Домой Блог Страница 2

Журналисты и врачи из Казахстана и Таджикистана объединились ради доказательной медицины

Лилия Гайсина
-
0
Журналисты и врачи из Казахстана и Таджикистана объединились ради доказательной медицины

Команда журналистов и врачей из Таджикистана и Казахстана объединилась, чтобы сделать медиапроект о системных проблемах здравоохранения в своих странах. В фокус их внимания попали — бесконтрольный приём антибиотиков, недостоверная статистика вакцинации и препараты без доказанной эффективности. Все эти темы касаются каждого жителя региона, однако, пациенты пока отказываются от контроля над ситуацией.

О том, почему важно готовить медицинский контент для широкой аудитории, и какие темы вызвали удивление у самих авторов – в материале «Нового репортёра».

Четыре года назад Internews проводил в Центральной Азии первую Школу научной журналистики. Тогда лучшие международные спикеры делились своим опытом работы, а крупные учёные рассказывали о том, как устроена современная наука в странах региона. Журналист Навруз Каримов был слушателем этой школы, и по её итогам даже сделал большой обзор о научной журналистике в Таджикистане. Точнее, об её отсутствии. Тогда он проанализировал контент, который на разных локальных площадках был представлен, как научная журналистика, и пришёл к выводу, что ни один из материалов не соответствует стандартам, о которых говорили спикеры Школы.  

— В Таджикистане не было и нет научной журналистики. У нас есть специализированные журналы, в которых публикуются локальные исследования, но нет людей, которые могли бы понятно рассказать об этих исследованиях широкой аудитории в популярных медиа, — объясняет Каримов.

За четыре года ситуация не изменилась, и в медиа по-прежнему нет контента, который можно считать научной журналистикой. В 2025 году Навруз решил попробовать сделать такой проект самостоятельно, и в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», реализуемого Internews при поддержке Европейского Союза, совместно с коллегами из Казахстана запустил серию публикаций на медицинские темы.

— Кроме журналистов из Казахстана, мы включили в свою команду врачей, которые придерживаются принципов доказательной медицины. Мы собираемся каждую неделю и обсуждаем новые темы: журналисты предлагают гипотезы, а врачи выбирают наиболее подходящие. Затем мы собираем научные данные, снова передаём врачам, они проверяют и потом мы вместе объясняем тему понятным языком, не искажая научную суть, — объясняет процесс работы Каримов.

В Казахстане партнёрами проекта стали — Маргарита Бочарова (Shishkin Like) и медиа Ayel.

— Мне в целом интересна тема медицины и хотелось, чтобы медицинская журналистика в странах региона перестала восприниматься как какой-то экзотический жанр. Кроме этого, меня привлекла возможность чуть лучше разобраться в специфике дата-журналистики, так как проект изначально предполагал погружение в медицину именно с точки зрения больших массивов статистической и научной информации, — говорит Бочарова.

По её словам, ниша медицинской журналистики в казахстанском медиаполе до пандемии коронавируса пустовала. Только в период чрезвычайной ситуации стало очевидно, что локальная аудитория нуждается в профессиональных медицинских журналистах. Сейчас в сфере медицинского просвещения в Казахстане активно работает команда «Курсива». Остальные попытки подойти к теме выглядят несистемными.

Всего в рамках этого проекта команда планировала выпустить четыре дата-материала на медицинскую тематику, однако, уже во время работы, количество материалов выросло, и теперь кроме больших лонгридов, команда из двух стран подготовила ещё несколько аналитических текстов. Плюс, «переупаковка контента» для социальных сетей. Например, в сетях были размещены рилсы о том, как антибиотики прекращают работать, почему «Арбидол» не эффективен против гриппа или чем опасен «Корвалол». Причём в этих рилсах принимают участие врачи, которые поддерживают проект.

— У меня было интервью с одним из бывших сотрудником фармнадзора. Мы разговаривали три часа, и этот разговор потом стал отдельным материалом. Он рассказывал, как в 90-е годы происходила регистрация препаратов: угрожали оружием, пытаясь заставить подписать разрешение на ввоз лекарства. С пистолетом заходили даже к министру. Причём, тогда в Таджикистане были серьёзные эпидемии, и никто об этом открыто до сих пор не говорил, — рассказывает Навруз Каримов.

По его словам во время проекта команда также подняла тему эпидемий в годы гражданской войны в Таджикистане, о которой не говорили открыто.

— К 1997 году почти 30 тысяч человек в Таджикистане заразились малярией. Это происходило, потому что в стране не было реальных мер против эпидемий. Потом в Таджикистане закончился хлор и количество больных брюшным тифом в Душанбе резко подскочило. Мы пришли к такому выводу, опираясь на данные из открытых источников, но наши читатели, которые по их словам напрямую работали с правительством в 90-е, рассказали совсем другое. От их рассказов я лично ужаснулся: канализационные трубы в Душанбе износились и все отходы попали в воду, и кишечная палочка молниеносно распространялась среди населения. Таким образом, в феврале 1997 года у нас было 1250 больных брюшным тифом на 100 тысяч населения Душанбе, — рассказывает журналист.

Почему медицинские темы такие чувствительные?

В Таджикистане тема медицины оказалась очень чувствительной. Минздрав не ответил ни на один из официальных запросов журналистов. Не было ответов от лабораторий, куда они также обращались с вопросами. Информацию удалось получить только от главного санитарного врача Таджикистана Навруза Джафарова, а также пришло письмо от одного из департаментов министерства с описанием общей эпидемиологической ситуации.

— Остальные респонденты — это были врачи, которые говорили с осторожностью. Например, они признавали, что антибиотики нельзя продавать без рецепта, но никто прямо не говорил, что, несмотря на закон, их всё равно продают. Все очень аккуратно формулируют, — рассказывает Каримов.

Без ответа Минздрав оставил и вопросы команды о наиболее популярных противовирусных препаратах в Таджикистане. Эту информацию журналисты запросили для подготовки материала об антивирусных препаратах, которые не обладают доказанной эффективностью. Несмотря на отсутствие ответов от Минздрава, Навруз всё-таки смог подготовить этот важный текст и рассказать о том, как в официальные протоколы лечения попадают неэффективные препараты, и как в эти документах оказываются торговые, а не международные названия препаратов.

— Если посмотреть на развитые системы здравоохранения, там на законодательном уровне требуется «золотой стандарт» — контролируемое клиническое исследование. У «Арбидола» (противовирусный препарат – прим. ред.), например, нет доказанной эффективности, но он попадает в официальные протоколы лечения и считается одним из самых популярных препаратов в Таджикистане, — рассказывает Навруз.

Другие темы, которыми занимались журналисты в Таджикистане в рамках этого проекта, касаются постковидного синдрома, бесконтрольного приёма антибиотиков и реальной эпидемиологической ситуации в Таджикистане. И в каждой теме авторы находили очень чувствительные моменты.

— Например, нам всегда говорят, что почти всё население Таджикистана охвачено вакцинацией. На вакцинация не идёт так, как нам официально заявляют. Если реально ходить по домам и спрашивать, есть ли прививочная карта, станет ясно: охват вакцинацией — не 98 %, В редких случаях он составлят 69%, но в большинстве случаев — около 80%. И это не единственная причина, почему вспышки эпидемий будут повторяться, — объясняет Навруз Каримов.

Все публикации в рамках этого проекта были сделаны с использованием данных и анализа.

Например, команда работала с исследованиями ВОЗ, которые оценивают наличие жизненно необходимых лекарств в аптеках b обнаружила, что в аптеках Таджикистана полно тяжёлых антибиотиков, а препаратов первого уровня — нет. Это значит, что врачи назначают более тяжёлые препараты, потому что лёгкие уже не работают.

В Казахстане также были подготовлены материалы о препаратах с недоказанной эффективностью и дата-исследование о том, что Казахстану грозят новые вспышки инфекций, Маргарита Бочарова считает проработанные данные в материалах главной ценностью проекта.

— Материалы, которые основаны главным образом на цифрах и фактах, способны в разговор о проблемах внести конструктив и здравый смысл. Они позволяют абстрагироваться от эмоций и посмотреть на ситуацию в здравоохранении более целостно, как бы со стороны, издалека. Позволяют рассмотреть всю отрасль под разными углами, увидеть позитивные и негативные тенденции, понять, в каком направлении стоит двигаться дальше, — говорит журналистка.

Какая аудитория должна быть у медицинских материалов?

Навруз Каримов делится своим личным опытом приёма медицинских препаратов по назначению врача, который он теперь осмыслил по-другому.

— Я ходил к дерматологу, который назначал мне длинный список лекарств, но никаких результатов после них не было. Приём более трёх препаратов — это уже полипрогнозия (одновременный приём разных лекарств для лечение одного заболевания – прим. ред.), которая может привести к нежелательным последствиям. В лучшем случае — не сработает, в худшем — появятся побочные эффекты, и не от самих препаратов, а от взаимодействия. Когда назначают три лекарства — это ещё можно отслеживать. Когда пять-восемь — уже нет. Это касается даже кремов, — объясняет журналист.

По его словам, большая часть пациентов в Таджикистане не разбирается и не пытается разобраться в том, какие назначения они получают от врачей. Многие говорят: «Я плачу врачу, я не специалист, я доверяю медикам».

— Но пациенты должны понимать, что они могут контролировать ситуацию. Я хочу дать им простые инструменты, чтобы они могли проверять назначения и понимать, что с ними происходит. Это несложно — это базовые навыки. Наука устроена так, что данные можно искать не только в государственных органах. Есть независимые исследования, есть международные организации, которые сотрудничают с Таджикистаном. Можно искать там, — рассказывает Навруз.

О том, что поведение пациентов крайне важно говорит и Маргарита Бочарова.

— Во время работы над проектом со мной произошло ровно то, что обычно случается со всеми, кто решает подойти к проблеме как исследователь. Изучая источники, беседуя со спикерами, составляя графики, ты неизменно приходишь к тому, что предмет твоего анализа — комплексный и сложный. И если он включает в себя десятки заинтересованных акторов, значит, каждый из них способен на своём уровне влиять на процессы. Так, проблемы в здравоохранении — далеко не только забота врачей и чиновников, поведение пациентов тоже во многом определяет ход реформ в медицине, — объясняет она.

