Председатель Независимого медиапрофсоюза Украины, автор пособий по медиаграмотности, журналистской этике и безопасности, медиатренер Сергей Штурхецкий на семинаре Эдьютон-2021 провёл мастер-класс «Интерактивные методы обучения критическому мышлению онлайн». «Новый репортёр» записал, какими инструментами сам Сергей пользуется при онлайн-обучении.
Само выступление Сергея Штурхецкого — это не только интересная информация, но и практическое пособие, как надо проводить онлайн-обучение. Он даёт задание, задаёт вопросы — участники отвечают, а после осмысливают, каким образом это же упражнение они могут применить, когда будут сами обучать онлайн.
«Что самое важное в онлайн-обучении?»
Аудитория даёт ответы: наличие интернета, умение вызвать интерес и удержать внимание, не дать уснуть, в презентации дать больше изображений, а текста меньше.
Сергей соглашается и говорит, что аудитории для разогрева в самом начале или если заскучали можно предложить разминку (айсбрейкер). Айсбрейкером называют упражнение для создания позитивного настроя. Его применяют при запуске новой учебной программы (проекта), в начале работы малых групп сотрудничества, в конце занятия, когда участники устали. Даже одна игра оживит аудиторию. Таким образом обучение будет интерактивным — за счёт взаимодействия обучаемого и обучающего.
«Что делать, если кто-то из обучающихся не успевает?», или Вызовы онлайн-обучения
Для выполнения этого задания Сергей дал участникам семинара тренинг на онлайн-инструмент Jamboard. Каждый смог зайти на онлайн-доску и закрепить свой ответ на вопрос. Первоначально доска выглядела так.
После этого Сергей Штурхецкий дал подсказку: часть этих проблем — технологические, часть — педагогические, их стоит разнести по разным углам. И решать порознь: технологические решать технологически, педагогические — педагогически.
«Как можно ответить на эти вызовы?»
Вновь упомянули необходимость разминок, перерывов, кофе-брейков. Как понять, что вашей аудитории нужен отдых, перезарядка. Вот ещё одно упражнение из копилки Сергея: он попросил участников закрыть глаза и досчитать до минуты. Кто-то открыл глаза на 40-й секунде, кто-то на 50-й, а несколько участников — на 75-й. Сергей говорит, что в его практике был случай, когда это случилось на 100-й секунде реального времени. Упражнение на внутреннюю минуту — это тест на усталость людей. Те, кто находятся в хорошем тонусе, активны, справятся с заданием менее чем за минуту. Те же, кто затянет время, вероятно, сильно устали.
В онлайн-формате и учащимся, и педагогу не хватает эмоций
Для создания и поддержания тёплой эмоциональной обстановки Штурхецкий предложил проводить совместные кофе-брейки: каждый сходил на свою кухню, налил горячий напиток, и все общаются на интересные темы. Либо можно петь песни, проводить викторины — делать что-то, что эмоционально разрядит аудиторию. Или же обмениваться эмоциями в процессе: в Zoom сейчас есть пять встроенных эмоций. А когда-то в программе была предусмотрена всего одна.
Проект реализуется в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP при финансовой поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).
Государственные каналы QAZAQSTAN и «Хабар» посчитали главной темой недели выступление Токаева на совещании по вопросам модернизации судебной системы, где он упомянул «вопиющий случай» задержания судьи Верховного суда. В дебри коррупции в этой самой судебной системе никто залезать глубже заявлений самого главы государства не стал.
А вот более «раскрепощённые» телеканалы, «Первый Евразия» и КТК начали с информационной заметки о паре в общем-то небольших авиапроисшествий, а дальше как-то тоже много времени уделили криминальной тематике. И оба подробно и со смаком заклеймили казахстанцев, ставших жертвами любви к халяве.
В начале выпуска — два информсообщения о двух авиаинцидентах, случившихся на этой неделе, и о суде в Караганде над 55 участниками летних беспорядков в Сатпаеве (и семейной парой, преступление которой и спровоцировало эти беспорядки). Плюс в Алматы уже завершился процесс по делу насильников — бывшего прокурора и сотрудника банка. За избиение и изнасилование девушки их осудили на восемь лет каждого. И это редкий случай, подчёркивает ведущий, когда насильников всё же удалось посадить. Далее — сюжет про то, «как женщине защитить свою честь». В нём автор собрала несколько кейсов об изнасилованных женщинах, не все из этих дел дошли до суда. Юридически всё грамотно, подозреваемых преступниками не называют. Кроме героинь, есть правозащитница, юрист, инструктор по самообороне, яркий и полезный стендап, нет комментариев прокуроров и полицейских, из-за которых, если верить авторам сюжета, мягко говоря, не каждое изнасилование заканчивается наказанием преступника.
Хороший, внятный и обстоятельный сюжет о том, почему дорожают яйца, сделал Бауржан Апсеитов. Единственный и очень маленький минус — скучный, довольно длинный и перегруженный цифрами синхрон представительницы Минсельхоза. Его можно было бы урезать вдвое, а вместо части с цифрами представить какую-нибудь динамичную инфографику.
Новости про распространение ковида и вакцинации дали без сюжета, просто отдельным блоком с синхронами, но информация была исчерпывающей (если не считать вопросов к Минздраву, на которые тот пока никому не дал ответа).
Следующий материал — о давках, которые люди устраивают во время розыгрышей, лотереях-обманках, и о том, почему наш народ так падок на халяву. Интересно, информационно насыщенно, креативно, только человеку, далёкому от всяких соцсетей, не очень понятно: что же такое в итоге «гив»? Это когда блогеру платят за раскрутку, или сама раскрутка в соцсетях, или раздача подарков, или всё это вместе? Или вообще любая акция, где что-то разыгрывают? Совсем чуть-чуть не хватило бэкграунда, одним словом.
«У католиков сегодня День всех влюблённых. Вспомнить тех, кого любили, и кого рядом больше нет. Вместо букетов флористы плетут поминальные венки. Мир ждёт спасительной вакцины от коронавируса», — начинает выпуск Александр Трухачёв. Честно говоря, так себе связка: и за уши притянуто, и такое начало придаёт негативный оттенок всей программе. Даже в качестве анонса материала про жертв пандемии.
Первый сюжет — «Суд да дело» о совещании по вопросам модернизации судебной системы с участием президента и «вопиющем случае» с задержанием судьи Верховного суда. Стандартный материал «о чём говорил президент + синхрон самого президента и ещё пары чиновников», и так восемь минут. О судьях, но без судей, которым слова не дали.
Далее нам снова показывают сюжет с участием Касым-Жомарта Токаева о форуме Samruk Business Forum. Материал вроде бы о том, как помогают предпринимателям, но без предпринимателей, их мнением не поинтересовались. В общем, он о том, какой хороший президент, и какие молодцы сидят в «Самрук-Казыне». Кстати, вопрос защиты бизнеса поднимался и в предыдущем сюжете, про судебную систему, но там предпринимателей тоже ни о чём не спросили.
Следующий материал — на любимую хабаровскую тему: Казахстан как страна-миротворец. Такие в «7 кун» показывают регулярно, тексты в них очень похожи друг на друга, только некоторые слова меняются местами. Основная мысль таких сюжетов какая? Правильно. Нурсултан Назарбаев — великий дипломат.
Далее — к теме коронавируса, точнее, начале вакцинации от него. Кампания по массовой вакцинации от коронавируса «…судя по всему, закончится ещё не скоро», — в тексте немало таких очевидных утверждений. «2,5 миллиарда людей в 130 странах мира не имеют вообще никакого доступа к вакцинации», — нам как будто пальцем погрозили: вот, смотрите, как хорошо живём, а вы жалуетесь. И вообще, дети в Африке голодают, а у нас — полные столы…
Следующий сюжет посвящён жертвам пандемии и с самых первых кадров настраивает на трагический лад. Тревожная музыка и много цифр. Лица детей, которые остались из-за коронавируса без матери, не заблюрены. Совершенно очевидно, что автор хотела сделать материал душевным и искренним, но не удержалась от десятков штампов в тексте, и особой искренности в итоге не случилось.
Заключительный сюжет рассказывает о том, какие болезни можно вылечить за счёт пенсионных накоплений. Текст про героя: «Мужчина собрал приличную сумму. А когда узнал, что его честный труд будет вознаграждён…» Как будто ему премию дали, а не забрал он свои же собственные деньги. Коснулись и темы, которая третью неделю не выходит из информповестки итоговых программ: как из-за досрочного снятия взлетели цены на недвижимость.
«Аналитика», как и «Большие новости», началась с рассказа об авиаинцидентах, а когда ведущая начала рассказывать, как искусно пилот посадил АН-2, в студии приземлился нарисованный самолётик.
