Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), Офис программ ОБСЕ в городе Нур-Султане и Internews в Казахстане приглашает журналистов столичных медиа принять участие в тренинге «Роль медиа в предотвращении экстремизма и терроризма», который пройдёт 19-20 мая 2022 года в городе Нур-Султане.
Основные темы тренинга:
Как освещать темы насильственного экстремизма в СМИ?
Какие задачи стоят перед журналистами и СМИ?
Специфическая терминология, особенности Центральной Азии и Казахстана.
Ключевые принципы для журналистов и СМИ. Источники информации, официальные и неофициальные. Видео- и фотоматериалы, потерпевшие, пострадавшие, свидетели.
Определение насильственного экстремизма и этические аспекты при подготовке публикаций на эту тему.
Какие форматы могут использовать медиа для публикаций и т. д.
Язык тренинга: русский.
Для участия в тренинге, пожалуйста, заполните анкету. Заявки на тренинг принимаются до 12 мая 2022 года, до 23:59 часов (время г. Нур-Султана).
Набор участникам из регионов Казахстана проходил до 28 апреля, принимаются заявки только от журналистов из г. Нур-Султан.
В честь Всемирного дня свободы печати, который отмечался 3 мая, «Новый репортёр» задал несколько этических вопросов о текущей ситуации экспертам из разных стран. Так, ранее вышло интервью с узбекским медиаюристом, председателем Общественного совета союза журналистов Узбекистана Каримом Бахриевым. А сегодня мы публикуем интервью с казахстанской журналистской, медиаконсультантом Зариной Ахматовой.
Зарина Ахматова. Фото из личного архива
Как вы думаете, какую ответственность несут журналисты (Казахстана и в целом) за то, что происходит и будет происходить?
— Думаю, что здесь как раз важно осознать, что несут и будут нести. За каждое сказанное и, что сейчас ещё важнее даже, несказанное слово. И я имею в виду сейчас в первую очередь моральную ответственность. Послушайте то, что говорят апологеты Кремля, и люди, которые поддерживают войну в Украине. Там практически не бывает никакой уникальной мысли, идеи или аргумента. Всё это — репликация пропагандистских тезисов, которые звучат из всех «облучателей», которые на полную мощность работают в России и за её пределами.
К сожалению, подобные вещи мы можем слышать от наших соотечественников, казахстанцев, которые каким-то одним им понятным способом находят возможность соотносить себя с агрессивной политикой соседней страны. Они цитируют соловьёвых, симоньян и прочих официантов российской пропаганды, иногда слово в слово, иногда отрывками, не отдавая себе отчёт в том, что мысли эти вложены в их головы средствами массовой информации. В этом смысле, конечно, важно понимать, что когда вы как журналист соглашаетесь на цензуру, то это ваша отложенная инвестиция не только в поддержку войны, на которой гибнут женщины, старики и дети, но и в возможность расширять границы этой войны.
Мне кажется, правда сегодня стоит, как в той сказке, — как соль, дороже золота и всех земных благ. Мы об этом говорили ещё в 2014 году, когда было понятно, что несмотря на весь экономический эффект, российское «соловьиное» телевидение надо отключать либо каким-то образом ограничивать вещание. В конце концов, сильно заинтересованные в этом могли бы его покупать для домохозяйств. Но у нас боролись с социальными сетями и ЖЖ, а российская пропаганда расцветала.
И это же стало очевидным, когда российские «консультанты» некоторых телеканалов по их собственным лекалам обличали активистов «земельных митингов» в 2016-м. Помню, как отправила политологу Досыму Сатпаеву ссылку на его интервью, которое вышло на одном республиканском телеканале, и поинтересовалась, действительно ли он клеймит активистов и условно «вражеские голоса»? Выяснилось, что интервью он давал на другую тему несколько лет назад и с точно противоположным месседжем, но волшебная сила монтажа попыталась из него сделать «своего парня».
Потом наши, с позволения сказать, журналисты-пропагандисты поехали в Россию восхвалять режим там. Все эти материалы на российских сайтах, разжигающие ненависть в адрес Казахстана, не готовятся симоньянами или соловьёвыми, большое количество некогда наших казахстанцев вполне успешно делают там карьеры.
