В тот праздничный день на КТК была большая премьера: 6 июля зрители увидели документальный фильм «90-е: забытые плёнки». 53-минутная силами телеканала снятая документальная лента — интересное явление, которое знаменует новый уровень государственной пропаганды, а также, стоит признать, подтверждает высокий творческий потенциал республиканского телеканала, доказавшего, что не книга нынче лучший подарок. Фильм — вполне подойдёт.
Как в «Намедни», но с нюансом
«Последние события показали, что предпоследние были лучше», — это из комментариев в YouTube. Пандемический народный юмор, которым приправлено критическое по духу сетевое творчество Леонида Парфёнова. Журналист известных свободолюбивых взглядов себе, в общем-то, никогда не изменял, в понимании профессии уж точно. И очень интересно, что казахстанские авторы решили вспомнить именно его старый репортаж. Вот Парфёнов стоит в алматинском аэропорту у ворот, преграждающих путь ко взлётному полю.
«Привет! Это лётное поле алма-атинского аэродрома. Отсюда начнётся государственный визит президента Казахстана. По приглашению президента Турции он вылетает в Анкару. Азиатский реформатор Нурсултан Назарбаев направляется к азиатскому реформатору Тургуту Озалу», — говорит в кадре молодой Парфёнов из девяносто лохматого года на подпорченной временем записи. Искорёженный артефактами фрагмент с давно «посыпавшейся» плёнки включён в фильм, несмотря на явный брак. Понятно, что ключевое слово в стендапе, оказавшееся как нельзя кстати к 6 июля 2020 года, — «реформатор». Да и сравнение с Озалом, который ускорил развитие турецкой экономики, не подвело. Видимо, удачное, по мнению авторов фильма, сравнение.
Но почему я начинаю свой обзор именно с этого эпизода? Да потому что фильм «90-е: забытые плёнки», похоже, сделан под впечатлением от российской телевизионной ретроспективы «Намедни». Идея, конечно, переосмыслена. Отечественные авторы рассказывают об истории десятилетия сквозь призму отражения его в новостях, используя телевизионный архив КТК. Основу фильма составляют старые кассетные записи информационной программы ТНН, прародительницы нынешних новостей телеканала. Эта идея (удачно, кстати) дополняется другой: рассказчик и лицо фильма — Евгения Сакенова, она же когда-то — одна из ведущих ТНН.
Сакенова рассказывает нам о программе, ставшей летописью стремительных перемен, и о самих переменах: об экономическом кризисе после распада Союза и пустых полках магазинов, о первых бизнесменах, о рекламе, о рэкете, о барахолках с «примерочными» на картонке и о финансовых пирамидах.
Старые телевизионные кадры в фильме великолепно передают дух эпохи. Не только от того, что разрешение «картинки», считавшееся 30 лет назад профессиональным, ныне хуже любой смартфонной записи, но и от встречи с той нетривиальной журналистикой переходного времени. Новостные сюжеты наивны, их язык и стилистика коренным образом отличаются от современных и чем-то напоминают прорывные позднесоветские — вроде невзоровских «600 секунд». И это тоже примета времени: этих телевизионщиков с «бетакамовских» записей ещё не привели к строгим форматам западные тренеры, но тем интереснее наблюдать за спрятанными в карманы руками во время стендапов, за непосредственностью журналиста, рассуждающего в кадре, где могут разместиться государственные ведомства после переезда в новую столицу, или послушать ведущую ТНН, которая по-приятельски, очень доверительно говорит зрителю, что, дескать, пока «большинство из нас так и не пощупали новую национальную валюту руками». Определённо, в этом телевидении есть своё очарование — в последующем завезённые форматы сделают новости эффективнее, увеличат количество эфирных слов в единицу времени, пройдутся по их качеству и по авторской индивидуальности шлифовальной машинкой: но, как говорит народная мудрость, где-то теряешь, где-то находишь.
В фильме есть и постановочные сцены в стиле докудрамы: актёры играют обычных казахстанцев из 90-х — они оказываются в советских квартирах и поездах, читают газету «Караван» (по всей видимости, старые номера специально отпечатаны на свежей бумаге — впечатляет!), слушают радиоточки и кассетные магнитофоны, и ведущая, появляющаяся в этих сценах, по задумке будто оказывается в прошлом.
Если не учитывать поздравительный подтекст, проблема этого фильма в том, что формально (творчески и технически) он сделан отлично. Крепкий сценарий, да ещё и написанный живым, понятным языком (что для современного ТВ большая редкость), отличные режиссура, операторская и осветительская работа, грамотный монтаж, продуманные декорации, шикарная работа ведущей. Фильм пробуждает воспоминания о лучших годах КТК конца девяностых — начала нулевых, когда любая большая работа телеканала была настоящим событием. Но фильм «90-е: забытые плёнки» не просто о первом постсоветском десятилетии, он о конкретном человеке — о Нурсултане Назарбаеве.
