Ток-шоу «Кел, татуласайық!» («Давай помиримся!», которое идёт на «31 канале» больше года, уже попадало в поле зрения медиакритики. Кейс, когда в проекте пытались примирить жертву изнасилования — 18-летнюю Кызгалдак — с насильником, вызвал широкий резонанс. Если читатели возмущались, то руководство телеканала возражало, что миссия программы была неправильно понята.
На этот раз медиакритик «Нового репортёра» и автор первого материала про ток-шоу Назира Даримбет разбиралась, насколько бывают этичны авторы проекта и ведущий, «используя» в погоне за рейтингами… детей.
Одна из героинь программы — 41-летняя Баршынай Султанова — появляется у порога телеканала, словно бедная родственница в дождливый день. Она рассказывает редактору, что муж назвал ее «гулящей женщиной» и прогнал из дома. Далее в небольшом сюжете, предварявшем разговор, в кадре её маленькие сын и дочь едят сухой хлеб и рыдают, постоянно утирая слезы. Надо ли говорить, что лица малышей даже не попытались скрыть или заблюрить?
В выпуске, посвящённом нелегкой судьбе женщины, ведущий сначала около получаса «пытает» её, допрашивая, «как она докатилась» до такой жизни, доводит до слёз, затем в студию приглашаются дети. Лица их всё так же не скрыты, наоборот, много крупных планов.
Тяжёлый диалог между ведущим и восьмилетним ребёнком также сопровождается слезами последнего.
— У тебя есть другая одежда?
— Нет.
— Где твой дом, где ты сейчас живёшь?
— В Таразе, сейчас нигде.
— Хочешь жить в своём доме?
— Хочу.
— Но ведь вас прогнали оттуда, и тебя там никто не ждёт. Ты скучаешь по папе, брату? Любишь их?
— Да…
Мальчик плачет, закашливается, но «экзекуция» продолжается:
— Скажи что-нибудь папе… Что бы ты ему хотел сказать? Ведь нужно что-то сказать, чтобы вернуться домой? А может, это уже не твой дом…
Об элементарной этике, о том, что нужно как-то пощадить неокрепшую детскую душу, в студии напрочь забыли. Может быть, через несколько лет выросшие дети уже не захотят вспоминать об этом периоде своей жизни? Об этом, видимо, авторы проекта и не задумывались. Возможно, ими двигали «благие» намерения помочь обездоленным, соединить семьи — как описывается в миссии программы. Но в порыве помочь было бы нелишним помнить о заповеди «не навреди». Потому что неизвестно, что будет через несколько лет, но уже сейчас дети пережили такой стресс, что их впору срочно вести к психологу.
Ведущий, между тем, упрекает героиню: «Зачем надо было рожать их, если муж не хотел, после первого ребёнка надо было уйти от такого мужа». Это явный пример виктимблейминга — когда жертву винят в том, что она стала жертвой.
А вот ещё эпизод. Другая героиня — Жазира — с двумя несовершеннолетними девочками после смерти супруга осталась на улице, ночует на окраине города.
Сын её мужа якобы выгнал их с детьми из отцовского дома. Через несколько минут беседы с женщиной в студии также появляются дети.
На глазах старшей из девочек — подростка — после двух-трёх вопросов ведущего появляются слёзы, а Тахир Султан (ведущий) принимается за младшую.
— Что ты хотела бы сказать брату?
Не по годам смышлёная девочка отвечает, давясь слезами: «Как ты мог так поступить, мы же родные?»
— Ещё? — продолжает наседать ведущий.
Ребёнок уже обливается слезами, по-взрослому говоря о простом человеческом счастье — иметь крышу над головой.
Ещё одна женщина — Алима Оспанова — приходит в студию с сыном, страдающим ДЦП. Постоянное лечение ребёнка требует немалых средств, которых у семьи нет. Пока мать рассказывает о проблемах трёхлетнего малыша, мальчик всё время плачет, то ли от боли, то ли от какого-то беспокойства, но это не мешает никому продолжать передачу.
В студию приглашается специалист по работе с детьми с подобным диагнозом. Врач частной клиники трогает ребёнка за руки, последний от вида и прикосновений чужого дяди начинает плакать ещё сильнее. Далее идёт реклама частного медицинского учреждения (так вот ради чего так мучили больного мальчика!), а специалист в студии обещает, что малыш скоро встанет на ноги.
В этом выпуске показывают не только больного ДЦП ребёнка, но и его старшего брата — 10-летнего сына Алимы, который также со слезами на глазах рассказывает, что мечтает, как будет играть с младшим братом когда-нибудь в футбол.
Сын другой участницы проекта — Айнур Жамалбаевой — перестал слышать после перенесённого менингита. Ему сделали операцию, в одном из выпусков демонстрируют действие вживлённого аппарата, ребенок явно испытывает дискомфорт, потому что более полугода он ничего не слышал и не говорил. Специалисты в студии предупреждают, что пока он слышит только невнятные звуки, и нужно время, чтобы он привык и начал различать их. Но ведущий настойчиво несколько раз называет ребенка по имени или спрашивает: «Ты меня слышишь?» — словно собаку, которую приучают к голосу хозяина.
В предыдущих выпусках, где происходит знакомство с матерью мальчика, видео озаглавлено на YouTube-канале проекта «Ергежейлі қыз: «байсыз бала тудым»», что с казахского переводится буквально как «Лилипутка: я родила ребёнка без мужа». Второй ведущий засыпает женщину абсолютно бестактными и беспардонными вопросами: «Ваш рост — это генетическое заболевание?», «Вы вообще комплексуете по поводу вашего роста?», «Мне вот интересно, у вас есть семья?». Навряд ли подросший сын женщины будет благодарить маму за такое видео… Но это уже, как говорится, другая история.
В том, что дети не по своей воле оказались героями ток-шоу, можно, конечно, в первую очередь винить их родителей. Но это обычные люди. В момент, когда им трудно, они могут забыть или просто не подумать о последствиях своих поступков, о том, какую травму наносят своим малышам. Они наверняка никогда не слышали о журналистской этике и морали. Но именно поэтому о таких вещах должны думать и помнить наши коллеги-журналисты.