Важно понимать, что это не обязательно какие-то экстремальные побеги за рубеж. Здесь, на местах, вполне можно быть полезным или ядовитым, соглашаясь с навязанными правилами игры, будь их авторами чиновники или пропагандисты извне. На мой взгляд, это и есть основная ответственность и опасность. Не бывает «ой, ну все же так делают, мы люди подневольные». Так это больше не работает. Либо ты участвуешь в том, что цензура вбивает твоего зрителя лопатой по голове в землю, либо нет.
Что может сделать журналист и вы в частности в текущей ситуации?
— Что касается меня, я много лет занимаюсь тем, что сначала пытаюсь следовать принципам профессии, а потом ищу работу. И даже если это звучит так себе, должна вам сказать, что работа всё равно найдется. А вот с душой и совестью так легко не получится.
Я помню, как, будучи редактором или шеф-редактором, я отказывалась даже от рекламных статей, которые считала нечестными, опасными или противоречащими морали и нашим страновым интересам. Думаю, все помнят сделку правительства с российским «Сбером», в рамках которой государственные услуги должны были перейти на российскую платформу вместе с миллионами персональных данных казахстанцев. Справедливым образом люди не были в восторге от этой идеи. Тогда сделку решили объяснить и распиарить на всех площадках, особенно тех, что заслуживают доверия. На наш сайт и меня в частности настойчиво выходили из нескольких агентств и ведомств, предлагая самим поставить цену материала. Мы тогда отказались. Видела эти материалы на многих площадках. Не прошло и полугода. И где сейчас «Сбер», и где эта сделка, думаю, объяснять не надо. Зато я знаю, что я в этом не участвовала, и моя редакция тоже. Можно, конечно, объяснять, что здесь мы своруем у бабушки, чтобы там рассказать про убийство, но лучше у бабушки тоже не воровать.
Возвращаясь к началу вопроса: я стараюсь участвовать в просветительских проектах, особенно тех, которые готовят журналистов, экспертов, публичных комментаторов. Сейчас важно уравновешивать повестку голосами компетентных людей, которые могли бы критически осмыслять происходящее. Пишу вещи, которые могут быть полезны моей аудитории. Если вы можете делать что-то, что сделает ваших читателей сильнее, делайте. Если вы можете объяснить старшим родственникам, — не агрессивно! — что происходит, делайте и это. Если можно включить «Евроньюс» вместо «России-24», не останавливайте себя. Не обязательно заниматься прозелитизмом и приставать к прохожим на улице. Но равнодушие теперь тоже — позиция.
Что делать, если усилий приложено много, а результата нет? Как вы справляетесь с бессилием и следующим за ним выгоранием?
— Мне помогают разговоры с единомышленниками. Ориентиры, которые всегда есть, — посмотрите, кто-то наверняка сделал что-то важное с точки зрения искусства или медиа, будучи в такой же ситуации или даже той, что похуже. Плюсы и минусы нашей цивилизации в том, что она много раз превосходила себя в жестокости и варварстве и иногда даже извлекала какие-то исторические уроки. Это знание если не целительное, то терапевтическое. Можно отступить и отдышаться. Побыть с близкими и родными. Не оценивать то, что вы делаете из позиции жертвы в сложные времена, а отложить оценки. Подумаете об этом после того, как перестанет штормить. Мне сильно помогает знание того, что всё пройдет. И это состояние тоже. Надо подождать. Перестать думать эту мысль временно. В конце концов, вспомните про «эффект бабочки». Ничего не бывает зря, и ничего не бывает бесследно. Поэтому не стоит из-за уныния соглашаться на конформизм. Это, конечно, моя личная позиция, я ею просто делюсь.
Должен ли журналист давать вторую точку зрения, даже если источник, который высказывает эту точку зрения, ангажирован? (Например, СМИ рассказывают про войну в Украине и вставляют ссылки на, скажем, РИА Новости.)