Следующий сюжет — о снежных заносах, лавинах и паводках, чем они грозят и как будут предотвращать случающиеся каждый год местные погодные катастрофы. Стандартный материал на сезонную тему, сделанный, впрочем, добротно и качественно, не только с коммунальщиками, но и с героями.
Коротко и без сюжета рассказали про реакцию президента на задержание судьи Верховного суда и перешли к теме вакцинации. Ведущая и эксперт-комментатор всячески подчёркивали, что особых побочных эффектов у уже привитых в Казахстане не выявили, а вот последствия борьбы с собственно болезнью описали в красках. Далее — сюжет о выводах комиссии ВОЗ, приехавшей в этом году в Китай, которая пыталась найти ответ на вопрос: откуда взялся COVID-19? Спойлер: ответа нет ни у комиссии, ни, соответственно, в сюжете. Зато много информации по истории распространения и любопытный поход журналистов на алматинский рынок, где торгуют всякими сушёными змеями, ящерицами и… летучими мышами.
Следующий материал — традиционный о коррупционерах (видимо, в традиционной же коллаборации с антикоррупционным ведомством), на этот раз — об «оборотнях в погонах». Подборка кейсов о коррупции в рядах полицейских и трогательная история, как участковый из Актобе приютил у себя бабушку, которую внук выставил из квартиры. Бабушка теперь живёт с полицейским, его женой и четырьмя детьми в арендованной однушке.
В сюжете о том, почему «сыпется» госжильё, всё для такого рода материала стандартно и крепко, только, коллеги, не стоит говорить «инвалидам». Лучше — «людям с инвалидностью». Также: не «в городе Костанай», а «в городе Костанае».
Завершается выпуск бойкой рубрикой шеф-редактора «Аналитики» Олега Журкевича «Не до шуток». Тема — давка в Нур-Султане на открытии цветочного магазина, мошенники, финансовые пирамиды и любовь народа к халяве.
Apta, QAZAQSTAN
На прошлой неделе за крупную взятку задержали судью Верховного суда. С долгого обсуждения этой информации начался итоговый выпуск на телеканале QAZAQSTAN. Это была подводка к сюжету о совещании по вопросам модернизации судебной системы. Выдержки речи президента на совещании журналисты дополнили комментариями экономистов и юристов. Также рассказали, что Токаев участвовал в форуме поддержки отечественных предпринимателей Samruk Business Forum. Сюжета на эту тему не сделали, но ведущая Жайна Сламбек пересказала речь главы государства.
Следующая тема — коронавирус: статистика, вакцинация, третья фаза испытаний казахстанской вакцины и регистрация российской. Приглашённый доктор медицинских наук объяснил, почему лучше вакцинироваться, чем переболеть коронавирусом.
В декабре Россия ввела ограничения на ввоз казахстанских томатов и перца под предлогом наличия в них опасной инфекции. Это стало поводом для сюжета о проблемах отечественной фитосанитарии — хороший, объёмный, наглядно показывающий все острые проблемы этой сферы с комментариями депутатов и экспертов.
В начале 2021 года заново был создан комитет рыбного хозяйства при Минсельхозе РК. Это стало поводом для материала о том, что в Казахстане очень мало выращивают рыбу. Журналисты побывали на озере Алаколь и наглядно показали проблемы рыбаков, затронув вопросы несистемности рыбного хозяйства, лимитов и нехватки инкубаторов.
Гостем постоянной рубрики «Apta қонағы» («Гость Apta») стал министр цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности РК Багдат Мусин. В первой части интервью обсудили вопрос обеспечения всех сёл интернетом, и что мешает этому. Вторую часть обещали показать в следующее воскресенье.
В заключении Apta посвятила сюжет 90-летию со дня рождения поэта Мукагали Макатаева. Журналисты вспомнили факты его биографии, а также рассказали о значении его творчества для казахстанцев.
Мониторинг итоговых ТВ-программ казахстанских телеканалов проводится «Новым репортёром» на постоянной основе еженедельно и публикуется по понедельникам.
На днях на YouTube-канале «За нами уже выехали» вышла первая часть фильма, посвящённая проблеме детских и подростковых суицидов. Дмитрий Дубовицкий с соавтором Асем Жапишевой подняли серьёзную и очень непростую проблему, безусловно актуальную и не терпящую грубого к ней подхода. Вопрос — справятся ли создатели фильма со своей задачей рассказать, избежав шаблонной официозной манеры, и смогут ли избежать соблазна впасть в пустое морализаторство — беспокоил меня к началу просмотра фильма больше всего. Объясню, что получилось в итоге.
Журналистский подход
Фильм впечатляет с первых минут. Дубовицкий и Жапишева сразу знакомят зрителя с ужасной статистикой: долгое время, вплоть до 2019 года, Казахстан занимал третье место в мире по количеству подростковых самоубийств (в 2019-м сместился на не самое благополучное 12 место). Причины «призовых мест» страны в позорном рейтинге, кто виноват и что делать — вот главные вопросы, на которые попытались ответить авторы. И в итоге у них получился фильм, который я бы отнёс к категории образовательных — настолько понятно и «по делу» он сделан.
В фильме много комментариев психологов, объясняющих суть явления (или, по крайней мере, пытающихся это сделать). И именно по поводу качества приглашённых спикеров у меня поначалу возникли опасения: виной всему личное скептическое отношение к психологии как к науке, допускающей вариативность взглядов и подходов к сложнейшему механизму — человеческой психике. Сомнения быстро развеялись, потому что авторам удалось избежать обращения к теоретизирующим самоучкам, и слово дали практикам, имеющим опыт работы с настоящими суицидентами. Кроме того, в фильме есть два человека с реальными историями, рассказывающих, как они теряли близких людей. Безутешные старшая сестра и отец объясняют, какие ошибки допускали они и члены их семей в непростых отношениях с гордыми и ранимыми подростками. Совершенно разные истории объединяет одно: никто в обеих семьях и представить не мог, что дело шло к трагедии; как объяснят психологи, это в принципе «общее место» очень многих таких случаев.
Радует, что авторам удалось соблюсти баланс между крайностями сухого информирования и проповеднической назидательности. В качестве неудачного примера, который когда-то вызвал мой внутренний протест (потом, правда, я несколько смирился с этим творческим решением), я привёл бы социальный проект Binocle, в котором поднимаемая проблема актуализируется в том числе через формат «заседания старейшин». Когда-то в своём критическом материале о первой серии проекта я неодобрительно высказывался о подмене настоящих специалистов, профессионально сталкивающихся с игроманами, совсем другими рассказчиками — лидерами мнений из соцсетей, которые в узком кругу в расслабленных позах рассуждают о язвах общества. С этой точки зрения в фильме на канале «За нами уже выехали» гораздо больше традиционной, надёжной журналистской механики, найденной, видимо, как результат поиска простого, но эффективного формата.
Но — блогинг
В конце концов фильм просто хорошо сделан с точки зрения ремесла. Я имею в виду отсутствие каких-либо спорных решений, вроде нестандартно выставленного света, суперкреативного монтажа, переусложнённых текстов ведущего (когда-то я критиковал Дубовицкого именно за тяжёлую публицистическую манеру донесения мысли, но фильм как продукт другого жанра оказался лишён этого недостатка полностью). Дмитрий Дубовицкий и Асем Жапишева совершенно оправданно не стали гнаться за «авторской штучностью», видимо, вовремя придя к выводу, что социальное, образовательное и утилитарное в целом содержание позволяет изысканностью подачи пренебречь.
Впрочем, продукт и «не пересушен», в нём есть, например, иллюстрации художника — они лаконичны, тактично исполнены, не создают впечатление дешёвой попытки разжалобить зрителя, зато лучше на эмоциональном уровне погружают в историю. При этом важно, что авторы поднимают непростые вопросы без ораторской избыточности и без погони за эффектностью, за что мне недавно пришлось критиковать качественный в целом выпуск о семейном насилии проекта Binocle. За трудом Дубовицкого, Жапишевой и их команды явно стоит журналистская картина мира, согласно которой акцент ставится на саму проблему, а не на её изображение.
И правда, так ли важна режиссёрская витиеватость, когда показываемое впечатляет и безо всяких приёмов: в стране единицы специалистов, умеющих работать с подростками-суицидентами, а многочисленные школьные психологи, по версии немногих реальных профи, не имеют нужной квалификации. Нужны ли внешние уловки для привлечения зрительского внимания, когда в фильме наглядно показывают невесёлую правду: даже если подросток с трудом найдёт в интернете специальный телефон доверия, голос в трубке не сможет ему подсказать, к какому психологу-практику в своём городе он может прийти за помощью: отведённые минуты разговора — это всё, что у него есть здесь и сейчас. Драматургия фильма прозрачна и базируется на несоответствии постыдного лидерства страны согласно «суицидальным» рейтингам с формализованным отношением к решению проблемы (или целого вороха проблем).
