Евразии (к сожалению, без выхода к морю) хочется.
Мне понятны чиновничьи потуги въехать на чужом таланте в мировые новостные ленты. Как очевидно и другое: на всех этих гонках гениев за каждым вторым местом Ержана Максима скрываются маленькие трагедии юного исполнителя, для которого горячо любимое искусство большие дяди и тёти превратили в спорт высоких достижений. Трудно забыть подавленное состояние Данэлии Тулешовой, этой обычно светящейся радостью девчонки, после прошлогоднего «Евровидения». Да и слова матери Ержана Максима сразу после финального концерта мы помним (она рассказала, что он всё-таки «дал волю чувствам»).
Искусство, даже в таком зарегулированном виде,— это совсем не спорт. Но похоже, что казахстанские государственные функционеры думают иначе. Точнее, им безразлично, спорт или пение, главное — «выхлоп». И все мои придирки к этим «евровидениям» кажутся совсем несущественными, стоит мне подумать об этом остром местечковом желании посоревноваться с Европой хотя бы там, где шансы есть, пока на родине Ержана школьники ходят в уличные туалеты.
Улавливая логику регулярных появлений наших певцов на международных конкурсах и большой интерес к этому властей, голоса Димаша Кудайбергена, Данэлии Тулешовой и Ержана Максима пока лучшее, что научилась производить наша страна.
Вспомните Амре Кашаубаева и поймите, что с тех пор мало что изменилось.