— Помню, когда произошла очередная эскалация конфликта в Нагорном Карабахе, мы собирали мнения с обеих сторон. И старились соблюдать паритет. В случае с Украиной и Россией вопрос сложнее. Я бы рекомендовала ограничиться официальной позицией «ангажированной», как вы выразились, стороны. Важны цитаты так называемых «значимых говорящих», тех, кто принимает решение. Когда Лавров рассказывает о ходе переговоров, это новость, конечно, но желательно её уравновесить точкой зрения противоположной стороны. Плюс надо понимать, что у государственных СМИ зачастую может быть информация, которой нет у независимых. Ну, к примеру, 21 февраля, когда Путин подписал после заседания Совбеза договоры о признании независимости ДНР и ЛНР, что фактически означало начало войны, это дали первыми государственные российские СМИ, которые были на той встрече. Понятно, что этой информацией надо пользоваться. Другое дело, что не стоит брать эмоциональные оценочные опусы российской пропаганды с рефреном про «где вы были восемь лет». В этом и заключается работа журналистов, особенно сейчас, и особенно наших, не принадлежащих ни к одной из стран конфликта: поиск информации, фактчекинг, анализ. Ну и плюс этические принципы, конечно, один из которых предписывает не способствовать войнам.
В России уничтожены почти все независимые СМИ. Как это повлияет на наш медиарынок, и повлияет ли? Что мы можем сделать, чтобы эффект не был негативным?
— Да, это печально. И это повлияет на нашу аудиторию, которая «кормится» российскими новостями. Им шлюзы закрыли, и наши люди теперь тоже будут видеть только однобокую картинку, в которой даже войну не называют войной. Я даже по своей ленте в Facebook вижу, как аккуратно пытаются продвигать повестку сторонники путинской политики. Выглядит это обычно так: «Нет, я конечно, Соловьёва не поддерживаю, но и Арестович, согласитесь, подозрительный». А тот факт, что про Арестовича она узнала, потому что хозяева Соловьёва напали на Украину, умалчивается. Все знают, что явная ложь не так круто работает, как искажение. А уже в последнем российская пропаганда чемпион. Вот теперь будет только «Россия-24». И если сейчас речь идёт об Украине, то это не значит, что «облучатели» не повернут против других стран. Ведь Украина не первая. Была Чечня, была Грузия. Везде враги и «недолюди». Машина российской пропаганды по выжиганию клейма на целых народах или каких-то группах людей очень и очень эффективна. Как мы могли судить, в наш адрес тоже уже нередко передают «приветы» языком ненависти и агрессии. Я против радикальных мер, однако я бы не запретила, но отключила российское информационное вещание такого типа. Это действительно вопрос информационной безопасности.
Что касается журналистов, мы можем обращаться к разным источникам, если готовим материалы об этой войне. В интернете их огромное количество. Независимые российские журналисты тоже пытаются говорить. Ещё пытаются.
Какое самое слабое место у медиа в ЦА, которое зависит не от внешних факторов, а от нас самих?
— Самое слабое место наших СМИ — подконтрольность государству (это внешний фактор). Но мы с этим долго соглашались, так что ещё и внутренний. Отдельно бы я сказала о системе, которая выстроена так, что в журналистике происходит депрофессионализация кадров. Технически они становятся более сноровистыми, живыми. А вот содержательно есть, конечно, с чем работать. Причин тому много — это, наверное, отдельный большой разговор.
Стоит ли использовать в качестве положительного героя персонажа, который публично поддерживает ценности, против которых выступает редакция?
— Зависит от героя, от случая, от истории. Я бы не стала здесь озвучивать точку зрения вне контекста.
13 мая, в пятницу, в 9.00 общественное объединение «Казахстанская медиасеть/KazMediaNetwork» приглашает журналистов, студентов факультетов журналистики и работников пресс-служб города Костаная на офлайн-тренинг по теме «Медиаэтика: основы, безопасность журналиста и конфликт-чувствительные темы. Редакционная политика». Тренерами выступят исполнительный директор общественной организации KazMediaNetwork Бактыгуль Бурбаева (Казахстан) и старший продюсер и редактор сайта «Новой газеты» Вячеслав Половинко (Россия).
