Почти ни одни новости в мире (исключение — сугубо тематические) не обходятся без криминальной сводки. Их количество в медиа зависит от исторического периода и формата СМИ. У кого-то это вообще костяк информационных программ. Но, повторимся, так или иначе они есть у всех. Медиакритик «Нового репортёра» Алия Нагорнюк посмотрела, как криминальную хронику подают сейчас на нескольких казахстанских телеканалах, а также так называемые «программы правового толка», то есть так или иначе посвящённые преступлениям и наказаниям.
«Программы правового толка»
Тема противоправного поведения человека в СМИ по статистике (больше
60 %!) и по моим наблюдениям — самая распространённая, почти обиходная.
И не только потому, что это «интересно». Ведь собственная безопасность, как и безопасность близких, — одна из фундаментальных наших потребностей.
Лет 10-15 назад криминальные новости стали рейтинговым тепловозом. Откровенные сцены насилия, трупы, кровавые ДТП эксплуатировались часто и беззастенчиво. Этическая сторона вопроса мало кого интересовала. Позже, правда, шоковое видео стали блюрить. На волне зрительского интереса возникли программы правового толка. Самой известной, помнится, был «Рейдер». Такие программы — как ударная доза адреналина.
Надо сказать, что при всей пользе универсализации журналистского ремесла многие коллеги смогли найти свою нишу и стали настоящими профессионалами. В этом отношении хочу отметить «Чёрный квадрат», ретро-детектив «Было дело» (КТК).
Программы правового толка есть и на круглосуточном информационном канале «Хабар 24» — «Дело особой важности», «Проект закона». Но они в большей степени выполняют, на мой взгляд, функции юридической консультации. Люди, конечно, нуждаются в подобном экскурсе. Но дело ли это новостной службы?
Криминал в новостях: как выбирают и о чём говорят
В нашем журналистском деле чрезвычайно важно оценить тему. Далеко не всякое событие может иметь эфирное воплощение, тем более убийство, кража или даже экономическое преступление. Какой же критерий важен?
На мой взгляд — насколько отражаемый факт общественно значим. Но ориентиры, увы, сейчас иные. Рейтинг — наш господин, повелитель, царь и бог. Поэтому даже в новостях нет-нет да мелькнут курьёзные случаи или героические истории. А уж о криминальных хрониках и говорить нечего. Зритель буквально прилипает к экрану. Чего же нам ещё?
На телеканале «Алматы» тоже хотят рейтингов. По всей вероятности, поэтому ВСЕ анонсы одного информационного вечера тематически криминальные:
1. Подпольный центр по подготовке к ЕНТ.
2. Нападение на инкассаторов.
3. Банда домушников.
Последние два материала — своего рода хроникальные заметки. А вот сюжет выполнен в жанре настоящего журналистского расследования. И эксклюзив, конечно! Мне, правда, в последнем сегменте во фразе «За каждый месяц пребывания детей родителям приходилось выкладывать кругленькую сумму» не хватило цифры — какую именно.
Криминальная тема в настоящее время слегка «потеснилась». Чаще всего это устные сообщения со ссылкой на правоохранителей или с соответствующим синхроном. Нередко по приглашению пресс-службы журналисты выезжают с полицейскими в рейды. Об эксклюзивности в этом случае приходится забыть. Мероприятие это, можно сказать, массовое. Вот «массово» это и отражается в республиканском или региональном эфире: одни и те же герои, одни и те же коллизии, одни и те же интервью. Предметом освещения (намного реже, конечно) становятся пресс-конференции полицейских и судебников — начальствующих чинов, разумеется.
Есть один довольно серьёзный изъян в криминальной медиаинформации: журналисты не вооружены терминологически. Хватаясь за рейтинговые темы, где, казалось бы, всё на поверхности — и конфликт налицо, и герои (чаще всего колоритные), и миссия благородная (спасти невиновного, например), а напряжение и динамика само собой обеспечены — авторы путаются в процессуальных моментах, не имеют представления, например, о процессе кассации и т. д. Боясь ошибиться, отказываются даже от терминов, уже вошедших в нейтральную лексику, лишая материал «криминального» колорита.
