Почти половина опрошенных в ходе исследований жителей Таджикистана говорит, что испытывает по отношению к людям с инвалидностью жалость. Другая половина – хочет им помочь. Именно такие ответы респондентов тревожат экспертов из профильных общественных организаций, которые понимают, что жалость не приведет к инклюзивному обществу и равным правам. К сожалению, во многом отношение таджикистанцев к людям с инвалидностью было сформировано местными медиа, которые не лишены стереотипов и часто видят проблему только с одного ракурса.
«Новый репортер» поговорил с людьми с инвалидностью и узнал, какими они видят себя в контенте журналистов и почему им не нравятся эти образы.
Более тридцати лет тому назад британский исследователь Колин Барнс сформировал 11 вредных образов людей с инвалидностью, которые создают медиа. На первом месте в этом списке – человек с инвалидностью, как объект жалости и сострадания. На пятом – человек с инвалидностью, как сверхчеловек. К сожалению, оба этих стереотипа до сих пор присутствуют в контенте таджикских медиа. С помощью таких материалов журналисты стараются помочь решению проблем людей с инвалидностью, однако, рискуют получить противоположные результаты.
— Героизация, как и жалость – это способы выделить человека, показать, что люди с инвалидностью не такие, как все и значит не могут претендовать на равные с остальными права. Чтобы достигнуть инклюзивного общества нужно уходить от такой позиции. Мы постепенно должны прийти к пониманию, что несмотря на разность для каждого человека в Таджикистане должен быть отдельный (если требуется) вход в общество и все люди в нем имеют равные права, — говорит Ситора Курбонова, руководительница общественной организации «Сафои Конибодом», которая занимается вопросами людей с инвалидностью.
Эксперты отмечают, что оба этих стереотипа распространены в странах, где больше главенствуют благотворительная и медицинская модели инвалидности. Но для создания инклюзивного общества требуется социально-правовая модель, когда есть понимание, что проблема не в человеке с инвалидностью, а в отсутствии доступной среды и доступа к информации. Кстати эта конструкция прописана и в Конвенции ООН о правах инвалидов, которую Таджикистан подписал, но пока не ратифицировал. Инвалидность в этом документе обозначается, как эволюционное явление, считающиеся результатом взаимодействия между людьми с инвалидностью и всеми остальными.
Ситора, с сожалением отмечает, что этого понимания не хватает не только многим местным журналистам, но и респондентам из числа самих людей с инвалидностью.
-Нам [как общественной организации] нужно работать и работать со своими бенефициарами, чтобы они сами не прибегали к образам просящего человека, а отстаивали свои права. К сожалению большинство семей лиц с инвалидностью также заинтересованы в распространении благотворительной модели, чтобы общество время от времени предоставляло какую либо помощь или льготы — рассказывает Ситора.
По словам Асадулло Зикрихудоева, руководителя «Ассоциации людей с инвалидностью», понимание вредности героизации и инфантилизации есть у его молодых коллег.
— Сейчас молодежь с инвалидностью более активная и более интегрирована в общество. Они не хотят выступать [в медиа] в качестве примера, им это не понравится. Ко мне часто обращаются журналисты с просьбой найти им героя, но не все соглашаются. Потому что они не хотят героизма. Многие ребята выучились, у них хорошее образование, ведут несколько фирм, под ногами автомобили, но они не хотят быть героями, которые сделали что-то вопреки, — говорит Асадулло.
Он уточняет, что по сравнению с прошлыми годами, сейчас медиа стали меньше прибегать к жалости, рассказывая о своих героях с инвалидностью.
— Я помню на своем личном примере, когда брали интервью у меня, или у других успешных ребят, то показывали нас, как бедных-несчастных, музыка грустная играла и акцент был не на человеке, а на его инвалидности. Ситуация сейчас стала лучше, но подходы все равно менять еще нужно.
Какой контент нужен людям с инвалидностью?
Асадулло обращает внимание на то, что чаще всего, рассказывая о людях с инвалидностью таджикские журналисты концентрируют свое внимание только на личной истории героя, не затрагивая системные проблемы. В случае, если эти вопросы всё-таки поднимаются, то медиа адресуют их только одному министерству.
-Несколько раз в год все чиновники проводят пресс-конференции для журналистов, но о людях с инвалидностью спрашивают только Минздрав. Почему-то не спрашивают комитет по архитектуре, почему в проектах новых зданий есть пандусы, а в реальности нет. Или – министерство промышленности – о том, насколько они заинтересованы запускать предприятия, где могли бы работать люди с инвалидностью. Или спросить министерство экономики, что они думают о ратификации Конвенции [о правах инвалидов] с точки зрения экономики. Любому министерству можно задать вопросы о людях с инвалидностью, но журналисты их задают редко, — говорит Асадулло.