В программе тренинга:
Международные этические стандарты для журналистики.
Основы медиаэтики и саморегулирования в медиасреде. Базовые принципы работы медиа в Казахстане.
Разбор этических кейсов в Казахстане и за рубежом.
Редакционная политика и медиаэтика.
Работа с чувствительными темами: жертвы насилия, конфликтов, ЧП, рабства, торговли людьми, терактов, экстремальных ситуаций. Работа в группах, разбор практических кейсов.
Как писать про суицид в СМИ.
Как работает Общественный комитет по саморегулированию медиа в Казахстане.
Тренинг продлится до 16.00. Все участники получат сертификаты. Языки проведения — казахский, русский. Адрес: конференц-зал Университета имени А. Байтурсынова, ул. А. Байтурсынова, 47. Записаться на тренинг можно по телефонам: +7 777 213 1367 (Бактыгуль Бурбаева, медиатренер); +7 707 7000 439 (Ольга Настюкова, руководитель проекта).
Во вторник, 3 мая, отмечался Всемирный день прессы. В связи с этим Общественный комитет по саморегулированию в медиа в Казахстане сделал заявление, которое обращает внимание на ситуацию со свободой слова в стране и в мире.
«Новый репортёр» приводит текст заявления.
Мы считаем, что отрасль должна регулироваться самим медиасообществом. Работа и заявления Комитета до настоящего времени были направлены в основном представителям сообщества. Однако для свободы слова усилий только работников медиа недостаточно. Свобода мнения — благо не только для журналистов. Свободная пресса рождается при консолидации всего общества и общим достоянием является. Поэтому это заявление обращено всем представителям общества.
Свобода слова и мнения, право на получение и распространение информации — базовые права человека. Без нейтральной журналистики и свободной прессы реализация этих прав невозможна.
Преследование журналистов, которые являются «хранителями демократии», нападение на независимые редакции со стороны политиков-популистов можно часто наблюдать в последние годы. Сегодня свобода слова находится под угрозой.
По данным организации Varieties of Democracy, сейчас средний показатель развития мировой демократии находится на одном уровне с показателем 1989 года. Более 70 процентов населения мира живёт в странах, где свобода слова ограничена, нет демократии. Эти данные свидетельствуют о том, что наши общие усилия на пути демократии и свободы слова на протяжении 30 лет не улучшились, даже подверглись стагнации. И это же говорит о том, что мы должны усердно бороться за свободу слова.Если раньше на свободу прессы посягали политики-популисты на словах, а исполнительная власть — при помощи правовых ограничений, то сейчас к ним добавилось военное положение и военные атаки. В последние два месяца во время войны в Украине погибли семь журналистов, выполнявших свой профессиональный долг.
В нашей стране ситуация со свободой слова также не идеальна. По последним данным организации «Репортёры без границ» (Reporters Without Borders), по уровню свободы прессы Казахстан занял 155 место среди 180 стран. Во время трагических январских событий был заблокирован интернет, право журналистов на получение и распространение информации было ограничено, многие онлайн-издания лишились возможности работать. Некоторые журналисты, выполнявшие свой профессиональный долг во время протестов, получили ранения, а некоторые были силой доставлены в отделение полиции. Есть и сотрудники СМИ, которые при исполнении своих обязанностей получили огнестрельные ранения. Это доказывает, что в Казахстане вопрос свободы слова актуален как никогда.
Мы, Общественный комитет по саморегулированию медиа в Казахстане, обращаясь к казахстанскому обществу, призываем уважительно относиться к свободе слова, поддерживать независимую журналистику и обеспечивать безопасность работников медиа.
Что делать, если усилий приложено много, а результата нет? Как освещать конфликто-чувствительные темы, какую ответственность несут журналисты за то, что происходит в мире? Во Всемирный день свободы печати, который отмечается сегодня, 3 мая, «Новый репортёр» поговорил с Каримом Бахриевым, медиаюристом, председателем общественного совета союза журналистов Узбекистана.
