Популярные СМИ Центральной Азии привыкли не упускать из виду ни одного происшествия, предполагаемым виновником которого стала женщина (ещё лучше, если их было несколько!). Половая принадлежность правонарушителей, вероятно, способна во многом определять интерес аудитории к криминальной хронике. Иначе чем объяснить, например, что не так давно главные госканалы Таджикистана на протяжении трёх дней показывали аудитории сюжеты о женской драке в одном из ночных клубов? За это время зрители успели узнать возраст каждой из девушек и рассмотреть нарушительниц общественного порядка в полный рост.
Казахстанские интернет-порталы тоже не лишают своих читателей возможности вволю разглядеть «неадекватных» представительниц женского пола. В январе Tengrinews.kz посвятил сразу две новости драке, которая произошла между продавщицей и клиенткой в одном из магазинов Уральска. Издание определило поведение якобы спровоцировавшей конфликт покупательницы как «развязное» и привело слова полицейского начальника о том, что она «не впервые скандалит в этой торговой точке». Кроме этого, онлайн-портал счёл нужным процитировать мнение комментаторов из соцсетей: «Девушки забывают, что они девушки. Рамки приличия должны же ведь быть».
Сложно представить, чтобы подобные оценки сопровождали тексты о драках, учинённых мужчинами. К слову, в таких конфликтах журналисты всегда рады обнаружить «женский» след — упоминание о нём может обеспечить проходной текст просмотрами. Больше 40 тысяч пользователей, к примеру, прочитали новость о том, как молодые люди устроили в Нур-Султане перестрелку «из-за девушки». Nur.kz в сообщении об убийстве 18-летнего парня в Актобе тоже подчеркнул, что преступление произошло на «вечеринке по случаю дня рождения девушки». При этом ни в первой, ни во второй заметке никаких пояснений по поводу фатальной девичьей роли в случившемся нет.
Принцип «cherchez la femme» журналисты региона с большой вероятностью позаимствовали у правоохранителей. Последние любят не просто информировать о преступлениях, где фигурируют женщины, но и озвучивать собственное мнение по поводу таких инцидентов. Полиция Душанбе прокомментировала женскую драку в одном из многолюдных мест столицы так: «Женщина прежде всего должна быть примером благодетели и чистоты, скромности и стыдливости, воспитателем детей и продолжателем человеческого рода. И вызывает огромное сожаление, когда с её стороны происходят какие-либо действия, противоречащие законности и устоям».
Традиционные женские роли с прошлого года не дают покоя и казахстанским борцам с коррупцией. На февральском брифинге следователь по особо важным делам Антикоррупционной службы Данияр Бигайдаров посетовал, что за прошедший год увеличилось количество совершённых женщинами коррупционных преступлений. Увеличилось, надо сказать, всего на 1,5 % (плюс восемь человек в абсолютном выражении). Однако показатели, сопоставимые в иных условиях со статистической погрешностью, всё же расстроили антикоррупционщиков: «Хотелось бы призвать наших женщин не идти на такие поступки, воздерживаться от коррупции и на правах матерей прививать неприязнь к этому недугу у окружающих».
Материнский инстинкт, приписываемый женщинам, нередко и журналистами-информационщиками ставится во главу угла. «Sputnik Таджикистан» в январе опубликовал материал под заголовком «Мать-кукушка из Таджикистана бросила сына на крыльце православного детдома». И если в начале автор ещё пытается войти в положение женщины (бросила ребенка «под влиянием»), то дальше текст приобретает явный обвинительный уклон: «Причиной, по которой женщина решила отказаться от малыша, стал новый ухажёр». «На нерадивую мать могут завести уголовное дело», — добавил журналист в конце материала. Тот же акцент на «нового ухажёра» сделало и издание «Азия-Плюс», пересказывая аудитории резонансную историю из Москвы.
