Домой Блог Страница 45

Как писать рецензии на кино и сериалы? Восемь советов от кинокритика Дмитрия Мостового

Как правильно смотреть кино и сериалы? Как после этого о них писать? Чего стоит избегать кинокритику? На эти вопросы на вебинаре в рамках «Мастерской медиакритики» ответил казахстанский журналист, член Ассоциации кинокритиков Казахстана, редактор раздела «Ордынка» на сайте Orda.kz Дмитрий Мостовой. «Новый репортёр» записал восемь его советов тем, кому интересно заниматься кинорецензиями.

Дмитрий Мостовой
  1. Критиковать «≠» ругать.
  2. Хорошо, когда у рецензии есть структура. Когда текст разделён на части, и у каждой части подзаголовок в форме вопроса, то читателю воспринимать его проще.

Что за фильм? Фабула. Кем снят, чему посвящён, что стало поводом, кто в ролях. Если актёры — известные люди, то аудиторию это интересует, если нет, то особенно интересует.

О чём фильм? Краткий рассказ о сюжете. Тут важно не переборщить и не переспойлерить (пересказывая сюжет, вы портите впечатление другим зрителям). Некоторые считают, что вообще не нужно говорить о сюжете. Я для себя вывел правило: рассказывать о завязке — первых 15 минутах фильма.

Кому и зачем смотреть? Это самая большая часть. Это и есть рецензия.

Скриншот рецензии на казахстанский фильм «Время патриотов»

3. Рецензия — это не репортаж и не обзор, а самостоятельный вид творчества, направленный на то, чтобы преподнести зрителю кинопродукт, заинтересовать его в просмотре или призвать не тратить время. Я против включения в рецензию прямых речей актеров и режиссёров за исключением случаев, когда это иллюстрирует мою собственную мысль. Рекомендую избегать категорической оценки работы актёров: фраза «Актёр (справился / не справился) со своей ролью» неприемлема. Мы никогда не знаем, какую задачу ставил режиссёр перед актёром, поэтому не знаем, справился ли он с ней. Если я на экране вижу не конкретного актёра, а персонажа, проживающего свою судьбу, значит, актёр очень крут. Также кинокритик не должен выпячивать «Я», когда автора в рецензии больше, чем создателей фильма и самого фильма. «Я», на мой взгляд, можно употребить не более двух раз за текст: в формате «Я считаю», «Я думаю». И ещё под страхом смертной казни — фраза «Фильм заставляет задуматься».

4. Рецензия начинает писаться во время просмотра. Я делаю заметки в телефон. Также я снимаю на видео титры, особенно отечественных фильмов. Титры содержат много ценной информации. В странах Центральной Азии маркетинговый департамент кинокомпаний зачастую работает по остаточному принципу, оперативно добыть информацию об актёрах и других участниках съёмочной группы после кинопоказа может быть проблематично.

5. После просмотра фильма я беру паузу в час-полтора, перевариваю, обдумывая «Что я сейчас посмотрел?», «Зачем я сейчас это посмотрел?», «Зачем люди это сняли/сделали?» и «Как обо всём этом писать?». Есть фильмы, про которые я сразу знаю, что напишу. Есть рецензии, рождающиеся в муках несколько дней. Я выделяю 1–2 идеи, о чём будет рецензия. Рецензия не может быть всеобъемлющей, тогда она будет нечитабельной.

6. Посмотрите, насколько чётко прописаны роли, насколько закончена линия каждого героя. В первой части фильма идёт представление главных, второстепенных и эпизодических героев, раскрытие их характеров. Это недоработка, когда к концу фильма второстепенный персонаж исчезает без объяснения причин. Либо когда главный персонаж вдруг из отрицательного становится положительным, а зрителям не объяснили, почему так произошло, что его сподвигло, какие у него случились изменения в душе, характере. Так, например, было с персонажем свекрови в казахстанском фильме «Кудалар». Также обратите внимание на диалоги. Зачастую в казахстанском и российском кино они оставляют желать лучшего.

Постер казахстанского фильма «Кудалар»

7. Кинокритик может попробовать оценить работу продюсера, режиссёра, оператора, художника, звукорежиссеров, гримеров и так далее.

Конечно, у него это не получится на профессиональном уровне. Но если на экране предмет из другой эпохи — это недоработка художника-постановщика, если картинка с засветом — это недоработка в постановке света.

Важно понимать разницу киноролей в процессе. Мы очень часто ассоциируем фильм с режиссёром, а нужно делить ответственность, потому что режиссёр рулит на площадке, а продюсер даёт деньги. В нашей традиции ассоциировать фильм с режиссёром — в советское время режиссёр был первым лицом фильма. В западной традиции фильм всегда ассоциируется с продюсером, «Оскар» за лучший фильм получает продюсер. Рецензент, предъявляя режиссёру «это неправильно», должен быть уверенным, что режиссёр за это ответственен. Когда у меня возникает потребность обратить внимание на что-то в фильме, и я не знаю, кто за это отвечает — режиссёр или продюсер, — я использую эвфемизм «создатели».

8. Рецензия на отечественный фильм, иностранный фильм, сериал — это три разных жанра.

Отечественный фильм. Рецензию могут прочитать не только внутри страны, поэтому она должна быть понятной. Например, упоминая режиссёра, можно уточнить: «режиссёр, ранее снявший…». И поставить гиперссылки на режиссёра/его предыдущие фильмы. Рецензент может быть знаком с членами съёмочной группы. Это тонкий момент. В любой рецензии нужно быть доказательным. Когда мои авторы отказываются писать про определённый фильм, потому что знакомы с кем-то из  создателей, я не считаю это слабостью и непрофессионализмом. Лучше не писать, чем писать «неплохо», «вполне удался».

Иностранный фильм. Создателей картины никогда не встретишь лично, рецензий на них много, но медийное пространство единое и существует автоперевод — всех тонкостей не поймёшь, а общую канву узнаешь. При написании рецензии ценно, что можно провести параллели с тем, что сейчас происходит в твоей стране. В хорошем западном фильме можно найти параллели со своей страной, своим городом.

Сериалы. Я редко смотрю сериалы, но исключения бывают. Рецензия на сериал ничем не отличается на рецензии на фильм. Писать рецензию можно примерно после третьей серии. По моим наблюдениям, самая высокая оценка у третьей серии, самая низкая — у второй, у первой — нечто среднее. Первая серия — самая забойная, все козыри на стол. Вторые серии во многих сериалах тягомотина, потому что раскрывают персонажей. Третья серия — интересная, становится понятно, куда будет двигаться сюжет.

«Мастерская медиакритики» прошла с 17 мая по 14 июня 2022 года. В ней принял участие 41 участник из Казахстана, Таджикистана и Узбекистана, всего было подано 96 заявок. Своим опытом с участниками Мастерской поделились редакторы Анна Шабалдина, Лилия Гайсина, Иршод Сулаймони, действующие медиакритики Маргарита Бочарова, Назира Даримбет, Сергей Ким, медиатренеры Ольга Каплина, Анатолий Вербин, Икбалжан Мирсайитов, Алия Бопежанова, Лола Олимова, Наргис Косимова, Питер де Туа, правозащитница Жанар Секербаева, а также кинокритик Дмитрий Мостовой.

Проект реализуется в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID).

Правовой статус блогера. Мнения юристов из России, Таджикистана и Казахстана

30 июня ОФ «Правовой медиацентр» провёл заседание Клуба медиаюристов Центральной Азии по вопросу «Правовой статус блогера». Эта тема актуальна, потому что в новой концепции законопроекта о СМИ МИОР РК предлагает ввести понятие «блогер», дав правовой статус «лицу, на постоянной основе затрагивающему экономическую, политическую сферы жизнедеятельности общества, а также любую другую информацию в целях получения экономической выгоды». «Новый репортёр» записал мнения участников дискуссии: адвоката, старшего партнёра правозащитного проекта «Сетевые свободы» Станислава Селезнёва (Самара, Россия), представителя правозащитной организации «Хома» Ранжета Ятимова (Душанбе, Таджикистан), директора ОФ «Human Rights Consulting Group», координатора экспертной группы по цифровым правам Арсена Аубакирова (Алматы, Казахстан).

Гульмира Биржанова

Встречу модеририровала медиаюрист, представитель ОФ «Правовой медиацентр» Гульмира Биржанова (Нур-Султан, Казахстан). Она кратко рассказала предысторию вопроса:

— В 2009 году Казахстан приравнял интернет к СМИ. В законе «О СМИ» говорится, что СМИ — это радио, печатные, в том числе интернет-ресурсы. Дальше не идёт, кто встал на учёт, а кто-то не встал. И когда выносят судебные приговоры, решения, всегда суд говорит: «Было опубликовано в иностранном СМИ Facebook» , «Было опубликовано в иностранном СМИ ВКонтакте». Я считаю, что это не совсем правильно. А в 2022 году мы столкнулись с тем, что не только интернет приравнивают к СМИ, а ещё хотят ввести так называемый «правовой статус блогера».

Станислав Селезнёв

Станислав Селезнёв, адвокат, старший партнёр правозащитного проекта «Сетевые свободы» (Самара, Россия):

«Обычный гражданин таким требованиям объективно отвечать не может»

— Отнесение физического лица, автора публикации к журналистам требует повышенной ответственности — и перед властью, и перед общественностью. Речь идёт о соблюдении правил: независимая подача информации; дистанцирование от источника (журналисты не выражают своё собственное мнение, а рассказывают о том, что в действительности происходит); обязательная работа с источниками, работа с очевидцами и/или документами. Приравнивая всех подряд пользователей Сети к журналистам, власти хотят таким образом точно такие же обязанности по исполнению требований ответственной журналистики наложить на всех, кто пишет в интернете. То есть гражданам запрещается писать своё собственное мнение, свою оценку событий, не имея подтверждения произошедшему (видео- или аудиозапись, беседа с источником и т. д.). Обычный гражданин таким требованиям объективно отвечать не может.