Кроме пациентов среди аудитории своего проекта, Навруз Каримов хочет видеть врачей:

— Я хочу показать всем, но прежде всего, врачам, что у них есть доступ к самым современным научным знаниям. Нам часто говорят, что про Таджикистан ничего нет. Но на самом деле — есть. Просто эти ресурсы нужно искать.

Проект «Доказательная медицина в эпоху эпидемии дезинформации создается в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Поддельные сайты, армии ботов и фейковый контент. Как Европа разоблачает экосистему дезинформации

Лилия Гайсина
-
0
Поддельные сайты, армии ботов и фейковый контент. Как Европа разоблачает экосистему дезинформации

Страны Европейского союза на протяжении многих лет борются с массовыми кампаниями дезинформации, которые заполняют информационное пространство региона. Поддельные сайты, мимикрирующие под официальные площадки, сеть фейковых аккаунтов, которые заполняют соцсети лживой информацией — только вершина айсберга. Современная экосистема дезинформации представляет собой очень сложный механизм, с которым трудно справиться в одиночку.  

О том, как страны ЕС выстраивают инфраструктуру информационной устойчивости и почему реагировать на угрозу нужно не контентом, а пониманием среды, в которой он появляется, рассказывает Улдис Элкснитис, сотрудник по политическим вопросам в области информационной целостности и противодействия иностранным информационным манипуляциям и вмешательству в ЕС.

«Новый репортёр» записал главные тезисы презентации.

Как устроена экосистема дезинформации?

Проблема дезинформации, с которой сталкивается Европейский союз, выходит далеко за рамки отдельных фейковых новостей. Речь идёт о целостной системе информационной манипуляции, которая состоит из трёх частей: на верхнем уровне этой структуры находятся государственные институты — министерства иностранных дел, обороны, органы безопасности. Именно они разрабатывают и запускают кампании, используя ресурсы государственной пропаганды. Второй уровень — это медиа. Телевизионные каналы, агентства и онлайн-издания, которые либо напрямую контролируются государством, либо действуют в его интересах. Они обеспечивают распространение нужных нарративов на массовую аудиторию, придавая им легитимность.

Но наиболее скрытым и опасным считается третий, нижний уровень — так называемая манипулятивная экосистема. Она включает в себя сетки веб-сайтов и аккаунтов в соцсетях, которые внешне не связаны с государственными структурами, но работают на те же цели. Среди них — так называемые «доппельгангеры»: сайты, мимикрирующие под настоящие европейские СМИ, но созданные исключительно для распространения и маскировки фейкового контента. Всё чаще такие ресурсы используют генеративный искусственный интеллект: они автоматически собирают статьи, переводят их с одного языка на другой (например, с русского на английский), удаляя любые указания на первоначальный источник. В результате создаётся иллюзия достоверности и нейтральности.

«10 лет назад Европейский Союз начал работу по фактчекингу и по противодействию дезинформации. И тогда мы поняли, что здесь дело не только в том, что есть дезинформация, а также есть, так называемое, манипулятивное поведение, которое способствует распространению ложной информации. И необходимо понимать, каким образом это происходит, и кто за этим стоит», — объясняет Улдис Элкснитис.

Нужные нарративы многократно транслируются через разные уровни этой системы, что усиливает эффект. Информация обрастает «подтверждениями» — и даже полностью выдуманная история начинает восприниматься как реальность. Именно поэтому эффективное противодействие дезинформации требует не только фактчекинга, но и глубокого понимания всей экосистемы: кто за ней стоит, как она устроена и через какие каналы работает.

Как отвечает ЕС?

Первый шаг, который предпринимают аналитики ЕС для борьбы с дезинформацией, — это детальное изучение среды, в которой распространяются ложные нарративы. Они анализируют:

  • Кто стоит за кампаниями?
  • Какими методами они действуют?
  • Какой контент распространяют?
  • Через какие каналы?
  • Какое влияние оказывают на общество?

Ответы на эти вопросы помогают не просто выявлять фейки, но и понимать логику и структуру деструктивных информационных потоков. Поскольку простого фактчекинга недостаточно, особое внимание уделяется техническим аспектам, например, как создаются сайты, с помощью каких инструментов распространяется контент, какие технологии задействованы в автоматическом производстве и переводе материалов, мимикрирующих под легитимные источники.

Найденные кейсы дезинформации собраны на специальной платформе EUvsDisinfo. Сейчас тут опубликована коллекция самых разных дезинформационных нарративов (более 19 тысяч), которые были разобраны специалистами – фактчекерами. Здесь же публикуется и контент, посвящённый борьбе с дезинформацией и манипуляцией, в том числе и на русском и казахском языках. В будущем авторы площадки рассматривают внедрение и версию на других языках Центральной Азии.

Этот ресурс особенно полезен для журналистов, аналитиков и фактчекеров, позволяя не только идентифицировать ложный контент, но и увидеть его повторяемость, географию и целевую аудиторию.

Второй элемент стратегии — развитие медиаграмотности, которое рассматривается как основа информационной устойчивости: граждане должны понимать не только, как устроен медиаландшафт, но и как различать намеренную манипуляцию.

Третий инструмент — правовое регулирование. Европейская комиссия разрабатывает и внедряет директивы, регулирующие деятельность цифровых платформ, включая обязательства по прозрачности алгоритмов, маркировке манипулятивного контента и сотрудничеству с независимыми верификаторами.

Четвёртая составляющая — точечные меры воздействия, такие как персональные и секторальные санкции в отношении акторов, причастных к системным кампаниям дезинформации. Наконец, важным элементом этой архитектуры являются ежегодные технические отчёты, публикуемые внешнеполитической службой ЕС.

В них содержится методология анализа информационной манипуляции, оценка воздействия конкретных кейсов, а также практические рекомендации — в том числе по публичному разоблачению кампаний. Эти документы распространяются среди государств-членов, экспертов и организаций гражданского общества, формируя общее понимание угроз и согласованные подходы к защите информационного пространства.

Презентация Улдиса Элкснитиса «Подход ЕС к информационным манипуляциям и вмешательству» состоялась в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Полную версию презентации Улдиса Элкснитиса можно посмотреть здесь:

ИИ против всех: как дезинформация вышла на новый уровень, а Центральная Азия оказалась особенно уязвимой

Редакция
-
0
ИИ против всех: как дезинформация вышла на новый уровень, а Центральная Азия оказалась особенно уязвимой

В 2025 году поисковые системы деградируют в угоду маркетинговым стратегиям, создавая для пользователей информационные пузыри, выбраться из которых не так просто. Хорошо оптимизированные пропагандистские сайты попадают в поисковую выдачу, и аудитория начинает пользоваться их контентом. Языковые модели обучаются на недостоверной информации и на её основе формируют ответы для пользователей. При этом, из-за низкого уровня медиаграмотности растёт цифровое неравенство, и самые уязвимые группы населения оказываются в мире фейков, даже не подозревая, что всё вокруг — подделка.

Это не описание пост апокалиптического мира, а реальность 2025 года, которую во время презентации, посвящённой глобальным и региональным трендам дезинформации, представил редактор Provereno.Media Павел Банников.

«Новый репортёр» записал основные тезисы его выступления.

(Дез)информационная война: предыстория (2020–2022)

Пандемия COVID-19 и сопутствующая ей инфодемия изменили глобальный пропагандистский ландшафт. Три мощнейшие (хотя и по-разному устроенные) машины стали активно использовать партизанские технологии, не имея возможности контролировать последствия дезинформационных кампаний. Яркий пример — запущенная во время первого президентского срока Дональда Трампа секретная операция Пентагона по дискредитации китайской вакцины, затронувшая страны, которые не входили в план информационной атаки, в том числе, вероятно, негативно повлиявшая и на сами США.

Павел Банников, фото: Internews Tajikistan

Эта операция была описана в специальном расследовании Reuters в июне 2024 года. Например, один из нарративов этой информационной атаки был связан с публикациями о том, что в китайской вакцине против коронавируса содержится свиной желатин. Он был нацелен на страны с мусульманским населением, прежде всего, арабские, но оказался в том числе и в Центральной Азии.

Впрочем, не только государства взяли технологии на вооружение. Общество тоже включилось и радикально изменило по всему миру получило новые инструменты политического влияния, усилило возможности возмездия и помогло кооптировать на свою сторону уязвимые и маргинальные аудитории в глобальный супераппарат.

ИИ-наводнение. Роль техногигантов

Социальные платформы активно внедряют и поощряют использование ИИ для генерации контента. Это обеспечивает рост монетизации и вовлечённости пользователей, но одновременно создаёт благоприятную среду для распространения дезинформации.

Отсутствие строгого регулирования и прозрачных стандартов маркировки ИИ-контента дополнительно способствует снижению критического восприятия информации аудиторией.

В 2025 году каждый четвёртый пост в социальных сетях создаётся с помощью нейросетей, например, доля ИИ-контента среди длинных постов в ФБ составляет 41 %. Это серьёзно трансформирует информационное пространство и усложнит процесс выявления недостоверной информации.

При этом смена политики компании Meta в отношении недостоверного контента влияет и будет влиять на видимость вводящих в заблуждение текстов, фото и видео.

Между тем, под сменой политики Meta имеется в виду отказ от проверки фактов на платформах Facebook и Instagram, который был введён в США в январе 2025 года. Изначально программа сторонней проверки фактов третьими лицами была запущена корпорацией Meta в 2016 году на фоне растущего беспокойства о том, как дезинформация онлайн угрожает демократии и жизни людей. Отказ от этой практики осудили фактчекеры по всему миру.

Новые стратегии кибермошенников

До 50% всех попыток мошенничества с документами связаны с использованием ИИ. Нейросети генерируют высококачественные фальшивые удостоверения личности, паспорта и финансовые документы. ИИ-алгоритмы изучают цифровой след потенциальных жертв, адаптируют сценарии обмана и автоматизируют диалоги через чат-боты, делая атаки более убедительными и массовыми.