Вот пример, «Первый канал Евразия», новости: «Якобы главным аргументом в суде была версия очевидца, которая ошиблась». Как ВЕРСИЯ может быть аргументом? И не только в суде. Может быть, это называется свидетельскими показаниями? Кроме того, вместо слова «очевидец» всё-таки уместнее сказать «очевидица», «которая ошиблась».
«С равнодушием людей медики сталкиваются хоть редко, но метко…» Метко сталкиваться с равнодушием?
Есть и орфоэпические ошибки. «Теперь обе сторонЫ выплатят административный штраф». Дело в том, что в русском языке ударение иногда выполняет смыслоразличительную функцию. В данном контексте имеются в виду противоборствующие группы людей, а не место в определенном направлении. Поэтому правильно: «Теперь обе стОроны выплатят административный штраф».
А вот с «кровью» сложнее. «Ранее степень лёгкого опьянения определяли в том числе при содержании алкоголя в крОви до полутора промилле…», — говорит ведущий. Норма: в кровИ (предложный падеж), но крОви (родительный падеж). Хочу напомнить, что в русском языке ударение беглое. Как видите, оно может быть разным не только в однокоренных словах, но и в формах одного и того же слова. Справедливости ради, в выражении «анализ крови» ведущий сказал правильно.
Сколько нужно криминала?
Доля криминальных сообщений в новостях чрезвычайно велика. На мой взгляд, неоправданно. Возьмём наугад выпуск на «Первом канале Евразия». Далеко ходить не будем — пусть будет всё этот же:
Выпуск длится порядка 37 минут. Есть обзор тревожных новостей (постоянная рубрика) — шесть минут с хвостиком. Плюс сюжет о якобы безвинно осуждённом за изнасилование собственной дочери отце — почти три минуты. Есть ещё околокриминальные темы: правила проверки полицейскими водителей, просроченные документы и штрафы за это… Можно сказать — треть выпуска о преступлении, порой без наказания. Я имею в виду незавершённость информации. Порой довольно резонансный материал, требующий дальнейшей разработки, даже с обнадёживающим обещанием «Мы будем следить за развитием событий», благополучно предаётся забвению.
Причину вижу в непрофессионализме журналистов, которые порхают с темы на тему; столь необходимый глубинный универсализм постепенно сменило лёгкое «ковыряние» то в одном, то в другом направлении.
Довольно успешно сейчас разрабатывают тему сами полицейские. Пригласив специалистов, естественно. Посмотрев эти работы (автор Гульнара Айсакова), я не обнаружила прямолинейной агитки или гимна во славу правоохранителей. Отнюдь! Доходчиво, выразительно и убедительно. Простота подачи фильмов о половой неприкосновенности, о наркотиках, о событиях в Сатпаеве объяснима: это профилактика преступлений. Но, надо сказать, очень «художественная» профилактика.
https://youtu.be/hfQcTd7q7ok
Кровь на экране перестала шокировать, она стала развлекающим фактором, к сожалению. К этому привело массовое вторжение новостей о преступниках и преступлениях. Неизбежно возникает этический вопрос, который закономерно приведёт к разговору о нашей с вами ответственности.
В США в разных редакциях существуют свои этические кодексы. Они оказывают сильное влияние на материалы, которые идут в эфир. В Великобритании с её либеральными ценностями и свободами дать синхрон террориста невозможно. Запрещено! Голос, любой психолог скажет, имеет эмоциональную окраску и может воздействовать на слушателя.
У нас же практически нет никаких серьёзных запретов. Бытует мнение, что телевидение растлевает, люди становятся циничными и агрессивными.
Мы же имеем к этому отношение, коллеги?