Карим Бахриев. Фото из личного архива
Какую ответственность несут журналисты за то, что происходит в мире или в отдельно взятой стране?
— Журналисты ответственны, исходя из реального и действительного тезиса о том, что СМИ — четвёртая власть, а журналисты — представители этой власти. Деятельности СМИ посвящена отдельная глава Конституции Узбекистана, и это конституционный институт.
Если говорить о том, как они эту власть используют и влияют на ситуацию, то здесь есть проблемы. В Узбекистане есть государственные и частные СМИ, но нет общественных медиа. Государственные СМИ служат интересам государственных служащих власти, частные СМИ выражают интересы владельцев. Нужны СМИ, содержащиеся обществом и отвечающие перед обществом.
Конечно, есть провозглашаемая этическими кодексами социальная ответственность журналиста, которая пока остаётся только лишь декларацией.
А какова ответственность журналистов за то, что будет происходить?
— Пока журналисты осторожны и по каждому спорному событию или происшествию ждут реакции МИДа или главы государства. Нет оперативного анализа, экспертного сообщества при редакциях.
Другое дело — социальные сети и часть независимых сайтов. Они и часть блогеров стараются давать независимые мнения. Но у них постоянные проблемы с «беседой» с правоохранительными органами и «снятием материалов», а также с более серьёзными последствиями.
Несмотря на это, скажу, что те, кто выбрал эту профессию, кто знает ожидающие их трудности и проблемы, ответственны за то, что происходит и что будет происходить.
Что может сделать журналист и вы в частности в текущей ситуации?
В текущей ситуации, да и всегда, журналисты должны давать достоверную информацию, бороться с фейками, работать с источниками, давать разные точки зрения, а с точки зрения нравственности придерживаться общечеловеческих ценностей и прав и свобод человека.
Что делать, если усилий приложено много, а результата нет? Как вы справляетесь с бессилием и следующим за ним выгоранием?
Я бы предложил ещё раз обдумать ситуацию, обсудить все ходы и решения и продолжать работать. СМИ должны делать своё дело и быть честными перед своей совестью, сделать всё от них зависящее. И если результат зависит не только от них, не стоит унывать!
Я продолжаю жить и работать.
Должен ли журналист давать вторую точку зрения, даже если источник, который высказывает эту точку зрения, ангажирован?
Я думаю, надо давать и ангажированную точку зрения, а если чувствуется ангажированность, то надо и об этом тоже писать и говорить.
Какое самое слабое место у медиа в ЦА, которое зависит не от внешних факторов, а от нас самих?
Мне кажется, это проблема отсутствия или слабости цеховой солидарности. Мы можем придерживаться разных точек зрения в своих материалах или передачах (мы, по сути, конкуренты на медиарынке и на рынке идей), но когда речь идёт о ситуации со свободой слова, с угрозами, то должны объединиться, защищать честь и достоинство профессии.
Если возникает давление на отдельно взятое СМИ или смелого журналиста, то их не защищают даже свои медиа, не говоря о других. В блогосфере есть слабые признаки защиты коллег. Мы знаем случаи, когда под давлением общественности был освобождён из-под ареста ряд блогеров и медиаэкспертов.
Слабыми местами являются бессилие журналистских объединений и неразвитость систем саморегулирования, вследствие чего регулирование СМИ и решение вопросов ответственности в большинстве случаев оказывается в руках правоохранительных систем.
Стоит ли использовать в качестве положительного героя персонажа, который публично поддерживает ценности, против которых выступает редакция?
Вопрос почти невозможный; не знаю. Если исходить из того, что редакция нормальная и основывается на общечеловеческих ценностях, на незыблемости прав и свобод человека, нельзя создать положительный образ персонажа, который против этих ценностей. Если этот образ получится действительно положительным, значит, у редакции совсем другие ценности.
Как освещать конфликто-чувствительные темы, если имеются полярные взгляды на происходящие события?
Мне кажется, надо исходить из прав и интересов человека, то есть не навредить человеку, жертвам ситуации.