Искусственный интеллект трансформировал киберпреступность, позволяя масштабировать атаки и повышать их эффективность. Уровень входа снизился. Традиционные методы защиты становятся всё менее действенными против таких продвинутых угроз. Прогнозируемый ущерб от онлайн-мошенничества в период 2023–2028 годов превысит $362 млрд, что сопоставимо с ВВП средней европейской страны.

При этом, только в Казахстане за первые шесть месяцев 2025 года Интернет-мошенники украли у жителей 25 млрд тенге (почти $48 млн).

Фактчек в руках пропагандистов превращается в пропаганду

В 2025 году появилась инициатива Global Fact-Checking Network (GFCN), позиционирующаяся как международная организация по проверке фактов, но фактически являющаяся инструментом российской пропаганды.

GFCN игнорирует базовые принципы независимого фактчекинга: отсутствует прозрачность, присутствует государственное финансирование (через ТАСС и АНО «Диалог»), продвигаются прокремлёвские нарративы.

Агентство Sputnik под эгидой Россотрудничества проводит тренинги для журналистов в десятках стран Европы, Азии, Африки и Латинской Америки, продвигая российские нарративы под видом профессионального развития.

Подобная тактика использования фактчекинга в качестве инструмента пропаганды подрывает доверие к проверке фактов в целом и создаёт информационный хаос, в котором аудитории сложно понять, какие источники действительно заслуживают доверия.

Продолжаются информационные атаки на фактчекеров

В 2024 и 2025 годах фактчекеры по всему миру, включая страны СНГ, столкнулись с целенаправленными информационными атаками. Это не новость, атаки начались ещё во время пандемии. Но эти атаки стали более технологичными, масштабными и разнообразными, что подтверждается специализированными отчётами и аналитикой профильных организаций. По разным данным 78 % фактчекеров сталкиваются с преследованием, а более трети организаций подвергаются кибератакам.

Алгоритмическая киберрадикализация

Кроме мошенников, нейросети используют и различные радикальные организации для пропаганды и вербовки, и ИИ даёт им, как и всем, новые возможности.

Например, с помощью ИИ возможно автоматизировать производство контента, персонализировать идеологические сообщения и создавать симулированные отношения с уязвимыми людьми. Кроме того, радикальные медиаподразделения распространяют руководства по обходу защитных барьеров ИИ, что позволяет генерировать пропагандистские материалы или нарративы, разжигающие ненависть, избегая при этом автоматизированной модерации.

Хотя ИИ в руках террористов и кажется дистопией, технологии уже доступны, а наблюдаемые тенденции указывают на глубокую стратегическую мутацию современных методов радикализации.

Пессимизация основных поисковых систем

Все поисковые системы и алогоритмы деградируют в пользу маркетинговых стратегий и получения денег и формируют информационные пузыри и плюс вы заметили

С 2019 года наблюдается устойчивое снижение качества поиска в Google и Яндекс. Персонализированная выдача формирует «информационные пузыри», где пользователи получают результаты, соответствующие их предпочтениям и убеждениям.

Ответы, сгенерированные искусственным интеллектом в поисковой выдаче, часто содержат ошибки и опираются на ненадёжные источники, подрывая доверие к информации. А достоверные в самом конце и большинство через поиск ищут и это опасно для регионов с низким уровнем медиаграмотнсои они не переходят.

Ухудшение качества поисковых систем происходит параллельно с ростом их влияния на информационное потребление. Большинство пользователей по-прежнему получают информацию через поисковые сервисы, даже не осознавая снижения их надёжности.

Эта тенденция особенно опасна для регионов с низким уровнем медиаграмотности, где пользователи не имеют навыков критической оценки информации и полагаются на поисковые системы как на объективный источник знаний.

Новое цифровое неравенство: риски стран Центральной Азии

Большинство пользователей используют ИИ не по назначению или без должной критичности. Это проявляется в доверии к «галлюцинациям», нарушении политик, ошибках в работе и даже в создании новых рисков для бизнеса и общества.

Главные ошибки и злоупотребления при работе с ИИ

  • 58% доверяют ИИ-ответам без перепроверки.
  • 86% сталкивались с «галлюцинациями» ИИ.
  • 77% были введены в заблуждение ИИ хотя бы раз.
  • 46% загружали чувствительные данные в публичные ИИ-сервисы.

В 2025 году цифровое неравенство приобрело новое измерение — интеллектуальное. Люди, обладающие навыками работы с ИИ, получают значительные преимущества, в то время как остальные становятся уязвимыми перед манипуляциями.

Китай и ОАЭ уже внедряют обучение искусственному интеллекту в школьную программу с первого класса, что даёт их гражданам серьёзное конкурентное преимущество. Страны Центральной Азии существенно отстают в этом процессе из-за нехватки квалифицированных педагогов и ресурсов.

Основные риски:

  • Интеллектуальное неравенство
  • Образовательный разрыв
  • Недостаток медиаграмотности
  • Технологическая зависимость

Главное препятствие — отсутствие системных программ по медиаграмотности в образовательной системе. Школьников хотят учить логике работы с ИИ, но не объясняют, что такое обычная формальная логика. Это усугубляет информационную уязвимость региона.

Перспективы развития ситуации

Доля ИИ-контента и количество случаев мошенничества растут, в то время как медиаграмотность населения увеличивается гораздо медленнее. Этот разрыв создаёт благоприятные условия для распространения дезинформации.

Прогнозируется дальнейший рост объёма сгенерированного ИИ-контента и связанного с ним мошенничества. Разрыв между уровнем медиаграмотности и объёмом ИИ-контента увеличивается, что создаёт благоприятные условия для распространения дезинформации.

Внедрение обучения работе с ИИ в школьную программу становится необходимостью, особенно для стран Центральной Азии. Однако это требует значительных финансовых вложений и подготовки специалистов, что представляет серьёзный вызов для региона.

Вызовы и решения для информационной безопасности

Для эффективного противодействия дезинформации необходим комплексный подход обновление образовательных программ, поддержка независимых фактчекинговых организаций, а также разумное регулирование использования ИИ и международное сотрудничество в сфере информационной безопасности.

Государственно-частное партнёрство в этой сфере крайне необходимо при условии сохранения независимости экспертов.При общих целях у госорганов нет достаточной экспертизы, а у экспертного сообщества и НПО — нужного влияния.

Только системные меры позволяют снизить цифровое неравенство и снизить негативное влияние дезинформации на общество. Особенно важно развитие региональных инициатив, учитывающих специфику информационного пространства Центральной Азии.

Основные рекомендации:

  • Внедрение базовых курсов медиаграмотности для журналистов и педагогов.
  • Разработка методических материалов по выявлению дезинформации и работе с ИИ-инструментами. Наработки имеются и используются в вузах, однако масштабы недостаточны.
  • Реинтеграция курса формальной логики, и интеграция курса медиаграмотности в обязательную школьную программу.
  • Создание региональных центров цифровой грамотности в странах Центральной Азии.
  • Формирование новой культуры информационного потребления с медиаграмотным мышлением и поведением в основе.
  • Разработка региональных стандартов противодействия дезинформации.

Рекомендации для государственных органов и неправительственных организаций стран Центральной Азии:

  • Разрабатывать и внедрять обязательные курсы медиаграмотности и формальной логики в школьную программу.
  • Развивать региональную сеть независимых фактчекинговых организаций.
  • Разрабатывать программы подготовки педагогов по медиаграмотности и разумной работе с ИИ.
  • Участвовать в международных инициативах по борьбе с дезинформацией.
  • Развивать полноценное партнёрство между госорганами и НПО.

Презентация Павла Банникова «Глобальные и региональные тренды дезинформации в 2025 году» состоялась в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Презентацию П. Банникова можно посмотреть здесь:

«Белые пятна колонизации»: журналисты Казахстана и Кыргызстана возвращают в повестку историю, о которой хотят забыть

Лилия Гайсина
-
0
«Белые пятна колонизации»: журналисты Казахстана и Кыргызстана возвращают в повестку историю, о которой хотят забыть

Несмотря на то, что с момента трагических событий начала XX века прошло почти сто лет, в Центральной Азии эта тема до сих пор считается чувствительной и опасной. Многие эксперты отказываются высказывать своё мнение публично. Общение с журналистами избегают и герои – потомки репрессированных и очевидцы тех событий.

О том, почему в регионе так тяжело обсуждать историю начала прошлого века и зачем это делать, «Новый репортёр» спросил у журналисток Назиры Даримбет из Казахстана и Лейлы Саралаевой из Кыргызстана, которые выпустили большой медиапроект «Белые пятна колонизации».

«В один день в город Фрунзе начинают заходить толпы изможденных, грязных, измученных людей, которые идут пешком не по одному, а целыми тысячами. Для жителей Фрунзе — это катастрофа. Горожане были потрясены: с казахами они все эти годы жили бок о бок, девушек выдавали замуж, парни женились на казашках, проводили спортивные состязания, совместные праздники. Казахи были очень зажиточные, по сравнению с кыргызами. И вдруг такие обнищавшие», — рассказывает кыргызский историк Зайнидин Курманов в сюжете, посвящённом голодомору (Ашаршылық), который стал причиной гибели тысяч казахов.

В интервью историк рассказывает о том, как в начале 1930-х годов, спасаясь от голода, в Кыргызстан пришли от 120 до 150 тысяч измождённых людей из Казахстана, и как кыргызы приняли их и помогли выжить. Этот рассказ стал частью серии материалов о драматических событиях начала XX века в Центральной Азии. Цикл подготовили редакции «Республика» (Казахстан) и «Новые лица» (Кыргызстан) в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», реализуемого Internews при поддержке Европейского Союза. Помимо темы голода, в проект вошли лонгриды о сталинских репрессиях, депортациях, ограничениях национальных языков, начале борьбы за независимость и распаде СССР.

— Наш проект «Белые пятна колонизации» о трагических фактах советской истории, которые происходили в двух странах, бывших республиках СССР – Казахстане и Кыргызстане, но которые замалчивались историками. В школах, особенно в советский период, об этом либо совсем не рассказывали, либо уделяли этим темам один абзац и 15 минут урока. В современных школах про репрессии и другие трагические события начала 20 века говорят, но тоже очень мало, — рассказывает Лейла Саралаева, главный редактор, журналистка издания «Новые лица».

