Четыре истории женщин, которые освободились из тюрьмы, но оказались в сложной жизненной ситуации, рассказывает творческая группа из медиакомпании «Вечёрка» в своём документальном фильме «Верю. Живу. Люблю».
Два месяца, шесть человек и пять тысяч долларов понадобилось медиакомпании «Вечёрка», чтобы сделать веб-док и снять свой документальный фильм про женщин — бывших заключенных колонии близ города Нурека на востоке Таджикистана. Главный редактор «Вечёрки» Гульнора Амиршоева говорит, что идеей снять фильм на эту тему с ней поделился таджикский режиссёр Искандар Усмонов несколько лет назад, правда, он хотел снять женщин, которые всё ещё отбывают сроки наказания.
— Когда Internews в Таджикистане объявил конкурс на производство отечественного контента, я вспомнила идею Искандара, которую мы тогда не смогли реализовать из-за отсутствия финансов, и подала заявку на конкурс. Во время питчинг-сессии, когда защищала свой проект перед экспертной комиссией, мне посоветовали отказаться от идеи снимать женщин в колонии, потому что героини не смогли бы откровенно рассказать о себе в присутствии охранников. Мы изменили проект и решили показать этих женщин уже на свободе, и не пожалели, — рассказывает Гульнора Амиршоева.
Она говорит, что опыт в производстве документального кино у «Вечёрки» есть, впрочем, на съемки фильма «Верю. Живу. Люблю» были приглашены специалисты со стороны: музыку написал композитор Толибхон Шахиди; режиссером выступил Искандар Усмонов, съёмками и монтажом занимался Акмал Хасанов, оба — известные в Таджикистане кинематографисты. Продолжительность кино — 20 минут, за это время четыре героини из разных регионов Таджикистана рассказывают свои истории.
— Я выбрала разных женщин из разных регионов и с разными статьями, по которым они получили наказание. Три из них говорили, что отсидели ни за что, и только одна призналась в том, что была виновата. Это кино нужно слушать, как исповедь, этим женщинам хочется выговориться, мы им задавали вопросы, и они всё рассказывали, рассказывали — беседа с каждой длилась не меньше часа, — говорит Гульнора.
Найти героинь творческой группе помогли немногочисленные общественные организации, которые занимаются проблемами женщин-бывших заключённых. Одна из серьёзных проблем, с которыми сталкивается большинство таджикских журналистов, — это боязнь людей говорить с прессой, особенно перед камерой, поэтому посредники здесь были необходимы.
— Мы связались с общественной организацией «Бюро по правам человека и соблюдению законности», и они помогли найти героинь. Были, конечно, накладки: одна героиня, которую мы выбрали, наверное, женщина с самой сложной судьбой (она отсидела свой срок за убийство отчима, который её насиловал), не смогла прийти на съёмки, потому что её избил сожитель, — рассказывает руководитель «Вечерки».
Гульнора склоняется к тому, что содержание фильма скорее журналистское, чем киношное.
— Во время работы мы много спорили, потому что они видели кино как кинематографисты, а я — как журналист, мне важно было показать проблему, — поясняет она.
Почему это важно?
Российские эксперты считают, что половина женщин в тюрьмах России находится там, потому что они столкнулись с домашним насилием на свободе. По Таджикистану такой статистики не ведётся, однако случаи, когда женщины из-за семейных конфликтов шли на тяжёлые преступления, есть. Например, в 2015 году 30-летняя жительница Явана из-за проблем в семье бросилась в реку с тремя несовершеннолетними детьми, все дети умерли, женщина осталась жива и попала в тюрьму.
Причём каждая такая трагедия не заканчивается для женщины освобождением из колонии, после срока заключения они могут столкнуться с еще большими проблемами.
— Наше общество их клеймит, отвергает, об этом нам говорили все эксперты, — рассказывает Гульнора. — Даже представители ГУИН говорили о том, что всем женщинам-осуждённым хорошо бы чему-то научиться, пока они там находятся, чтобы потом они смогли заработать на кусок хлеба, смогли выжить на свободе, потому что им будет тяжелее. Многие женщины вообще утверждали, что там было лучше, там их так не гнобили. Эксперты объясняют такое отношение к бывшим заключённым-женщинам особенностью таджикского общества, в котором процветает мужской шовинизм.
— Женщину у нас принято воспринимать только с хорошей стороны, она не имеет права на ошибку. И если оступилась и попала в сложную ситуацию, то её нужно выбросить из общества. Мужчинам в этом плане легче намного, за них и замуж выходят после освобождения, их ждут жёны. А от таких женщин отрекаются все, включая собственных детей, у них отбирают жильё, они остаются ни с чем. Им намного тяжелее, — рассказывает Гульнора.
Во время работы над фильмом авторы столкнулись с недостаточным количеством контента по этой теме, ограниченным выбором экспертов и очень большими социальными проблемами, которые возникают у бывших заключённых-женщин.
— НПО очень мало уделяют им внимание, Ойнихол Бобоназарова (правозащитник — прим. авт.), которая работает с такими женщинами, говорит, что общественным организациям следует больше ими заниматься. Особенно в регионах, где после освобождения бывшие заключённые остаются ни с чем. Мы собрали целый массив информации, большую часть поместили в веб-док, какую-то часть рассказывают героини фильма, надеемся, с помощью этих проектов на проблему обратят внимание, — говорит Гульнора.
Закрытый показ фильма «Верю. Живу. Люблю» состоится 27 августа в Душанбе, в кинотеатре «Кайхон», затем фильм будет показан в эфире государственного телеканала «Джахоннамо», после чего он появится в свободном доступе в интернете.
Документальный проект «Верю. Живу. Люблю» получил грант Internews в рамках программы MediaCAMP при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).