Конечно, есть ура-патриотизм, ангажированность, наглая пропаганда, но нормальные СМИ освещают события с точки зрения социальной ответственности, профессиональной этики.
3 мая отмечается Всемирный день свободы печати. Праздник был учреждён Генеральной Ассамблеей ООН в 1993 году. В связи с этим мы спросили Галию Аженову, эксперта Международного фонда свободы слова «Адил соз», и Аскара Актилеу, редактора сайта tilshi.kz из Актобе, о препятствиях для журналистов во время освещения январских событий и состоянии СМИ сегодня.
По данным мониторинга Международного фонда свободы слова «Адил соз», различному давлению во время и после январских событий подвергся 41 работник СМИ. В том числе сообщалось о смерти представителя медиа, случаях нападения/ранения, ареста, допроса, досудебного расследования, обвинения, административного наказания, задержания на несколько суток.
Эксперт Международного фонда свободы слова «Адил соз» Галия Аженова
По словам Галии Аженовой, самое сложное и важное событие не только для журналистов, но и для нашего народа в целом, — это, конечно же, «Кровавый январь».
— «Кровавый январь» для нас был очень тяжёлым. Страна находилась в опасной ситуации. Наряду с другими людьми пострадали и журналисты. Это был большой вызов не только для журналистов, но и для блогеров, активистов, пишущих активистов. Президент Касым-Жомарт Токаев сказал, что прежде всего «мы проиграли информационно». То есть там, где информационная политика неправильная, возможно, будут какие-то угрозы, какие-то недостатки. «Кровавый январь» показал нам это. Не имея возможности получить информацию, общественность с надеждой смотрела на журналистов. Мы остались без официальной информации, неофициальной информации и без интернета. Отключение интернета в XXI веке оставило людей в неведении и без информации, не позволило им думать о своей безопасности и благополучии, сосредоточиться, знать, что происходит вокруг них. А журналисты не смогли распространять информацию.
По официальным данным, погибли 238 человек. Причина смерти устанавливается следователями. Но это не решится просто так. Ролики, опубликованные журналистами, блогерами и активистами, дали возможность подстраховать людей, они их отправляли на публикацию, как появился интернет, и это дало понять, кто в каком положении находился. То есть, в первую очередь, мы, журналисты, можно сказать, проиграли от информационной войны.
Почему? У нас не было возможности рассказать, что происходит. Журналисты не смогли заранее предупредить общественность и подробно осветить ситуацию. Проблема в том, что если бы интернет не отключали, ситуация была бы другой, и, возможно, количество погибших было бы меньше. В январе, по данным Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз», в различных инцидентах пострадал 41 представитель СМИ. Во время своей работы они сталкивались с самыми разными ситуациями, в том числе с травмами и трудностями.
6 января был убит водитель алматинского телеканала Муратхан Базарбаев. Их съёмочную группу обстреляли, когда они собирались снимать происходившее на Новой площади. Водитель погиб, другие пострадали, — сообщила Галия Аженова.
По данным Фонда, известно о 18 фактах нападений на журналистов. В 17 случаях нападения были совершены, когда журналисты освещали массовые беспорядки или исполняли свои профессиональные обязанности. В результате нападений семь журналистов получили ранения и травмы различной тяжести.
— Как рассказали нам журналисты, в начале это был мирный митинг. Затем подозрительные люди угрожали журналистам, которые были одеты в жилеты с надписью PRESS, пытались отобрать их камеры. Аналогичные инциденты произошли в Усть-Каменогорске, Уральске, Мангистауской и Атырауской областях. Иногда журналисты замечали провокаторов в толпе и предупреждали общественность, что нужно остерегаться таких людей.
Например, в Актау журналист Сания Тойкен среди собравшихся на мирный митинг увидела группу людей. Она услышала, как они между собой говорили: «Может, не будем стоять на месте, пойдём в акимат и разрушим его». Она подошла к ним и возмутилась: «Вы провоцируете?» Они напали на неё. Она говорила другим: «Эти провокаторы, почему они тут стоят?» Остальные говорили: «Митинг проведём мирно, провокаций не допустим», — и вытеснили эту группу из ряда собравшихся.