Она уточняет, что команда считает эту тему актуальной в современных условиях.

— В последние годы, в связи с усилением давления на свободу слова и инакомыслие, уничтожение гражданского общества и любой критики, возбуждение уголовных дел, арест и суды над журналистами и гражданскими активистами, тема репрессий становится вновь актуальной как в Кыргызстане, так и в Казахстане. В своём исследовании мы хотели напомнить аудитории, что такое политические репрессии и к каким последствиям они приводят, — объясняет Лейла Саралаева.  

Почему события столетней давности чувствительны в регионе?

По словам Назиры Даримбет, журналистки издания «Республика», в Казахстане на эти темы говорить сложно:  

— Тема политических репрессий была одной из ключевых в проекте. Несмотря на наличие публикаций, фильмов и материалов в независимых и государственных СМИ, объективного взгляда на эту тему в Казахстане не хватает. На гостелеканалах часто выпускаются фильмы, в которых нет политической оценки действиям руководства тогдашнего режима.

Кроме того, Назира Даримбет говорит, что в целом информации о тех событиях не так уж много — неизвестно, сколько человек было реабилитировано, сколько пострадало. При этом у журналистов нет доступа к важным документам, а потомки репрессированных часто не могут получить информацию о своих предках. Возникают сложности и со спикерами: даже спустя почти сто лет после тех событий, многие люди не решаются говорить на эту тему.

Она объясняет, что политические репрессии являются чувствительной темой для Казахстана, потому что раскрывая её, приходится говорить об ответственности России за те события и проводить параллели между тем, что происходило в начале 20 века и сегодняшним днём.

— В этом контенте мы постарались показать исторические факты и то, что происходит сейчас: методы, жестокость — всё это вызывает аналогии. Репрессии по политическим мотивам и преследования за взгляды никуда не ушли. Экспертов, которые готовы проводить параллели, немного, но они нашлись, и я им очень благодарна, — рассказывает журналистка.

Для Кыргызстана тема политических репрессий советской эпохи пока не табуирована. Однако, учитывая тенденции, ситуация может измениться.

— Пока ещё есть возможность говорить об этом. Но в ближайшие полгода-год тема репрессий и в целом постановка вопроса о колонизации будет закрыта, так как идёт мощное сближение с Россией, особенно в сфере образования. Например, российская организация «Евразия» создала рабочую группу для разработки принципов единого образовательного пространства России и Кыргызстана. При этом Россия переписывает свою историю, закрыла фонд «Мемориал», музей ГУЛАГА (якобы на ремонт), вновь восхваляет Сталина, а значит эти тенденции скоро будут и у нас. К сожалению, в Кыргызстане много сторонников Сталина, которые пишут оскорбительные комментарии под нашими публикациями, называя нас, журналистов, «врагами народа», «провокаторами» и «рабами Запада», — признаётся Лейла Саралаева.

О том, что в Казахстане поклонники Сталина тоже есть говорит и Назира Даримбет:

— Этот тренд, к сожалению, усиливается. В интервью один из экспертов рассказывал, что многие в Казахстане до сих пор считают, что благодаря Сталину появилась индустрия, были построены дороги. Эта тенденция существует, и поскольку Россия — наш ближайший партнёр, она проникает и в наше информационное поле. Мы видим, как это проявляется: споры о «Бессмертном полке», портреты Сталина на шествиях — это уже происходит и в Казахстане, и может принять более массовый характер.

Чего боятся герои?

Лейла Саралаева говорит, что несмотря на то, что в целом информации о трагических событиях почти вековой давности достаточно в свободном доступе, а местные историки охотно дают комментарии, в республике до сих пор остаётся засекреченным архив КГБ. Несмотря на то, что полгода назад в стране был принят Закон о реабилитации репрессированных по политическим мотивам.

— Эксперты, историки, дети репрессированных открыты для комментариев, делятся информацией и говорят на эту тему открыто. У нас возникла проблема с потомками депортированных в Украину кыргызов, так называемых «кулаков», и экспертами, которые эту тему исследовали в архивах Украины. Одна из потомков отказалась давать интервью, заявив, что сейчас не самое подходящее время.  

В Казахстане ситуация с поиском информации ещё сложнее.

— Найти спикеров и героев в Казахстане было сложно. Потомков депортированных и репрессированных людей трудно уговорить говорить на эту тему. Даже те спикеры, кто работают в научных институтах, часто отказываются или ссылаются на занятость. Особенно сложно было с темой депортации — хотелось привлечь независимых экспертов и историков из Института Валиханова, но они оказались недоступны, — говорит Назира Даримбет.

Почему важно говорить о трагедиях прошлого?

Обе журналистки уверены, что тему политических репрессий необходимо постоянно поднимать, чтобы не допустить повторения:

— Об этих темах необходимо продолжать говорить с разных ракурсов постоянно, потому что политические репрессии возвращаются, — объясняет Лейла Саралаева. — Многие полагали, что раскрывая правду о голодоморе, депортации, большом терроре в 90-е, общество получило прививку от репрессий. Но история доказала, что люди быстро забывают, не анализируют, не проводят аналогии. В результате мы имеем подобные преследования критиков и инакомыслящих. Возможно, не в таких масштабах, но суть та же самая и эффект страха в обществе такой же. Поэтому важно продолжать говорить о репрессиях, чтобы общество осуждая репрессии прежних готов демонстрировала власти, что так поступать со своим народом неприемлемо. И рано или поздно возмездие ждёт тех, кто чинил даже самые страшные репрессии.

Медиапроект «Белые пятна колонизации» создается в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Как медиа эффективно использовать нейросети в повседневной работе?

Лилия Гайсина
-
0
Как медиа эффективно использовать нейросети в повседневной работе?

Каждый день редакции в Центральной Азии используют в своей повседневной работе искусственный интеллект. Почти весь сегодняшний контент, в лучшем случае — это совместная работа человека и нейросетей. Однако, чаще всего медиа прибегают к помощи ChatGPT, хотя производители предлагают огромное количество других инструментов на базе искусственного интеллекта.

Про некоторые из них во время дискуссии «AI и авторское право» рассказал медиаэксперт из Казахстана Марат Садыков.

Своё выступление Марат Садыков начал с примера — короткого видеоролика на сложную тему, посвящённую детям, которые рождаются в тюрьме.

«Если вы работаете с чувствительной темой, в которой визуализация невозможна, то можно прибегнуть к генерации изображений. Главное — оставаться честным перед аудиторией: маркируйте ИИ-контент и не пытайтесь выдать его за реальный. Чтобы это было не подменой, а этичным способом визуализировать важные истории», — объясняет Садыков.

Он перечислил все сервисы, которые использовал для подготовки своего ролика:

ChatGPT — для написания текста озвучки;

11Labs — для синтеза речи и звукового оформления;

Midjourney — для генерации изображений;

Kling AI — для анимации;

DaVinci Resolve — для финального монтажа.

Как сделать контент на основе больших данных?

Отдельное внимание Садыков уделяет сервису Google NotebookLM — инструменту, который помогает анализировать большие массивы данных: от PDF-расследований до интервью и материалов из соцсетей. Сервис умеет строить ментальные карты, делать аудиовыжимки и даже генерировать подкасты на основе загруженной информации. Это особенно полезно для работы с тематическими проектами и сложными досье.

Кроме этого, на сервисе журналистам будут полезны:

Централизация источников: можно загружать документы, аудио‑ и видеозаписи, PDF, статьи и даже YouTube‑транскрипции, чтобы все было доступно в одном «блокноте».

Быстрые резюме и FAQ: инструмент автоматически создаёт краткие обзоры, ключевые вопросы и FAQ по загруженным материалам — экономя десятки часов традиционного чтения.

Подкасты‑обзоры: одна из самых популярных функций — Audio Overview, которая превращает текстовые материалы в диалог двух ИИ‑ведущих.

Фактчекинг и проверки цитат: можно загрузить черновик статьи или стенограмму и попросить найти прямые цитаты или аргументы, с указанием источника и временной метки Сравнение материалов: очень удобно для работы с большими документами — например, сравнения двух свидетельских показаний или отчетов, и выявления несовпадений.

Транскрипция интервью: можно просто загрузить mp3‑файл, получить транскрипт и сразу задавать вопросы по содержанию — например, выделять ключевые тезисы.

Как создать релевантные картинки?

Садыков советует избегать использование ИИ в новостях, расследованиях и фоторепортажах, где сгенерированный контент может ввести аудиторию в заблуждение. Кроме того, он предупреждает, что создать качественный контент совсем без участия человека не получится.

«Чтобы получить хорошую картинку, вы должны видеть её сами. Понимать, что такое крупный план, какое освещение вам нужно, какие эмоции — и чётко формулировать это в промпте. Только тогда ИИ работает на вас, а не вместо вас», — объясняет он.

Эксперт говорит, что Gemini AI от Google особенно хорошо понимает визуальный контекст Центральной Азии и создаёт изображения, наиболее приближенные к реальности региона. Впрочем, функционал этого инструмента не ограничивается только созданием изображений. Например, на базе Gemini AI от Google журналисты могут создавать стиль своим изображениям, экспортировать их напрямую в Google Docs, Presentations или Canva и многое другое.

Фото сгенерировано Gemini

В случае, если журналистам требуется анимация или видео, Садыков советует использовать инструменты Kling AI или Krea.ai, которые позволяют создавать видеоконтент, пригодный для сторителлинга.

  • Kling AI — это продвинутая творческая студия для генерации и редактирования изображений и видео (до 1080p, 2 минут), работает по текстовым и графическим запросам, и отличается высокой реалистичностью.
  • Krea.ai — больше подходит для дизайнерских решений. Этот инструмент ориентирован на генерацию и редактирование изображений и видео в реальном времени.

Садыков отмечает, что нейросети пока не способны заменить производство документального контента, востребованного у аудитории, несмотря на рост качества материалов, создаваемых искусственным интеллектом. В то же время медиаэксперт выражает опасения, что ИИ может ошибочно маркировать контент, созданный людьми, что будет снижать его ценность в глазах зрителей.