За вуалью
Постараюсь не высказываться эмоционально, употребляя словечки вроде «лакейский» и «предвзятый». Потому что на деле документальный фильм как точка зрения может быть любым, и никто не заставляет нас применять к таким работам стандарты информационной журналистики. Другое дело, что, безусловно, являясь имиджевым продуктом, документальная картина такого уровня и технического качества вносит свою существенную лепту в понимание информационной политики всего телеканала. Так с чем же мы имеем дело?
Конечно, этот исторический проспект о лихих временах, и он о первых шагах телеканала тоже, но главный герой картины — в центре, и сомнений нет в том, что именно он главный герой, а не обезличенное десятилетие.
Фильм «90-е: забытые плёнки» представляется мне попыткой авторов убить одним выстрелом двух зайцев: высказаться о Лидере Нации ко дню его рождения, но не прикончить на священном алтаре всех агнцев сразу, а ещё и сделать интересный фильм об ушедшей эпохе. Первая цель задекорирована второй. Интересно, что в синопсисе картины на YouTube, да и в новостном сюжете КТК, который анонсировал телевизионную премьеру, имя главного героя совсем не упоминается в тексте — а в видеосюжете мелькает лишь пара кадров с его участием. Зато нам говорят: «Документальная лента обо всём, что в 90-х было для нас впервые». И зритель, судя по комментариям в том же YouTube, верит, потому что она действительно и об этом тоже.
И если задача фильма совершенно прозрачна — подчеркнуть значение личности президента в непростое для страны время, то решение её — непривычного для нас уровня. Потому что авторы, продолжая избегать навязчивости, старательно уходят от прямого восторженного нарратива в духе государственных телеканалов: сценаристы сработали, явно стараясь не допустить передозировки Именем (тем самым). И вроде бы акцент в этом маркетинговом сторителлинге делается не на личности, а на разнообразных приметах времени, но Имя регулярно, надёжно всплывает. Нурсултан Назарбаев в фильме — будто эдакий Форрест Гамп, символизирующий сразу и народ, и эпоху, принимает непосредственное участие в ключевых событиях страны, и эти эпизоды жирным пунктиром проходят сквозь всё повествование. Подаются они разбавленными другими, отвлечёнными от государственной важности дел фрагментами с ностальгическим видеорядом: старой узнаваемой рекламой, криминальными хрониками, комментариями непривычно одетых людей и очередями. Тем самым авторы будто отправляют в народ месседж, что президент и его свершения — это такая же часть бытийного ландшафта зрителя, как реклама американской жвачки, и точно так же должны вызывать ностальгически тёплое чувство.
У авторов этого фильма (как и у авторов любых подобных фильмов) есть козырь в виде логически понятного межстрочного вывода: очевидно, многое в 90-х сейчас кажется совершенно неприемлемым; в то же время, президент занимался сложнейшим делом — на фоне всеобщей растерянности строил новое государство. То десятилетие вообще будто предназначено теперь для сравнения с любыми последующими временами, ибо принимая бардак на руинах за точку отсчёта и показывая последовательный рост — относительно этой точки отсчёта, мы с уверенностью можем констатировать, что сейчас живётся лучше, чем в каком-нибудь 1993 году.
Но есть и другая правда. В конце концов, приходится признать, что проблема даже не в самом фильме (который, повторю, как высказывание может быть любым). Она шире и выходит за рамки экранного действа. На мой взгляд, настоящая проблема заключается в том, что многое из «ностальгического контента», предназначенного для эфира 2020 года, с тех самых 90-х не очень-то изменилось. Алматинская барахолка с контейнерной торговлей и уличными примерочными осталась на том же месте, пусть и постепенно застраивается торговыми домами. Финансовые пирамиды по-прежнему обманывают доверчивых казахстанцев. Квартирные советские интерьеры до сих пор не вызывают культурного шока, потому что встречаются нередко. Плацкартный вагон с разыгранной сценкой, якобы из 90-х, в которой в очередной раз оказывается ведущая, абсолютно ничем не отличается от использующихся и ныне вечных вагонов того же советского происхождения и того же типа вагонного быта со всеми этими сумками-куртками-шмотками и базарно-станционной суетой.
Интересная предфинальная задумка режиссёра, когда кадры старых городских пейзажей сменяются на снятые с тех же ракурсов, но современные, разбивается о факт: на деле для человека, не знакомого с архитектурными особенностями Алматы первых постсоветских лет, изменения поверхностны и не столь очевидны. В итоге эта проблема заключается в том, что часть населения до сих пор живёт в затянувшихся для них 90-х. Может быть, уже не таких безумных — и потому что многие проблемы всё-таки решены, и потому ещё, что к любому безумству можно привыкнуть.
