Арт-активист Бейбарыс Толымбеков вместе с Асей Тулесовой стал одной из главных фигур нового казахстанского протеста. Он развернул в день Алматинского марафона плакат, который почти сразу стал и лозунгом, и мемом, и упрёком. «От правды не убежишь», — говорил плакат бегущим.
Позже и сам Толымбеков не убежал — от правды нашей жизни: получив спорный арест, после как-то в спешке был доставлен в армию. Некоторые версии вокруг расторопности военкоматских были просты и прямолинейны: парня упрятали в казармы подальше от настораживающих систему акций. Были и другие варианты: усматривали в событии закон и порядок — надо служить, значит, надо. Споров было много.
Несколько недель об активисте не было вестей — армейская изоляция работает не хуже административной. Вестей не было до дня воинской присяги — это такой праздничный обряд клятвы в верности народу и главнокомандующему, когда в воинские части ненадолго запускают родственников и, по желанию, журналистов.
Согласитесь, воинская присяга Бейбарыса Толымбекова интересна даже стилистически. Интересна так же, как любой художник и просвещенный адепт гуманистических ценностей на войне. Потому что есть конфликт.
Представьте: анархист Толымбеков, ещё вчера судимый за бесплатную диагностику государства, являясь активным критиком безоговорочного подчинения системе, попадает в самый низовой её пласт, в зазеркалье, где подчинение — норма, а отказ от выполнения приказа — предательство. Проблема нравственного выбора героя, ещё месяц назад склоняемого по падежам всеми средствами массовой информации, читателя заинтересовать должна была неизбежно.
Конфликт и возможный интерес аудитории верно поняли редакции двух казахстанских интернет-изданий: «Vласть» и The Village Казахстан. Они с разницей в какие-то суточные погрешности опубликовали два репортажа из Гвардейского учебного центра военной базы «Отар», что в Жамбылской области.
Вообще, любой внятный аналитический репортаж (не путать с событийной разновидностью жанра) в отечественной журналистике — редкость. А тут сразу два, в нишевых СМИ и с одним инфоповодом. Я не мог не сравнить подходы авторов и редакций.
Не в службу, а в дружбу
Для The Village репортаж написала Асем Жапишева — журналистка и гражданская активистка. К сожалению, как выяснится потом, это совмещение интересов плохо скажется на первом амплуа совсем не в ущерб второму.
Жапишеву, несомненно, знали и до истории с марафонским баннером. Но именно она, когда час пробил, оказалась лучшим информатором о развитии ситуации: ходила на все суды, встречала вчерашних арестантов и (из её фейсбучных постов это было видно) общалась что с Тулесовой, что с Толымбековым неформально, по-дружески. Я ещё вернусь к этому примечанию — оно очень важно.
Репортаж Жапишевой получился интересным, пересыпанным яркими деталями, не затянутым и крепким с точки зрения языка. «…чуть дальше родители пытаются купить фотографии своих детей и видео с присяги. За три фотографии — 2000 тенге, за видео берут чуть дороже. Моя конспирологическая теория о том, почему наши камеры не допустили, слегка подшатывается», — замечает автор. И я, поклонник YouTube, разучившийся верить на слово, представляю происходящее и без видео. Ценный навык автора: у Жапишевой получается складывать пазлы приобретённых впечатлений в единую картину.
Асем Жапишева — мастеровитый журналист. Я имею в виду, что она умеет подмечать небанальные, интересные детали, и, что не менее важно, умеет облечь увиденное и услышанное в слово. Микрофоны и колонки на залитом солнцем плацу хрипят, солдаты пытаются впечатлить гостей показательной «рукопашкой» под старые, известные всем хиты, Бейбарыс удивляет непривычным загаром. В репортаже Жапишевой есть пластика жизни. А это — показатель несомненного таланта журналиста.