Дискуссия «AI и авторское право» состоялась в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Что редакции в Центральной Азии должны знать об авторском праве при использовании ИИ

Лилия Гайсина
-
0
Что редакции в Центральной Азии должны знать об авторском праве при использовании ИИ

В июне 2025 года две голливудские студии Disney and Universal подали в суд на Midjourney обвиняя нейросеть в том, что она без разрешения использует изображения культовых персонажей, созданных на студиях. Компании требуют, чтобы нейросети обвинили в нарушении авторского права, и запретили дальнейшее использование их персонажей без лицензий.

Эксперты называют этот иск историческим, и прогнозируют, что в ближайшем будущем таких разбирательств будет много. Не обойдет этот тренд стороной и Центральную Азию. Несмотря на то, что в регионе всё ещё актуальны базовые вопросы, связанные с авторскими правами, специалисты советуют уже сейчас начать разработку редакционных правил по использованию ИИ.

О том, какую мировую практику редакции могут рассматривать для создания таких документов, и что важно помнить об авторском праве — обсудили участники дискуссии «AI и авторское право» – Гульмира Биржанова, казахстанский медиаюрист и сооснователь общественного фонда «Правовой медиацентр» и Мадина Турсунова, медиаюрист из юридической клиники для работников медиасферы из Узбекистана.

«Новый репортер» записал основные тезисы их выступлений.

Самые частые нарушения авторского права в ЦА

«Несмотря на то, что наша дискуссия сегодня посвящена ИИ, я хочу начать с более базового — с защиты авторских прав, потому что запрос на это колоссальный», — начала Гульмира Биржанова.

По её словам, только за прошлый год авторское право вошло в топ-3 юридических запросов от редакций в Казахстане наряду с вопросами доступа к информации и интернет-цензуры. Растут и суммы компенсаций: если ранее речь шла о выплатах в несколько сотен долларов, то сейчас иски могут достигать 5–8 миллионов тенге ($9,5 тысяч — $15,5 тысяч) за незаконное использование изображений, текстов и других материалов.

«Главное заблуждение, с которым мы сталкиваемся, — уверенность в том, что всё, что лежит в Google или Яндексе, можно свободно публиковать. Журналисты до сих пор ссылаются на “открытые источники” или вообще пишут: “взято с просторов интернета”. Это работает до первого иска», — подчёркивает юристка.

Она поясняет, что «открытых источников» с юридической точки зрения просто не существует. Особенно если речь идёт о фотографиях.

По словам Биржановой, правовая безграмотность в вопросах авторского права — общая проблема для журналистов всего региона, несмотря на то, что все страны Центральной Азии ратифицировали Бернскую конвенцию (касается охраны произведений и прав их авторов – прим. авт.) и имеют схожие подходы к регулированию.

Второе распространённое заблуждение — уверенность медиапроизводителей в том, что контент можно использовать без указания автора. По закону Казахстана (и схожим нормам в других странах Центральной Азии) допускается использование материалов без согласия автора — но только с обязательным указанием его имени.

Что такое презумпция авторского права?

По словам Биржановой презумпция авторского права означает, что в случае спора автору не нужно доказывать, что он действительно создал изображение.

«Если он заявляет об этом в суде, закон изначально стоит на его стороне. При этом отсутствие водяного знака, подписи или регистрационного номера никак не лишает его прав. Ставить такой знак не является обязанностью. Важно помнить: не нужно быть профессионалом, чтобы считаться автором. Достаточно сделать снимок — даже на обычный смартфон — и с этого момента у вас возникают исключительные права на изображение. Уникальность, техника съёмки или художественная ценность роли не играют», — поясняет медиаюрист.

По её словам, среди журналистов также распространено мнение, что авторские права нужно регистрировать. На практике — это миф. Закон предусматривает возможность регистрации, но для статей, новостных текстов или фотографий такая регистрация не обязательна и фактически не применяется. Оформление прав через государственные органы может быть уместно, например, для книг или программ, но не для каждодневной журналистской работы.

Впрочем, есть контент, который не подпадает под защиту авторского права:

«Это, например, нормативные правовые акты, государственные символы, фольклор и — особенно актуально для журналистов — материалы, имеющие исключительно информационный характер», — уточняет Биржанова.

Она напоминает, что в казахстанском законодательстве отдельно оговаривается, что пресс-релизы и короткие заметки без авторского анализа, пересказывающие официальные события, не считаются объектами авторского права.

Что такое разрешённый контент?

Медиаюрист напоминает, что даже при использовании фотостоков важно проверять лицензионные условия. На каждом ресурсе — будь то Unsplash, Shutterstock или Pixabay — есть своя политика: где-то требуется обязательное указание автора, где-то — запрет на коммерческое использование.

«Когда к нам поступают досудебные претензии, мы первым делом спрашиваем: с какого стока была взята фотография? Что указано в пользовательском соглашении? Была ли лицензия? Нельзя просто заменить спорную фотографию на «похожую». В редакциях должен быть выстроен процесс: если вам нужна иллюстрация — сделайте собственную или используйте ту, на которую у вас есть права», — объясняет Биржанова.

То же касается текстов: при заимствовании необходимо указывать корректную ссылку на источник и имя автора. Гиперссылка — желательна, но главное — соблюсти юридическую атрибуцию.

Один из выходов в условиях правовой неопределённости — использование изображений, сгенерированных с помощью искусственного интеллекта. Однако даже с ИИ-контентом важно соблюдать прозрачность. Пока в Казахстане закон об ИИ находится на стадии первого чтения, обязательная маркировка таких изображений ещё не установлена. Но с этической точки зрения медиа должны указывать, что фото или иллюстрация созданы с помощью нейросети. Это честно по отношению к читателю — и, возможно, скоро станет нормой и по закону.

«Визуал, созданный искусственным интеллектом, может быть не менее выразительным, чем работа фотографа. Главное — соблюдать принципы прозрачности и ответственности», — говорит Биржанова.

Как регулируется ИИ в зарубежных странах?

«Сейчас мы находимся в правовой серой зоне, особенно в вопросах интеллектуальной собственности, связанной с искусственным интеллектом. И каждая страна — от США до государств Центральной Азии — ищет свои подходы к регулированию», — говорит Мадина Турсунова.  

Она предлагает взглянуть на практику стран, где работают головные офисы нейросетей: именно там, по её словам, формируются правовые и этические ориентиры для всего мира.

«Важно понимать, кого мы вообще считаем автором, и как трактуем само понятие искусственного интеллекта. Сегодня в международной юридической практике нет единого определения ИИ — так же, как в своё время не было определения Интернета. Возможно, с ИИ произойдёт то же самое — но на это уйдут десятилетия», — говорит Турсунова.

По её словам, в США, например, официальной позицией US Copyright Office остаётся следующее: автором может быть только человек. Были попытки зарегистрировать произведения, созданные исключительно нейросетью, но все они были отклонены. Искусственный интеллект не признаётся автором — однако произведение, созданное с его помощью, может быть защищено, если в нём есть существенный творческий вклад человека.

В американской практике ИИ всё чаще рассматривается как инструмент, подобно камере или графическому редактору. Этот подход уже активно применяется в творческой индустрии: ИИ используется для синтеза голоса, создания визуалов, музыки и даже литературных форм. Вместе с тем появляются и новые угрозы: технология дипфейков, позволяющая создавать фальшивые, но реалистичные видео с «участием» известных людей, требует дополнительных правовых гарантий.

Однако, фундаментальное законодательство об авторском праве в США остаётся прежним: вместо принятия отдельного закона под ИИ, акцент делается на анализ конкретных кейсов, так как система прецедентная.

В Великобритании подход отличается. Там существует юридическая возможность охраны произведений, созданных без прямого участия человека. Однако автором (или, точнее, правообладателем) в таком случае признаётся тот, по чьей инициативе контент был сгенерирован. Даже если человек ввёл всего одну строку промпта, он считается тем, кто «управлял процессом», а значит — может претендовать на исключительные права.

Кроме того, сейчас в Великобритании обсуждается возможность расширения перечня исключений, при которых объекты авторского права могут использоваться без разрешения правообладателей, в частности — для обучения ИИ-моделей.

«В зависимости от исхода дела, законодательства разных стран могут быть дополнены новыми исключениями — уже в пользу машинного обучения, что повлияет и на будущие практики в странах Центральной Азии. Для нас, где развитие ИИ на национальных языках сталкивается с нехваткой качественного контента. Если этот контент останется полностью закрытым из-за авторского регулирования, это станет серьёзным барьером для технологического прогресса. Нам придётся искать баланс между защитой прав и развитием локальных ИИ-моделей», — объясняет Турсунова.

Что касается опыта Европейского союза, то здесь был принят AI Act — первый в мире полноценный регламент, устанавливающий этические и правовые рамки использования искусственного интеллекта. Хотя он не регулирует авторское право напрямую, документ формирует общую инфраструктуру правил: от требований к прозрачности до оценки рисков. В ЕС также действует принцип, согласно которому автором может быть только человек, а ИИ — лишь инструмент.

Китай, напротив, делает акцент на жёстком регулировании маркировки ИИ-контента. В стране уже введено обязательное правило: все материалы, созданные с использованием искусственного интеллекта, должны быть чётко промаркированы — как визуально, так и через метаданные в цифровых файлах. Это позволяет отслеживать происхождение контента, в том числе на фотостоках и медиаплатформах, где грань между реальными и сгенерированными изображениями становится всё менее различимой.

Как Узбекистан регулирует контент, произведённый ИИ

Перейдя к ситуации в Узбекистане, Турсунова отметила: действующее законодательство об авторском праве формально позволяет охранять работы, созданные с помощью ИИ, при условии наличия творческого вклада человека. Однако существует и ограничение: в Узбекистане есть норма, согласно которой результаты, полученные с помощью технических средств, не признаются объектами авторского права, если они созданы автоматически, без участия автора.

