Сейчас телефон у автора нового документального фильма «Мардикор» Махпоры Киромовой не смолкает: зрители звонят и предлагают помощь героиням её картины. Героини — это три женщины, которые живут в маленьком городке на юге Таджикистана и каждый день выходят на рынок разнорабочих, где предлагают свои услуги: могут мыть полы, полоть грядки, таскать песок.
Если дословно перевести таджикское слово «мардикор» на русский язык, то получится «разнорабочий». Слово «мардикор» в Таджикистане часто употребляют в словосочетании «мардикор-бозор», то есть рынок разнорабочих, и любой таджикистанец знает, что он собой представляет. Это стихийное место, чаще всего около автомобильной дороги, где собираются люди, предлагающие свои услуги — маляры, электрики, грузчики. К ним подъезжает заказчик, договаривается о цене и забирает мардикора на работу. Обычно на таких рынках свои услуги продавали только мужчины, но несколько лет назад около Бохтара появился женский мардикор-бозор. В позапрошлом году в рамках проекта «Салом, соседи», которым руководила журналистка Махпора Киромова, был сделан сюжет об этом рынке, только уместить все эмоции пришлось в формат одноминутного caption-видео. Впечатлений же было столько, что Махпора жила с ними больше года, а потом решила снимать документальный фильм, хотя такого опыта у Махпоры ещё не было. Не было у неё и опыта в поиске финансирования таких проектов. Она признаётся, что заявка на конкурс идей на производство отечественного контента, который в прошлом году объявил Internews, для неё стала первой, и сразу удачной: члены жюри задумку оценили, и Махпора конкурс выиграла.
Съёмки фильма выпали как раз на время, когда в Таджикистане о наличии COVID-19 ещё не объявили, но больницы были уже переполнены пациентами с пневмонией. Махпора сначала съездила в экспедицию в Бохтар, договорилась с тремя героинями, и решила начинать.
— Но когда я приехала уже на съёмки, вдруг две женщины отказались. То есть я выкроила время, приехала с Парвизом (Турсунзода, оператором — прим. авт.), камерами, у меня расписан весь сценарий на этих героинь, а они ни в какую. Говорят, мол, подумали, что их мужьям и сыновьям будет стыдно. Это называется — «таджички»: будут страдать, мучиться, но молчать, чтобы их мужчинам, не дай Бог, не было стыдно, — рассказывает Махпора.
Откладывать съёмки было страшно, потому что ситуация из-за пандемии с каждым днём становилась всё хуже и хуже, любая заминка могла парализовать проект на долгие месяцы. Пришлось начинать работу, тем более одна героиня всё-таки осталась. В фильме история Орзугуль самая последняя, но снимать картину начали именно с неё.
На съёмках
Орзугуль выходит на мардикор-бозор уже почти шесть лет. Муж её оставил, образования у неё нет, вот и приходится искать работу около дороги. Иногда ждёт заказчика целый день и так ничего и не получается, иногда что-то удаётся заработать. По сюжету картины Орзугуль заработала свои 30 сомони (почти $3) и идёт вместе с шестилетним сыном Алиджоном в магазин за покупками. По дороге она предлагает сыну выбрать заранее что-нибудь вкусненькое, потому что у них есть целых 30 сомони. Алиджон выбирает банан и мороженое. В маленьком магазинчике на это уходит пять сомони; на яйца, сахар, лепёшки и «Роллтон» — остальные 25.
— Мы Орзугуль объяснили: представьте себе, что нас тут нет, живите своей жизнью, делайте всё так, как обычно это делаете. Она сразу поняла, что от неё требуется. Правда, Алиджон — такой болтун, мы берём интервью, а он болтает бесконечно. И тогда я ему сказала: «Так, я тебя нанимаю на работу: ты должен молчать, а я тебе заплачу гонорар». Он согласился, начал «работать», но через несколько минут спросил: «Закончилась моя работа?» — рассказывает Махпора.
На второй день съёмок Орзугуль повстречала свою знакомую Зульфию, которая тоже работает на мардикор-бозоре.
— Эта женщина сидела около калитки, поздоровалась, спросила, чем мы занимаемся, Орузгуль ей рассказала. Оказалось, что Зульфия болеет и не выходит несколько дней на работу. А надо сказать, что я изначально решила: заплачу за участие в проекте своим героиням, время для них — деньги, и я не имею права лишать их заработка. Когда мы сказали об этом Зульфие, она сразу согласилась сниматься, потому что сидела без денег. Я немножко засомневалась, но вдруг к ней из дома выбежали её дочери — близняшки Фатима и Зухра. И я тогда я уже поняла: это моя героиня. У меня был прописан в сценарии такой кадр: раннее утро, окно, камера спускается на спящих детей, — говорит Махпора.
Снимать Зульфию начали уже на следующий день: Махпора с Парвизом пришли к ней в пять утра, получилось и окно, и спящие дети. Но самой Зульфие за ночь стало совсем плохо: температура, слабость. Работали с частыми перерывами. Когда Махпора попросила приготовить обычный завтрак своим дочерям, Зульфия вдруг засуетилась, заметалась, а потом призналась: готовить не из чего, она ведь уже несколько дней не работает.
