Гибель пятерых сестёр Ситер в столице Казахстана потрясла всю страну. Это была зима, времянка (как напишут в сводках подразделений МЧС — «отдельно стоящее здание на территории частного дома») сгорела дотла. Родителей в ту ночь не оказалось дома — у матери была смена, отца срочно вызвали на работу. История получила огромный общественный резонанс, обнажила проблему многодетных семей с низким достатком и обозначила точку публичного протеста.
Полгода спустя, 12 августа, блогер Танирберген Бердонгаров показал соотечественникам интервью Евгения и Жанымгуль Ситеров, на следующий день оно было показано телеканалом Atameken Buisiness. Анализировать это видео оказалось непросто: к блогерскому продукту и к телевизионному нельзя подходить с одними мерками. Поэтому и выводы мои противоречивы — к блогеру Бердонгарову претензий нет, к автору телевизионного продукта Бердонгарову их много.
На YouTube-канале Atameken Buisiness можно обнаружить 16-минутное интервью. В блогерском варианте оно на пять минут больше, но разницу нельзя назвать существенной. И если в качестве любительского этот видеоролик не выбивается из мейнстрима блогосферы, то в качестве телевизионного интервью он демонстрирует очень грубую работу.
Так по-блогерски
Критиковать блогерские каналы и шоу на них бывает трудно по объективным причинам. В этой системе координат не существует каких-либо устойчивых профессиональных критериев, кроме одного — интереса зрителя: смотрит он продукт или игнорирует. Это и честно, и не очень: с одной стороны, и телевидение не должно быть скучным, с другой, в этих измерениях не предусмотрено защиты от низкопробности контента (есть только совесть автора и общие правила интернет-платформы, а они весьма специфичны).
Тем интереснее попытаться подойти к одному и тому же интервью как к блогерскому произведению и как к телевизионному. Потому что значок телеканала, украшающий интервью, несмотря на кажущуюся формальность, очень важен. Это такая «печать» — обозначив любой продукт своим брендовым лейблом, телеканал как бы даёт знать: продукт транслируется нами, значит, отвечает всем требованиям качества и не понижает заданную поколениями сотрудников профессиональную планку.
Но именно к профессионализму создателей интервью у меня есть претензии. Начну с простого.
Первое, что бросается в глаза — техническая небрежность. Лица Евгения и Жанымгуль Ситеров скрыты от зрителя с помощью специального спецэффекта — его называют «блюр» («пятно» с английского). Суть заключается в размытии пикселей — так на ТВ часто закрывают лица не желающих тиражирования своего изображения собеседников. Могу предположить, что семейная пара заранее попросила не показывать себя многотысячной аудитории, и авторы пошли навстречу — добавили эффект при монтаже. Но в эпизоде, расширяющем блогерский вариант интервью, Евгений, привставая, на пару секунд выпадает из этой электронной вуали, и лицо его можно легко рассмотреть.
И это мелочь по сравнению с другой оплошностью авторов. Они, скрывая героев, в один из моментов показывают их общую фотографию с открытыми лицами. Какой же тогда смысл во всех этих спецэффектах?
Недоумение вызывает и другое. «Тяжелое интервью» — такой титр накладывается на первые секунды видео. Дальше добавляется: «Родители, потерявшие в пожаре 5 дочерей, начинают жизнь #с нуля» (в конце появляется хештег, и начинается стендап автора).
В кадре появляется Бердонгаров с анонсом: «В сегодняшнем видео вы услышите откровенное интервью родителей, потерявших пять дочерей полгода назад. Эта трагедия произошла из-за того, что они оба ночью были на работе, и не было возможности быть и оставаться с дочерьми. Это нехорошая ситуация. Родители, особенно многодетные, должны зарабатывать достойно, чтобы не оставлять детей без присмотра. И в сегодняшнем видео вы также узнаете о социальном бизнесе «Баурлас», который начинается здесь и в эту минуту рядом с Национальной палатой предпринимателей «Атамекен». Сюда мы пришли за поддержкой».
Смущают смысловые акценты. За минуту, прошедшую с начала видеоролика, зрителю дважды напомнили: родители потеряли пять дочерей. В этом видится какое-то чрезмерное нагнетание эмоционального напряжения. А после в словах автора можно расслышать даже какую-то обвинительную интонацию — если «родители, особенно многодетные, должны зарабатывать достойно», не относится ли это озвученное долженствование к супругам Ситерам? Таким образом фраза о причинах трагедии свободно сокращается до короткого «виноваты родители». И именно поэтому эта фраза, на мой взгляд, неэтична. Я не хочу сказать, что слова автора надо понимать только так, но проблема в том, что его «жидковатый» стендап, в котором звучит воззвание то ли к вселенской справедливости, то ли к родительскому долгу, позволяет разные интерпретации.
Надо ли говорить, что в титрах нет нужных запятых, а в стендапе сразу несколько ошибок: «были на работе… и не было возможности быть», «быть и оставаться…» — эти языковые конструкции режут слух речевой избыточностью. Кроме того, вдаваясь в технические подробности, выскажу недовольство эстетикой кадра. Сам стендап снят на «коротком конце» объектива с переменным фокусным расстоянием либо с помощью широкоугольного объектива, отсюда заметное оптическое искажение, называемое «дисторсией» — в данном случае мы видим искажённые пропорции лица говорящего (сильные искажения такого типа можно увидеть, например, разглядывая гостя в дверной глазок). При этом художественной нужды использовать этот вид оптического эффекта, как и необходимости вместить в кадр большое здание на фоне я не обнаруживаю и вношу выбор оператора в список ошибок.