«Если журналист просто просит нейросеть сгенерировать изображение — условно, “покажи мне корову” — и публикует результат, это вряд ли можно считать творческой работой. Но если он усложняет задачу, использует несколько моделей, компилирует результат, добавляет оригинальные элементы, то может идти речь о полноценном авторском произведении», — пояснила Турсунова.

Формально система регистрации авторских прав в Узбекистане не требует проверки творческого вклада — она лишь фиксирует факт подачи заявки и данных об авторе. Сейчас в стране не требуется указывать, был ли задействован ИИ при создании произведения. Но, по словам Турсуновой, эта практика может измениться в будущем, особенно если будут приняты новые законодательные нормы.

Узбекистан уже утвердил национальную стратегию по развитию искусственного интеллекта, и в ней предусмотрено создание отдельного законодательства, регулирующего ИИ. Однако, как подчеркнула спикер, вопросы интеллектуальной собственности в этой стратегии пока вообще не затронуты, что оставляет правовой вакуум, особенно для медиапроизводства и креативной индустрии.

Турсунова напомнила, что Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) уже ведёт активные международные консультации. Обсуждаются как объекты авторского права, созданные при участии ИИ, так и патентуемые изобретения. Один из центральных вопросов — насколько существенным должен быть творческий вклад человека, чтобы работа могла считаться охраняемой. Также обсуждается, какую роль в правовой конструкции могут играть разработчики или владельцы ИИ-инструментов, если именно их технологии становятся основой для генерации контента.

Отдельный пласт дискуссии касается защиты нематериальных прав личности — голоса, изображения, стиля. ИИ уже способен собирать и комбинировать эти элементы для создания дипфейков, фальшивых аудиозаписей или «пародий», и пока законодательство не даёт точных ответов на вопрос, как защищать личную идентичность в цифровую эпоху. Турсунова предложила подумать о необходимости введения новых правовых категорий: цифровых прав личности, цифровых авторских прав и новой модели справедливой компенсации.

В целом, эксперты соглашаются с тем, что ИИ уже меняет медиапроизводство, и без новых правил — как внутри редакций, так и на уровне законодательства — риски (этические, юридические, профессиональные) будут только расти.

Спикеры призвали к разработке редакционных политик по использованию ИИ и к профессиональной солидарности в этой быстро меняющейся сфере.

Дискуссия «AI и авторское право» состоялась в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Видеозапись дискусии можно посмотреть здесь:

«Консилер от синяков после побоев» и «коуч по абьюзу» — казахстанское шоу QBC  превращает острые темы в сатиру

Лилия Гайсина
-
0
«Консилер от синяков после побоев» и «коуч по абьюзу» — казахстанское шоу QBC  превращает острые темы в сатиру

Казахстанское медиа STEPPE запустило Qate Broadcasting Company — сатирический проект, который притворяется старым телевизионным каналом. Пять шоу напоминают забытые форматы из эпохи большого советского ТВ, но вместо привычных тем здесь обсуждают консилеры от побоев, коучей по абьюзу и средства от чайлдфри. Ведёт весь этот абсурдный марафон артистичный и эксцентричный герой — актёр и музыкант АҢСАТ ДІЛДӘБАЙ.

О том, как аудитория реагирует на сатиру и что нужно помнить, раскрывая сложные темы в таком формате — рассказывает «Новый репортёр». 

В течение восьми минутной передачи «Кешкі көңіл күй» (Вечернее настроение) ведущий АҢСАТ ДІЛДӘБАЙ и гостья его программы Наргиз Шукенова, директорка Batyr Foundation выстраивают драматургию, знакомую миллионам женщин по всему миру. Гостья программы пытается начать серьёзный разговор об изданной книге, посвящённой истории музыки Казахстана, но ведущий переводит тему на её личную жизнь и предлагает себя в качестве партнёра. Услышав, что в детстве он страдал от сильных и независимых женщин, Наргиз пытается проанализировать его ситуацию с психологической точки зрения, но ведущий сначала отмахивается, высмеивая её попытку говорить об уязвимости, а затем обвиняет в стервозности. Ещё на протяжении всего разговора Ансат постоянно перебивает Наргиз, и делает ей комплименты. 

Эта передача вышла на Youtube-канале казахстанского издания STEPPE. Она стала частью из серии Qate Broadcasting Company (QBС) который команда выпустила в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», реализуемого Internews при финансовой поддержке Европейского Союза. Для STEPPE работа в таком формате – эксперимент, а производство контента на казахском языке – первый опыт. Тем не менее, у проекта уже есть свои поклонники.

— Наш новый проект аудитория воспринимает хорошо, нет комментариев из серии «вы всё врёте». Напротив, люди чувствуют сатиру и понимают, что мы хотим сказать, — рассказывает главный редактор издания STEPPE Екатерина Лейман. 

По сути QBС — это целый вымышленный телеканал с самыми разными форматами передач. Кроме шоу «Кешкі көңіл күй» на площадках STEPPE выходят еще несколько сатирических проектов. «Таңғы пошта» (Утренняя почта) пародирует утренние шоу — ведущий вместо новостей предлагает утреннюю зарядку и требует взятки. В «Теледүкен» (Телемагазин) зрителям предлагают косметику «Қансилер», которая скрывает следы от побоев или средство от чайлдфри, чтобы взрослые дети не думали о самореализации, а рожали внуков. Программа «Жалған жаңалықтар» (Ложные новости) рассказывает о том, что госслужащие стали ближе к народу, или что пенсии и другие социальные пособия в Казахстане серьёзно выросли. В шоу «Сәтті бинго» ведущий случайным образом дозванивается до зрителей, которые рассказывают личные истории — например, как разница часовых поясов влияет на растения. Поднимаются в проекте и темы медиаграмотности и критического мышления. Например, один их сюжетов, посвящённых мошенничеству, STEPPE выпустила в коллаборации с Factchecker.kz.

Все эти форматы объединяет сатира на острые социальные проблемы Казахстана — от сексизма до абсурда госуправления.

-Такой формат позволяет нам поднимать самые разные темы, в том числе и табуированные. Например, чайлдфри или взаимоотношения между молодым и старшим поколениями — очень важные, но сложные темы для нашего общества. В формате сатиры удаётся подсветить всю абсурдность того или иного вопроса, — говорит Лейман.

Как не перегнуть палку?

Главный герой проекта – его ведущий АҢСАТ ДІЛДӘБАЙ — талантливый музыкант и некогда солист группы Moonlight, по сценарию проходит путь от скептика и циничного потребителя информации до человека, способного к рефлексии и критическому мышлению. Но, конечно, это история не только о трансформации героя, но и о том, как телевидение, пользуясь доверием широкой аудитории, продвигает свои нарративы. Команде удалось точно передать атмосферу телепередач и поднять важные темы на совсем другом уровне.

— Выбирать темы для сюжетов было несложно, они рождались буквально из новостей Казахстана. Задержали какого-нибудь чиновника по факту коррупции, обязательно эта история ляжет в основу новостей и с ней можно работать. Главное, чтобы было развитие сюжета, — говорит Екатерина.

Сюжеты развиваются по-разному. Например, в утреннем шоу «Таңғы пошта» раздражённый ведущий нехотя берет стопку писем, которые ему нужно зачитывать в прямом эфире, но как только видит под ними деньги, оставленные в качестве взятки, мгновенно преображается в улыбчивого профессионала.

— В первый раз в своей жизни я попробовал себя в роли ведущего. До этого я вообще снимался только в фильмах и сериалах. Но сейчас я считаю, что именно формат сатиры был успешным, потому что большая часть аудитории сразу всё понимала и ловила этот вайб, и очень хорошо отзывались о проекте, — рассказывает Ансат.

Кроме ведущего над проектом работает почти вся команда онлайн-редакции STEPPE, а также приглашённые специалисты — сценаристы, стилисты, гримёры. Екатерина Лейман признаётся, что давно хотела попробовать такой формат. Тем более, что медиа в последнее время всё чаще обращают внимание именно на сатиру, и команда планировала опередить этот тренд.

— Сатира всегда существовала для того, чтобы поднимать важные темы, не обесценивая их и не умаляя их значимость. Мы сознательно доводим сатиру до предела — это помогает через контраст между социальными проблемами и юмором показать реальность, в которой мы живём, — говорит Екатерина Лейман.

Однако, авторы отдают себе отчёт, что работать с этим форматом нужно крайне осторожно.  

-Например, в одном из выпусков «Утренней почты», ведущий зачитывает письмо отца, чей ребёнок умер в армии. Это большая проблема для Казахстана, о которой не любят говорить. Наш сюжет на эту тему — это не чёрный юмор — мы стараемся удерживать баланс, чтобы не насмехаться, а использовать сатиру только там, где это уместно. Конечно, риски всегда есть. Но мы — профессиональные журналисты, и осознаём всю ответственность. Наши сценаристы хорошо ориентируются в теме, мы тестируем материалы на близких и внимательно следим за инфополем, чтобы не перегнуть палку. Если понимаем, что тема слишком серьёзная, сатира уходит на второй план, и мы подаём её без элементов гротеска, — объясняет главред STEPPE. 

Всего на этом канале запланировано 30 единиц контента, большая часть из запланированных сюжетов уже была опубликована. Команда надеется, что даже та аудитория, которая возможно не задумывалась о сложных темах, которые представлены в сюжетах сможет пройти тот же путь, что и ведущий от скептицизма до рефлексии и понимания абсурдности происходящего.

Проект Qate Broadcasting Company создается в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Фактчекеры в Таджикистане выходят за рамки журналистики

Лилия Гайсина
-
0
Фактчекеры в Таджикистане выходят за рамки журналистики

Фактчекеры из Таджикистана уже много лет проверяют контент из Сети и борются с недостоверной информацией. Но сегодня им, как и коллегам по всему миру, приходится иметь дело с новым и особенно серьёзным противником — искусственным интеллектом.

ИИ способен массово и быстро генерировать фейки, делая их убедительными и виральными. На этом фоне медиаграмотность перестаёт быть просто полезным навыком — теперь это жизненно важная защита от цифровых мошенников, манипуляций и пропаганды.