Законодательство о СМИ, кроме обязанностей, предоставляет журналистам определённые права: право соблюдать в тайне свой источник, руководствуясь своей репутацией; отправить запрос, на который госорган обязан ответить. Журналист обязан проверить информацию, это не только обязанность, а и право. И на запрос журналиста обязаны ответить. Если ответа нет, то журналист имеет право писать свою интерпретацию. Это защита, которую закон даёт журналистам. А обычные граждане такой защитой не обеспечены. У журналистов есть редакция, редакторы. Журналистский материал проверяется перед публикацией. Это один из стандартов.

Очевидно, что посты блогеров отличаются по качеству информации. Блогер может написать какое-то сообщение на эмоциях. Журналист защищён тем, что есть редактор, который это подкорректирует. У блогеров такого нет. Собственно, почему многим интересно читать блогеров, — потому что интересна реакция конкретного человека, конкретного лица на какой-то факт. У блогера это мнение, а не утверждение.

В РФ нет сайтов, которые считаются по умолчанию СМИ. Есть ряд законов, которые регулируют распространение информации именно через интернет. Те же призывы к экстремистской деятельности в виде листовок, каких-то воззваний, выступления на площади, в интернете носят стихийный характер. Но это касается отдельных составов. С 2014 года пытались в РФ ввести похожий закон (это были поправки к «Закону об информации»). Суть: интернет-ресурсы с аудиторией свыше 30 000 зрителей в сутки должны зарегистрироваться в Роскомнадзоре и, соответственно, показать свои документы, подтвердить личность и то, что эта личность является администратором странички, канала и т. д. Добровольно зарегистрировались около 600 блогеров. Закон существовал три года, и в 2017 году он был отменён. В России этот закон не был реализован, и сомнительно, что он будет реализован в Казахстане.

Во-первых, блогеры заявили, что они вправе свободно распространять информацию. Во-вторых, норма оказалась абсолютно нереализуемой. С технической стороны это значит, что надо на сайт внедрить чужеродный код, который будет получать информацию обо всех действиях на этой странице, может повлиять на функционал этой страницы и будет собирать информацию о пользователях. Это нарушает закон о персональной информации. В-третьих, юридически для чего в действительности нужна эта регистрация? Дело в том, что нужно доказать, что пост именно на этом аккаунте, на этой странице опубликовало именно это лицо. Но ведь пароль можно передать другому лицу, которое может находиться в другой стране. Задача правоохранительных органов — найти, кто же совершил, кто сделал этот неугодный пост. То есть может быть доказано, что пост с вашего адреса, с вашей фотографией, но не может быть доказательством, что это вы опубликовали. Например, все аккаунты Навального, подписанные от первого лица, продолжают вести его помощники, несмотря на то, что он в тюрьме. Часто в Казахстане на это не обращают внимание, они всегда компетентно ошибаются, не учитывая, что пост могли написать 33 человека в других странах.

Я так понял, что ещё один аргумент, который озвучивают власти РК, — это то, что сейчас блогеры не могут официально получать деньги от государства, а со статусом — смогут. Фактически это значит, что в Казахстане появится реестр платных государственных журналистов. Если этих людей не смущает с точки зрения репутации, что они будут иметь эту отметку платной государственной структуры, то, конечно, всё возможно. Для читателей будет удобно, когда видно, кто и что написал, читатели будут понимать источник финансирования. Иногда независимые издания тоже указывают, что «нашими спонсорами являются вот эти организации, баннеры которых вы видите там-то», мы получаем от них деньги, и вы, видя эту рекламу, понимаете, что мы вряд ли о них плохо напишем. Финансирование государства — это нормально. Ни хорошо, ни плохо. Например, есть такое понятие, как краудсорсинг, когда блогер пишет, что вот мой счёт, я принимаю от вас донаты, — это тоже ни хорошо, ни плохо. Даже если в криптовалюте он получает и можно отследить, от кого он это всё получает. На самом деле, это хорошо, больше информации для читателя, того, кто воспринимает информацию от блогера. То, что один человек платит другому, не значит, что он платит за какую-то незаконную или порицаемую деятельность (в рамках презумпции невиновности). Очень интересно, что реестр расходов на СМИ в Казахстане является закрытым от налогоплательщиков. Это нонсенс. Потому что эта информация не затрагивает никакую тайну.

Я полагаю, что приравнивать блогеров к журналистам не стоит. Всё же СМИ и журналисты — это отдельный правовой институт, имеющий отдельный правовой статус. Это «сторожевые псы демократии». Журналисты обязательно должны иметь и особые права, и особые обязанности. Но распространять такие требования на всех граждан недопустимо.

Ранжет Ятимов

Ранжет Ятимов, представитель правозащитной организации «Хома» (Душанбе, Таджикистан):

«Было бы хорошо, если бы блогеры соблюдали этические нормы, но лучше — в рамках саморегулирования»

— В Таджикистане понятие «блогер» законодательно не регулируется. Но больше года назад блогеры стали налогоплательщиками, так как они имеют доход. И в реестр физических лиц внесли блогеров. Но не в качестве журналистов. У нас журналист — это физическое лицо, которое имеет договорные отношения со СМИ или является членом Союза журналистов.

В 2018 году наша организация стала инициатором проекта, связанного с информацией, защитой информации. Там поднимался вопрос, что блогеры являются распространителями информации и выполняют работу журналистов. И была дискуссия о том, что нельзя приравнивать блогеров к людям, получившим специальное образование. Но опять же, такой факт: у нас не все журналисты являются теми, кто окончил факультет журналистики. До сих пор об этом идут споры, как законодательно это регулировать.

Последние события показывают, что у нас возбуждают уголовные дела по разным статьям. Но, опять же, у нас деятельность блогеров можно регулировать Гражданским кодексом. Если СМИ имеют права и обязанности по закону о периодической печати и закону о телевидении и радио, то блогеры — они же граждане. Они могут отвечать по гражданскому законодательству, по части права на самовыражение, по части вмешательства в личную жизнь. А уголовная ответственность наступает, если они публикуют какие-то данные, которые официально не разрешены (порнография, поддержка экстремизма, терроризма и т. д.) По доступу к информации у нас прописано, что СМИ имеют право получить информацию (по запросу) в течение трёх дней, а граждане — в течение 20 дней. И по закону блогеры отвечают именно как граждане, а не как СМИ.

На сегодня единственная страна в Центральной Азии, где деятельность блогеров регулируется, — это Узбекистан. Там прописаны права и обязанности блогеров. К счастью, в Узбекистане СМИ — это телевидение, радиовещание, но не интернет.

Думаю, что с оглядкой на Узбекистан действует и Казахстан, а потом наступит очередь и Таджикистана для пересмотра законов. Скорее всего, это будут те же права, что и у всех. Было бы хорошо, если бы блогеры соблюдали этические нормы, но лучше — в рамках саморегулирования. Есть разные блогеры, те, кто даёт качественный контент, и те, кто пишет так, что хочется применять какие-то меры по регулированию.

Я считаю, что приравнивать блогеров к журналистам не стоит. Журналистика — это узкая специализация, и не обязательно приравнивать всех граждан к этой категории лиц. Тем более что у нас блогеры — это большинство гражданских лиц, и их деятельность можно регулировать Гражданским и Уголовным кодексами.

Арсен Аубакиров

Арсен Аубакиров, директор ОФ «Human Rights Consulting Group», координатор экспертной группы по цифровым правам (Нур-Султан, Казахстан):

«Это отображает желание нашей власти регулировать информационное пространство»

— Я не могу ответить сейчас на вопрос «нужен ли правовой статус блогерам?». Пока что очень рано для официальной позиции и анализа, очень мало данных. На мой взгляд, правовое регулирование деятельности блогера через закон «О СМИ» излишне. Это отображает желание нашей власти регулировать информационное пространство. Пока что очень общие формулировки. И непонятно, как всё это будет доказываться. Например, если блогер ведёт страницу без финансовой выгоды, может, какое-то общественное информирование, — и при этом была реклама небольшая. Это не значит, что в целом блог был создан для экономической прибыли, но в целом власти так хотят это регулировать.

Основной момент — это то, что есть и уголовные, и гражданские статьи, которые могут использоваться для урегулирования порядка в отношении блогеров. Лучше бы государство позаботилось о регулировании ситуации со свободой слова. Насколько я знаю, ни один институт не рекомендовал регулировать статус блогера, блогосферы, поэтому думаю, что этот законопроект должен идти в другом направлении. Учитывая, что в отношении гражданского сообщества, человеческого сообщества скопилось много норм для защиты прав человека, которые могут легко перетечь в законодательство. Вот этим лучше и заняться. А тут — роль рекламная, имиджевая, «мы вносим изменения в законодательство». А на самом деле лучше заняться настоящими реформами.

Во-первых, есть вероятность, что будет ограничиваться право на самовыражение. Это способ зарегламентировать его. Деятельность журналиста связана с определёнными специфические правам и обязанностями — на сбор информации и т. д. А блогер такими правами не обладает, и наделять его не нужно. Во-вторых, по финансовым вопросам. Здесь уже всё регламентировано Гражданским кодексом.

Материал подготовлен в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, которая реализуется Internews при поддержке USAID.

