Одна из заметных новинок телесезона — передача «Новый курс» на «Хабаре». Госканал нанял ветерана отечественной журналистики Асылбека Абдулова на должность летописца эпохи перемен. Который раз отмечаю: «Хабар» становится свободнее. И вроде бы к программе Абдулова это относится тоже. Как всегда, мешает это самое «бы».
Вбросим с самоката современности
Название «Новый курс» — прямое указание: перед нами информационная поддержка реформаторских (обозначим их так, чтобы было понятнее) начинаний власти. И наш новый курс — простите, «Новый курс» — с давно знакомым лицом. Асылбек Абдулов ответственно подошёл к пиару идей государственной важности, сделав попытку обойтись без «хабаровской» прямолинейности с заменой окопной тактики на партизанскую. Но в итоге получилось нечто странное.
Первый выпуск «Нового курса» запомнился особо. Вот Абдулов въезжает в студию на электросамокате — а потом называет его «фетишем миллениалов». Такая работа с предметами интересный приём, используемый на продвинутых ТВ вовсю, а на казахстанских отчего-то нечасто.
И этот приём в исполнении матёрого профессионала весьма остроумен: во-первых, далее ведущий поведает нам и о других поколениях соотечественников (зачем — объясню позже). Во-вторых, сразу становится понятно: Абдулов не хочет быть «говорящей головой» за стойкой. В-третьих, Абдулов, несмотря на то, что казахстанские телезрители помнят его ещё с 90-х годов, в последнее время в эфирах появляется с перерывами, и стремительный его проезд на новомодной технике по гладкому студийному полу кажется даже символическим — на электросамокате догнать современность наверняка легче.
Но нас не удивить эффектными появлениями. Гораздо интереснее, как Абдулов распорядится 10 минутами отведённого ему в эфире времени. Оказывается — с очень меняющейся от выпуска к выпуску эффективностью.
Так, в первом выпуске ведущий посвятил свой монолог (растянувшийся почти на всю программу) описанию пяти поколений казахстанцев. В этом телевизионном высказывании, большая часть которого почерпнута из «теории поколений» Уильяма Штрауса и Нила Хау, Абдулов выделяет особо поколение «миллениалов» — родившихся с середины 80-х по начало 2000-х.
«Тезис нового президента Токаева о том, что без политических реформ Казахстан не станет историей успеха, является, на мой взгляд, заделом именно для «поколения Y», носителей «архетипа героев», чья ключевая ценность — улучшение жизни реформами», — высказывает мнение ведущий.
И бог с ним, что слово «архетип» Абдулов зрителю не разъясняет, будто представляет целевую аудиторию сплошь поклонниками Юнга или, на худой конец, Толкина. Позже выяснится, что автор вообще любит языковые изящества. Более значимая проблема в том, что сама лекция, занявшая львиную долю хронометража программы, — это такое очень долгое подкрадывание к главной теме. С натяжкой это можно даже назвать некоторой смелостью, потому что телевидение (вернее, зритель) не любит долгих прелюдий.
Но цель понятна: пересказанная американская теория — это абдуловское иносказание о естественном ходе времени и изменениях, которые как бы тоже естественны. И это напомнило мне увиденное совсем недавно. Похожим приёмом воспользовался не так давно российский журналист Алексей Пивоваров, представляя нам Касым-Жомарта Токаева. В своём фильме он тоже рассказывал о его генерации и о лидерах, которых она явила миру: использование обобщений экономит время, при этом завёрнуто высказывание в красивую наукообразную обёртку. Сплошная выгода.
Но иносказания утомляют. Только в конце программы, наконец, появились прямые формулировки.
«Нельзя упускать тренд развития, пытаясь заморозить время. Как свидетельствует историческая практика, это дело мало того что неблагодарное, да ещё и губительное. Причём для всех в комплексе — для власти, для общества, для государства, для страны. Казахстану предстоят перемены и повороты в сюжете существования людей. Назовём это «новым курсом», и задача нашего телепроекта — соответствовать духу времени и высвечивать объективные факты, а не подсвечивать их красиво, как это бывает на сцене», — объяснил амбициозную задачу Абдулов. И ещё пояснил: «»Новый курс» — это 600 секунд о реформах, хроника перемен, отечественные записки о важнейших текущих событиях в стране и авторские комментарии на актуальные темы».