Общественная организация «Равзана», которая много лет работает над профилактикой дезинформации, запустила информационную кампанию «Ничего кроме правды», чтобы напомнить о важности критического мышления. Сейчас их контент собирает миллионы просмотров в социальных сетях. «Новый репортер» поговорил с её авторами.

В начале 2024 года ВВС провели небольшое исследование того, как ИИ ассистент использует контент самого холдинга при выдаче ответов на запросы пользователей. И получили вот такие результаты:

  • В 51 % всех ответов ИИ на вопросы о новостях были серьёзные искажения;
  • 19 % ответов ИИ, в которых цитировался контент BBC, содержали фактические ошибки;
  • 13 % цитат, взятых из статей BBC, были либо изменены, либо вообще не существовали.

При этом исследователи дали ИИ доступ к своему вебсайту и в промпте указали, чтобы ассистент использовал исключительно информацию ВВС. И он использовал, только искажал данные.

Авторы в этом исследовании указывают на риски – огромное количество людей ежедневно использует в своей повседневной жизни искусственный интеллект, и получает искажённую информацию со ссылкой на медиа. По мнению авторов, во-первых, это вредит репутации журналистов, а во-вторых, запускает ещё большее количество фейков. Их распространяют уже сами пользователи, в том числе и журналисты из других изданий, которые видят в ответах ИИ ссылку на ВВС и полагаются на авторитет издания. Таким образом поток искажённой информации становится просто неконтролируемым. Однако, эксперты видят в этой тенденции не только минусы.

 — Увеличение количества фейков, созданных с помощью ИИ, не только не вредит, а отчасти помогает, — говорит Рустам Гулов, факчекер, медиаэксперт и один из главных вдохновителей идей медиаграмотности в Таджикистане.

Понимание того, как легко можно создать фейк, наталкивает людей на мысль, что любой контент может оказаться неверным. В этом плане, обучение ИИ-грамотности также является важной частью медийной грамотности.

Пришло время, чтобы ЮНЕСКО пересмотрело свою схему «экосистемы медиаграмотности» и добавило туда 13-й элемент – ИИ-грамотность.

Вместе с общественной организацией «Равзана» Рустам Гулов стал одним из авторов большой информационной кампании против дезинформации. Эту кампанию команда хотела запустить давно, но искала финансирование. В начале этого года они подали заявку на конкурс, объявленный в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», реализуемого Internews при финансовой поддержке Европейского Союза. Независимое жюри посчитало их проект лучшим, и они выиграли грант на реализацию своей идеи.

— И перед нами стала очень трудная задача. Контент, посвящённый фейкам и дезинформации мы и раньше делали. Но теперь нам нужно было провести именно кампанию, а это совсем другие подходы — работа с аудиторией. Сейчас мы смотрим на результаты и поверить не можем, что это всё реально. Сначала о таком мы даже не мечтали, — говорит Шаходат Сохибназарова, руководительница «Равзаны».

Тренинги для трёх категорий аудитории

Весь проект состоял из двух основных частей: производство контента и проведение тренингов. Контент должен был быть рассчитан на молодёжную аудиторию и распространяться в социальных сетях. Тренинги по медиаграмотности и критическому мышлению организовали для трёх категорий слушателей: молодых активистов, студентов местных вузов и специалистов из коммерческих организаций.

— Мы увидели разный уровень медийной грамотности и критического мышления среди представителей этих трёх категорий. Но, вот что я заметил, чем больше языков знал человек, чем разнообразнее контент, который он потребляет, тем шире его мировоззрение и готовность получать новые знания. И тем выше уровень критического мышления. Из множества факторов, я бы выделил именно этот, как важный фактор развития медийной грамотности. Ни возраст, ни профессия не оказывают такого влияния, как возможность потребления контента из множества разнообразных источников, — объясняет Рустам Гулов.

По его словам во время тренингов были и участники, которые ярко выражали свою приверженность к готовности получать новую информацию и ставить под сомнение не только поступающую информацию, но и имеющиеся знания и убеждения на основе получаемых знаний, если выяснялось, что новые данные более убедительны.

Шаходат Сохибназарова, у которой большой опыт работы именно в вузах страны, говорит, что у студентов уровень медиаграмотности и критического мышления находится на более низком уровне. Если сравнивать их с молодыми активистами и специалистами из коммерческих компаний.

— Но есть очень большое желание учиться. Особенно в регионах, там ребята не слишком избалованы новыми знаниями, и они были очень воодушевлены этими встречами. Жаль, что они были короткими – каждый тренинг длился один день. Но мы надеемся, что сможем к ним ещё вернуться. 

Для Рустама Гулова, который провёл огромное количество самых разных тренингов по всему Таджикистану, необычным стало то, что в этом проекте ему удалось поработать с аудиторией из коммерческих структур.

— И как выяснилось, многие из них с радостью открыли нам свои двери, а их сотрудники принимали активное участие, — говорит он.

Как проект достиг миллиона просмотров?

Вторая и самая сложная часть проекта – это было производство контента и продвижение его в социальных сетях. Команда «Равзаны» в большей степени рассчитывала на переупаковку больших материалов сайта в текстовые форматы, например, карточки для соцсетей. Но координаторы и менторы со стороны Интерньюс рекомендовали обратить внимание на видеоконтент.

— Они сказали нам, что молодёжь любит смотреть на молодёжь, и предложили использовать именно видеоформат. Сначала мы не особенно верили в этот подход, потому что нам казалось, что наш контент требует времени от аудитории, чтобы вникнуть в суть. Но уже первые короткие ролики показали результаты, которых у нас раньше не было, — вспоминает Шаходат. 

На своих страницах в Инстаграм команда стала размещать короткие ролики, в которых молодые журналисты рассказывали о том, как действуют сетевые мошенники, что-то такое манипуляция и пропаганда. Свой контент они производили на таджикском языке. Сначала под роликами были комментарии о самих журналистах в кадре, но затем у аудитории появились вопросы по делу или рассуждения о том, с чем может столкнуться молодёжь в Таджикистане в контексте дезинформации.

— Инфокампания требовала выйти за рамки привычной журналистики: нам нужны были не только журналисты и эксперты, но и понимание, как достучаться до более широкой аудитории. Когда мы перешли на видеоформат и собрали почти миллион просмотров, начался резкий рост.

Эксперты сказали, что видимо Instagram стал воспринимать нас как полноценное медиа, увеличил показы и количество просмотров выросло с 600 до трёх тысяч в среднем, а охват аудитории 21–30 лет увеличился в пять раз, — говорит Шаходат.

При этом, видеоконтент команда готовила и во время своих тренингов. Шаходат привлекала к этой работе своих молодых студентов, и они работали про-боно, с единственной мотивацией – рассказать своим ровесникам о том, как медиаграмотность и критическое мышление поможет им разобраться в своей жизни.

Информационная кампания «Равзаны» заканчивается уже в июне, однако и Шаходат, и Рустам понимают, что работу в этом направлении нужно обязательно продолжать.

— Несмотря на то, что все эти изменения меня мотивируют, я конечно понимаю, что существуют и большие риски, — говорит Рустам Гулов. – На фоне огромного количества недостоверной информации здоровый скептицизм превратится в необоснованный нигилизм. В этом плане важно продолжать работу по обучения критическому мышлению, чтобы люди знали, каково это думать обоснованно. Не разбрасываться словом «фейк» в отношении любого неугодного контента, а уметь обращаться с ним, анализировать и принимать обоснованные решения.

Информационная кампания «Ничего кроме правды» создается в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

ЭкоГероини Таджикистана: как сторителлинг помогает жить в новой реальности

Лилия Гайсина
-
0
ЭкоГероини Таджикистана: как сторителлинг помогает жить в новой реальности

В регионах Таджикистана женщины оказались на первой линии фронта в борьбе с последствиями изменения климата. Причём, сражаться им приходится в одиночку – большинство мужчин находятся в трудовой миграции. Местные журналисты снимают про этих героинь сюжеты и набирают сотни тысяч просмотров.

«Новый репортёр» пообщался с авторами проекта «ЭкоГероини».

О том, что Таджикистан серьёзно страдает от изменения климата, уже много лет говорят самые разные эксперты. Например, в страновом отчёте Всемирного банка, который был выпущен осенью 2024 года, исследователи говорят о том, что из-за повышения температуры в республике будут усиливаться засухи, наводнения, нехватка воды, а население станет беднее. В этом же документе говорится, что прежде всего, пострадают женщины. Точнее, они уже страдают, но пытаются спасти себя и свои семьи в новой реальности.

— Я много ездила по северу Таджикистана, встречалась с женщинами и заметила, что им приходится адаптироваться к новой жизни. А знаний не хватает: кто-то что-то узнаёт от старших поколений, кто-то сам додумывается. Редко женщины попадают на специальные тренинги, — рассказывает Гузал Махкамова, журналистка из Согдийской области Таджикистана, координатор проектов общественной организации «Расонанигор».

Она приводит в пример женщин из Ашта, которые начали выращивать новые сорта абрикосов — более устойчивые к жаре. Другие сельчанки рассказали журналистке, что они начали чаще обрезать деревья. Раньше делали это редко, а теперь поняли: деревьям нужно больше влаги, и регулярная обрезка помогает. В одном из сёл Гузал встретила женщин, у которых есть группа в WhatsApp, где они оперативно оповещают друг друга. Те, кто живёт выше в горах, предупреждают тех, кто внизу, если начинается сель. Это позволяет успеть эвакуировать скот и как-то подготовиться.

— Мужчин в сёлах почти нет — остаются женщины и дети. И именно женщины начинают бороться. Мне хотелось рассказать про каждую из них, чтобы их полезный опыт стал доступным другим сельчанкам, — говорит Гузал.  

Как экология переплетается с медиаграмотностью?

Чтобы рассказывать об экологических проблемах, организации «Расонанигор» нужна была поддержка, поэтому они подали заявку на конкурс в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», реализуемого Internews при финансовой поддержке Европейского Союза. Независимое жюри посчитало их проект лучшим, и они выиграли грант на реализацию своей идеи. Рассказывать об экологических проблемах Гузал с командой стали в формате видео-историй, эксплейнеров и репортажей. 