В Уральске журналиста Лукпана Ахмедьярова арестовали за то, что он призывал людей не поддаваться да провакации. В ВКО Дарын Нурсапар также был заключён в тюрьму. Журналист Бахыт Смагул в составе комиссии поехал туда, где прошёл митинг в Кокшетау, чтобы призвать к спокойствию. Он также был арестован. Их всех в итоге оштрафовали за участие в несанкционированном митинге.
С 4 по 8 января сотрудники правоохранительных органов задерживали журналистов 13 раз, в 11 случаях — во время освещения протестных акций и ситуации в стране во время режима ЧП. В нескольких случаях при задержании сотрудники полиции применяли силу, удаляли отснятые журналистами видеоматериалы. 10 фактов связаны с преследованием журналистов и блогеров в досудебном и судебном порядках в связи с январскими событиями в стране. Семь случаев преследований в административном порядке связаны с судебными процессами по обвинению в участии в незаконных митингах, нарушении режима ЧП, действиях, провоцирующих нарушение правопорядка в условиях ЧП. По этим обвинениям в четырёх случаях на журналистов налагались аресты сроком от 5 до 15 суток. Это препятствование профессиональной деятельности журналистов. Эти случаи до сих пор должным образом не расследованы.
С 9 по 28 января «Адил соз» зафиксировал 12 случаев вызовов журналистов и блогеров в полицейские участки на допросы в связи с протестными акциями.
Редактор сайта tilshi.kz (Актобе) Аскар Актилеу
По словам редактора Tilshi.kz, журналиста Аскара Актилеу, во время январских событий полиция провела обыск в доме одного журналиста в Актобе.
— Во время комендантского часа позвонила моя коллега Ардак Ерубаева, сообщив: «Полиция едет ко мне домой». Мне удалось быстро добраться туда. Около 11 часов вместе со мной туда зашли ещё пять человек: трое полицейских и два понятых. Ардак проверяли около часа, затем увезли на допрос. Обратно привезли около двух часов ночи. На самом деле не все в тот день вернулись домой. Люди сидели в полиции до утра. Утром, после снятия комендантского часа, их отпустили. Во время январских событий были такие препятствия для работы журналистов, — сказал Аскар Актилеу.
Он также рассказал о нынешнем положении журналистов в Актюбинской области:
— Акимат области не предоставляет информацию журналистам. Журналистов это огорчает. Когда сейчас журналисты присылают запросы на информацию, если нет ответа на этот запрос, или ответ незначителен, не жалуются и не обращаются в суд. За воспрепятствование выполнению журналистом своих профессиональных обязанностей предусмотрена уголовная ответственность. Журналисты не пользуются этой статьёй. Такая ситуация не только в Актобе, но и в Казахстане в целом, — говорит Аскар.
По его словам, контент в медиа сейчас очень похож, сайты дублируют друг друга.
— Один сюжет транслируется по пяти-шести телеканалам. Содержание стало очень похожим. Непонятно, то ли журналисты ленятся в поисках конкретной информации, то ли это реальная история, то ли нет. У нас журналистов не хватает. Есть люди, которые приходят случайно. Есть журналисты, которые учились в Нур-Султане и Алматы. Но мало кто горит желанием. Работы для казахоязычных журналистов раньше не было. В свою очередь, они работали в нескольких крупных государственных СМИ. Раньше в Актобе было всего два СМИ: областная газета и телеканал. В общем, работы для казахоязычных журналистов в регионе не было. А сейчас в Нур-Султане и Алматы открываются новые проекты, и берут на работу из регионов. Мы рады этому.
По словам Аскара Актилеу, уровень сотрудничества между журналистами в Актобе высокий:
— Ещё хорошо, что сплочённость казахоязычных журналистов в Актобе хорошая. Они всегда вместе. Когда на одного журналиста оказывается давление, все собираются вместе и поддерживают коллегу. Так они могут спасти друг друга. Раньше акимы часто отдавали предпочтение русскоязычным газетам и журналистам. Информацию давали на русском языке. Казахоязычные журналисты говорили: «Теперь скажите мне это по-казахски», — а сейчас всё наоборот. Сенсации, проблемы, позитивные материалы — в основном их распространяют казахоязычные журналисты и казахоязычные СМИ. Акиматы считаются и с казахоязычными журналистами. Не то, что раньше.