Другой козырь фильма лежит на поверхности — это сама его блогерская суть, и без того неплохо работающая на канале «За нами уже выехали». Пожалуй, мы имеем дело с одним из тех случаев, когда сокращение дистанции от автора-ведущего до зрителя приходится как нельзя кстати. Я имею в виду конкурентное преимущество блогинга, по-прежнему способное свернуть горы: Дмитрий Дубовицкий, обращающийся с дисплея смартфона к своей аудитории, говорит не от имени большой медиакомпании под сформированным незнакомыми людьми информационным брендом. Блогеры всё ещё ассоциируются с гласом народа, несут бремя персональной ответственности за сказанное, а посему всё ещё наделены доверием условных «поколений интернета». И в данном случае, когда ведущий Дубовицкий со своей неидеальной и не очень телевизионной дикцией рассказывает нам об общей беде, ему хочется верить, потому что он «тот самый парень из соседнего подъезда», а не маленький винтик большой бездушной медиамашины.
Вслушиваешься в его слова и потому, что выпуск, в силу деликатности темы с большим скрипом распространяемый алгоритмами YouTube, будто заведомо обречён на невысокие просмотры. Это работа на сопротивление и явно не в погоне за доходом — труд этот выдаёт то самое дарящее надежду гражданское неравнодушие: именно его когда-то я видел в YouTube-проектах NAN URSYN и Binocle, фильмах Ахмедьярова и Упорова, в расследованиях Борейко и во многих других блогерских работах, завязанных на энтузиазме создателей.
В завершение я хотел бы обобщить увиденное. Безусловно, фильм Дубовицкого и Жапишевой — это лучшее, что я видел на канале «За нами уже выехали», да это несомненная удача и за пределами этого YouTube-канала. Если YouTube — это современный «телевизор», то я бы хотел, чтобы новое «телевидение» было именно таким: сделанным понятно, честно и явно неравнодушными людьми.
С 8 по 25 февраля Internews проводит цикл бесплатных вебинаров, посвящённых тому, как и для чего медиа вовлекать аудиторию. 11 февраля темой онлайн-встречи стало построение сообществ, эффективная двусторонняя коммуникация с пользователями как обязательная часть стратегии развития медиа. Своим опытом поделилась директор спецпроектов санкт-петербургского городского медиа «Бумага» Мария Рзаева.
Презентация Марии Рзаевой посвящена трём вызовам, которые стоят перед медиакомпанией «Бумага», и тому, как она эти вызовы решает.
Вызов № 1. Медийная реклама постоянно дешевеет: и показы баннера, и просмотры текста
Медийная реклама дешевеет, агентства просят скидки на баннеры и тексты, другие игроки рынка демпингуют… Значит, надо продавать не просмотры, а что-то другое. Решением станет повышение стоимости одного взаимодействия с рекламой. Это делается не за счёт удорожания рекламы, а за счёт создания проектов с вовлечением.
Ведь вовлечённый контакт стоит дороже. Человек, который пришёл на мероприятие, стоит дороже, чем человек, увидевший баннер на сайте.
Как повысить стоимость взаимодействия с рекламой? Всегда стоит помнить о цене контакта. Посмотревший баннер стоит 1 тенге (приведённые здесь цены — условные, прим. ред.), тот, кто прочитал 30 процентов текста, стоит 10 тенге, кто дочитал до конца — ещё дороже. Тот, кто тест прошёл и расшарил — ещё больше внимания, ещё дороже. Когда редакция делает исследование — задаёт вопрос и публикует ответы людей, — пользователи, которые сами произвели контент, самые дорогие, они могут стоить 1000 тенге. Потому что эти люди потратили своё время на нас, доверили нам часть своей жизни, часть из них в конце опроса оставила нам свои телефоны и имейлы. Если же человек пришёл на офлайн- или онлайн-мероприятие, потратил несколько часов своего внимания, он будет стоить ещё дороже. Всегда в голове надо держать эту воронку с разными ступенями взаимодействия. Редакции следует задавать себе вопрос: «Может быть, что-то из того, что мы продаём, должно стоить гораздо дороже?»
Кроме того, всегда стоит помнить, что для разной аудитории продукт следует по-разному упаковывать. Есть те, кто пришёл на полуторачасовой вебинар, — им удобно посмотреть его онлайн. А есть те, кто потом прочтёт этот текст с кратким пересказом вебинара за две минуты. А ещё есть те, ко посмотрит запись. И это всё наша аудитория. Это чисто маркетинговая идея, Мария Рзаева призывает воспринимать медиа как обычный бизнес. Вот человек пришёл в магазин за молоком. Кто-то купит двухлитровую упаковку, а кто-то — пол-литровую. Не все согласны на один вариант упаковки.
Мария рассказывает о кейсе Science Bar Hopping, когда учёные в Москве и Санкт-Петербурге приходят в бары и читают лекции. Проект реализован в сотрудничестве с госкорпорацией «Роснано». Когда мероприятие проходило офлайн, лекции учёных в 20 барах за день посещали 2000 человек.
В пандемию проект был переведён в онлайн-формат. Если человек не готов идти в бар, но готов прослушать информацию в наушниках, для него делали подкаст. Были и другие варианты упаковки: записи лекции, онлайн-марафоны, еженедельная почтовая рассылка, чат в Telegram с участием учёных, отдельный чат только для учёных. Таким образом удалось получить максимальный охват.
Вызов № 2. Не хватает ресурсов на вложения (деньги и кадры) в развитие своего медиа как продукта
У редакции всегда есть разные хочу: хотят развивать сайт, хотят делать подкаст, хотят запустить подкаст. Однако нет ресурсов на это — ни денег, ни специалистов. Выход из этой ситуации таков: стараться решать проблемы партнёров, параллельно делая инструменты для себя.
Если «высушить» запрос рекламодателя, то получится, что он и редакция хотят примерно одного: лояльности, внимания, переходов, возвратов, подписки на соцсети. Главная задача, как говорят психотерапевты, — помнить о себе. А как я потом буду это использовать? Как мне совместить свои потребности с рекламным брифом? Например, вам всегда хотелось запустить YouTube, TikTok, раскачать соцсети. И таким образом вы можете и интерес рекламодателя удовлетворить, и сами впоследствии пользоваться продуктом, на который ранее у вас не хватало ресурсов.
Мария показала на примере проекта с «Роснано»: «Бумага» для проекта Science Bar Hopping запустила YouTube-шоу «Заходит учёный в бар…» и подкаст. В итоге девять выпусков шоу набрали суммарно почти полмиллиона просмотров, желание редакции реализовано! А после подкаста редакция создала студию, где сейчас выходят пять подкастов. Потребность в подкастах появилась, потому что Science Bar Hopping проводился раз в полгода, а между мероприятиями был информационный вакуум.
Также Мария привела в пример кейс, когда «Бумага» создала около своего бренда сообщество городских предпринимателей и продала его банку. Итогом сотрудничества стала рассылка о предпринимателях, а также ряд мероприятий: конференции до 500 человек с известными статусными спикерами, маленькие тематические мероприятия. «Бумага» раскачала контент о бизнесе. И «Бумага», и банк получили сообщество лояльных бизнесменов вокруг своих брендов.
Ещё один кейс — онлайн-формат «Завтрак», это встречи с учёными, про науку. Гости при регистрации получают промокод на 400 рублей, чтобы купить себе продукты для завтрака. А потом под кофе вместе смотрят выступления экспертов. В одном завтраке участвуют в среднем 94 человека. Однако трансляция в соцсетях набирает под 100 тысяч просмотров. И получается, что 94 участника обошлись в 400 рублей, а остальные — гораздо дешевле.
Вызов № 3. Не выглядим в глазах рекламодателя как площадка с интересными решениями
Бывает, что медиа не выглядит в глазах рекламодателя как площадка с интересными решениями. Тогда редакция делает шоу-кейсы, которые можно повторять. Пусть даже бесплатно. Но их можно показать и доказать рынку, что она может снова и снова делать креатив.
Все рекламодатели приходят с запросом на вау-контент. Но, помимо «вау», всё же важно гарантировать эффективность. Гарантии получается давать, потому что формат многократно отработан, и есть цифры охватов, просмотров по предыдущим кейсам.
Также Мария рассказала о традиционных платных рассылках «Бумаги» по вину, истории домов и театрам Санкт-Петербурга. Стоимость подписки в них — 150 рублей в месяц. Ещё у редакции есть клуб, участие в котором стоит от 300 рублей в месяц. Его участники также получают интересные письма от экспертов, лекции про город, скидки и так далее. Причём часть пользователей не пользуется всеми привилегиями, а делает взнос, чтобы отблагодарить редакцию за честное и непредвзятое освещение митингов в городе.