20 студентов, три камеры и чат-бот своими руками: как создать квест по медиаграмотности

«В эпоху цифровых коммуникаций важно быть медиаграмотным, отличать вымысел от правды, фейковую новость от достоверной информации. Наш проект — квест-игра. В ней приняли участие студенты специальности журналистика и действующие журналисты. Мы предложили им почувствовать себя корреспондентами выдуманного сетевого издания Truestory.kz и на один час погрузиться в жизнь редакции», — с этих слов начинается 36-минутный фильм про реалити-квест-игру по медиаграмотности, фактчекингу, достоверности медиа, критической оценке фактов и источников информации «В погоне за рейтингом». Этот проект — финалист MediaCamp Эдьютон-2021, организованного Internews.

Автор квест-игры — Сергей Ляшенко из Нур-Султана, как он сам себя называет в Instagram — «человек-оркестр: теле/радиоведущий, диктор, редактор, продюсер, актер, документовед, бизнес-консультант». Именно он в этом видео исполняет роль нового главного редактора, который на утренней пятиминутке объявляет о новых принципах работы издания.

Сергей Ляшенко

— У меня нет классической журналистской карьеры, когда человек приходит в редакцию совсем зелёным и дорастает до должности главреда. Я начинал работать как помощник и советник ректора вуза и министра (частично работал с журналистскими запросами с другой стороны), потом пять лет работал административным и исполнительным директором в медиакомпании Black & White Group (телепрограмма SportPro на канале 24.KZ и информационное агентство Dixinews.kz), позже — радиоведущим, а сейчас у меня своё дело, связанное с документационным сопровождением. Также у меня за плечами — научно-педагогическая магистратура. Я почувствовал желание объединить свои разносторонние знания и создать образовательный проект в видеоформате. На Эдьютон я подавал две идеи: республиканский квиз по медиаграмотности и квест в видеоформате, обе прошли. Но мне сказали: «Выбирай! На двух стульях нельзя сидеть». Так как квизов в последнее время много, то я решил сделать квест-формат, который в сфере медиаграмотности мало кто делал, — рассказывает о рождении идеи Сергей Ляшенко.

Фрагмент квеста «В погоне за рейтингом»

Фактически часовая игра — это воспроизведение реальных будней журналистов сетевого издания. Из разных источников прилетают инфоповоды, надо оценить степень их актуальности для аудитории, проверить эти сведения, получить комментарии, отписать и выдать на сайт. Местами в квесте есть развилки сюжета — «публиковать или не публиковать новость?», то есть разные участники фактически получали разный опыт. За час игры через участников прошла масса нестандартных новостей: и падение метеорита, и отключение воды по чётным и нечётным дням, и девальвация, и переименование областного центра. Ориентироваться в инфопотоке им помогал специально написанный чат-бот в Telegram, который по наличию кодовых слов в запросах и номерам телефонов из редакционного справочника выдавал участникам различные варианты ответов.

Игра под прицелом камер проходила в стенах Евразийского национального университета имени Гумилёва. Участниками стали 20 человек — студенты журфака и действующие журналисты, они были разделены на команды. Таким образом, один и тот же сценарий на камеру отыграли пять команд. Участников делили по возрасту, но, как показала практика, это можно было и не делать: второкурсники порой блистали ярче, чем их более старшие товарищи.

Участники квеста «В погоне за рейтингом»

— У меня были переживания по поводу проекта. Местами я почувствовал, что не все мои «пасхалочки», спрятанные в сценарии, участники смогли раскусить. А иногда возникало ощущение, что игроки читают мои мысли. Я тогда чувствовал, что попал в поток сознания. Интересна обратная связь по проекту, что считаю самым ценным во всей этой затее.

Одна участница сказала: «Многие сокурсники доучились до четвёртого курса с мыслями «Лишь бы диплом получить». Я собиралась работать в журналистике, но точно не в новостной. А тут в ходе игры поняла, что мне новостная журналистика нравится. Я влюбилась повторно в свою профессию, вспомнила, зачем сюда пришла изначально». А другая девушка, наоборот, поняла, что никогда не пойдёт работать в новости: «Я из аула, работала в сельской газете. У нас всё тихо и размеренно. А тут всё так динамично, что у меня голова заболела от такого потока информации. Я больше ни ногой в эту тему. Спасибо вашей игре». Игра помогла определиться людям с целями в жизни, и это ценно, — делится Сергей Ляшенко.

Автор долго ломал голову, как сделать квест реально живым. Поначалу он хотел в назначенный день и час попросить своих друзей отвечать на вопросы участников игры.

— У нас в бюджете не было статьи на создание чат-бота, мы даже не думали об этом. Изначально на моменте написания сценария квеста я хотел привлечь волонтёров для помощи. Я вспомнил, как в сериале «Сверхъестественное» два брата за нечистью охотятся, у них дома есть шкаф с мобильными телефонами — на каждом мобильнике наклейка «ФБР», «Министерство», «Сенатор». Я представлял себе нечто похожее, что привлеку своих друзей: «Саша, ты сегодня с 15.00 до 16.00 аким Петропавловска», «Маша, ты сегодня «Налоговое управление». Если будут звонить с вопросами «Это налоговая?», ты, пожалуйста, трубку не бросай, а ответь так и так». Думал, либо дам реальные номера друзей, либо куплю много симок… А потом меня осенило, что можно сделать чат-бот. Я по работе пользовался чат-ботом налоговой службы, начал узнавать у своих ребят, как он работает, как можно его реализовать. Сказали, что вполне реально.

Я вспомнил свои навыки программирования, алгоритмизации — сталкивался с этим, когда настраивал автоматизацию бизнес-процессов. Схему сам рисовал: механизм «Если — то — иначе». Вот так «на коленке» мы его и собрали, при помощи друзей, фактически бесплатно. Не всегда всё исправно работало с первого раза, но я как модератор на площадке сглаживал острые углы. Участники отметили продвинутость и интерактивность квеста, студенты национального университета сами впервые столкнулись с использованием Telegram-бота в образовательном игровом процессе, — вспоминает Сергей Ляшенко.

Чат-бот в Telegram в рамках квеста «В погоне за рейтингом»

— Работа над проектом заняла два месяца чистого времени. Честно говоря, квест хотелось реализовать не столько из-за получения гранта, сколько из творческих побуждений. Меня и мою команду знали как компанию креативных медийщиков, продакшионистов. Сам я уже не работаю в медиасфере, но творческая личность рвётся наружу, да и в продакшене осталось много друзей. Поэтому и родился видеоформат проекта. В каком-то смысле это было расширение, выход из зоны комфорта для меня, потому что я давненько не практиковал, не продюсировал что-то интересное. Можно сказать, что руки чесались. Старые связи и навыки позволили собрать команду единомышленников и всё это реализовать достаточно быстро и эффективно. Если делать всё это по коммерческим расценкам — съёмка с трёх камер в течение восьми часов (два оператора и один ассистент), расшифровка восемь часов игры, сведение записи звука, написание сценария и бота, монтаж, видеографика, закадровая озвучка, — то бюджет вышел бы раза в три больше, чем потратили мы. Проект оставил след в моей душе, поэтому в 2022 году я подал заявку на продолжение… Надеюсь, повторим наш успех, — резюмировал автор квеста «В погоне за рейтингом» Сергей Ляшенко.

Мейрамхан Жапек

— Я думаю, что здорово проводить такой квест. Через игру можно понять много что, в памяти больше останется, чем традиционные методы преподавания. Такие игры должны быть, чтобы развивать критическое мышление. Квест будет помогать человеку критически мыслить. В методологическом плане будет полезным не только для игроков, но и для всех, кто будет это смотреть. Я аплодирую, поддерживаю! Молодцы! — сказала о квесте «В погоне за рейтингом» медиатренер, журналист Мейрамхан Жапек, которая консультировала проект и в том числе появилась в кадре с комментариями о действиях участников.

Татьяна Голубцова

— Надо передавать вузам, где обучают журналистике, как методический инструмент. А также полезна будет игра редакциям СМИ или молодёжным медиа, — дополнила медиатренер Татьяна Голубцова, которая была ментором этого проекта от лица MediaCamp Эдьютон-2021.

 

Материал подготовлен в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, которая реализуется Internews при поддержке USAID.

Медиа диаспор: поляки Казахстана

Польская диаспора в Казахстане — не самая малочисленная, около 30 тысяч человек. В её составе большей частью — потомки ссыльных и репрессированных в сталинские десятилетия. На сегодняшний день в республике работает 11 общественных объединений польской диаспоры, деятельность которых представлена на сайтах и в журналах.

Информация превыше всего

Сайты польских общественных объединений в Казахстане возвращают этому медийному продукту его первоначальное предназначение. Это не оцифрованная форма бумажного справочника об этносе или хаотичная коллекция всего, что как-то отноcится к народу (всё это можно наблюдать во многих медиа других диаспор). На сайтах польской диаспоры — конкретная информация с постоянно обновляющимся содержанием.

Самый объёмный информационный портал — «Союз поляков Казахстана», охватывающий деятельность 11 польских этноорганизаций Казахстана. Рубрики вмещают в себя и формальную информацию («Поляки Казахстана», «Польские организации», «Новости»), и дают реальный «срез» польской культуры в Казахстане. При этом значимые и, соответственно, затратные мероприятия, будь то фестивали песен, работа кабинета польского языка и так далее на сайте обозначены весьма скупо. То есть поддержка исторической родины ощутима, но она «в тени».

Однако неверно полагать, что всё собрано в одном головном медиаофисе. Ведущий польский портал дополняется сайтами региональных объединений, которые в равной мере рациональны и современны. Таковым является сайт общественного объединения Polska Jedność, находящегося в столице. Все возможные сферы работы конкретного этнообъединения (языковое обучение и историко-культурная работа) компактно уместились в рубрики: «О нас», «Новости», «Сотрудничество», «Афиша».

