Военные в информационном пространстве страны — редкие гости. Зачастую их присутствие в журналистских текстах согласовано на многих уровнях и строго вписано в идеологические рамки. Они поддерживают в массовом сознании образ лощёного офицера, напрочь лишённого всяких чувств, кроме одного — возвышенной любви к Родине. На другом конце спектра — немногочисленные истории о военных, вписанные в реальную жизнь. Их авторы по-хорошему «заземляют» своих героев. Жаль, что поводом для этого чаще становятся трагедии.
Акт первый. Патриотический
Многие казахстанские СМИ старательно (хотя, вероятно, и не намеренно) героизируют военных. Один из самых простых путей — регулярно докладывать о миротворческих успехах казахстанской армии. В прошлом году и повод для этого нашёлся: после взрыва в Бейруте на место вылетел отряд из военных медиков. Спустя почти три недели журналисты сообщили об их возвращении и 73 проведённых хирургических операциях. С подачи Минобороны по информационным лентам разлетелась и благодарность одного из ливанских пациентов за помощь «народу и детям».
Но нуждающиеся в помощи есть и в Отечестве, поэтому время от времени сводки о геройстве казахстанских военных поступают и из регионов. Текст в большинстве случаев вторичен, и образ складывается главным образом благодаря иллюстрациям. Например, сухие сообщения о противопаводковых мероприятиях сопровождают говорящие фотографии военных по пояс в ледяной воде. В других случаях инфоповод говорит сам за себя: в конце прошлого года военным пришлось устранять последствия разлива серной кислоты под Карагандой.
А когда к журналистам на брифинги выходят красноречивые представители военного руководства страны, на страницах государственных информагентств выходят по-настоящему поэтичные цитаты: «Там, где люди оказываются в опасности и беде, туда первыми прибывают на помощь воины Национальной гвардии. Так было при наводнении в Алматинской, Туркестанской, Карагандинской областях, при взрыве снарядов в городе Арысь, при лесных пожарах в Павлодарской и Восточно-Казахстанской областях. В текущем году наши воины из снежных заносов эвакуировали 326 человек и 112 единиц техники».
Заметим, не всегда добродетель военных санкционирована приказом вышестоящего начальства. В ноябре прошлого года издание HOLANews опубликовало лонгрид о том, кто в Казахстане помогает полиции в поисках пропавших людей. Одним из героев текста стал бывший офицер, который создал в Актау добровольческий отряд, занимающийся поиском детей. А историю про бывшего военного подводника, который организовал под Алматы реабилитационный центр для животных, читателям рассказала газета «Время». В обоих случаях мужчины руководствовались простой логикой: «бывших офицеров не бывает, я и дальше должен делать что-то полезное для моей Родины».
Старт борьбы с коронавирусом тоже продемонстрировал патриотический настрой казахстанских военнослужащих. В конце апреля секретарь военного совета Нацгвардии энергично убеждал журналистов, что изначально в армейских рядах не прививались российским «Спутником V» исключительно потому, что ожидали регистрации казахстанского препарата QazVac. Ещё летом прошлого года военные, как сообщалось, начали сдавать кровь «для лечения заболевших коронавирусом», а уж работа военных дезинфекторов и вовсе стала поводом для расширенных интервью.
Казахстанские военные и при выполнении боевых учебных задач не дают повода для сомнений в профессионализме: «демонстрируют высокую волю к победе», «готовы выполнить любые поставленные задачи» (даже внезапно посадить истребитель на автотрассу), «всегда готовы, невзирая на любые обстоятельства». История молодого гвардейца Артёма Калашникова, пересказанная пресс-службой Нацгвардии, — прямое тому доказательство. Рассказ о предотвращённом изнасиловании написан практически в духе супергеройского эпоса: «с лёгкостью откинул одного из мужчин», «сам того не замечая, повредил себе руку».
С другой стороны, находится в армии и место для творчества — пусть и кулинарного. «С любовью к родному краю наши военные повара придумали названия своим кулинарным шедеврам — салат “Южный”, солянка “По-таразски”, зразы “Джамбульские”», — подробно рассказывал Казинформ о таразском конкурсе «Полевая кухня».