Запись вебинара с Марией Рзаевой
***
Интенсив для медиа по вовлечению аудитории продолжается. 18 февраля казахстанский медиаэксперт, медиатренер, продюсер Ержан Сулейменов проведёт вебинар о том, как выбирать аудиторию для своего проекта и как создавать проект для определённой аудитории. А 25 февраля вебинар будет посвящён конкретным форматам проектов по вовлечению аудитории. Практическое занятие пройдёт в интерактивном формате.
Журналисты могут применить эти знания на практике, приняв участие в конкурсе грантов для медиа на проекты по вовлечению аудитории. В 2021 году Internews поддержит до пяти совместных проектов медиа и НПО, сумма каждого гранта — до $3000. Заявки принимаются до 1 марта 2021 года.
Как создавать интерактивные сканворды, кроссворды, карточки и квесты по медиа- и цифровой грамотности — во время MediaCAMP Эдьютона-2021 рассказала Татьяна Голубцова, главный редактор и издатель журнала «Выбирай. Астана. Караганда» и автор первой трансформационной игры по медиаграмотности MediaJungle. Татьяна говорит, что все сервисы работают по одной схеме — нужно разобраться в одном, чтобы справиться со всеми остальными.
Сервис для создания интерактивных игр Learnis
На этой платформе пользователи даже без навыков программирования по шаблонам могут создать полноценные образовательные квесты, викторины и интеллектуальные онлайн-игры. Сервис на русском языке, чтобы разобраться в нём, на сайте есть видеоуроки с инструкциями по использованию шаблонов. Игры можно использовать на групповых или индивидуальных учебных занятиях, а также в качестве домашнего задания для учеников с 1 по 11 классы по любым предметам.
Сервис для создания интерактивных карточек Quizlet.com
Онлайн-сервис Quizlet.com подходит для создания интерактивных карточек для изучения иностранных языков, истории, математики и прочих дисциплин. Например, Татьяна Голубцова рекомендует использовать этот сервис для создания интерактивных карточек по терминам медиа- и цифровой грамотности. Сервис на английском языке, однако он очень простой и понятный.
Сервис для создания интерактивных упражнений learningApps.org
LearningApps.org подходит для создания интерактивных упражнений по модулям. Здесь есть шаблоны тестов, квизов и викторин по самым разным предметам — иностранные языки, история, математика и прочее, которые рассчитаны на разную аудиторию. Есть версия на русском языке, а также готовые примеры различных интерактивных упражнений, которые можно адаптировать для себя.
Сервис для создания интерактивного тестирования Оnlinetestpad.com
На сайте Оnlinetestpad.com собраны конструкторы тестирования, опросов и кроссвордов, которые можно использовать в качестве шаблонов для создания интерактивных материалов. Сервис простой в использовании, на русском языке, плюс здесь есть видеоуроки, которые помогут пользователям разобраться.
Образовательная сессия Татьяны Голубцовой прошла для участников MediaCAMP Эдьютона-2021. В этом году мероприятие состоялось в онлайн-режиме, в нём приняли участие команды из Казахстана, Таджикистана и Узбекистана.
В субботу, 6 февраля, завершился методический семинар по медиаграмотности MediaCAMP Эдьютон-2021. За пять дней менторы из Казахстана, России, Украины, Таджикистана и Узбекистана провели 18 сессий. Под их руководством 51 участник семинара из Казахстана, Таджикистана и Узбекистана доработал 35 проектов в области медиаграмотности.
С какими темами выступали спикеры, какие тренды в этой сфере они считают важными? Какие проекты создали участники? Какие из них прошли в финал Эдьютона? Рассказываем о самых интересных моментах инновационного семинара, цель которого — стимулировать участников на создание собственных проектов по развитию медиаграмотности.
«Не прихоть, а навык первой необходимости»
MediaCAMP Эдьютон-2021 под лозунгом «Медиаграмотность онлайн: аттракцион креатива!» прошёл со 2 по 6 февраля. В семинаре принял участие 51 человек — действующие педагоги, тренеры по медиаграмотности, представители НПО, журналисты. Все интерактивные сессии синхронно переводились на национальные языки.
Главный итог Эдьютона-2021 — наши участники осознали, что онлайн-формат не закончится вместе с пандемией. Конечно, офлайн-мероприятия нам привычнее, но онлайн — это образ жизни современного человека. Работа на удалёнке, оптимальная организация времени, рациональное медиапотребление и критическая оценка информации, практические навыки поиска достоверных источников уже плотно входят в нашу реальность.
— Чтобы комфортно пережить эти изменения, нужно менять стереотипы отношения к самой медийной грамотности, понять, что это неразрывная часть и сущность цифровой грамотности в целом. И я с удовлетворением отмечаю, что 90 % из поддержанных проектов запланированы в онлайн-формате, и нам есть над чем работать дальше! – отмечает Гульнар Асанбаева, региональный консультант по медиаграмотности Центральноазиатской программы MediaCAMP.
«Философия Digital как основа развития медиаграмотности», «Новые медиатренды и развитие медиаграмотности», «Алгоритмы распространения информации в соцсетях», «Интерактивные методы обучения критическому мышлению онлайн», «Как создать мультимедийный урок по медиаграмотности» — вот далеко не полный список тем сессий мероприятия. Часть из них проходила в формате открытых секций — трансляция велась через Facebook-аккаунт Internews Kazakhstan. Таким образом эти знания стали доступны не только участникам семинара, но и сотням пользователей соцсетей.
Суммируя выступления спикеров, мы приходим к выводу, что сегодня медиаграмотность — это не прихоть, а навык первой необходимости. Люди по всему миру надеялись, что технологии дадут нам больше возможностей для фильтрации лжи и манипуляций. Однако опыт пандемии 2020 года показал, что они только помогают их распространению. Как заметил один из спикеров: «Мы уже живём в одном из эпизодов сериала “Чёрное зеркало”. Медиаграмотность — это навык критического мышления, который нужен нам всем, чтобы принимать решения в своей жизни самостоятельно, а не по указке алгоритмов соцсетей».
Своими впечатлениями про Эдьютон-2021 поделились менторы проекта. Украинский эксперт Сергей Штурхецкий отметил, что восхищался скоростью мышления участников:
— Только сходят на новую сессию, уже внедряют идеи, инструменты.
Казахстанский ментор Татьяна Голубцова, которая впервые выступает в этой роли, говорит, что она приходит не учить:
— Ведь тогда идёт остановка в развитии. А вот если приходить делиться знаниями и получать обратную связь, идёт развитие.
Ментор из Таджикистана Джамшед Марупов специализируется на фактчекинге. Он сказал, что поговорка «Семь раз отмерь, один раз отрежь» сегодня звучит так: «Семь раз проверь, один — опубликуй». На его взгляд, победы достойны все проекты, но конкурс есть конкурс: победят не все. Он рекомендует всем, чьи проекты не пройдут, не отправлять их в корзину, сохранять их, подавать на другие конкурсы, в том числе от Internews.
Также менторы отметили, что в этом году было много локальных проектов — для студентов, учителей, пенсионеров. На старте мероприятия звучала рекомендация: при создании проектов по медиаграмотности не стараться охватить все слои населения, а выбирать конкретную целевую аудиторию, понять, что её волнует, и предложить своё решение.
Также мы спросили у Татьяны Голубцовой, которая в этом году ярко дебютировала как ментор, почему она сама верит в ценность медиаграмотности, и что больше всего её впечатлило на семинаре.
— Я стала тренером по медиаграмотности, имея опыт работы профессиональным журналистом, преподавателем журналистики, а также в НПО. В 2018 году меня выбрали на тренинг для тренеров по медиаграмотности. Могу сказать, что тогда поменялась моя система взглядов и ценностей — в своей работе я перешла от профессиональных установок на общечеловеческие, они важнее. Впоследствии мы создали группу «Медиаграмотность», игру «Медиаджунгли», придумали и провели квиз… Работа ментором на Эдьютоне для меня отличный новый опыт. Я думаю, что организаторы смогли отобрать очень заинтересованных участников — была 101-процентная посещаемость, высокая вовлечённость участников на семинаре и активное выполнение домашних заданий. Было приятно, что на защите ребята делали видеопрезентации, то есть использовали те инструменты, о которых я рассказывала.