Из этого же ряда — сайт Центра польской культуры «Вензь», охватывающий диаспору, проживающую в Алматы, с той же исчерпывающей краткостью: новости, польские медиа и информационная справка о самом центре.

Журналы для взрослых и детей

Польская диаспора уже около 20 лет выпускает два журнала.

«Алматинский курьер Полоний» существовал в бумажной и оцифрованной версиях до середины 2021 года на польском и русском языках, выходил под редакцией писателя Юрия Серебрянского. Конечно, бросается в глаза некоторая профессиональная простота, от дизайна до манеры давать заголовки, объяснимая во всех этноизданиях тем, что в них редко работают профессиональные журналисты и дизайнеры. При этом в польском журнале — редкий случай для медиа диаспор — то, что требуется от подобных СМИ: история, культура, хроника и очень много документалистики, а потому не случайна отдельная рубрика «Семейные истории». Разумное сочетание репортажей-отчётов с историческими очерками, подкрепляемыми архивными фотографиями; двуязычность журнала делает это издание интересным не только для самой диаспоры.

При Центре польской культуры «Вензь» выходит редкий и уже подзабытый вариант медиа — готовящегося детьми и для детей, также выходящего на двух языках, — Almator. Подобные издания важны не конечным результатом, а самим процессом подготовки материалов и целого номера журнала. Здесь информация о событиях в жизни диаспоры, дополняемая образчиками литературного творчества. Для молодых авторов и непрофессиональных редакторов Almator — это явно первый опыт работы, который стимулирует, а сам процесс запоминается.

Неудача «Шанырака»

Польской диаспоре не повезло с её казахстанским освещением. Есть только один сюжет на канале Abai TV — «Шанырак. Польская диаспора». Пожалуй, это одна из наиболее неудачных передач цикла.

Разговор о диаспоре и следах польской культуры невзначай превратился в беседу о культурных связах двух стран и даже навязчивый пиар одного из университетов Алматы, сотрудничающего с одним из польских университетов. Попытка сделать писателя Юрия Серебрянского сквозным героем по отношению к польской диаспоре оказалась провальной, его монологи механически склеены с другими сюжетами. В итоге в «Шаныраке» всё распалось на невнятные фрагменты, и реальный диалог с этим ярким представителем польского этноса просто не состоялся. Не обошлось и без мелких погрешностей: в фильме почему-то названо 15 польских центров в Казахстане, хотя сам Союз заявляет только об 11.

Медиа польской диаспоры демонстрируют нам, что не так уж и много надо, в том числе и финансовых вложений, чтобы СМИ работали. В таковым относятся: курс на информирование о деятельности этнообъединений, сохранение в диджитальной форме исторических и современных свидетельств жизни диаспоры и создание посредством медиа условий для развития культуры этноса в другой стране.

Internews ищет консультанта или команду консультантов для проведения контент-анализа

Internews в рамках проекта SCARF (Supporting Coverage and Advancement of Religious Freedoms) объявляет тендер на проведение анализа контента, произведённого при поддержке проекта.

Дедлайн подачи заявки — 25 июля 2022 года.

Предыстория проекта

В августе 2020 года Internews запустил двухлетний проект «Поддержка освещения и продвижения свободы вероисповедания» (SCARF) с целью улучшения качества, количества и распространения высококачественных репортажей по вопросам свободы вероисповедания для продвижения более демократического и толерантного общества.

Проект преследует две основные задачи:

  • Наращивание местного потенциала для производства высококачественного, чувствительного к конфликтам контента по вопросам свободы вероисповедания.
  • Повышение вовлечённости с помощью инклюзивного контента, который мотивирует общественную дискуссию по религиозным вопросам и способствует пониманию и терпимости.

После участия в тренингах в рамках проекта по чувствительному освещению вопросов, связанных с религией и религиозными свободами, журналисты из Узбекистана и Таджикистана получили поддержку для создания и публикации качественного контента по теме религиозного многообразия.

Цель контент-анализа

Целью контент-анализа является оценка качества контента, созданного при поддержке проекта, с точки зрения общих стандартов журналистики с особым акцентом на принципах конфликточувствительной журналистики.

Отобранный консультант будет использовать методологию и критерии контент-анализа Internews. Консультант проанализирует случайную выборку контента от каждого партнёра SCARF, чтобы охватить контент на русском, таджикском и узбекском языках. Журналисты SCARF подготовили около 195 материалов при поддержке проекта; консультанты должны проанализировать примерно 70 фрагментов, представляющих 35 процентов произведённого каждым участником контента.

Кандидаты могут предложить проанализировать контент на всех трёх языках или, в качестве альтернативы, могут предложить проанализировать контент только на двух языках (русском и таджикском или русском и узбекском). При предложении только двух языков ожидается, что количество проанализированных фрагментов контента составит приблизительно 30-40 работ.

Требования к заданию:

• Принять участие во вводной сессии по методологии контент-анализа.

• Сформировать детали контент-анализа совместно с персоналом проекта.

• Проведение контент-анализа примерно 70 частей контента (или 30-40, если только по двум языкам), поддерживаемого проектом, с использованием методологии Internews.

• Написать и представить предварительный отчёт на русском языке, обобщающий результаты контент-анализа, а также рекомендации по улучшению (не более 10 страниц).

• В случае необходимости доработать отчёт в соответствии с комментариями или рекомендациями Internews.

Практические результаты

• Обсуждение с сотрудниками Internews результатов контент-анализа.

• Заключительный отчёт по контент-анализу (около 5-10 страниц) на русском языке.

Срок реализации: 20 дней

Общий бюджет (для анализа всех материалов): 1200 долларов США.

Заинтересованные кандидаты должны отправить своё резюме (CV), рекомендации и желательно примеры контент-анализа на адрес tj-info@internews.org.

По всем вопросам, пожалуйста, обращайтесь также по адресу tj-info@internews.org.

Премия для молодых журналистов Young Journalist Award

Thomson Foundation при поддержке Ассоциации иностранной прессы (FPA) организует конкурс Young Journalist Award для журналистов в возрасте до 30 лет, работающих в развивающихся странах, — это страны, где валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения составляет менее 20 000 долларов США.

Участники должны предоставить портфолио, включающее три примера опубликованных работ (это могут быть печатные, аудио-, видео- и мультимедийные материалы, изданные или выпущенные в эфир до 12 августа 2022 года). Принимаются работы на любом языке, но материалы на других языках должны сопровождаться переводом на английский.

Заявки принимаются до 12 августа.

Три финалиста отправятся в Лондон на торжественную церемонию награждения. Три финалиста и следующие три участника, попавшие в шорт-лист, в течение шести месяцев будут обучаться у шести состоявшихся журналистов из числа выпускников фонда.

Подробная информация (на английском языке)

Подать заявку — здесь.

«Розовые очки» от Cosmo Kazakhstan: эксперимент «Нового репортёра»

«Все мы знаем, что наша жизнь — это игра! Данный факт еще раз подтверждает наше новое шоу «Розовые Очки». Которое не претендует на серьезность, но затрагивает весьма глубже и личные темы.

К нам в гости приходят известные блогеры, селебрити и инфлюенсеры, которым мы задаем всевозможные вопросы и задания, на которые они не имеют права отказаться.

Все испытания с нашими гостями проходить будут и ведущие: шеф-редактор Cosmopolitan Kazakhstan Вероника Жогова и секс-блогер Айдана Абубакирова. В игровом формате, посредством каверзных вопросов, мы разбираем личную жизнь и душевные переживания наших гостей».

Это описание шоу, которое недавно начало выходить на YouTube-канале Cosmopolitan Kazakhstan. Орфографию, стилистику и пунктуацию этого описания мы оставили без изменений, поскольку оно тоже важно для понимания нового продукта.

«Новый репортёр» решил провести смелый эксперимент и предложил посмотреть три вышедших выпуска шоу не одному, а трём постоянным медиакритикам: Маргарите Бочаровой, Сергею Киму и Назире Даримбет. Все эти авторы — очень разные, с разным опытом работы, с разным жизненным опытом, порой с разными взглядами на медиапродукты. Тем интереснее нам показалось сравнить их впечатления.

Удался ли эксперимент — решать вам.

Выпуск первый. Маша Миллер. Медиакритик Маргарита Бочарова

То, что в шоу игровая составляющая преобладает над смысловой, стало ясно уже после того, как гостья вытянула из барабана первый вопрос: «Что родители никогда не узнают о тебе?» Не прошло и 10(!) секунд, как ведущая — секс-блогер Айдана Абубакирова, — предложила Миллер альтернативу ответу: «Как вариант, ты можешь выбрать задание. Слабо? Ну давай-давай, Маш, я знаю, что ты смелая. А давай сразу бахнем задание!» В итоге гостью ласково отхлестали по спине розовой плёткой.

С третьим вопросом для Миллер история почти повторилась. Девушка прочитала написанное на бумажке: «Если бы ты могла переспать с одной звездой, кто бы это был и почему?» Абубакирова сразу предложила перейти к заданию, а Вероника Жогова, шеф-редактор Cosmopolitan Kazakhstan, нарекла вопрос скучным. Несмотря на это, Миллер на него ответила, а затем — ведь show must go on — выполнила задание и выпила из прозрачного пластикового стаканчика неизвестную красную жижу.

Никто, включая ведущих, не смог или не захотел объяснить главной героине, что именно ей предстоит выпить, хотя она и предпринимала попытки обратиться к кому-то за кадром. Примечательно, что ведущие в кадре тоже не создавали впечатление хозяев положения — Жогова, например, также недоумённо обращалась к тем, кто после выбора задания вынес ей в коробочке из-под Tic Tac непонятные таблетки «для секса». Нецензурно повозмущавшись, девушка покорно (безо всяких дисклеймеров на экране) проглотила неизвестный препарат.

