Почему в Казахстане нет экологической журналистики? Почему проблемы окружающей среды оказались на задворках новостного контента и подменяются другими понятиями? Почему на региональном ТВ экология не стала темой № 1? Своими размышлениями на эту тему делится медиакритик «Нового репортёра» Алия Нагорнюк.
Ртутная река, серые берега…
Никто не будет спорить, что одна из задач журналистики — объективное, взвешенное, своевременное информирование населения. Люди часто ориентируются на новостные сообщения и принимают важные решения. Неизбежно возникает вопрос ответственности медиа — социальной, нравственной, гражданской, административной, имущественной, иногда уголовной… Но всегда персональной, во всяком случае — в отношении моральной стороны вопроса. И в этом смысле экологическая журналистика занимает особое место, потому что обеспечить право людей на достоверную экологическую информацию чрезвычайно трудно. Это связано не только с источниками информации, но и с подачей материала, чаще всего неглубокой.
Уже десятилетия прошли, как отравили реку Нуру в Карагандинской области. В её воды сбросили сотни тонн ртути, на берегах образовался чёрно-серый осадок. С привлечением средств Всемирного банка реку решили очистить. И по сей день чистят.
Но сообщение ARQA NEWS о загрязнённой реке похоже на объявление о собрании. «1 февраля пройдут общественные слушания по поводу санации реки Нура. Выслушать мнения жителей планируется в 11 часов в посёлке Нура в здании акимата». И ещё шесть строк плюс синхрон в два слова.
Нет ни предыстории вопроса, ни информации о предыдущих программах, ни статистики, в конце концов. В регион как-то наведывались проверяющие из Всемирного банка, но куда текут деньги, выявить не удалось.
Обычно авторы экологических репортажей с лёгкой руки радикальных экологов пугают население, сгущая краски чуть ли не до апокалипсиса. Самое страшное, что так к этой теме выработался иммунитет равнодушия. Уж кто-кто, а местное ТВ должно бить в набат. Но делают это другие, причём не первый год, рассказывая о многострадальной реке уже на республиканском уровне.
О новом Экологическом кодексе: общие места
В начале года в стране приняли новый Экологический кодекс. Не случайно обсудить новые поправки министр прибыл именно в Карагандинскую область. Новость, конечно, на ARQA NEWS заняла больше места, чем несколько строк. Целый сюжет выдали. Но это одни общие места:
«Последние два года велась активная работа по подготовке новой редакции Экологического кодекса. Этот документ разработан на основе международного опыта…»
«…на совещании с Министром экологии затронули различные вопросы…» (Орфография сохранена — А. Н.)
«Новый Экологический кодекс очень важен для нашего региона…»
Почему он так важен для конкретного карагандинца? Ответа нет, хотя такой информационный повод, как совещание, можно, даже нужно использовать, чтобы рассказать о положении вещей в этом загрязнённом регионе.
На телеканале «Первый канал Евразия» так и сделали. Изменение рейтинга World Air Quality стало поводом для сюжета об экологической обстановке в Нур-Султане. Добротный, логически выстроенный материал. Правда, не без ошибок:
«О повисшем в воздухе в буквальном смысле вопросе…» Что за инверсия! Не лучше ли обычный порядок слов: «О вопросе, в буквальном смысле повисшем в воздухе…»
«Экологи, к примеру, предлагают брать пример с Германии, где запрещена эксплуатация автомобилей старше семи лет…» Тавтология налицо.
«Но пока все эти идеи не получили логического завершения…» У идеи не может быть завершения. Эта ошибка называется лексической несовместимостью. Скорее всего, автор имел в виду воплощение идеи.
«Загрязнённость атмосферы вИдно с высокой точки…» Лучше сказать: виднА.
Экология: это про что?
В новом Экологическом кодексе значительно ужесточили положение о вырубке деревьев — штраф теперь в пять раз больше. Журналисты сразу обратили на это внимание. Оно и понятно. После вырубки реликтовых дубов в центре Алматы поднялась целая волна возмущения.
Как же писали об этом? Трудность раскрытия экологических тем заключается в их сопряжённости с правовыми аспектами, которые сами по себе трудны для освещения. Но «Информбюро» рискнуло и ушло в юридическую плоскость, лишь упомянув о том, какую пользу приносят деревья. В сюжете звучат комментарии чиновника из акимата и помощника прокурора. Даже эколог Елеусизов-сын больше говорил о соучастии в преступлении «Сулпака». Названы и суммы «колоссальных» штрафов, но вот тех, кто непосредственно пилил деревья (ИП «Сакура» и «Бурибекова»), в кадре нет.
И орфоэпию, коллеги, надо подтянуть. А «Сулпак» склоняется как существительное II склонения.
«Девять дубов и четыре вязА спилили подрядчики «Сулпак». Правильно: вЯза; «Сулпака».
Специфика экологических новостей ещё и в том, что информация эта научная или техническая, потому что само событие носит не природный, а техногенный характер. И журналист должен объяснить природу явления, причём доходчивым языком. И тезаурус нужно для зрителей переводить.
Дымящая труба и зловеще распространяющийся дым — непременная картинка сюжета. Видеоштампы — ещё одна особенность экранного повествования про экологию.
Экологическая тематика, уступая место политике и финансам, постепенно ушла куда-то на задворки вещания. Правовые или экономические аспекты сужают проблемы окружающей среды, которые упрощаются донельзя и всё реже попадают в сферу обсуждения СМИ. Хочу только добавить, что среда-то эта окружает нас с вами.