— И время — пять утра, магазины не работают, а у меня нет времени откладывать съёмки, график жёсткий. И я звоню Орзугуль и говорю: «Послушайте, мне не к кому обратиться — вы же вчера купили яйца? Принесите, пожалуйста, пару яиц и хлеб». И она принесла, — рассказывает Махпора.
Самыми лучшими актрисами в этом фильме стали Фатима и Зухра: несмотря на то, что и Зульфия, и съёмочная группа объясняли, что мама сегодня не уйдёт на работу, она просто сделает вид, что уходит, закроет дверь и тут же вернётся, девочки всё равно поплакали в кадре. Переживать такие эмоции они привыкли: Фатима и Зухра каждый день ждут маму с работы одни. Другого выхода у Зульфии нет.
Когда съёмки этой семьи подходили уже к концу, и Махпора с ужасом думала, где найдёт третью героиню, она пришла к ней сама: Бибизиёда Гулова, мать пятерых детей, которая тоже работает на мардикор-бозоре и тоже отчаянно нуждается в деньгах.
— Бибизиёду мы решили снимать прямо на работе, потому что у неё не было свободного времени. Рано утром мы приехали на базар, она получила свой заказ (нужно было таскать песок), и мы договорились, что будем снимать её за этим занятием, — рассказывает Махпора.
Правда, снимать на рынке оказалось непросто. Дело в том, что рядом с женским мардикор-бозором работает мужской, и мужчинам совсем не понравилась идея, что кто-то снимает тут женщин.
— Они стали очень агрессивно реагировать, ругаться, мне пришлось их успокаивать. Они нам кричали: «Какого чёрта вы приехали? Никакого толка от вас нет, никакие проблемы вы не решаете». И я им тогда ответила, что в обязанности журналистов не входит решать ваши проблемы. Рассказать про них — да, но не решать. Решать ваши проблемы должны власти, но не мы. И люди отвечали, что местные власти их не слышат, — говорит Махпора.
Как только закончились съёмки Бибизиёды, она быстро распрощалась и на полученный гонорар тут же побежала покупать муку. Времени на то, чтобы общаться с приезжими гостями, у неё совсем не было.
Выпуск фильма
Всего Махпора и Парвиз прожили в Бохтаре пять дней, они начинали работу в пять утра и заканчивали поздней ночью. Через несколько дней после их возвращения в Душанбе Таджикистан признал наличие COVID-19, люди закрылись по домам. Целый месяц Махпора и Парвиз монтировали свой фильм, но уже никуда не спешили. Махпора решила, что запускать картину будет в соцсетях, на страницах своего проекта «180 градусов», который она успешно открыла три года назад, но потом из-за основной работы (она работает в медиагруппе «Азия-Плюс») пришлось его оставить.
— Но YouTube-канала у этого проекта никогда не было. Сначала я подумала открыть, но Парвиз меня остановил. Он сказал: «Ты что? Это тебе не Facebook. Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы собрать подписчиков в YouTube?» И тут я вдруг вспомнила, что у меня-то есть свой канал, и там шесть тысяч подписчиков! И как они появились, спроси. Восемь лет тому назад Зебо (Таджибаева, в то время исполнительный директор медиагруппы «Азия-Плюс» — прим. авт.) забыла пароль от YouTube «Азии-Плюс» и попросила, чтобы я залила одно видео на свой канал и вставила на него ссылку в материал, опубликованный на сайте. Тогда вот так у нас всё просто было. Я всё сделала, и понеслось, — говорит Махпора.
Видео, которое она залила, оказалось вирусным. За несколько дней канал Махпоры набрал 3,5 миллиона просмотров и шесть тысяч подписчиков. Сейчас этого видео на канале уже нет, а вот подписчики остались. В конце прошлой недели Махпора опубликовала здесь свой готовый фильм «Мардикор», и уже через несколько часов её телефон разрывался от звонков.
— Люди стали звонить, стали писать, все хотели помочь моим героиням. В первый же день ребята из «Азия-Плюс» решили организовать акцию помощи, выделили деньги сами, стали принимать подарки для женщин от других. Например, Алиджону на следующий же день после премьеры люди купили новенький велосипед. А ведь он об этом мечтал, серьёзно, в фильме этого нет, но он правда постоянно говорил о велосипеде. Видишь, значит, Бог слышит, — говорит Махпора.
Исходя из своего журналистского опыта, такую реакцию от аудитории она ожидала. После того, как в местных СМИ или соцсетях появляются похожие истории, обычные люди не могут пройти мимо и стараются помочь изо всех сил, зачастую отрывая от своего и без того небольшого бюджета. В Таджикистане люди душевные — это ни для кого не секрет. Только вот Махпора всё-таки надеется, что в жизни этих женщин произойдут и более серьёзные перемены, которые зависят от местных властей:
— Ну потому что так не должно быть. Потому что сейчас не военные годы, не 90-е, понимаешь. Честно говоря, я в своей жизни никогда не голодала, но, когда я родила сына, у меня не сразу пошло молоко. И вот весь ужас из-за того, что мой ребёнок сейчас останется голодным, я помню до сих пор. Мои героини переживают этот ужас каждый день.
Этот проект проводится в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID). Подробнее о Центральноазиатской программе MediaCAMP читайте, пожалуйста, здесь. Подробнее об организации: Internews: в мире, Internews в Таджикистане.
