26 мая стартовал онлайн-тренинг «Базовые навыки журналистики». В пятидневном интенсиве участвуют начинающие журналисты, студенты и выпускники факультетов журналистики из Казахстана, Таджикистана и Узбекистана. Обучение проходит на русском языке с переводом на казахский, таджикский и узбекский.
Программу первого дня закрыла панельная дискуссия «Как определить ценность новости и не затеряться в информационном потоке?». Её участники — редакторы из трёх стран: Ольга Тутубалина (Таджикистан), Лола Исламова (Узбекистан), Айнур Коскина (Казахстан). Посмотреть запись дискуссии можно здесь (смотреть с 1:36:00). «Новый репортёр» записал самые интересные моменты.
Журналист, шеф-редактор медиагруппы «Азия-Плюс» Ольга Тутубалина (Таджикистан)
«Пресс-секретари дают информацию анонимно»
— Новостная журналистика, к сожалению, для Таджикистана очень болезненная тема. У нас практически нет новостной журналистики, не осталось информационных агентств. У нас мало новостных поводов: стагнация в отраслях экономики просто их не даёт. У нас недостаточный профессионализм журналистов — отсутствие опыта в новостной журналистике, отсутствие источников информации, отсутствие желания быть новостником.
Проблема, которую можно было бы решить, если бы было желание, — проблема быстрого и открытого доступа к информации. Мы давно уже вынуждены не соблюдать многие стандарты журналистики. Мы часто не в состоянии передать реакцию властей даже по самым острым новостным запросам. В министерствах и ведомствах Таджикистана нет понимания сути позиции «пресс-секретарь». В Таджикистане пресс-секретарь — это забор между журналистами и чиновниками. Его задача — ограждать, в исключительных случаях дать информацию, желательно в письменном виде. Пресс-секретари, если дают информацию по острым вопросам, делают это анонимно.
Когда был недавний конфликт на кыргызско-таджикской границе, к нам обращался МИД страны с просьбой хоть что-то написать. Речь не идёт об ответе на вопросы, комментариях, речь идёт: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь сами». Также многим специалистам без разрешения руководителя запрещается высказывать собственное мнение. Особенность таджикского законодательства: с лета 2020 года действует запрет давать неофициальные новости о коронавирусе. Недавнее указание — согласовывать новости и передачи с Гостелерадиокомом.
Мы работаем просто потому что — а кто ещё? В таджикскую журналистику последние годы приходят люди, которые осознанно понимают, куда они идут, во что ввязываются. Эти молодые люди готовы, что их будут критиковать, им будет тяжело, у них будут какие-то проблемы. Они понимают, что журналистика не должна умереть.
Журналист, медиатренер, главный редактор информационно-аналитического сайта Anhor.uz Лола Исламова
«Люди часто воспринимают мнение за факт»
— Журналистика в Узбекистане находится в интересном положении, на этапе перехода. По сравнению с ситуацией семилетней давности, когда открывался сайт Anhor.uz, есть положительные изменения, есть движение. Тогда ниша журналистики мнений была пустая, но очень востребованная. Была только информационная журналистика — сухие, достаточно скудные факты, дальше «Что? Где? Когда?» журналисты не шли. После 2016 года информационные шлюзы открылись, и каждый считал своим долгом высказать мнение, делали это по поводу и без, давали свою оценку. Поскольку критическое мышление у широкой аудитории всё ещё не на высоком уровне, люди часто воспринимают мнение за факт.
У нас так же, как и во всём мире, много блогеров. Сегодня они составляют широкую конкуренцию журналистике, потому что их форма подачи более понятна аудитории. Они точно знают свою целевую аудиторию, её потребности, язык. Но теперь у журналистики есть некоторые преференции в сроках получения информации — сегодня им должны ответить в течение семи дней. Для остальных — 15 дней.
Недавно начал работать закон о прозрачности госорганов, и у пресс-секретарей госорганизаций появился особый статус: руководители пресс-служб — заместители своего руководителя, министра. Они получают неплохую зарплату (около 1000 долларов), имеют статус, автомобили и другие приятные бонусы. Они дорожат своим рабочим местом. Их деятельность курирует Агентство информации и массовых коммуникаций при Аппарате президента, у этого органа тоже с 2016 повысился статус. У них появились средства на коммуникацию: проведение пресс-конференций, брифингов, а самое главное — штат сотрудников. В 2020 году во время пандемии у многих госорганов появилось чёткое понимание, зачем им нужны пресс-службы. Многие работали хорошо, слаженно, не всегда оперативно, но информация была. Если нам не отвечают, мы можем написать об этом открыто. Мы засекали: в течение трёх часов выходят на нас, идёт коммуникация — отвечают на вопросы.
У нас стали развиваться открытые данные, их публикуют. Самая большая проблема — невысокий уровень журналистики. Есть качественная и некачественная журналистика. Госзаказа у нас в стране напрямую нет, но лазейки для финансирования государством есть.