С другой стороны, девушки старались подавать пример, открыто и беззастенчиво обсуждая тему женских оральных ласк и секс-игрушек. Между делом они даже предприняли попытку борьбы с женской мизогинией через призыв к солидарности, но вышло не слишком искренно. Дело в том, что как раз за минуту до этого Миллер поделилась с ведущими случаем, когда одна из подписчиц назвала блогера «колхозницей». Девушка тогда поспешила зайти в профиль «бабёны»-обидчицы, заметила, что та делает селфи — о, ужас! — в автобусе, и незамедлительно отреагировала в духе «сама колхозница».

Таким же противоречивым вышло, к слову, и обсуждение темы бодишейминга. «Какая твоя любимая часть мужского тела?» — зачитала свой вопрос Жогова. Немного подумав, шеф-редактор Cosmopolitan Kazakhstan решила остановиться на «классной накаченной заднице». «Но это же так стандартненько», — откликнулась Абубакирова, а затем разговор плавно перешёл к воспоминаниям о мужчинах, у которых «спина сразу в ноги уходит и в пятки». «И ничего страшного, им можно, да?» — прокомментировала Миллер. «Ну нет, ну такое себе», — не согласилась секс-блогер, которая до этого назвала такую мужскую фигуру «страшным зрелищем».

Исход шоу был ознаменован вручением подарков от спонсора, совместным распитием крепкого алкогольного напитка от него же (совместимо ли это с употребленной ранее «женской виагрой», так и осталось неизвестным) и философским рассуждением про то, «как ты видишь мир без розовых очков». Миллер призналась, что только сейчас, в 28 лет — после переезда от родителей — она в полной мере ощутила ответственность за себя и свою жизнь. Пожалуй, это и стало самым откровенным признанием девушки за весь 49-минутный выпуск, который закончился закономерным пожеланием иногда всё-таки надевать розовые очки — «потому что важно сохранять это чувство». Особенно, надо полагать, при чтении Cosmopolitan Kazakhstan, который всё ещё уверен, что успешность отношений с мужчиной определяет женская осведомлённость о его знаке зодиака.

Выпуск второй. Дарья Александрова. Медиакритик Сергей Ким

Так как я явно не вхожу в ядро целевой аудитории «Розовых очков», моя оценка — это, скорее, «взгляд со стороны» случайного прохожего, который ошибся дверью и невольно оказался свидетелем весёлого девичника в самом его разгаре.

Как сказано в дисклеймере перед выпуском шоу, видео носит «развлекающий характер». Если блюстителей эталонного словоупотребления, коих абсолютное меньшинство, написанное может покоробить, большинству интересующихся наверняка наплевать, что там чёрным по розовому написано. Это YouTube, новая искренность, и Cosmopolitan, исповедующий ценности сильных независимых женщин, которые могут позволить себе мелкие ошибки.

На первый взгляд может показаться, что авторы шоу с радостью поддерживают ветхий миф о вечном женском инфантилизме, сделав студийный интерьер приторно-розовым и вынуждая гостей вписывать в него свой «лук». Но, к счастью, сразу выясняется, что это такая пост-ирония: в этом шоу нет места наигранности и никто — ни ведущие, ни гостья, — в образы полувековой свежести не входят.

Для обзора мне достался выпуск шоу с актрисой Дарьей Александровой.

К чести ведущих Айданы Абубакировой и Вероники Жоговой (да и всей команды авторов), они чувствуют атмосферу YouTube, заряженную статическим электричеством лозунга «чем проще, тем лучше». В этом смысле шоу от Cosmopolitan Kazakhstan выглядит на платформе абсолютно уместно: если вы постоянный зритель (точнее, зрительница) развлекательного «молодёжного контента», привыкать вам не придётся. Это весёлое разговорное шоу с познавательным уклоном и особым акцентом на женской психологии. Иногда ведущие с гостьей уходят в «режим застолья»: шутки, в том числе ниже пояса, льются рекой и — неспроста всё это.

Так, с помощью этого карнавального смеха ведущие и гостья, навряд ли осознанно, но наносят удар по системе женских запретов, в зыбучей бессмысленности которых подбуксовывает наше неоднородное, но консервативное в целом общество. Выпуск с Дарьей Александровой демонстрирует это ярко: большую часть времени он посвящён разбору сексуальных предпочтений и интимных воспоминаний, а ещё немного секс-просвещению от ведущей Абубакировой.

Смех позволяет легко, словно фокусные карты, вытаскивать табуированные в наших пенатах темы на всеобщее обозрение и легитимизировать их в сознании зрителя. У абсолютной искренности и какой-то юношеской непосредственности гостьи и ведущих есть побочный эффект: наблюдая за вытягиванием подчас действительно скабрёзных вопросиков из лотерейных барабанов, зритель будто становится свидетелем какой-то подростковой игры с выведыванием друг у друга очень личных подробностей, движущей силой которой является не любознательность, но праздное любопытство и утаиваемые от окружающих эротические переживания. Впрочем, эта особенность вполне вписывается в специфику YouTube-контента, при этом запросы аудитории Cosmopolitan я, признаться, представляю плохо — наверное, авторам виднее.

Подводя итоги и исходя из впечатлений от просмотренного выпуска, могу точно сказать, что для нашей страны, испытывающей гравитацию в том числе консервативных ценностей, это смелый проект, который вполне может рассчитывать на постоянного зрителя. Другое дело — сомневаюсь, что даже на пике развития речь может идти о больших просмотрах (хотя бы более 100 тысяч для каждого выпуска). Это слишком нишевый продукт, рассчитанный на заведомо ограниченную аудиторию (об этом же, например, я писал в обзоре проекта «Утро добрым не бывает»). Но есть подозрение, что рекордные просмотры авторов Cosmopolitan Kazakhstan сейчас мало интересуют, а «Розовые очки» — это некий имиджевый продукт, призванный по возможности усилить слабые позиции издания на видеосервисе. И с этой задачей он точно справляется.

Выпуск третий. Niko Nett. Медиакритик Назира Даримбет

Третий выпуск шоу с необычной гостьей — трансгендерной девушкой под ником Niko Nett — «блогером, инфлюенсером и просто красавицей», как её представили в описании к видео, — пожалуй, сплошное недоразумение.

Гостья (или гость) — 18-летний Наиль Турганов, который с конца прошлого года начал превращаться из парня в девушку, начав гормонотерапию, и сейчас готовится к операции по смене пола. Ведущие позиционировали её также как «популярного тиктокера, медийную личность, знаменитость» и обещали стать гидами «в мире прекрасной инфлюенсерши и прекрасной селебрити».

Не буду вдаваться в подробности интерьера студии, который отдаёт безвкусием и эклектикой, даже некоей дешевизной, хотя сдаётся, что Cosmo мог бы позволить себе более стильное оформление.

Напомним лишь, что правила и условия те же: глупые вопросы и пошлые задания. Наигранно кокетливая гостья при каждом удобном случае стыдливо прикрывает рот рукой, при этом не стесняясь выражаться в чисто мужской манере. Ведущие — шеф-редактор Cosmopolitan Kazakhstan Вероника Жогова и секс-блогер Айдана Абубакирова, — задавшие тон эфиру, всячески оказывают «поддержку», также смачно ругаясь, по делу или просто для связки слов.

Первое выпавшее задание гостье, или его «Называние» (написанное именно так) — «пососать чупа-чупс», вызывает у всех неподдельное веселье и очередную порцию матерных слов. После выполнения «задания» гостья разочарованно вопрошает: «И это всё?» А Айдана Абубакирова на полном серьёзе заявляет: «Я думала, он будет в яичном желтке или сперме». И добавляет: «А что, вы не пробовали это? У меня очень интересная жизнь…»

Пошлости из уст Айданы Абубакировой, которая таким образом, видимо, оправдывает своё звание секс-блогера, продолжаются. На вопрос гостье «какими женскими приёмами она пользуется», за неимением у той ответа, ведущая, не моргнув глазом, советует намазаться выделениями из женского полового органа вместо духов.

Вопрос же соведущей Веронике Жоговой «вышла бы ты замуж за старого мужчину?» секс-блогер дополнила очередной пошлостью: «А если бы он был богатым, но каждый день ему нужно было брить… жопу?» Ответ, конечно, был однозначным.

Уровень обеих ведущих оставляет желать лучшего, но особенного внимания, пожалуй, заслуживает именно Айдана Абубакирова. К примеру, спрашивая гостью о том, на какой стадии находится процесс её превращения из мужчины в женщину, она задаёт ей такой вопрос: «Что из своего лица тебе больше нравится?» Также она «прокалывается», когда искренне не может понять, кто кому задаёт другой вопрос: «Какой каверзный вопрос ты хочешь задать мне, но стесняешься?» — получив его в свой адрес.

Возможно, это претензия больше в адрес редакторов проекта, что работают над такими «креативными» и «высокоинтеллектуальными» заданиями.

Нет смысла пересказывать всю программу: на протяжении всех 50 минут, вместо обещанных 30, продолжается это «розовое безумие». Потому что адекватному человеку, зрителю воспринимать иначе это невозможно. Даже если предположить, что это такой стёб, непонятно, к чему он и зачем? В чём смысл происходящей «розовой мути»? Помочь гостям студии побороть комплексы и быть максимально раскрепощёнными перед камерой или «чисто поржать», как говорится?

Автор этих строк упорно пыталась понять смысл, логику и посыл проекта. Но ничего путного так и не пришло на ум, кроме тех выражений, которыми изобилует этот эфир.