Симпатию журналистов к слову «ухажёр» объяснить сложно. Словарь синонимов предлагает на замену «поклонника» или «кавалера» — понятия, которые также зачастую ассоциируются с кем-то приятным и совершенно невинным. Читая о том, что «женщина воткнула осколок тарелки в ухажёра», аудитория едва ли будет испытывать сочувствие к жестокой даме. Между тем, этот самый «ухажёр», бурно переживая отказ в близости, нанёс женщине несколько ударов по голове. Но этих подробностей читатели Nur.kz, скорее всего, не узнают — соответствующее предложение вынесено лишь в пятый абзац новости.
В целом чем безумнее выглядит женщина, совершившая некое — даже административное — правонарушение, тем (с медийной точки зрения) лучше. Вот Tengrinews.kz в 12-м часу ночи сообщает аудитории: «Пассажирка закатила жуткую истерику в аэропорту Нур-Султана». Под размытыми скриншотами с размахивающей руками женщиной портал приводит исчерпывающее описание инцидента: «Пассажирка в состоянии алкогольного опьянения вела себя агрессивно, выражалась нецензурной бранью, сломала таблички на стойке регистрации».
В декабре прошлого года «Казинформ» тоже отличился предвзятым пассажем о нетрезвой водительнице: «Поведение женщины было неадекватным, увидев сотрудников полиции, она стала громко рыдать. Но пьяные слёзы автоледи не разжалобили полицейских». Так бравые правоохранители устояли перед эмоциональным натиском девушки, находившейся в состоянии лёгкого (!) опьянения, и предложили ей пройти медосвидетельствование.
Женщина-автолюбительница — отдельная тема для центральноазиатских СМИ. Podrobno.uz в феврале описало столкновение автомобилей в столице так: «Девушка на Еquinox стала причиной крупного ДТП в Ташкенте. Четыре человека госпитализированы». Заголовок отчётливо намекает нам на то, что если бы за рулём был мужчина, жертв (да и аварии, вероятно) можно было избежать. Но в действительности, если бы виновником ДТП был мужчина, единственное, чего можно было избежать, так это стигматизирующих журналистских формулировок.
Но если в данном случае СМИ — намеренно или нет — усиливают предосудительное отношение к женщинам-водителям, то в других ситуациях журналисты по какой-то причине считают нужным указать аудитории на профессиональную принадлежность подозреваемой. Так, в Казахстане под медийную раздачу только с начала года уже попали няня, домработница и уборщица.
Таким же необоснованным выглядит и упоминание возраста предполагаемой преступницы. «46-летняя женщина возглавляла банду скотокрадов в Костанайской области», — сообщает Tengrinews.kz. Издание будто пытается поразить аудиторию сразу двумя фактами: женщина, да ещё и немолодая! В теле новости при этом нет ни слова о роли 46-летней жительницы посёлка Новонежинка в организации угона скота.
Узбекский Repost.uz тоже предпочёл никак не объяснять аудитории, почему в сообщении о попытке отравления президента США Дональда Трампа автор в заголовке сделал акцент на половой принадлежности злоумышленника. «Посылку с ядом для Трампа отправила женщина», — пишет сайт, называя (то ли с иронией, то ли с восхищением) виновницу в url новости «бесстрашной».
Мужчины, к счастью или к сожалению, таких эпитетов от журналистов чаще всего не удостаиваются. Когда под подозрением оказывается мужчина, то в таджикских СМИ, например, этот процесс освещается чинно и благородно, с соблюдением презумпции невиновности, зачастую даже без фото. Правоохранители не рассказывают таджикам, как они должны себя вести, чтобы считаться достойными членами общества. Женщинам же нужно соответствовать ожиданиям, которые медиа при любом удобном случае для них ретранслируют.
В Узбекистане женский образ в СМИ тоже по-прежнему окружает осуждение и презрение. Возможно, причину стоит искать в том, что в медиапространстве республики всё ещё нет ведущих мировых игроков, а программами повышения профессионального уровня журналистов редакции зачастую пренебрегают. Между тем, ежегодно гендерно окрашенные праздники, которые в странах Центральной Азии имеют официальный статус, напоминают медийщикам о том, как важно подбирать корректные слова и выражения, когда речь идёт о женщинах. Как важно помнить, что «жуткая истерика», в конце концов, может приключиться и с мужчиной.