Также Татьяна Голубцова прокомментировала некоторые работы участников из Казахстана. Она отметила большой проект Даниала Сари — вовлечение школьников в медиаграмотность через олимпиады. Инициативу Алии Танкибаевой для обучения молодых учёных. В пандемию 2020 года люди поняли, что значение достоверной информации важно во всех областях. И точно так же, как выросли статус врачей и учителей, вырос статус учёных, которые могли прояснить в период инфодемии, что такое COVID-19 и как с ним бороться. Также ментор отметила проект по дебатным турнирам и идею с библиотечными квестами. Формат игр при его кажущейся простоте — отличный способ донести до участников довольно большой объём информации.
Актуальность, устойчивость, финансовые амбиции
В финал Эдьютона прошли 25 проектов: 11 из Казахстана, четыре из Узбекистана и 10 из Таджикистана. Финалисты — потенциальные получатели финансовой помощи для реализации проектов. Окончательные решения отборная комиссия примет после того, как команды доработают свои заявки: пропишут детали, обоснования, уточнят бюджеты. Решения планируется принять до конца февраля 2021 года.
Казахстан
«Цифровой этикет: как уважать друг друга в интернете», тренинги для школьников по языку вражды.
Олимпиада по медиаграмотности.
Серия видеороликов по медиаграмотности для людей старше 50 лет.
«МедиаГород», квиз на казахском, таджикском и узбекском языках.
Межрегиональные дебаты для старшеклассников и студентов вузов на русском и казахском языках.
«Кибергигиена», видеоролики по медиаграмотности для учителей Казахстана.
«Весна медиаграмотности», тренинги для школьных учителей.
Медиаграмотность для учёных. Тренинги для академической среды.
Создание буклетов и цифровой графики.
Реалити-шоу с элементами квеста.
«Штурманы на МИГе», библионочь, квест для читателей детских библиотек Костанайской области.
Узбекистан
Media Education, обучение МИГ для преподавателей каракалпакских вузов.
«Медиаграмотный интернет-пользователь», серия видеороликов по повышению цифровой медиаграмотности.
Создание видеороликов по медиаграмотности.
Онлайн-вебинары по медиаграмотности для сельских и городских подростков.
Таджикистан
Комиксы по МИГ.
Вайны по МИГ.
Видеоуроки для пенсионеров по использованию смартфонов, интернета и соцсетей.
Мастер-классы для сотрудников организаций гражданского общества.
Детский телесериал об интернет-безопасности.
Видеоуроки по основам фактчекинга для молодёжи.
Тренинги по МИГ для учителей школ отдалённых районов Горно-Бадахшанской автономной области.
Тренинги по МИГ и съёмке caption video на экологические темы для сельской молодёжи в Таджикистане.
Тренинги по МИГ для узбекоязычной молодёжи в Таджикистане.
Форум-дебаты на тему медиаграмотности.
Методический семинар по медиаграмотности MediaCAMP Эдьютон-2021 прошёл в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).
Тюрьмы в Казахстане максимально закрыты от общества. Поэтому граждане судят о заключённых в основном по материалам масс-медиа. На первый взгляд странно, но между контентом о жизни в тюрьмах и рецидивом преступлений может быть незримая, но очень существенная связь. Материалы журналистов об обитателях мест заключения оценила медиакритик «Нового репортёра» Анар Бекбасова.
Дистанцирование и «а что на воле?»
Снимать видео в казахстанских тюрьмах непросто. Стоит съёмочной группе переступить порог, как охранники берут под контроль каждое её движение и строго очерчивают зону допустимого внимания. Поэтому новостные сюжеты телеканалов обычно похожи, а их герои чеканят заученные тексты: «проводится воспитательная работа», «условия содержания приемлемые»… Журналисты часто показывают зрителям решётки, колючую проволоку на фоне чистого неба, тяжёлые засовы. Становится страшно, особенно если видеоряд, разбавленный кадрами тюремного забора и металлических ограждений, сопровождается тревожной музыкой, как в материале Tengrinews.kz «Новая жизнь за колючей проволокой. Детская колония».
Клише «за колючей проволокой» в названии дистанцирует заключённых. Да и какая это «новая жизнь»? Период. Ведь мальчишки в кадре ещё так молоды, разве что, освободившись, они снова совершат преступление и уже никогда не станут частью законопослушного общества.
Автор материала Айнаш Ондирис очень деликатно преподнесла информацию, отрывки душераздирающего исполнения песни о матери удачно подчеркнули сожаление осуждённых. Но в нём чётко поставлен акцент на вопросах опасности этих ребят. Сначала журналист спрашивает повара, не боится ли она работать колонии; потом уточняет у начальника тюрьмы, насколько надёжна охрана, хотя на момент интервью не было каких-либо фактов угроз обществу со стороны осуждённых (лишь попытка побега несколько лет назад). Здесь, конечно, легко обвинить автора в подкреплении общественных установок об опасности местных узников. Но журналист всего лишь ищет ответы на вопросы, волнующие немалую часть зрителей.
Любое здоровое общество заинтересовано, чтобы после освобождения бывшие осужденные не совершали преступления и не возвращались в тюрьму. Поэтому нужен общественный запрос на соблюдение их прав в тюрьме и благополучную ресоциализацию. Тогда возникнет вопрос: как власти снижают риски рецидивов и снижают ли вообще? «Если бы у нас в стране перестали считать отсидевших отбросами, было бы легче. Иногда кажется, что на свободе живётся сложнее, чем в тюрьме. Там все равны, каждый делает свою работу. А так мы все потерянные», — цитирует Newtimes.kz героя статьи «За решёткой по жизни: как живут бывшие заключённые в Казахстане». Автор рассказывает о трудностях адаптации и представляет сведения о способах поддержки службы пробации. В конце журналист приводит очень важную для общества информацию: «Сейчас в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержится более 23 тысяч осуждённых. К сожалению, статистикой о количестве рецидивистов в комитете УИС не располагают».
Получается, что ведомство тратит государственные средства на ресоциализацию осужденных и не ведёт статистику, которая должна отражать эффективность этой работы. А может, просто скрывает её?
Как «Хабар» «расследовал» факты пыток в тюрьмах
Осенью прошлого года сотрудники отдела журналистских расследований телеканала «Хабар» взялись опровергнуть сообщения из социальных сетей о пытках и издевательствах в тюрьмах. В YouTube опубликовали два 40-минутных видеоматериала «Чёрный ход. Зачем заключённые едят гвозди и вспарывают животы?» и «Зона беспредела. Воровские понятия в зоне».
Ведущий Дмитрий Олейников рассказывает, что условия содержания заключённых сильно изменились в лучшую сторону. Сообщения из интернета о пытках дружно опровергали руководители КУИС и несколько осуждённых. По их словам, в соцсетях жалуются те, кому не нравится порядок в тюрьмах, и якобы публичными заявлениями они хотят ослабить режим содержания. Олейников упоминает посты правозащитницы Елены Семёновой о пытках и насилии и обращается к ней с экрана: «Уважаемая госпожа Семёнова! Почему люди из ваших обращений предпочитают говорить с общественностью с вашей страницы в социальных сетях, а вы публикуете незаконно снятые видео?»
Ответ Семёновой «расследователей», видимо, не интересовал. Ни её комментариев, ни комментариев правозащитников, имеющих альтернативную хабаровцам и чиновникам точку зрения относительно пыток в тюрьмах, они в свои материалы не добавили.
«95 % видеообращений в социальных сетях об издевательствах не подтвердились», — сообщают титры. Но отрывок видеозаписи, где заключённый под специально наложенную авторами видео детскую музыку отказывается от своих слов о насилии в колонии, вызывает ещё больше сомнений в идеальном положении дел в тюрьмах. Причём Олейников позволяет себе ремарку, что в интернете поддержали человека, который совершил убийство. Как будто его судимость даёт кому-то право на пытки.
— Откуда у вас на теле синяки и ссадины? — спрашивают заключённого за кадром.
— Во время лечения в санчасти шёл на укол. Из-за давления я упал с лестницы.
— Сотрудники учреждения избивали вас?
— Нет.
Возможно, КУИС действительно сообщает правду о манипуляциях осуждённых общественным мнением, нельзя ставить под сомнение, что они бывают. Но жанр расследования предполагает предоставление неопровержимых фактов, подтверждающих слова (в данном случае сотрудников КУИС). В видеопродуктах «Хабара» их не было.
Нет уверенности, что на заключённого, отказавшегося от своих обвинений на видео, не оказали ещё большее давление после публичной огласки нарушений его прав. Журналисты могли затребовать от КУИС, по меньшей мере, заключение врача, сделанное в день получения осуждённым предполагаемых увечий, показать зрителям документы, подтверждающие факты проверок.
Любопытно сравнить видеоряд, когда Олейникову демонстрируют светлую спальню осуждённых с белоснежным постельным бельём и видеонарезку скандальных ситуаций, где заметна обстановка, мягко говоря, более скромного вида.