Ситора называет три главные темы, которые волнуют людей с инвалидностью и которые недостаточно освещаются в медиа.
— Нас волнует трудоустройство, об этом не говорят. Вторая наболевшая тема – это образование. Отсутствие тьюторов в системе образования, переводчиков жестового языка. Мы, например не можем позволить себе отправить ребенка с нарушениями зрения в обычную школу, потому что там нет адаптивных материалов. Руководство не против, но они не могут дать ему образование из-за отсутствия инфраструктуры и навыков работы с детьми с той или иной инвалидностью. И незрячие дети идут в спецшколы, дети с нарушениями слуха — если повезет — попадают в спецшколы. Какая же это инклюзия? И третья тема – это доступ к медицине, — говорит Ситора.
Она поясняет важность третьей темы: дело в том, что мировая статистика показывает, что люди с инвалидностью в среднем чаще подвержены ранней смертности из-за осложнений, вызванных инвалидностью. Соответственно они нуждаются в лучшем доступе к медицине. Например, женщины в инвалидных колясках должны постоянно наблюдаться у гинеколога, потому что малоподвижный образ приводит к серьезным проблемам репродуктивной системы. При этом в Таджикистане нет понимания этого вопроса даже в семьях женщин с инвалидностью, и не хватает оборудованных гинекологических кабинетов.
Эксперты обращают внимание и на другие специфические проблемы, с которыми сталкиваются женщины с инвалидностью и которые нуждаются в освещении в СМИ.
— Например, харрасмент. Это ведь сплошь и рядом происходит, к нам приходят женщины и рассказывают истории, как человек помог перейти через дорогу незрячей девушке и в это время трогал её грудь. И девушки в таких случаях молчат, потому что с ними никто не говорит об их личных границах. Или потому, что девушке только-только разрешили выходить из дома, и она боится, что после таких происшествий родные снова закроют ее в четырех стенах. Об этом нигде не говорят, — рассказывает Саида Иноятова — руководитель «Лиги женщин-инвалидов Иштирок».
Её мнение подтверждают и данные ООН: в заявлениях этой организации говорится, что женщины с инвалидностью подвергаются физическому или сексуализированному насилию со стороны членов семьи или опекунов в 1,5–10 раз чаще, чем женщины, не имеющие инвалидности
Что можно изменить?
Но несмотря на то, что у экспертов есть замечания к контенту таджикских журналистов, они отмечают и большие изменения к лучшему в местных медиа. Прежде всего, это касается терминологии – большая часть журналистов старается использовать корректные слова и фразы, рассказывая о проблемах людей с инвалидностью. Во-вторых, медиа действительно часто поднимают эту тему.
Повышенный интерес среди журналистов с одной стороны – это работа сильных местных общественных организаций, которые доступны для журналистов в качестве источников информации и которые организовывают много мероприятий в том числе и для медиа. Например, в следующую субботу, 12 октября «Лига женщин-инвалидов Иштирок» совместно с медиагруппой «Азия-Плюс» проводят специальный тренинг для журналистов о том, как правильно освещать вопросы людей с инвалидностью. И такие тренинги в Таджикистане проходят постоянно.
С другой стороны, проблемы людей с инвалидностью – это одна из тех редких тем, которую журналисты в Таджикистане могут освещать без каких-либо опасений. Дело в том, что в последние годы правозащитники сообщают о повышении уровня самоцензуры среди журналистов и указывают на то, что журналистика в стране становится опасной профессией. По словам местных журналистов пока они не видят рисков, вызванных контентом, который посвящен людям с инвалидностью. Возможно, потому что в фокусе их внимания чаще всего находится сам человек, а не системные проблемы.
Но Асадулло верит, что, если медиа будут последовательно освещать вопросы людей с инвалидностью, эта работа может действительно привести к большим переменам.
— Наше государство к вопросам людей с инвалидностью относится лояльно. Свободно работают все организации. Да, конечно. не все наши проблемы сразу решаются, но нас слушают. И, мне кажется, в этом плане если бы журналисты были бы более активными, то решений было бы больше.
Кроме того, эксперт говорит, что благодаря медиа и постоянному освещению этих вопросов, жизнь людей с инвалидностью стала меняться внутри их семей. Если несколько лет тому назад ребенка с инвалидностью старались спрятать от посторонних взглядов, то сейчас многие родители стали открывать перед своими детьми с разной формой инвалидностью двери, помогать им социализироваться и отстаивать их права.