А ещё её репортаж удобно структурирован: он разбит на три части, в тексте есть разбавляющие информационный поток фотографии (кстати, к их качеству я бы высказал претензии — слишком много спин, безлюдных пространств и мало лиц, а композиции снимков непрофессиональны; но репортаж текстовый и воспринимается в первую очередь как текст, поэтому эти вопросы я, делая скидку, снимаю).
Радует и другое умение журналистки. Не каждому автору удаётся вовремя остановить своё повествование, особенно когда на сбор информации было потрачено много времени, а история кажется увлекательной. Но чтение описаний и лирических отступлений бывает скучным занятием, не правда ли? Жапишева останавливаться умеет — она не «натягивает рассказ на повесть» и ставит точку там, где нужно, не бросая время читателя на ветер.
При всех достоинствах репортажа Асем Жапишевой у меня есть одно замечание. И оно ключевое. Журналистика требует беспристрастности либо хотя бы стремления к ней. У Жапишевой с этим проблема. Она журналистка, но её гражданская активность бьет тараном по профессии.
В тексте она допускает несколько эмоциональных пассажей, содержание которых, на мой взгляд, идёт вразрез с принципами профессии. «В том, что Бейбарыс будет показывать лучшие результаты, никто не сомневается, он уже их показывает. Он невероятно эрудированный, умный, стойкий. Его характер лучше всего можно описать казахским «салмақты»», — пишет Асем Жапишева. Завершается репортаж и вовсе пожеланием с признанием: «Служи отлично, Бейбарыс. Мы гордимся тем, что у нашей родины есть такой защитник».
Да, к сожалению, Жапишева предвзята. Пассажи в духе советских газетных агиток с клише вроде натруженных рук рабочих, мудрости старых заводских мастеров и границ, которые на замке, в современной журналистике, на мой взгляд, недопустимы — даже в условиях информационного противостояния, когда по другую сторону баррикад могут выпускаться в воздух фейерверки славословий в адрес других кумиров.
Если бы подобный материал написал какой-нибудь автор-государственник, вполне вероятно, у самой Жапишевой появился бы повод назвать текст образчиком пропаганды и намеренной героизации одного из участников идеологического конфликта. И пусть эта предвзятость из благих намерений, она превращает талантливый, интересный репортаж в, например, хороший соцсетевой пост, свободный от журналистских канонов. Печально — потому что в остальном материал получился, а такая крепкая в целом работа в почти не подающей признаков жизни отечественной журналистике на вес золота.
Решение «Vласти»
Журналист Данияр Молдабеков демонстрирует совсем другой стиль повествования. Он не стремится к сдержанности и лаконизму и очень хочет быть красноречивым. Иногда кажется, что он слишком усердствует: «Тем удивительнее выглядела наурызно-жайляуная, почти открыточная атмосфера, царившая у второго КПП — палатки с едой и прохладой, мангалы, от которых тянулся вкусный дым, казан с пловом, бодрые и взбудораженные люди. Много людей, несколько сотен точно. Некоторые сидят на траве, подстелив корпешки. Часто сидят полукругом, целыми семьями. Много смеха, в том числе детского; создается впечатление, что люди разом, словно надеясь задобрить бога войны, стали лучше», — рассказывает автор репортажа издания «Vласть».
В общем-то, цель достигается: текст воссоздаёт увиденное автором, но у меня есть вопросы к какой-то слишком вольной образности, неудобным неологизмам и смысловой избыточности, когда бодрые люди ещё и взбудоражены. Конечно, дело вкуса. Впрочем, в многословии журналиста есть и находки, вроде всё-таки «сгоревшего в раскалённом воздухе призрака Наурыза». Но тексту местами не хватает логической основательности. Вот эпизод за столом.
«За столом раздаётся смех. Бейбарыс добавляет:
— Поначалу я постоянно думал о том, что у вас там всё происходит, а я здесь. Всё время переживал.
Чтобы он меньше переживал, ему дарят футболку с цветастой надписью «Oyan»».