Каспийский саммит, ковид, сайгаки и домбра. Мониторинг итоговых ТВ-программ 27 июня — 3 июля

Лето в разгаре, у журналистов — традиционное летнее «бестемье». «Спасают» только возвращающийся ковид, встреча глав прикаспийских государств в Туркменистане да важная проблема грядущего отстрела сайгаков. Впрочем, программы потихоньку уходят на каникулы: еще в июне ушли «Большие новости», теперь попрощались и «Грани». Вместе с ними на каникулы уходит и наш мониторинг.

«Большие новости», КТК

В отпуске.

«7 күн», «Хабар»

Выпуск начался с ковида, проблем кандасов на севере страны и плохих дорог по всей республике, а не с президента. После упоминания ухудшения эпидемиологической ситуации и крайне низкого качества сельских новостроек для кандасов ведущий Александр Трухачёв перешёл к первому сюжету.

Материал о вечной казахстанской проблеме плохих дорог получился неплохим: автору Амиру Саменбетову удалось охватить целых три региона (понятно, что при желании географию журналистского исследования колдобин можно было смело расширить ещё больше, но есть ли смысл). Мнения местных жителей, комментарии местных властей, соответствующий теме видеоряд — обозначить проблему удалось.

После упоминания шымкентского проекта ЛРТ, планирование которого ведущий назвал сомнительной инициативой (17 лет строительства не шутки), пришёл черед сюжета от Анны Абрамовой. На этот раз она рассказала о проблеме трудоустройства молодёжи — ещё одна вечная тема. Но подход к её раскрытию показался несколько ограниченным: обозначив глубину проблемы (223 тысячи незанятых молодых казахстанцев), Абрамова начала выяснять с помощью уличного опроса, что о ней думают прохожие, всё больше приближаясь к выводу: работа для молодёжи есть, государство заботу проявляет, вот только работать не все хотят. Вишенкой на торте оказался представитель рабочей профессии из близлежащей центральноазиатской страны с жизнеутверждающим спичем о благополучии Казахстана и о том, что работы у нас «полно». На специализированном сайте enbek.kz, как выяснила Абрамова, прямо сейчас больше 115 тысяч вакансий. «Этот факт, пожалуй, мог бы разубедить тех, кто утверждает, что работы нет», — сообщила журналистка, и, казалось, именно для этого вывода готовился сюжет. Критику качества среднеспециального и высшего образования, программ индустриализации и констатацию упадка сёл, которые могли бы расширить проблему, зритель так и не дождался. Зато ему пришлось довольствоваться межстрочными выводами о лености и излишней амбициозности новых поколений сограждан, не соглашающихся на низкоквалифицированный и низкооплачиваемый труд.

В подводке к сюжету об отстреле сайгаков, вызвавшем бурные дискуссии в обществе, Александр Трухачёв ошибся. «Древние сайгаки, ровесники динозавров, пережившие, в отличие от них, и падение метеоритов, и мезозойскую эру, и Ледниковый период, сохранившиеся во времена расцвета браконьерства 90-х — начала 2000-х уже новейшей истории, теперь они могут стать одной из основ отечественной мясной продовольственной программы», — сказал Трухачёв в студии, допустив ошибку: эти антилопы современниками динозавров не были и входили в гораздо более позднюю мамонтовую фауну.

Впрочем, речь не о фактологических неточностях. Ведущий задался важным вопросом: могут ли в короткий срок чиновники отстроить процесс заготовки и реализации мяса степных парнокопытных. Репортаж из ЗКО Розы Саткановой в целом получился. Ей удалось продемонстрировать разные взгляды на проблему: страдающих от набегов диких животных фермеров, оптимистически настроенных охотников и пессимистически — экологов.

И только на 30 минуте речь пошла про Каспийский саммит, который с участием президента Токаева прошёл в Ашхабаде. В репортаже Динары Жанбатыровой оказалось многовато «воды», потому что материал оказался не столько о саммите, сколько о поездке президента в общем. И если желание охватить все события и встречи ещё можно понять, то уклон к тревел-впечатлениям, размывающий главную тему репортажа, показался избыточным: тому же музею ковров, поначалу остроумно включённому в сюжет, Жанбатырова уделила слишком много времени — как и описанию Ашхабада и, совершенно неожиданно, «горящего кратера» Дарваза. Впрочем, в последней трети материала журналистка всё-таки вспомнила о саммите.

Далее последовало интервью: Анна Абрамова выясняла у управляющего МФЦА Кайрата Келимбетова, оправдывает ли возлагаемые надежды международный финансовый центр, зачем он нужен и что делается его руководством для снижения влияния российских санкций на казахстанский рынок. Большая часть вопросов формулировалась по мотивам недавнего выступления Токаева на заседании Совета по управлению МФЦА, но в целом интервью получилось небезынтересным, несмотря на заведомо скучную для рядового зрителя тему.

В конце выпуска Кунсая Курмет рассказала про День домбры, который отмечают в стране уже в четвёртый раз. Сюжет запомнился интересными частными случаями (трудовик, играющий на национальном инструменте для учеников, и домбристы, путешествующие по Казахстану на велосипедах). А ещё каким-то притянутым за уши упоминанием флешмоба от молодёжного крыла партии AMANAT.

«Грани», «Первый канал Евразия»

Ведущий Алибек Рзабаев начал выпуск с рубрики «За гранью». Он быстро накидал самые трешовые инфоповоды последней недели: один мужчина забил жену до смерти на глазах у детей; другой — застрелил супругу, а потом свёл счёты с жизнью; педофилу, надругавшемуся над пятилетним мальчиком, дали 20 лет тюрьмы, но он хочет обжаловать приговор… Далее — перечисление новостей, как дети выпали из окон, и нотация: «Почему после таких новостей родители не торопятся установить защиту на окна, которая стоит дёшево?» А завершает этот набор фактов рассказ о закопанной заживо собаке и выброшенных на помойку котятах.

Далее, так же впроброс, зрителям рассказывают про планируемый отстрел сайги, статистику по задержанным и осуждённым спустя пять месяцев после трагического января, снос незаконной, только начавшей строиться, 12-этажки в Алматы и снос ЛРТ в столице…

«Ждать ли новой волны COVID-19 в Казахстане? На неделе суточный прирост превысил отметку 100», — Алибек Рзабаев передал слово Эльмире Ишмухаметовой. Она описала ситуацию с коронавирусом, после перешла на вирусный менингит и туберкулёз, в конце упомянув обезьянью оспу.

И вот, наконец, подробный глубокий сюжет про ВИЧ/СПИД в Казахстане. В нём есть и врачи, и пациенты. Интересен комментарий президента Центральноазиатской ассоциации людей, живущих с ВИЧ, Нурали Аманжолова, который сам за решёткой в 1998 году заразился ВИЧ: «Брат мне сказал: «Может быть, ты будешь помогать таким же как ты?» (…) Я осознал, что прожил более качественную жизнь, будучи ВИЧ-инфицированным, чем неинфицированным. У меня трое здоровых детей». Первого героя редакция показала в открытую, а ещё одну пациентку с ВИЧ, родившую здорового ребёнка, снимали в затемнении, также ей изменили голос. Журналистка несколько раз повторила про способы заражения, и что тот, кто находится на ВИЧ-терапии, незаразен, а также на своём примере показала, как просто пройти бесплатное обследование на ВИЧ-инфекцию.

Далее — ещё один добротный сюжет, в котором рассказывается о 30-летии дипломатической службы Казахстана и президенте Казахстана Касым-Жомарте Токаеве как дипломате. Материал получился хвалебным — «Токаевская школа», «В мире ходит молва о казахской степной дипломатии» — однако информативным и интересным.

Под конец выпуска — снова попурри из фактов, уже в рамках рубрики «Грани закона». Зрителям быстренько рассказывают про продажу детей, итоги II сессии VII созыва Мажилиса (сдобрено инфографикой), планы депутатов по поездкам к своим избирателям, ежегодный отчёт правительства.

Завершается выпуск ободряюще — сюжетом о том, что акимат Алматы подготовил документ о развитии города и вынес его на публичное обсуждение с экспертами и горожанами. Также зрителям показали инфографику по планам развития города к 2030 году: + один железнодорожный вокзал, + три новые станции метро и + четыре транспортно-пересадочных хаба.

На этом «Грани» ушли в отпуск до нового телесезона, вместе с ними в отпуск уходит и наш мониторинг.

Apta, QAZAQSTAN

В Ашхабаде прошёл VI Каспийский саммит с участием глав прикаспийских государств. Apta началась с этого, но вместо традиционного протокольного сюжета сделали большой восьмиминутный материал с комментариями экспертов и политологов, которые рассказали о потенциале Каспия для транзита товаров, альтернативных маршрутах транзита нефти для Казахстана, кроме территории РФ, о возможностях Казахстана по обеспечению мира продовольствием.

Программу продолжил рассказ о ситуации в Каракалпакстане. Начали с того, что президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев предложил оставить без изменений статьи Конституции, которые привели к митингам. Рассказали о том, что произошло, что введён режим ЧС, о заявлении МИД РК и временном закрытии некоторых пограничных пунктов между Казахстаном и Узбекистаном.

Зарубежная повестка вообще стала главной в программе. Потому что далее перешли к ситуации в Украине. Власти этой страны сообщили о потерях российских военных и военной техники. Привели цифры, рассказали новости, о новой помощи США и западных стран, о заявлениях президента Беларуси и что он обвинил Украину в ракетных обстрелах. Не было традиционного обзорного сюжета, а всё рассказали из студии.

Появился новый вид мошенничества. Люди звонят, представляются полицейскими и пытаются выманить у людей деньги. Героиней сюжета стала алматинская бабушка, которая взяла кредит, продала дом и все деньги перевела мошенникам, лишившись 23 миллионов тенге. Сейчас живёт на даче. Помимо героини, в материале есть комментарии психолога, представителя МВД, обычных людей. Получился подробный объясняющий сюжет с подробностями.