Имеется оговорка: всё перечисленное — недочёты для телевидения. А для любительского блога, где всё на усмотрение автора, это, может быть, и не ошибки вовсе: и не такое в блогосфере видали. Но я уже увидел лейбл Atameken Buisiness, поэтому продолжу, а так как продукт нам предлагают под упаковкой интервью, рассмотрю его в рамках жанра — по всей строгости.
Интервью не для ТВ
— Вас зовут Жанымгуль… — начинает автор и осекается, по всей видимости, переведя взгляд на мужчину.
— Евгений, — подсказывает собеседница.
Так начинается разговор Танирбергена Бердонгарова с супругами Ситерами. Объясню, что меня смущает: профессиональные интервью так обычно не начинаются. Причины три: во-первых, подготовленный журналист знает имена тех, к кому пришёл с вопросами. Во-вторых, даже если «досъёмочные» беседы попадают на видео, их убирают как лишние на монтаже (в титрах всё равно указывается, как кого зовут). В-третьих, такое знакомство в кадре и молниеносный переход к вопросам может продемонстрировать зрителю несерьёзность отношения журналиста к собеседнику, привнося стилистику допроса. Правда, есть случаи, когда знакомство в кадре выглядит само собой разумеющимся — достаточно вспомнить интервью про «солсберецкий собор».
— За полгода, как бы… что изменилось в вашей жизни? — через несколько секунд задаёт вопрос Бердонгаров. Для блогера это простительно — и это его «как бы», и сам вопрос, но для журналиста он — на грани фола: этот вопрос адресуется людям, потерявшим детей, и он, мягко говоря, неловок.
— Сами условия только изменились жизни… а так… — отвечает Евгений после долгой паузы.
— И то, что детей нет… — говорит Жанымгуль.
Стоит ли теперь объяснять, почему вопрос неудачен? Он неконкретный, при этом слишком прямой, он неудобный, потому что жизнь этих людей перевернулась, и это очевидно. Он бестактный, и героям приходится облачать в слова свою боль, а получается лишь что-то про «условия жизни» и механическая констатация — «детей нет». Бездумный, протокольный вопрос.
Справедливости ради: мало какие вопросы оказались бы здесь уместными, но это проблема автора, не так ли?
В интервью есть и другие спорные места. Вот автор начинает расспрашивать про подробности трагедии, супруги Ситеры рассказывают, что до утра надеялись увидеть детей живыми.
— Муж мне сказал, что у нас больше нет детей. Я не знала, — произносит Жанымгуль.
— А как это произошло? — не унимается Бердонгаров.
Этот момент хорошо запомнился: мне тогда стало жаль плачущую женщину, и я недоумевал — каких подробностей хочет интервьюер?
— А вы откуда узнали? — задаёт Бердонгаров вопрос уже Евгению.
Далее супруги начинают рассказывать, как их держали в полицейских машинах до утра, и они всё это время ничего не знали.
— Ну, вы видели, ну… — добавляет Танирберген Бердонгаров (он имеет в виду — тела погибших детей, и родители его понимают).
— Нет, — произносит, плача, Жанымгуль.
Воистину: что позволено блогеру, не позволено журналисту — как объяснить, где проходит грань между профессиональной любознательностью и дилетантским любопытством?
Благие намерения
Вообще-то красной линией в интервью с супругами Ситерами проходила тема предпринимательства и «жизни с нуля». И ближе к концу, в новом стендапе, Танирберген Бердонгаров объяснил смысл социального проекта. Он рассказал, что произошедшее с семьёй Ситеров — печальная история, им тяжело начинать жизнь с нуля, но они всё равно занялись предпринимательством (из интервью стало известно об открытии СТО).
«Вне зависимости от того, в какой тяжёлой ситуации вы находитесь, найдите в себе силы начать с нуля. Мы приглашаем вас принять участие в нашем благотворительном социальном бизнесе, где 100 процентов доходов будет отдаваться на благотворительность. То есть — 50 процентов тем людям, которые будут работать, и 50 процентов — тем, кто работать не может в силу определённых причин — это старики и дети», — продолжил Бердонгаров.
Так стало понятно, что интервью с супругами Ситерами — некий элемент конструкции, интегрированный в промо безусловно хорошей и полезной, если её работа увенчается успехом, социальной программы. Думаю, имеет смысл упомянуть, что за сутки на канале Бердонгарова видео посмотрело больше 50 тысяч человек. Достаточно, чтобы назвать рекламную интеграцию вполне эффективной.
Надо признать: раскрутка нового проекта блогером Бердонгаровым с применением технологий нативной рекламы оказалась неплоха. Потому что в итоге зритель получил эмоциональное интервью и, возможно, услышал о новой для себя возможности без всплывающих окон и предложений пройти по ссылкам. В этом мне видится определённый парадокс: мои нарекания вызвало интервью, но в целом, с учётом прагматических целей создателей видео, претензии отходят на второй план — интервью Ситеров оказалось лишь подводкой к рекламе, а реклама — это уже не журналистика, с неё и взятки гладки. Тем более, если трагическая история использована не в коммерческих целях, а рекламируется социальный проект.
И только с этими новыми открывшимися мне данными становится понятно, почему телеканал с предпринимательской аудиторией Atameken Buisiness заинтересовался интервью Ситеров вообще. Впрочем, мои претензии к игнорированию телевизионными менеджерами отдельных недостатков — хотя бы тех, что я упомянул — остаются, и принятие решения о брендировании продукта без его доводки и редактирования для нужд ТВ видится мне поспешным. Интервью с супругами Ситерами в том виде, в каком его увидел зритель, — это нормальный блогерский продукт, но плохого качества телевизионная передача.