— Мы рассказываем истории героинь, объясняем сложные экологические темы простым языком и ещё готовим два больших репортажа. Первый — о таянии ледников. Второй — о влиянии климатических изменений на Таджикистан, — рассказывает журналистка.

Гузал Махкамова

Кроме того, в свой контент, посвящённый экологии, авторы решили добавить и тему медиаграмотности. Каждый эксплейнер сопровождается практическим советом. Например, команда рассказала, насколько вредны пальчиковые батарейки, и что в Таджикистане нет системы их переработки. Значит, разумнее использовать многоразовые аккумуляторы. В своём контенте они развеивали мифы и давали конкретные инструкции, которые человек может применить в своей жизни.

— Мы продвигаем медиаграмотность через реальные и близкие людям истории, а экологические проблемы сейчас очень близки людям. Вместо сухих определений — разговор о том, что касается каждого: чистый воздух, вода и здоровье. Мы обращаем внимание на мифы и дезинформацию — например, на убеждение, что одна женщина ничего не изменит или что экологические проблемы нас не касаются. Но через истории наши герои учатся критически воспринимать информацию. Это вовлекает эмоционально и показывает, что медиаграмотность нужна в повседневной жизни, — говорит Джамшед Марупов, руководитель «Расонанигор» и один из главных идейных вдохновителей развития медиаграмотности в Таджикистане.

По его словам, эксплейнеры на эко-темы оказались очень популярными у аудитории. Например, один из выпусков развенчал миф о метане: многим не знали, что коровы выделяют метан и это серьёзно влияет на климат. Кроме того, в своих эксплейнерах команда рассказала о том, как утеплить дом, чтобы сохранить тепло, действительно ли подгузники вредны для мальчиков, насколько экологичны электромобили и т.д.

— Наша команда после запуска проекта сама значительно повысила уровень экологической грамотности. Мы начали читать исследования, отчёты, журналистские расследования от международных организаций. Для каждого эксплейнера работает сценарист — его задача сформулировать ответ на конкретный вопрос зрителя. Перед тем как выпустить материал, мы изучаем как минимум 5–10 источников, чтобы в итоге получился сжатый и точный материал. Недавно был объявлен конкурс 3ZERO, и наш проект подал заявку. И мы получили номинацию — «Инициатива: Зелёная гармония», — рассказывает Гузал.

Как продвигать экологический контент?

География проекта охватила почти весь Таджикистана. Кроме Согдийской области, команда побывала на юге Таджикистана. Добраться не удалось только до Памира, но из этого региона журналисты получили экспертные мнения.

— В начале проекта наши видео на YouTube не набирали высоких просмотров. Тогда мы обратились за поддержкой в Интерньюс и они помогли нам наладить контакт с представителями YouTube в Центральной Азии. Они провели шесть обучающих сессий, и мы полностью перестроили структуру канала по рекомендациям. После этого просмотры пошли вверх. Мы начали правильно подбирать хештеги, заголовки, обложки. Каждое видео теперь выходит в нескольких форматах — с разными постерами, текстами и фото. Это дало ощутимый эффект — благодаря поддержке платформы, наш контент стал заметнее. Например, один из сюжетов набрал 100 тысяч просмотров – для нас это хороший показатель, — говорит Гузал.

Другой сложностью, по её словам стал поиск компетентных журналистов. Тема оказалась достаточно сложной.

— Журналисты, которые работают на общие темы и не специализируются, с задачей не справились — пришлось подключать новых. Я лично присутствовала при съёмке всех историй. Это позволило глубже прочувствовать каждую ситуацию — и сопровождать процесс от начала до конца, — объясняет журналистка.

Кстати, во время проекта команда активно сотрудничала и с государственными органами. Например, с Комитетом по охране окружающей среды и с местными лесниками.

— Вместе с ними мы ездили на съёмки. Одна из героинь — женщина-лесник, которая своими руками сажает деревья и охраняет лес. Мы рассказали и её историю, — вспоминает журналистка.

Всего в рамках этого проекта команда готовится выпустить 30 ключевых единиц контента. Все материалы сначала выходили только на таджикском языке. Однако, уже во время работы, аудитория стала обращаться с просьбой делать дополнительные субтитры и на русском.

— Тема оказалась для всех очень важной и интересной, это радовало, потому что мы правильно её определили, но с другой стороны – печально, что в Таджикистане мы вынуждены сталкиваться с такими серьёзными вызовами, — признается Гузал.

«ЭкоГероини» создаются в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

Фильтруй критически: что важно знать о выборе источников информации

Лилия Гайсина
-
0
Фильтруй критически: что важно знать о выборе источников информации

В 2024 году казахстанцы отдали онлайн-мошенникам 11,4 млрд тенге (это $25,3 млн на июнь 2025). Почти все эти случаи мошенничества связаны с недостоверной информацией. Несмотря на цифровой мир, жители в самых разных странах всё ещё с трудом разбираются в источниках информации.

Маргарита Бочарова, журналистка, редактор проекта Shishkin_like поделилась базовыми правилами, которыми она руководствуется при выборе источника информации во время вебинара. «Новый репортёр» записал основные тезисы.

Этот вебинар прошел в рамках проекта «Фактчекер: разоблачение лжи в цифровом пространстве» Фонда культурных инициатив Тимура Бекмамбетова.

Доверие к медиа больше не выглядит как данность — сегодня это результат постоянной внутренней работы. Вместо того чтобы полагаться на один источник, многие читатели проверяют информацию вручную: сопоставляют версии, сверяют формулировки, ищут первоисточники, особенно если речь идёт о международных событиях. Англоязычные ресурсы становятся не просто альтернативой, а способом убедиться, что цитаты и ссылки действительно соответствуют оригиналу. В условиях информационной перегрузки потребление новостей превращается не в привычку, а в осознанный выбор, который делается только тогда, когда тема действительно задевает.

Но на самом деле вопрос о том, каким медиа вы доверяете, довольно сложный особенно если ты работаешь в журналистике, потому что ты прекрасно понимаешь, что все медиа рано или поздно ошибаются.

Правило №1 – помнить, что все медиа ошибаются

Ошибаются все — и журналисты, и редакции, и даже те медиа, которые кажутся нам безупречными. Я работала в разных редакциях и не видела ни одной, где бы не случались промахи: будь то техническая ошибка, недостоверный источник или неудачная формулировка. Поэтому важно помнить: даже самые любимые и уважаемые издания не застрахованы от ошибок.

Но по-настоящему ценно не отсутствие ошибок, а готовность их признавать. Когда редакция публично извиняется, обновляет материал и объясняет, что пошло не так — это признак ответственности, уважения к аудитории и качества самой редакции. Если же вы никогда не видели, чтобы ваше медиа что-либо признавало — это повод задуматься. Потому что хорошая редакция не прячет свои промахи, а исправляет их открыто. И именно такие медиа заслуживают доверия.

Правило №2 – профессиональные СМИ априори более надёжный источник информации

Профессиональные медиа — по умолчанию более надёжный источник информации, чем любые авторские площадки. Это стоит признать, как базовый принцип, когда мы говорим об информационной гигиене. Кроме медийных текстов мы с вами каждый день имеем дело с текстами авторскими. Мы имеем дело с публикациями блогеров, инфлюенсеров, лидеров общественного мнения. Они тоже рассказывают о событиях, формируют повестку.

Но я прошу вас не забывать, что любая редакция, состоящая из трёх человек, тридцати трёх или трёхсот априори более надёжный поставщик информации, чем один человек, который транслирует свою точку зрения. Когда мы говорим о медиа, мы имеем дело с институциональным источником, то есть с организацией, у которой есть свои политики, касающиеся сбора информации, проверки фактов.

С другой стороны, мы имеем блогера, если он проверяет информацию, отлично, но у него такой обязанности нет. И мы должны понимать, что никто этого блогера, скорее всего, не поймает за то, что он что-то недоговорил или допустил манипуляции в контенте.

А от редакции — потребуют, и правильно сделают. Это обязанность читателя — спрашивать, уточнять, ожидать прозрачности. Так что возвращаясь к нашей теме: да, медиа тоже совершают ошибки. Но в хороших редакциях есть политики, которые помогают их избегать.

Правило №3 – важно сразу понять, что перед вами мнения или факты

Одна из самых важных вещей, которую стоит помнить при потреблении любого медиаконтента — это необходимость понять, с чем именно вы имеете дело. Перед вами факты или мнение? От ответа на этот вопрос зависит то, как вы будете воспринимать информацию. Почти всё, что появляется в медиаполе, условно делится на две большие группы. С одной стороны — контент, целью которого является информирование, донесение конкретных фактов. С другой — мнения, комментарии, личные оценки и интерпретации. И, к сожалению, далеко не все пользователи уверенно различают эти два типа контента.

Например, в некоторых качественных изданиях — как в Wall Street Journal — визуально разграничивают жанры: для новостей и для мнений используется разный шрифт и оформление. У нас таких примеров немного. Да и большинство людей читают новости не на сайтах, а в соцсетях, где всё выглядит одинаково. Что может помочь? Простое упражнение: после прочтения материала стоит задать себе вопрос — что хотел сделать автор? Просто сообщить что-то важное? Или вызвать у меня реакцию, заставить занять позицию — быть «за» или «против»? Если вы чувствуете, что текст как бы обращается к вам с вопросом «а ты согласен?», что он вызывает эмоции, а не только даёт информацию, возможно, это уже не чистое информирование, а выражение авторской позиции. Это не плохо — мнения тоже важны. Но отличать одно от другого необходимо, чтобы не принимать личные суждения за объективные факты.

Вебинар Маргариты Бочаровой состоялся в рамках регионального проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории (CARAVAN)», финансируемого Европейским Союзом и реализуемого Internews.

123...532Страница 2 из 532

Данный веб-сайт был создан в рамках проектной деятельности Internews и поддерживается различными донорскими организациями, включая Европейский Союз. Содержание публикаций не обязательно отражает позицию доноров. Ответственность за содержание материалов несут авторы и Internews.

Свяжитесь с нами: info@newreporter.org

ССЫЛКИ

ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