Чтобы герой меньше переживал, ему дарят футболку! А таких тонких мест и смысловых стыков в тексте хватает.
Претензий к языку и к слишком явному стремлению использовать художественные выразительные средства у меня много, и я не буду их перечислять. Тем более, Молдабеков меня всё-таки приятно удивляет. И это, пожалуй, перечёркивает все мои замечания.
По всей видимости, автор, являясь творческим человеком, видит совершенно неочевидные, тонкие конфликты. Так, сначала он подчёркивает инородность друзей Толымбекова на военной базе — слишком даже внешне они отличаются от собравшейся здесь более консервативной публики: «По пути им встречаются танки. Бейбарысовы подруги-феминистки, в дредах и «сектанском» прикиде, фотографируются рядом с танками, деформируя на время их убийственную суть», — пишет автор, фото прилагается.
А вот другой эпизод: «Наконец официальная часть заканчивается, Бейбарыс подходит к родителям и друзьям. Он время от времени смотрит в сторону КПП, за пределы базы, туда ему хочется очень сильно, по всему видно, но друзья соскучились, к нему масса вопросов, его не выпускают с плаца».
Браво, Данияр Молдабеков. Текстовые проблемные репортажи, на мой взгляд, стоило придумать хотя бы ради таких эпизодов. Они ярче, чем сам Толымбеков, облачённый в безликую военную форму, показывают незнакомому с арт-активистом читателю контраст героя с окружающей его новой обстановкой. Бесценное умение репортажника — замечать напряжение пространства в простых, казалось бы, вещах.
Ну а как вам вопрос, заданный автором Бейбарысу о судьбе другого гражданского активиста из Нур-Султана, также угодившего в армию тем же призывом, но попавшего во внутренние войска? «Митинги будет разгонять?» — спрашивает Молдабеков. «Не знаю… Но ему не повезло, конечно. Знаете, в городах же стоят по трое, как три поросёнка? Вот он так же будет стоять», — отвечает Толымбеков.
В этом диалоге я вижу понимание автором того самого нравственного конфликта свободолюбивого художника, ставшего солдатом на службе государства. И я не могу не похвалить журналиста, чувствующего «красную нить» репортажа.
Кроме того, автор «Vласти» не позволяет себе открытую демонстрацию лояльности к герою материала. Конечно, Толымбеков в материале однозначно положительный персонаж, но автор даже позволяет себе усомниться — не угаснет ли огонь в его глазах от воинской муштры? Да, Толымбеков в материале положительный герой, но он положительный герой прежде всего в глазах либеральной общественности — так уж получилось.
Да, Бейбарыс в репортаже говорит правильные слова (о желании исправить унылые казахстанские пейзажи), образцово себя ведёт (даже подаренную футболку в обход устава не надевает) и вообще как-то нравственно стерилен. Но это всё не о качестве репортажа, а об арт-активисте как о человеке: а что если он такой и в самом деле?
В любом случае, журналисту удаётся сохранить минимальную дистанцию с героем, позволяющую не скатиться в агитационность. И это его неоспоримое преимущество.
Какой репортаж лучше?
Подзаголовок провокационен, потому что я искренне надеюсь: журналистику нельзя оценивать логикой бытовых весов с чашами «лучше-хуже». Журналистика или является журналистикой, или перестаёт ею быть.
С учётом этого ситуация сложилась интересная: более внятный с точки зрения языка репортаж Асем Жапишевой оказался в целом менее убедительным, а испещренный логическими дырами, неуместными художественными приёмами материал Данияра Молдабекова в итоге оказывается более точным.
Но гораздо больше недостатков рассмотренных репортажей меня впечатляет то, что они, эти два опубликованных текста, есть — в этом сложном и интересном жанре казахстанские журналисты отваживаются работать всё реже. И радость от того, что профессионалы нового поколения взяли этот способ осмысления событий на вооружение, меня не покидала ни во время чтения, ни во время написания критического обзора.
