15-минутный спецрепортаж от КТК про город Капшагай, один из самых упоминаемых сейчас населённых пунктов страны, — событие не бог весть какого масштаба. Но появление этой работы в эфире лишь утверждает меня в мысли об изменении информационной политики телеканала, будто бы взявшего курс на стилистическое сближение с главными государственными кнопками, созданными для обслуживания власти.
«Сегодня Капшагай — это несостоявшийся казахстанский Лас-Вегас и провинциальный курорт, хотя когда-то власти приложили немало усилий, чтобы люди сюда приезжали — запустили электричку, построили современный автобан. А потом о городе как будто забыли… Но недавно вспомнили», — с этих слов начинается специальный репортаж журналиста Михаила Корчевского. И если вы не располагаете временем, можете уже на этих словах заняться своими делами: в трёх предложениях сконцентрирован весь нехитрый смысл спецрепа. Однако к деталям всё же обратиться стоит: в репортаже зарыто кое-что интересное.
Коротко расскажу о том, что на протяжении 15 минут видит зритель. Сначала журналист Михаил Корчевский приводит судьбоносные для городка слова из послания президента — о планируемом переносе центра Алматинской области и о предложении переименовать Капшагай в честь Динмухамеда Кунаева.
Собственно, последнему предложению (которое, как мы понимаем, семантически всё же ближе к «поручению») и посвящён спецреп.
Корчевский рассказывает о том, какое значение для республики вообще и для Капшагая в частности имел первый секретарь ЦК Комартии КазССР Кунаев (осваивал целину, содействовал созданию крупных предприятий и важных объектов — в том числе Капчагайской ГЭС). И вообще, в советский период городок бурно развивался, на его территории строились фабрики и заводы. Но с распадом Союза — крушение надежд; превратился населённый пункт в настоящее захолустье, несмотря на временный к нему интерес со стороны властей.
Также показываются местные жители, причём это исключительно согласные с наделением города новым статусом и именем горожане. Да и в целом картина представляется довольно благолепной: разрушенные старые мечты наконец-то исполнятся.
О «работе над ошибками», конечно, не говорится прямо. Но контекст планируемых изменений понятен. Спецрепортаж сделан будто по госзаказу и свободен от любых неудобных сомнений. Но стоит ли ожидать в эфире республиканского канала дискуссии с критическими репликами — например, о том, что капшагайский случай не признак каких-либо системных изменений, а лишь подключение в ручном режиме к потоку благоденствия очередной провинции? Не думаю, что стоит.
Вместо этого я бы обратил внимание на межстрочный нарратив, некую легенду, поддерживаемую редакцией КТК этим специальным репортажем.
Мне видится, что ироническое описание нынешнего Капшагая с заброшенными заводами и «пластмассовыми казино» (выражение Корчевского) сознательно или бессознательно связано по смыслу с тем, чьё-имя-почти-не-произносят-в-эфире. Более того, описывая достижения Кунаева и локальный урбанистический провал первых десятилетий Независимости (опять же, без озвучивания имён), власть, а вслед и работающий в её интересах журналист Корчевский, связывает пульсирующей пуповиной президента Касым-Жомарта Токаева и Динмухамеда Кунаева напрямую, что называется, без исторических посредников. К тому же, история процветающего населённого пункта, временно пришедшего в упадок до новых судьбоносных решений, легко масштабируема, особенно если экстраполировать этот пример на всю страну: ведь во главе её преемник Кунаева, возвращающий государство в эпоху больших строек и больших надежд. Примерно такой месседж видится мне между строк репортажа.
Технически и творчески работы КТК делаются на высоком, привычном для телеканала уровне. Об этом я говорил часто, рассказывая об итоговой программе «Большие новости» и о разных документальных проектах телеканала. Но при этом редакция КТК по степени увлечённости пиаром власти в последнее время вплотную приблизилась к привычным госпропагандистским ресурсам. Возможно, в редакции решили, что время игр с полутонами прошло. Даже жаль: работы по деконструкции плодов этих интеллектуальных усилий у медиакритиков стало меньше.