Лично у меня была попытка уйти из журналистики, я метнулась на три-четыре месяца в сторону пресс-службы. Но вернулась. В журналистике есть возможность проявить и воплотить свои личные качества — то, что называют гражданской позицией, возможность коммуницировать с различными людьми и удовлетворять свои любопытство и любознательность. Есть осознание, что я делаю что-то социально важное, это подпитывает и не отпускает.
Медиатренер, журналист, активист, автор проекта QOS live Айнур Коскина (Казахстан)
«Извините. Вы очень хороший журналист. Но на нас давят»
— Новостная журналистика в Казахстане есть, она развивается. Но, к сожалению, она в таком формате: «Тот сказал то, этот сказал то». Ещё два-три года назад было время, когда молодые журналисты не могли в открытую задать какой-то вопрос. Их за это могли лишить права на профессию, как пытались сделать со мной. Я задала вопрос министру труда и социальной защиты госпоже Абылкасымовой: «Почему выплаты многодетным матерям за золотую и серебряную медаль подняли всего лишь на два доллара?» Её ответ был, что у нас на самом деле многодетные матери — миллионерши. После этого случился «бунт матерей», первый президент Нурсултан Назарбаев отправил правительство в отставку. Мне тогда в издании, где я работала, сказали: «Извините. Вы очень хороший журналист. Но на нас давят». Мне пришлось уйти. Было ещё несколько изданий, откуда вскоре я уходила.
Благодаря Internews у меня появились свои Telegram- и YouTube-каналы. Я благодарна кыргызским коллегам — Vesti.kg предложили мне аккредитацию в Казахстане, а она делается через МИД; фактически я — журналист международного издания. Поэтому под прямое влияние Министерства информации и общественного развития Казахстана я не попадаю.
В Казахстане для жителей больших городов основной источник получения информации — интернет, для жителей аулов — однозначно телевидение. Радио в Казахстане слишком развлекательное. Моя мечта — создать круглосуточное информационное разговорное радио.
В Казахстане много талантливых журналистов, среди молодёжи много ищущих. Но они боятся задавать вопросы, потому что боятся последствий. Очень много достойных материалов снимают с публикации, потому что тому или иному чиновнику это не понравилось. Сейчас много так называемой «чернухи», когда с подробностями описывают убийства, изнасилования. Мы с коллегами обсуждали, почему так. Вывод таков: настоящую политику от журналистов закрывают — дают только то, что дают сказать, расследований и аналитики практически нет. Соответственно, за счёт чего поднимать рейтинг? Только за счёт жутких подробностей либо новостей типа «Дженнифер Лопес потеряла своё нижнее бельё».
Расследовательская журналистика сейчас развивается. Пандемия стала определённым спусковым механизмом для этого. Журналисты, сидя дома, начали копать, смотреть базы данных в интернете. В Казахстане все базы данных можно найти в интернете. Однако журналисты очень сильно зарегулированы драконовским законом о СМИ: журналисту ограничения ставятся везде. А блогеры не подпадают под этот закон — у них свободы стало больше, нежели у журналистов. Поэтому туда, куда не идёт журналист, идёт блогер. Но у журналистов есть этический кодекс, внутренние рамки.
Наша большая особенность — государственный информационный заказ, на который тратятся огромные средства. Почему перестала развиваться журналистика? Потому что все присели на эту иглу. Когда госСМИ выигрывают этот конкурс, это хорошо. А когда независимые СМИ выигрывают конкурс и получают деньги? Давая деньги, министерство фактически начинает диктовать, что писать, а что не писать.
Скажу честно: я пыталась уйти из профессии. Осталась по двум причинам. Первая: в какой-то момент я поняла, что не могу без новостной журналистики, она — моё призвание. Вторая: я нужна в коридорах власти для легализации вопросов, которые обсуждаются среди журналистов. У нас в столице можно насчитать 5-10 журналистов, которые могут задать вопросы, которым издание разрешит задать вопросы, которые интересуют всех. Если эти журналисты зададут вопрос, то все остальные опубликуют. Но если они не зададут, то проблема останется. Это заставляет меня оставаться в профессии.
Тренинг открыла лекция медиатренера Виктора Мучника «Журналист: нейтральный наблюдатель или активный участник событий?». Далее до 4 июня в рамках онлайн-школы пройдут выступления Дениса Бевза (Россия), Робина Форрестьер-Уокера (Британия), Александра Амзина (Россия), Ержана Сулейменова (Казахстан), Мариам Эль Маракеши (Египет), Юлии Мучник (Россия). После завершения курса участники получат менторскую помощь и поддержку для создания собственных материалов.
Данный проект стал возможным благодаря помощи американского народа, оказанной через Агентство США по международному развитию (USAID), и проводится в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, реализуемой Internews при финансовой поддержке USAID.