Налицо и манипуляция фактами, игра на чувствах зрителей, отсылка к событиям, которые к теме прямо не относятся. Обращаясь к комментаторам, сочувствующим осуждённым под роликами в YouTube, Олейников говорит следующее: «Применение физической силы мы не поддерживаем (…) Но, господа комментаторы и сочувствующие, когда вы выказываете поддержку, вы вспомните, что эти люди натворили на воле. Вспомните сына депутата маслихата из Уральска, который убил человека, когда ехал на катере, а его отмазали. Вспомните Усенова, вспомните всех тех, кого мы сейчас не вспомнили, и представьте, что убили они не вас, это всё-таки легче пережить, а кого-то из ваших близких, и отмазались, а потом пишите ваши жалостливые комментарии. Мы не защищаем, но предлагаем вам факты, и не говорим, что сотрудники КУИС — святые, нет. Удивительно вообще, что при всём том, что они видят и с чем сталкиваются, они остаются людьми. Не сохраняют что-то человеческое, а остаются людьми».
В этих материалах Дмитрий Олейников попытался не только дискредитировать институт правозащиты, но и посеял зёрна неприязни к осуждённым, враждебности к ним среди людей, привыкших доверять телевидению. Поучительный тон, некая вальяжность в поведении, попытки осмеять тех, кого возмущают факты нарушений прав заключённых, пусть даже и не доказанных, выглядят и комично, и одновременно вызывают чувство внутреннего сопротивления. Ведь с утверждением, что редакция приводит факты, зрителю подсовывают пропаганду.
Право на вкусный бульон
На информационном поле часто заметны две крайности: когда в соцсетях публикуют ужасные истории о пытках, и когда госканалы рассказывают об идеальных условиях содержания. Как, например, в программе телеканала «Хабар 24» «Проверено с Верой Захарчук». Ведущая рассказывает зрителям о тюрьме в Карагандинской области и всё время удивляется, как же хорошо живут заключённые. Зритель считывает подтекст, что люди, отбывающие наказание, не могут рассчитывать на простейшие условия, необходимые каждому человеку.
— Слушайте, я была в нашей армии, проверяла там ВДВ. В принципе, даже там такой наваристый бульон не видела. А у вас прям, знаете… что-то мы заключённых как-то хорошо в Казахстане кормим, — говорит Вера Захарчук, пробуя еду в тюремной столовой. — Ой, ещё и вкусно!
«Ваша мама уже… всё»
Сильно контрастирует с хабаровскими продуктами документальная картина режиссёра Сабины Сексембаевой «Колония в Казахстане: исправляет или калечит?». Автор показывает, как сын осуждённой, больной раком, везёт бабушку из Тараза на свидание в тюрьму в Алматинской области. Он надеется, что ей позволят повидаться с дочерью, ведь та уже не встаёт с постели.
Параллельно другие герои — заключённые, в том числе и бывшие, — делятся своими историями и взглядами на тюремную жизнь. Автор очень точно находит самые острые грани и детали, которые замечают осуждённые после освобождения.
— Мир как изменился? — спрашивает журналист бывшую узницу.
— Очень сильно изменился.
— Чему больше всего удивились?
— Да я удивилась, что бомжей больше стало. Люди агрессивными стали. Порой кажется, что не ты отсидела, а они отсидели.
В этой работе нет ни единой попытки автора возвыситься над героями, чем иногда грешат журналисты. И фильм не просто пересказывает личные истории, но и вскрывает серьёзные проблемы: нечеловеческие условия содержания в тюрьмах, насилие, отсутствие условий для нормального лечения, проблемы ресоциализации.
Ужасен для зрителя финал тяжёлого повествования. У двери тюрьмы родным больной раком осуждённой сообщают:
— Я вам соболезную. Ваша мама уже… всё.
Несмотря на невероятный трагизм, душераздирающие интервью, герои фильма Сабины Сексембаевой кажутся очень сильными и своей искренностью помогают зрителю по-другому взглянуть на осуждённых, проблемы их адаптации, да и на собственную жизнь тоже.
«Я и сама не хочу выходить из тюрьмы»
В Сети немало глубоких материалов о тюрьмах, авторы которых исследуют социальные причины проблем осуждённых в Казахстане. И большинство из них — о женских колониях. Один из ярких — репортаж журналиста «Первого канала Евразия» Айгуль Абилхали. Автор рассказывает о судьбах женщин разных возрастов, убивших пьяных мужей во время самообороны, и поднимает проблему суровости наказаний для женщин. В конце героини признаются, что сильно сожалеют об убийствах, им стыдно.
— Я и сама не хочу выходить из тюрьмы. Как я буду смотреть в глаза родственникам? У меня девять внуков. Что я скажу им, если спросят, что случилось с их дедушкой? — рыдая, говорит одна из героинь, всю жизнь «ради детей» терпевшая побои мужа.
Этот комментарий обнажает проблему самостигматизации заключённых, отсутствие у них веры в позитивные жизненные перемены. Это тот случай, когда социальный стереотип «женщина всегда виновата», общественные ярлыки не дают осуждённым осознать собственное право, возможность быть принятым обществом.
От осуждения к поддержке
Осуждать всегда легче, чем поддерживать. В материалах о заключённых часто не хватает информации о методах преодоления социальных стигм, недопущения дискриминации, способах поддержки. Банальные визуальные образы в виде кадров колючей проволоки или тяжёлых решёток, которые можно обнаружить в каждом видеоматериале о тюрьме, усиливают ощущение изоляции героев, навязывают зрителю чувство тревоги, угрозы. Вряд ли последующие эмоции будут способствовать укреплению толерантности по отношению к осуждённым.
В обществе нет должного запроса на соблюдение прав заключённых, хотя очевидно, что издевательства и жестокость не исправляют людей, а способствуют ещё большей их озлобленности, неверию в справедливость и закон. Отсутствие поддержки со стороны социума, близких, а иногда и дискриминация после освобождения по понятным причинам толкает людей на новые преступления. Поэтому важно, чтобы медиа осознавали свою ответственность.
Не хватает и вдохновляющих, искренних, не наигранных историй о бывших заключённых, по-настоящему покончивших с криминалом, ставших законопослушными и счастливыми. Конечно, таких героев найти непросто. Но они есть. Во всяком случае, в это хочется верить.
На этот вопрос в своём выступлении на интерактивном семинаре по медиаграмотности Эдьютон-2021 ответил председатель Независимого медиапрофсоюза Украины, автор пособий по медиаграмотности, журналистской этике и безопасности Сергей Штурхецкий. Темой его лекции были «Алгоритмы распространения информации в соцсетях», запись прямого эфира на Facebook можно посмотреть здесь. «Новый репортёр» записал основные тезисы из выступления украинского медиатренера.
1. Алгоритмы — это о ценностях
Лучший способ оценить, создаёт ли что-то долгосрочную ценность для кого-то, — это выбрать показатели, соответствующие тому, что люди считают важным для них. Поэтому мы опрашиваем людей, насколько значимым они считают общение со своими друзьями, и стоит ли публикация их времени, чтобы убедиться, что наши ценности отражают то, что люди считают значимым.
Главная ценность людей — это время, потому что оно невозвратно. Если вы указали на Facebook родных, то Facebook будет использовать их, чтобы вы проводили больше времени в соцсети. Выбирая между постом вашей мамы и фотографией звезды, алгоритмы выберут вашу маму — она вызовет у вас больше эмоций. Тех, кому вы ставите лайки, вы будете видеть в ленте чаще.
Ключи к алгоритму: «Стоит ли публикация вашего времени?», «Что для вас ценно?» «Чего вы ожидаете?». Он становится вашим другом и предлагает то, что вам нравится. Ваше время — его деньги. Поэтому делается всё, чтобы вам не стало скучно. С одной стороны, создаётся «информационный пузырь» (подробнее об этом говорил Всеволод Пуля). С другой стороны, зная эти механизмы, можно обратить их на пользу себе при создании своего контента.
2. Соцсети проводят лексический анализ постов
Они ищут триггерные слова, замечают, какие эмоции люди испытывают, видя этот пост. В приоритете — позитивные эмоции. Вы можете проверить эмоциональный окрас слова для алгоритмов соцсетей с помощью инструмента, которым пользуются маркетологи. Слова делятся на позитивные, нейтральные и негативные. Сейчас сервис доступен только на английском языке.
Медиатренер привёл 100 самых негативных и грустных слов,
а также 100 позитивных слов.
3. Текст? Фото? Видео? Стрим?
Есть разные мнения, что предпочитает Facebook. Тексты — да, любит. Короткие или длинные? В последнее время больше предпочтения лонгридам. Также в приоритете собственные фото, хотя к стоковым тоже лояльно. Более важно — разрешение снимка не менее 650 пикселей. Еще Facebook любит, когда пользователи напрямую на платформу загружают своё видео (минуя YouTube), а также запускают стримы. Рекламные видео — не более трёх минут, обычные — 5-10 минут. Стрим достаточно снимать на смартфон.