Что ж, мы запомнили этот анонс, которому автор пожертвовал весь первый выпуск.
Немного об аллюзиях
Конечно, можно поверить, что этот перевод минут в секунды (я про 600 секунд) случаен. Если не вспомнить о программе, ставшей знаковой во время перестройки. Тогда журналист Александр Невзоров баловал жителей Ленинграда своей передачей под названием, внимание, «600 секунд». На советском телевидении она задавала совершенно новый темп потребления информации, что в сочетании с регулярным вскрытием пороков строя сделало невзоровскую десятиминутку своеобразной хроникой больших изменений позднего СССР.
И я не думаю, что эти «600 секунд Абдулова» случайность. Скорее — продуманный приём. Мне совершенно понятен скрытый месседж о вновь наступающих переменах. На мой взгляд, это не единственное послание от автора «между строк».
Название программы только на первый взгляд может показаться лобовой атакой на зрительские рецепторы. Дело в том, что «новый курс» имеет как минимум два известных исторических значения — одно, правда, больше известно на постсоветском пространстве, другое — за океаном.
Во-первых, «Новый курс» — это статья Льва Троцкого, в которой заявлялось о необходимости демократизации большевистской партии, и излагались суждения, лежащие в основе взглядов проигравшей позже троцкистской оппозиции. Для современного казахстанского зрителя важно, что речь шла о демократизации внутрипартийной жизни, и Троцкий совсем не предлагал создание партийной конкуренции. Что даже иронично в условиях казахстанской однопартийной многопартийности.
И если ведущий Асылбек Абдулов эдак нам «подмигивает» — это слишком тонкая работа. Потому что статья была опубликована в 1923 году, и массовый зритель вряд ли о факте помнит. Думается, что в сознании казахстанцев больше с именем Троцкого, кроме революции, ассоциируется его высылка в Алма-Ату и, конечно же, мексиканский ледоруб.
Ну и во-вторых. Понятие «новый курс» объединяет большой комплекс довольно эффективных, при этом не всегда популярных экономических мер, принятых американским президентом Франклином Делано Рузвельтом после «Великой депрессии».
Думаю, Асылбек Абдулов прекрасно знает об обоих значениях.
Послание и НСОД
В первом выпуске Асылбек Абдулов сказал, что задача программы — «соответствовать духу времени и высвечивать объективные факты, а не подсвечивать их красиво, как это бывает на сцене».
Второй десятиминутный забег оказался о послании президента и почти наполовину состоял из цитат Касым-Жомарта Токаева. Почти наполовину, потому что вторую половину времени ведущий заполнял своими комментариями. И дело не только в том, что программа из нарезки одной, даже президентской, речи, на мой взгляд, признак местечкового, нетрудоёмкого телевидения. Вот, подводя к президентскому посланию, Абдулов цитирует Булата Окуджаву, а затем продолжает:
«Вообще, месседж о политической трансформации был отправлен ещё в начале сентября, но его посылы и нюансы будут ещё долго задавать тон нашей жизни и формировать её каденцию. «Каждый слышит, как он дышит», — утверждает менестрель. И текст послания, на мой слух, исторически фиксирует идеологический старт либерального дискурса в Казахстане и календарный отсчёт нового этапа политической модернизации страны».
Помните, я упоминал слово «архетип»? Так вот, прошу любить и жаловать: «каденция» и «либеральный дискурс», который идеологически стартует (а мы исторически фиксируем). Сквозь эти языковые упражнения для меня просвечивает старое телевидение начала 90-х годов, когда ещё не все телевизионщики освоили в полной мере западные форматы и не приняли один из главных принципов работника голубого экрана — говорить просто о сложном (надо ли указывать, что Асылбек Абдулов умудрился усложнить простое). Если это «соответствие духу времени» — то неплохо бы уточнить, какого времени.