Далее — сюжет о различных такси-платформах. Рассказали обо всём, начиная с высоких цен, комиссии, ценообразования, о трудностях и неэффективности создания отечественного приложения наподобие Яндекса, о некоторых отечественных службах такси, о том, что эту сферу никак не регулирует государство. Есть множество комментариев — начиная от водителей, сотрудника «Яндекс Go Казахстан», заканчивая создателями сервисов такси и представителей министерств. Получился большой сюжет с интересными фактами и комментариями.

В медучреждениях страны — более 14 тысяч вакансий. И это число год от года увеличивается: в стране остро не хватает медспециалистов. Эта проблема стала поводом для большого сюжета. Он охватил ситуацию в нескольких областях. Дали слово жителям, руководству больниц, представителю Минздрава. Причину нехватки тоже назвали.

Мониторинг итоговых ТВ-программ казахстанских телеканалов проводится «Новым репортёром» на постоянной основе еженедельно и публикуется по понедельникам.

«Кушать подано!», или «Завтрак с министром» на NUR.KZ

Обычно в этой жизни на каждый товар находится свой покупатель, но для кого и с какой целью на новостном ресурсе NUR.KZ приготовили «Завтрак с министром»? В том, насколько он «съедобен», разбирался Газинур Гиздатов.

Проект «Завтрак с министром» начался ещё в 2019 году. Его авторы с названием не особо креативили, взяли банальное, но в их случае малообъяснимое, так как дислокация сьёмки мало напоминает неформальную ситуацию общения. Например, вот это ещё похоже на совместное поедание пищи чиновников высокого ранга с представителями четвёртой власти. Хотя несколько смущает одновременной натуралистичностью и сюрреалистичностью происходящего на экране. Но это совсем другая программа в другой стране.

Завтрак второй свежести

Наши «Завтраки с министром» — из другого ряда: это стандартное интервью в обезличенном интерьере; правда, гости могут соблюдать чуть более свободный дресс-код.

Три года назад состоялось несколько встреч. Первым гостем стал ныне экс-министр обороны Нурлан Ермекбаев. В проекте успели выступить ещё экс-министр культуры и спорта Актоты Раимкулова и тогдашний глава Министерства информации и общественного развития Даурен Абаев. Но видеоверсий у этих «Завтраков» нет, сохранились лишь не просто сокращённые, а препарированные текстовые варианты интервью, которые больше напоминают отчётные презентации.

Потом наступило объяснимое карантинное затишье. В этом же году вышли две передачи, полностью сохранившие дух и суть проекта трёхлетней давности. На новых встречах — та же ведущая Асель Кенжалина.

Первая из программ имела и видеоверсию, и сокращённый текстовый вариант, встреча прошла с министром индустрии и инфраструктурного развития Каирбеком Ускенбаевым.

Простота и гладкость

Формально 40 минут разговора разделено на смысловые блоки: сначала о личном, потом о работе. К чему такая последовательность, трудно объяснить: предположим, чтобы оправдать название проекта. При этом некоторые блоки идут по 10 и более минут гладким монологом от героя, который ведущей никак не перебивается. Пожалуй, именно из-за такой формы явная установка, с которой создавался этот проект, — предъявить достойный медийный образ чиновника — оказывается сомнительной. Игра в одни ворота всегда воспринимается как нечто фальшивое.

В «Завтраке», как правило, больше воодушевлён герой, он же работяга, он же профи, да и просто спортсмен, а роль журналистки сведена к формальному вопрошательству. В беседе, которую выстраивает ведущая, трудно усмотреть что-то вроде обратной связи с интервьюируемым. Попытка показать живого человека наиграна, но отдадим должное — наши министры на публику говорить умеют. Однако личное в «Завтраке» никак не пересекается с профессиональным. Речевое поведение министров в этом проекте больше напоминает красивый слайд в презентации, в которой всё связано и логично, но это, скорее, ширма, за которой суть трудно разглядеть.

В интервью нет ни одного вопроса, на который министры не могли бы ответить, а если они встречаются, то, на наше счастье, именно сегодня чиновник именно этот вопрос и решает. Во всех других случаях: «мы знаем», «мы решаем». «мы понимаем», а если что-то не так, так это «небольшой сбой». Ведущую министры, возможно, и убеждают, но зрителя вряд ли.

Следующая встреча — с министром образования и науки РК Асхатом Аймагамбетовым — имеет только текстовую версию, интервью в видеоформате, о котором заявил портал, до сих пор не представлено. Любопытно, что текст интервью с явной PR-поддержкой разошёлся по социальным сетям и новостным ресурсам.

Самим ответам министра эксперты оценку дали, но мы говорим о работе журналиста. Беззубость вопросов и вытекающая из них простота ответов озадачивает.

Приведём два фрагмента интервью:

— Асхат Канатович, на днях в Сенате высказались о том, что Казахстан слишком часто меняет образовательные стандарты, и что мы слишком поторопились с разработкой обновлёнки в средних школах. Согласны ли вы с этим?

— Говорить о том, что постоянно меняются образовательные стандарты и происходят фундаментальные изменения, не совсем правильно. Действующие школьные программы и сам госстандарт были утверждены еще в 2015 году, а начали их внедрять в школы поэтапно с 2016 по 2021 годы. Фактически, эта реформа была самой крупной реформой в школьном образовании за 30 лет, потому что поменялась образовательная парадигма. (…) У нас в 2016 году по обновлённым программам стали учиться сначала первые классы, в 2017 году перешли 2, 5, 7 классы, и так поэтапно переходили классами до 2021 года. Соответственно, когда я пришёл в министерство, возможности доработать или внести изменения не было: ребёнок 1–2 классы учился по одной программе, прошёл определённые темы — нельзя было вдруг остановить все и вводить другую. Тем более это делается не за год или два.

— Мы видели, как министры показывают свою спортивную форму, бегают или подтягиваются. Как у вас с этим?

— Спорт очень важен, всегда пытаюсь находить на это время, так как работа у нас малоподвижная. Обычно получается позаниматься в обеденный перерыв, если нет завалов.

Всё верно, так же, как и то, что Волга впадает в Каспийское море. Выхолощенная журналистика становится неким суррогатом профессиональных СМИ, а перед нами — только фигура всё знающего резонёра, а не министра.

Польза от таких проектов сомнительна. За скобками оставим столь некачественную отработку государственного информационного заказа. Возможно, для культурных антропологов мыслительные модели, которые демонстрируют наши чиновники, всё же будут любопытны в качестве риторического материала.

«Путешествие из Казахстана в… Казахстан»: что пишут медиа о Новой Республике

«О Новом Казахстане мы слышим каждый день», — этой строкой из видеоролика одной из партий можно охарактеризовать масштаб присутствия понятия «Новый Казахстан» в нашей сегодняшней жизни. Медиаресурсы госпропаганды формируют благостный образ светлого будущего и призывают вместе его строить, а в некоторых казахстанских СМИ тем временем звучат критические и скептические мнения по поводу возможности реального обновления страны. «Новый репортёр» изучил риторику Нового Казахстана в отечественных медиа.

О Новом Казахстане — по-старому

Информационная кампания по разъяснению и пропаганде идеи Нового Казахстана началась практически в «день рождения» этого понятия — 11 января 2022 года. Проанонсировав в этот день в Мажилисе пакет реформ, вызванных январскими событиями, президент Касым-Жомарт Токаев завершил своё выступление лозунгом: «Вместе мы построим Новый Казахстан!»

Тезисы этого выступления, транслировавшегося в прямом эфире телеканалов, были широко растиражированы в медиа, в ряде СМИ пошёл поток одобрительных откликов и комментариев общественных деятелей и экспертов. Призыв президента, ставший слоганом инициированных властью перемен, был вынесен в заголовки материалов — к примеру, «Вместе мы построим Новый Казахстан — Касым-Жомарт Токаев» — и с тех пор прочно «прописался» в них в изначальной формулировке или с небольшими её вариациями.

Уже на следующий день, 12 января, СМИ распространили пояснения понятия «Новый Казахстан» от главного идеолога страны — госсекретаря РК Ерлана Карина, размещенные в его Telegram-канале: «Данный курс предполагает единение и консолидацию всех здравых общественно-политических сил для движения вперёд… Это не только обновление госаппарата, как упрощённо представляют некоторые эксперты, это в первую очередь перезагрузка общественных ценностей. Неприятие радикализма, крайних взглядов и действий, укрепление созидательного мотива. Преодоление всевозможных разломов в обществе. Это также означает продолжение поэтапных и системных реформ. Гуманитарное измерение госполитики и ставка на человеческий капитал».

Содержание и стиль подобного рода публикаций предсказуемо однообразны. Как и ожидалось, государственные и провластные медиа преподнесли и преподносят тему Нового Казахстана в «лучших» традициях советского прошлого и назарбаевской эпохи, антиподом которой он, собственно, был задуман, — с нескрываемым приятием, патетикой, без намёка на баланс мнений и объективность.

«Можно точно сказать, что жизнь казахстанцев уже не будет прежней, — уверенно резюмируются президентские тезисы в статье «11 января 2022 года — переломный момент для Казахстана: выступление Касым-Жомарта Токаева в Мажилисе» на портале gurk.kz. — Касым-Жомарт Токаев выбрал курс к народу Казахстана и анонсировал ряд глобальных и очень важных реформ! И это только начало».

Статья в Tengrinews и вовсе озаглавлена как поздравление — «С Новым Казахстаном! Президент Токаев о том, что будет дальше».

Одним из главных идеологических рупоров Нового Казахстана стало государственное информационное агентство «Казинформ», которое систематически освещает эту тему, затрагивая самые разные аспекты. К примеру, что такое «Новый Казахстан», что думают о нём депутаты, эксперты, в том числе зарубежные.