Когда у публикации много перепостов, Facebook воспринимает это подозрительно.
4. Как создать идеальный пост на Facebook за две минуты?
Формула идеального поста такова: «Текст + фото + эмоция + место + люди», а ещё лучше, чтобы это было видео или стрим. Алгоритмы отдадут приоритет в показе видеоконтенту.
В середине января «Радио Азаттык» опубликовало новый документальный фильм. Картина «Между диктатурой и демократией» — о Сайрагуль Сауытбай. История женщины, бежавшей от китайских властей в Казахстан, но в итоге оказавшейся в Швеции, когда-то получила огромный общественный резонанс. Можно точно сказать: фильм о Сауытбай, оказавшейся вдали от исторической родины на берегу Балтийского моря, одно из важных событий казахстанского медиарынка 2021 года.
Казахстан между строк
История Сайрагуль Сауытбай уникальна из-за своей многослойности: частное желание воссоединения с семьёй и довольно небольшое в масштабах страны нарушение (незаконное пересечение границы) обернулось делом с густым политическим подтекстом. И потому что бежала Сауытбай в Казахстан из китайского «лагеря перевоспитания», и потому что она оказалась одним из первых очевидцев, поведавших об увиденном там, и потому, что казахстанский суд в итоге не выдал её Китаю, выбрав лишь условное наказание; правда, и статус беженки женщине получить не удалось. Позже Сайрагуль Сауытбай с семьёй, после обращения к комиссару по правам человека в ООН, смогла выехать в Швецию.
Фильм «Между диктатурой и демократией» — о встрече с героиней спустя полтора года после прибытия в северную страну.
Если вы посмотрите несколько последних фильмов «Радио Азаттык», наверняка придёте к тому же выводу, что и я: их отличает от множества работ казахстанских редакций и местных самородков крепкая профессиональная школа. Работа операторов, звукорежиссёров, режиссёров монтажа, аниматоров, качество текстов стабильно хороши и ровно настолько, чтобы можно было обойтись без их обсуждения. Чтобы было понятно, хотел бы резюмировать: документальные фильмы — одно из главных фирменных блюд «Радио Азаттык». «Между диктатурой и демократией» не выбивается из этого стройного ряда.
Начинается фильм с лирического эпизода: героиня сидит на скамейке у морского побережья и поёт грустную казахскую песню о родной земле. К этому же эпизоду авторы возвращаются в конце фильма. И только эти две повторяющиеся сцены, организующие кольцевую композицию, способны вывести картину к уровню претензии на «большую», не журналистскую, документалистику.
При этом остальное повествование (закадровое и от имени героини) снижается до репортёрской манеры и тянется от первого эпизода к последнему уже в рамках журналистского метода. Поэтому именно первая и последняя сцены могут показаться самыми важными и эмоциональными во всей картине. Появление героини в самом начале устроено так, что у зрителя, не знакомого с её историей, почти нет шансов угадать — где же она находится. Сначала загадку загадывают кусочек морского прибоя на крупном плане и плывущий вдали огромный теплоход. Но следующий кадр — двое людей сидят на скамейке у склонённой ивы (всё на общем плане)— ответа не даёт. Потому что эти скамейка, заросший травой с проплешиной кусок берега и обычное в наших широтах дерево очень напоминают среднеказахстанский пейзаж у какого-нибудь внутреннего водоёма.
Это такой режиссёрский приём и визуальное подтверждение скрытого смысла всего фильма, который не только о том, как Сайрагуль Сауытбай с семьёй адаптируется к жизни в небольшом шведском городке, не только об ужасах покинутого лагеря и совсем не о полученной из рук Мелании Трамп награды «За мужество». Фильм о фантомной боли и о тоске по родине предков.
Иногда «Между диктатурой и демократией» говорит об этом прямо: например, когда родители — Сауытбай и её муж — рассказывают о нежелании детей расставаться с казахстанскими документами. Но вот что удивительно: в целом Казахстан в фильме почти не упоминается, но образ некоего потерянного рая в картине присутствует подспудно. Сайрагуль Сауытбай говорит, что продолжает бороться за права этнических меньшинств в Китае, но дело в деталях. Разрушившая три года назад своим незаконным, но решительным пересечением границы мифологему оруэлловского сюжета, Сауытбай показывается человеком, ведущим свою борьбу в одиночестве.
Этническая казашка, ищущая пристанище на чужбине, неудобна в силу юридических и дипломатических истин на исторической родине, инакомыслие её неудобно крупной мировой державе. Неожиданно удобна Швеции — и трагедия Сауытбай как раз в этом. Потому что по сути когда-то она пересекла не государственную границу, но глубинный разлом, за которым действует даже не закон, по которому её обязательно выдали бы, а только справедливость. Но справедливость в несправедливо устроенном мире оборачивается абсурдом и приводит к нонсенсу, вроде её песни «Құстар қайтып барады», обращённой к горизонту совершенно чужого Балтийского моря. Трагедия Сауытбай, понимаемая в фильме между строк, в сложившейся патовой ситуации: она не может даже по-настоящему обидеться на Казахстан — когда-то государство, подмигнув, всё-таки нашло спасительный для неё компромисс. Остаётся слать книги, и не на историческую родину, а королеве Швеции — вдруг, та, впечатлившись, что-то предпримет.
Плакатный стиль
Есть ли у фильма «Радио Азаттык» недостатки? Пожалуй, есть один, но для меня существенный. Это слишком прямолинейное следование и без того простому замыслу. Сам заголовок «Между диктатурой и демократией» отдаёт плоскостью модели «за всё хорошее, против всего плохого» и делает идею как-то оскорбительно доступной. Кроме того, заголовок этот существенно меняет авторскую интенцию, встраивая фильм в массив банальных рассуждений о преимуществах одной формы правления над другой. И если быть очень придирчивым, для фильма это чуть ли не катастрофично, потому что снижает замысел старательно сделанной работы до уровня плакатной фразы и декларирования прописных истин.
«Сравнивая жизнь местных людей, жителей демократических стран, государств Запада с жизнью наших людей, нашего народа, понимаешь, что наши по-человечески и не живут. Два разных мира. Два совершенно не похожих друг на друга мира. Диктатура и демократия», — говорит Сауытбай в фильме. И так как слова эти подкреплены заголовком и сказаны в конце фильма, перед финальным эпизодом, начинает казаться, что снималась картина только ради этого итога, который кажется уже маленьким уроком политического ликбеза. И я ловлю себя на мысли: сильные начальная и финальная сцены, которые поначалу видятся главными смыслообразующими частями фильма, вдруг отходят на второй план: их заслоняет собой плакат с впариваемыми за бесценок азбучными истинами в духе излияний пропагандистских рупоров, разбросанных по обе стороны идеологических баррикад.
Такая концовка разочаровывает, потому что авторы, придя к этому выводу, словно и не пытаются усложнить свои творческую и журналистскую задачи. Например, они не ищут ответа на вопрос, где пролегает та грань, за которой внутренние дела страны становятся проблемой всего человечества. Или, например, не желают исследовать эволюцию взглядов героини, в прошлом являющейся частью той самой системы, от которой бежала (как известно, Сауытбай была членом Компартии Китая — я упоминал разрушение оруэлловской мифологемы не зря). Одномерная концовка делает фильм, поначалу будто претендующий на что-то большее, обычной репортажной зарисовкой, сделанной с наскока.
Однако я назвал фильм важным событием начала года, и это действительно так. Во-первых, потому что моя претензия существует в пределах личных ожиданий. Во-вторых, потому что важность и резонансность темы даже вне контекста дипломатических и нравственных дилемм была понятна ещё в дни того самого суда в Жаркенте. В-третьих, фильм «Радио Азаттык», в чём бы он меня ни разочаровал, это одна из редких работ на нашем рынке, что позволяет не обсуждать сугубо производственные огрехи, но сосредоточиться на содержательной части и сформулировать согласие либо несогласие с авторами в более сложных аспектах, не лежащих на поверхности.
В Таджикистане сразу несколько популярных пабликов в социальных сетях размещают контент, который запросто можно расценить как гендерный экстремизм. Главный объект травли — женщины, чью личную жизнь авторы пабликов выставляют на всеобщее обозрение, обсуждение и доводят жертв до отчаяния. Медиакритик «Нового репортёра» Ниссо Расулова проследила за специфическим контентом.