Надо сказать, в «заметки на полях» президентской речи проникала и критика — нет, не спикера. Задевался некий коллективный разум, упоминаемый в третьем лице.
«Пока же у нас лучше понимают до предела зажатую и централизованную политическую жизнь. Но кто же в таком случае проводники реформ, фавориты перемен и соратники президента в этом непростом деле? Кто они, герои обновлённого Казахстана? Откуда возьмётся новое поколение реформаторов, готовое к ответственной работе, способное вместо культа силы предложить не бог весть какую новинку — создать страну, основанную на реальной демократии, свободе мнений, прозрачной экономике и социальной справедливости?» — вопрошал ведущий. Но причины «зажатости» политической жизни и затерянности нового поколения реформаторов не анализировал.
Рефлекторное удивление вызывает скорость проникновения на госканал воззваний о «реальной демократии». Правда, тут же они сочетаются в одной фразе с поисками «соратников президента». Я привык, обнаруживая в речи такие парадоксы, настораживаться — вдруг мною уже вовсю манипулируют. Но я продолжал усердно ждать «объективные факты», которые ведущий обещал в самом начале.
Третий выпуск тоже в этом смысле не стал откровением.
Летописец реформ дал оценку выступлениям членов НСОД, да так, что мало не показалось.
«Динамика первого заседания Национального совета мне показалась несколько рваной. Сказывалось, что многим его участникам ещё неуютно в заданном формате, они только осваиваются в новом для себя пространстве, порой до конца не представляя, кем позиционироваться, как строить речь, в какой тональности и манере выступать и вести собрание», — говорил автор программы, делясь личными ассоциациями: тягостное ощущение было «будто от комсомольского съезда или собрания партхозактива из советского прошлого».
Ведущий отпустил, правда, две развёрнутые похвалы: экономисту Оразу Жандосову и адвокату Айман Умаровой (назвал её в своей манере «конгруэнтной» и «пассионарной»). Да, говорил господин Абдулов так уверенно, будто конгруэнтность и пассионарность известного адвоката и есть те самые долгожданные «объективные факты». Но магия интонаций, естественно, не сделала ничего и оставила мнения мнениями.
Таким образом, ведущий успел за два выпуска сокрушиться по поводу отсутствия реформаторов нового поколения (не попытавшись объяснить причины их отсутствия) и высказать недовольство первым заседанием НСОД (подвели, по его мнению, члены совета). Понятно, что слова президента, которые приводились в программе тоже, сомнению не подвергались. Вполне вероятно, автор искренне не видел повода разглядеть их поближе.
А теперь я хотел бы снова напомнить слова, сказанные Абдуловым в первом выпуске: задача программы — «соответствовать духу времени и высвечивать объективные факты, а не подсвечивать их красиво, как это бывает на сцене».
Со свойственной ему изобретательностью Абдулов в самом начале третьего выпуска обыграл удостоверение одного из членов Нацсовета, оказавшееся в его руках: якобы документ ему дали на время.
«Мне очень интересно, какая судьба ожидает эту «корочку» в будущем. Чем она останется в памяти у обладателей — мандатом на реформы, которым гордятся, или же она будет заброшена в самый дальний ящик рабочего стола, пополнив «факультет ненужных вещей»?» — задал он интересный вроде бы вопрос.
И ответ на него был получен. В конце программы политолог Берик Абдыгалиулы как бы сам «заглянул в студию», чтобы «забрать удостоверение». Гость своим ответом будто попытался развеять то ли сомнения автора, то ли сомнения зрителя.
«Он уже является мандатом доверия… Доверия, прежде всего, главы государства, так как совет является консультативно-совещательным органом при президенте. То есть мы фактически являемся его общественными советниками», — буквально продекламировал Абдыгалиулы, стоя перед ведущим так, словно они оба находятся на сцене…