Акт второй. Трагический
Казахстанская аудитория в некотором роде привыкла к сообщениям-«молниям» об очередном авиаинциденте с участием военных. В середине апреля истребитель Минобороны потерпел крушение в Балхаше, в середине марта под Алматы упал ведомственный самолет погранслужбы. В результате двух происшествий четыре человека погибли, троим военнослужащим потребовалась госпитализация. Журналисты ищут причины трагедий и находят их, в том числе, в несовершенной системе подготовки лётных экипажей, но сами военные «молчат и терпят».
Вместе с тем, пандемия коронавируса всё же повлияла на запас терпения военных медиков, которые по какому-то досадному недоразумению оказались лишены надбавок за работу с инфицированными больными. «Нас, получается, обделили просто из-за того, что мы работаем в военном госпитале? Наш медперсонал тоже болеет, половина из них лежит в наших же отделениях», — говорили специалисты военного клинического госпиталя в Алматы телевизионщикам.
В то время как одни военнослужащие пробуждают в аудитории сострадание, другие вызывают справедливое негодование. СМИ в сентябре 2020 года тревожно сообщали: «В Антикоррупционной службе отмечают рост числа коррупционных преступлений в структуре Минобороны. За семь месяцев количество уголовных дел увеличилось втрое». О деталях некоторых из этих дел можно было узнать из журналистских публикаций — любопытной, например, вышла история о солдате-контрактнике, который написал заявление на своего сослуживца в антикоррупционное ведомство и в результате был уволен.
Особого внимания журналистов в последние месяцы удостоилась тема армейского питания — выяснилось, что передача этих услуг в частный сектор поспособствовала разгулу взяточничества в военной среде. Расследовательское медиа Orda.kz в своих характеристиках солдатского пайка решило не стесняться: «помои цвета хаки», «едят через не могу», «отходы с солдатского стола бочками уходят на корм свиньям».
Другие преступления, совершённые военнослужащими, тоже нередко становятся достоянием широкой общественности. Вот младший сержант с сообщниками вынес из части 29 автоматов и 28 пистолетов, в другом случае уголовное дело разворачивалось вокруг хищения 300 литров зимнего дизтоплива, ещё один судебный процесс был посвящён афере со служебным жильём стоимостью 14 млн тенге. Всё ещё на слуху и дело о взрывах в Арыси, где на скамье подсудимых оказались 15 офицеров и военнослужащих.
Репутация военных оказывается подмоченной и после очередных сообщений о жестоком обращении с заключёнными. Несколько дней назад из колонии посёлка Заречный Алматинской области в адрес военного прокурора было направлено коллективное заявление о давлении и применении силы со стороны служащих Нацгвардии во время обысков. «Мероприятие выглядело, как погром, разбой и мародёрство», — отмечают авторы письма, которое процитировали некоторые СМИ.
Судя по новостям, представители отечественного Минобороны редко бывают обходительны и с призывниками, что едва ли улучшает имидж военных в глазах общественности. Молодые люди решаются на крайние меры, чтобы избежать службы. «Со слов сына, в областном военкомате на него оказывали давление, хватали за грудки, и он вынужден был выпрыгнуть [из окна]», — в декабре 2020 года рассказывала журналистам мама одного из уральских призывников.
Но кадры с выпрыгиванием из окон меркнут по сравнению с журналистскими историями о неуставных взаимоотношениях в казахстанских вооружённых силах. Офицеры гибнут от рук других офицеров, обстоятельства соответствующие: «издевательства и унижения», «систематические побои», «состояние аффекта».
Такие публикации (равно как и те, которые поют оду патриотизму казахстанских военных) едва ли вызывают у аудитории что-то, кроме отчуждения. Лишь из немногих текстов звучат возмущённые голоса солдат и их матерей, офицеров и их жён, и они оказываются намного ближе рядовому читателю, нежели отполированные рассказы о тактических учениях. СМИ не стремятся сократить эту пропасть и уравновесить свидетельства несправедливости позитивными примерами сосуществования военных и общества в реальности. В том, что такие примеры есть, сомнений нет. Сомневаться приходится пока лишь в желании журналистов о них рассказывать.