О том, что популярные таджикские блогеры не слишком гендерно чувствительны, а их контент, посвящённый женщинам и околоженским темам, как правило, носит бесчеловечный и унизительный характер, «Новый репортёр» уже писал. Тогда мы рассказывали о том, как блогеры высмеивают женщин, которые не вписываются в представления авторов о прекрасном. Однако с тех пор кое-что изменилось: до недавнего времени таджикские блогеры хоть и создавали неуместный контент, который оскорбляет женщин в Таджикистане, но их героини чаще всего были всё-таки вымышленными. Теперь блогеры решили в реальности найти женщин, которые ведут себя не так, как им хочется, рассказывать про них аудитории и всем вместе обсуждать их поведение.
У таджикских блогеров, которые посвятили себя борьбе за нравственность, есть несколько страниц в Instagram, Tik-Tok и YouTube, где они показывают всему миру, какими не должны быть таджички. У них тысячи подписчиков.
Ходиса
Аккаунты с названием «Ходиса» (ходиса — случай, происшествие) можно найти и в Instagram, и в YouTube. Эти блюстители чести таджикских женщин мониторят аккаунты поп-исполнительниц, а также страницы обычных девушек, за которыми следит большая аудитория, находят сообщения, фотографии или видео, которые им не нравятся, копируют их и выкладывают к себе на страницы со своими комментариями. Написать могут всё, что угодно. Во всех интимных подробностях.
Например, если женщины, которые по сугубо личному мнению авторов паблика выглядят не так, как надо (одеты в декольтированную одежду, ярко накрашены и прочее), следует пост: призыв к братьям (сестёр редко упоминают): «Посмотрите, какие пошли таджички!», героиню тегают, и начинается травля. Больше всех достаётся медийным девушкам: певицам, ведущим и блогерам.
Не так давно в этом аккаунте появился ролик со свадьбы одной из популярных блогеров Instagram, который авторы сопроводили текстом с проклятиями в адрес невесты и вопросами к жениху, как он мог взять её замуж. И подписчики дружно комментировали, что замуж такая точно не имела право выходить.
Кажется, что это обычные хейтеры, на которых не стоит обращать внимания и которые докучают многим успешным женщинам по всему миру. Однако в Таджикистане от такой травли трудно отмахнуться. Потому что это общественное мнение, которое ценится в республике на вес золота, и, например, начитавшись гадостей про вышеупомянутую невесту, жених едва не развёлся с ней.
Это называется терроризм, гендерный, по половому признаку. Мужчин «Ходиса» не трогает. Только если это мужья героинь. Их называют «даюс» (подкаблучник, просторечн.). Свою деятельность «Ходиса» называет войной с таджичками, которые себя «рекламируют и показывают». Педагог она или модель — не имеет значения.
Instagram регулярно блокирует этот аккаунт. Однако тут же создаётся новый, который за два дня набирает 5К подписчиков и больше. Более того, в сетях дублируются аккаунты под таким же названием и с контентом такого же рода. Например, сейчас в Instagram зарегистрировано более 50 аккаунтов с таким названием, в YouTube — 10.
Впрочем, попадая в постоянный бан в Instagram, проект перешёл в TikTok. Здесь они сразу набрали почти 10К подписчиков и уже попросили аудиторию отправлять за вознаграждение видео таджичек, которые веселятся в ночных клубах или сидят в барах. Потом все вместе они будут обсуждать — имели ли они на это право.
Кстати, кроме обсуждений фотографий и видео героинь, здесь очень популярны публичные извинения. Админов? Нет! Тех, про кого пишут посты. То есть девушка снимает видео, в котором сердечно просит прощения у «Ходиса» и умоляет удалить пост о ней. Далее «Ходиса» выкладывает эту просьбу у себя и устраивает голосование: простим или нет?
Пользователи постоянно жалуются на этот аккаунт, люди писали заявления в отдел милиции по киберпреступности, однако «Ходиса» продолжает жить, как Змей Горыныч, у которого много голов и полная уверенность в своей неуязвимости и безнаказанности.
«Нетипичный Канибадам»
Название паблика связано с консервативным городком на севере Таджикистана — Канибадамом. В нём живёт чуть больше 50 тысяч человек, и, естественно, все друг друга знают. Бравые «воспитатели» из «Нетипичного Канибадама» тоже есть на всех платформах. В Telegram, Instagram, YouTube. Из-за регулярных жалоб свою страничку в Instagram они сделали приватной.
Имена девушек, которые когда-либо отправляли откровенные фотографии мужчинам, появляются в этом аккаунте с указаниями адресов и мест учебы или работы. Разумеется, фотографии попадают сюда за вознаграждение. Действуют гендерные террористы так: несколько парней, так называемые «подсадные», вступают в отношения с девушками, входят к ним в доверие, выманивают откровенные фотографии или видео, а потом всё это сливают в «Нетипичный Канибадам». Публикуются добытые интимные фотографии, а далее авторы указывают, на какой улице, в каком доме живёт героиня, чья она дочь, где учится и работает. А ещё — сколько денег попросила у парня за эти снимки. И начинается травля.
Не гнушается аккаунт и видео. Съёмки девушек из Канибадама, которые развлекаются в ночных клубах Худжанда или Душанбе, тоже выкладываются на всеобщее обозрение и на «товарищеский суд» подписчиков.
Сейчас на их главной странице в Instagram есть ссылка на платный канал в Telegram, то есть сначала вы попадаете к боту, проходите регистрацию, указываете страну, платите около 300 российских рублей, и вам открывается паблик. Естественно, всё это делается, чтобы не удаляли канал из-за жалоб. Я регистрацию не прошла, бот меня мгновенно забанил. Почему — неизвестно.
Кстати, в YouTube «Нетипичного Канибадама» тоже много: сразу несколько каналов, но количество подписчиков скрыто. Там публикуются переписки с девушками из Канибадама, их голосовые соообщения. Также «воспитатели» гордо указывают, как обращаются к девушкам. «Сучка» — популярнейшее обращение. Меньше чем за месяц видео набирает 10К и больше просмотров. Правда, откровенные фотографии и видео YouTube сразу блокирует, поэтому тут не разгуляться.
Пранки
Таджикским пранкерам свободные женщины Востока тоже не дают покоя. Вот канал Dale SHOW. Количество подписчиков скрыто. Прикреплённый ролик называется «Мажор». Молодой человек за рулём BMW рассказывает, что он пригласил на свидание девушку. Естественно, он заигрывает со своей аудиторией, подкидывает им то, что она любит: уже по телефону начинает грубить девушке, рассказывает, как будет издеваться над ней. Скоро Нигора — так зовут несчастную — садится в машину. И с первых секунд «мажор» уточняет у неё, точно ли она Нигора. Девушка кивает, а «мажор» заявляет, что в Instagram она была другая.
Дальше всё развивается так, как и обещал главный герой. Он начинает изводить Нигору тупыми разговорами, в перерывах кашляет, имитирует отрыжку и так далее. «Мажор» заявляет Нигоре, что они будут кататься, в ресторан не поедут, так как он принципиально не приглашает туда девушек. Нигора хладнокровно отвечает, что у неё есть деньги, чтобы самой оплатить поход в ресторан. Тогда её собеседник просит, чтобы Нигора пригласила его.
Ещё он постоянно резко тормозит машину, пугая девушку, и в конце этого балагана раздаётся телефонный звонок. «Мажор» отвечает, потом начинает плакать, говорит, что якобы у него умерла собака. И Нигора его жалеет… Но он вдруг начинает весело смеяться. Скоро весь этот сюжет, к счастью, заканчивается. И нужна очень большая выдержка, чтобы досмотреть это почти 14-минутное видео до конца.
У «мажора» есть и другие видео, но они совершенно не популярны и не набирают такие просмотры, как это. Аудитория — в основном мужская — комментирует, смакует и просит ещё.
Конечно, паблики с такими «воспитателями» характерны не только для Таджикистана. Были они и в других странах. Но, например, феминистки в России, Украине также на платформах создают огромные паблики-сестринства и разворачивают в них борьбу с гендерными террористами. Например, было такое сообщество в России — «Мужское государство», но сейчас оно заблокировано, его «строители» приговорены к реальным уголовным срокам, а основатель находится в федеральном розыске. Это сообщество тоже пыталось объявить женщинам войну, у него были миллионы подписчиков и последователей, но феминисткое сообщество законными способами добивалось справедливости. И добилось.
К сожалению, в Таджикистане пока феминистских объединений нет, и бороться с гендерным терроризмом некому. Пострадавшие девушки чаще предпочитают заплатить деньги и публично извиниться, чем начинать борьбу. Зная об этом и чувствуя свою безнаказанность, «мужские государства» в Таджикистане продолжают расти, разжигая ненависть по гендерному признаку, наращивая агрессивную аудиторию, которая уже завтра выберет очередной объект для травли и обрушит на него всю свою ущербную злость.