Показательным образцом госпропагандистской продукции стал документальный фильм «Новый Казахстан. Как это будет» в двух частях, подготовленный «Телерадиокомплексом президента» и размещённый в эфире целого ряда каналов, в частности «Хабара». «Новый репортёр» уже писал о первой его части.

Вторая часть вышла через месяц и включила в себя ещё один инфоповод — встречу президента Токаева с бизнесменами 21 января.

Нарезки из выступлений президента в Мажилисе и на встрече с бизнесменами составили большую часть содержания этого продукта, который трудно назвать документальным фильмом в полном смысле слова. Кроме того, в него вошли кадры январских беспорядков, закадровый текст анонимного диктора (в титрах присутствуют только указание производителя и название работы), единодушные мнения экспертов и граждан.

Тревожный тон повествования при демонстрации кадров январских событий, оценка которых даётся с официальной позиции и с употреблением оценочно-клеймящей лексики, сменяется патетикой, как только начинается речь о запланированных переменах. Как утверждается, произошедшие в стране в начале января 2022 года события, по сути, стали рождением нового Казахстана, контуры и горизонты которого обозначены в выступлении президента Токаева на заседании Мажилиса.

Во второй части отмечается, что повестка Нового Казахстана нацелена на повышение благосостояния граждан, устранение разрыва в доходах, создание рабочих мест и сдерживание инфляции. Несомненно, страна станет другой и лучше, уверенно подытоживает озвученные планы диктор. Обе части фильма заканчиваются одинаково — призывной фразой от президента «Вместе мы построим Новый Казахстан!», которой Токаев теперь завершает почти все свои выступления. Разница только в том, что в первой части она произносится на русском языке, во второй — на государственном без перевода.

Большая разница?

Идеи и риторика Нового Казахстана с 11 января присутствуют и развиваются в повестке дня всех значимых общественно-политических событий страны и, соответственно, освещаются в СМИ. Это «эпохальные», «исторические» и наделённые прочими громкими эпитетами Послание президента народу Казахстана от 16 марта, ребрендинг правящей партии Nur Otan, переименованной в AMANAT, референдум, Курултай, праздники.

Особый толчок дальнейшему идеологическому развитию концепции «Нового Казахстана» дало появление в политическом лексиконе термина «Вторая республика». Его Токаев использовал, поздравляя алматинцев с Наурызом: «Впереди строительство Нового Казахстана. И мы вместе с вами, с молодёжью, обязательно построим эту новую страну, новый Казахстан, вторую республику, и у нас всё получится».

Призыв сразу же «перекочевал» в СМИ. Как и последовавшее за ним разъяснение Карина — о том, что подразумевается под понятием Вторая республика, и как оно соотносится с ранее заявленным концептом Нового Казахстана: «Фактически эти две идеологемы имеют одну суть, различаясь лишь в акцентах. Новый Казахстан — это образ будущего нашей страны в целом… Новый Казахстан — это обновление общества и нации, а Вторая республика — это обновление государственной модели».

Между тем, сам Токаев в одной из речей употребил эти два понятия как синонимы. «Новый Казахстан, или Вторая республика, — это демократическое общество в подлинном смысле», — таким было одно из заявлений, сделанных им по окончании переговоров с президентом Кыргызстана Садыром Жапаровым.

Другой взгляд и неудобные вопросы

Впрочем, не все СМИ «пели» в едином хоре. Наряду с доминирующим нарративом о счастливом будущем Нового Казахстана, в независимых медиа звучали альтернативные мнения. Причём, в отличие от одобряюще-восхваляющих пропагандистских материалов, эта медиапродукция содержала аналитику, в большей степени соблюдала баланс и выдерживала нейтральную стилистику.

К примеру, в «Комсомольской правде в Казахстане» до референдума вышла статья под названием «Прожектёры перестройки», автор которой, Виктор Верк, задаёт вопрос: на каком экономическом фундаменте будет строиться Новый Казахстан? С политическими «стройматериалами» всё более или менее понятно, считает он, в этом плане будущая «Вторая республика» выглядит многообещающе. Главной проблемой экономической составляющей автор указывает преодоление многолетней привычки тратить деньги без крепкой привязки к конечному результату. Как он констатирует, за суверенные годы в Казахстане напринимали кучу госпрограмм с замечательными «индикаторами развития», но с очень слабой привязкой к реальности, «но что-то не вспоминается ни одного публичного отчёта ответственных чиновников о выполнении (не говоря уж о провале) хотя бы одного «стратегического документа»», отмечает журналист. Поэтому он прогнозирует: если возведением Нового Казахстана займутся те, кто писал и презентовал «наверху» старо-новые стратегии, госпрограммы и нацпроекты, на выходе останутся одни красивые фразы.

В вышедшей после референдума статье «Путешествие из Казахстана в… Казахстан» Верк ставит вопрос: что же дальше? «После переделки Конституции и старта строительных работ на площадке Второй республики предстоит, может быть, не столь красивая, но жизненно необходимая процедура — передел собственности, — пишет он. — Именно об этом сегодня спорят в соцсетях и на кухнях: что конкретно получит каждый казахстанец от реформ президента Токаева?»

Среди многочисленных публикаций Azattyq на тему Нового Казахстана заслуживают особого внимания интервью с зарубежными экспертами, высказывающими беспристрастное видение перемен со стороны. Так, Лука Анчески, профессор Университета Глазго в Великобритании, сказал в интервью изданию, что Новый Казахстан должен быть справедливым, равноправным, более плюралистичным. И заключает: «Если эти три критерия не соблюдены, то это просто тот же Казахстан с новым президентом, но сам по себе не особо новый… То, что мы имеем здесь, по мнению режима, должно стать основой мифа об эпохе Токаева, о том, что он якобы изменил ситуацию: «Назарбаев ушёл. Конституция изменилась. Мы теперь Новый Казахстан». Я думаю, что это заблуждение, поскольку реальность такова, что большинство этих изменений, рассчитанных на внешний эффект, просто вносятся для создания иллюзии перемен».

По мнению британской журналистки, эксперта по Центральной Азии Джоанны Лиллис, которое она высказала в интервью Azattyq, Казахстан однозначно переживает переломный момент: система, построенная Назарбаевым, рушится на наших глазах, и мы становимся свидетелями «деелбасизации», «деназарбаевизации». «Теперь перед Токаевым стоит непростая задача — осуществить задуманное, если полагать, что он пытается построить «Новый Казахстан» — как в политическом, так и экономическом плане. Но проблема в том, что некоторые решения, которые он принимает, являются полумерами», — отмечает Лиллис.

О Новом Казахстане многосторонне пишет сетевое издание QMonitor. В статье «Можно ли построить «Новый Казахстан», не изменив общественное сознание?» приводится мнение экс-кандидата в президенты РК Амиржана Косанова. Он считает: концепция «Нового Казахстана» как инициатива, как идея довольно привлекательна. «Но пока у неё нет чётких и ясных ориентиров, глубокого и системного обоснования, которые бы позволили говорить о ней как об общенациональной… К тому же, идею «Нового Казахстана» продвигают… старые кадры. Многие из них внесли определяющий вклад в становление «елбасизма»».

В статье «В плену реформ. Что такое «Новый Казахстан» и как его нужно строить?» инициатор создания гражданского движения «Халық сенімі» Казбек Бейсебаев отвечает на поставленный в заголовке вопрос. По его мнению, строительство «Нового Казахстана» назрело давно, но, с другой стороны, всё самое хорошее обещалось в различных программах («Казахстан 2030», «Казахстан 2050» и т. д.) на протяжении 30 лет: «По истечении времени мы видим, что все эти программы были всего лишь красивыми словами, а их истинная цель оказалась до банальности простой — «распилить» бюджет. Можно ли после всего этого верить в проект «Новый Казахстан», который предлагают власти? Тем более что реализовывать его будут те же люди, которые стояли за перечисленными выше программами. Полагаю, ответ очевиден, и лично у меня оптимизма на сей счёт нет».

Не заболтать и не наврать

О том, что нельзя ни в коем случае «забалтывать» понятие Нового Казахстана, говорил сам Токаев: «У нас есть такая привычка: появляется некая политическая инновация, и вокруг этого разворачивается дискуссия, затем эти дискуссии превращаются в болтовню, то или иное понятие, тот или иной термин или политическая категория попросту забалтывается и становится совершенно неинтересной для наших граждан и особенно для молодёжи».

Увы, пока Новый Казахстан «строится» старыми идеологическими способами, такая опасность существует. Однобокое содержание, откровенно пропагандистский характер, пафосность, многословие, а иногда и попросту пустословие, штампы — эти и прочие особенности подавляющего большинства публикаций в государственных, провластных и отрабатывающих госзаказ СМИ идут в разрез со стандартами профессиональной журналистики и нивелируют саму идею Нового Казахстана.

Мыслящей аудиторией такого рода «агитки» воспринимаются соответственно — в объявленном курсе на обновление видят очередную декларацию. Это прямо выражено в комментариях к продукции государственных медиа и в соцсетях. О противоречащих риторике властей реалиях говорят заголовки статей в СМИ и постов в социальных медиа, построенные на принципе контраста: Казахстан Новый, а проблемы, выборы, суды, методы работы, подходы и т. д. старые.

Между тем, до сих пор нет чёткого терминологического определения понятия «Новый Казахстан». Его называют по-разному — концепт, концепция, идея, идеологема, инициатива, проект, курс. Какой будет окончательная дефиниция, мы обязательно узнаем. Так как Новый Казахстан, как нас предупреждали, будет создан не за день и не за год, нам ещё долго предстоит о нём слушать и читать.