Оценивая нынешнее состояние журналистики, Галия Аженова отметила, что за 30 лет устало не только население, но и сами журналисты.
— Потому что мы, журналисты, должны чётко и объективно информировать общественность и правительство о ситуации для решения проблем в стране. Но часто вопросы и потребности людей остаются нерешёнными. К сожалению, исполнительная, законодательная и судебная власти часто действуют однобоко. Оглядываясь назад, на нашу 30-летнюю историю независимого государства, мы видим, что пытались создать хороший образ только одного человека. Однако мы знаем случаи, когда против журналистов, которые говорили «это всё неправильно, есть много нерешённых вопросов. Давайте обратим на это внимание», подавали в суд, в некоторых случаях закрывали газеты, блокировали сайты и штрафовали. К власти пришёл новый президент, и мы начали говорить: «Мы строим новый Казахстан, мы должны служить новому Казахстану».
Но на самом деле всё равно остаётся тень старого Казахстана, тень старой казахстанской олигархии, тень старых взглядов, психологический эффект. Куда бы вы ни пошли, — то, что говорит президент, это одно, а то, что делает исполнительная власть, — другое.
Президент Токаев заявил, что закон «О СМИ» нуждается в пересмотре. Это вопрос, который обсуждается уже много лет. Нам очень нужен новый закон для журналистов. Сейчас журналисты живут в рамках законов, которые на 85-90 % состоят из поправок, — говорит Галия Аженова.
О том, как на таджикских журналистах отразится разгром независимых российских СМИ, что делать местным медиа, чтобы аудитория им верила, и о многом другом — накануне Всемирного дня свободы печати, который отмечается сегодня, 3 мая, «Новый репортёр» поговорил с Маратом Мамадшоевым, главным редактором Представительства института по освещению войны и мира (IWPR) в Таджикистане.
Марат, что-то изменилось в вашей работе после 24 февраля?
— Украинская тема стала приоритетной. До этого в нашем контенте Украины не было вообще. Теперь мы говорим об Украине и рассуждаем о том, какое влияние этот конфликт окажет на Центральную Азию, — например, как он отразится на трудовых мигрантах, на экономической ситуации, говорим о том, как освещают конфликт таджикские журналисты; изучаем раскол в нашем обществе из-за этой войны.
Насколько этот раскол серьёзный?
— У этого раскола ментальный характер. Насколько допустимо применение силы? Россия никак не доказала, что эта агрессия была необходима, что без неё нельзя было обойтись, она поступила с позиции сильного. В нашем же обществе очень развит культ силы. Мы видим, как он сейчас проявляется, — часть общества действительно поддерживает действия России, хотя очевидно, что одна страна пытается силой задушить другую. Но культ силы заключается в том, что на каждую силу всегда найдётся другая сила, и так до бесконечности. Поэтому получается, что аргумент силы бессмысленный. По идее, наше общество должно получить урок: все эти псевдопоклонники Сталина — я почему говорю «псевдо», потому что мы не знаем, кем этот Сталин был в реальности, он уже фольклорный персонаж, — все эти сторонники «жёсткой руки» должны осознать, насколько их убеждения опасны. Потому что мы видим, к чему этот культ силы приводит. А, с другой стороны, мы видим руководство, которое абсолютно изолировано от реальной информации. Люди, которые приносят альтернативную информацию, их закрывают, сажают, и создаётся тотальное искажение реальности. И, конечно, принимаются неправильные решения. Именно сейчас общество в наших странах должно понять ценность и важность альтернативной информации, свободных СМИ, которые не позволяют искажать реальность.
Марат Мамадшоев, фото Нозима Каландарова
Вас удивила реакция на происходящее в Украине со стороны нашего общества?
— То, что мы видим в соцсетях (активная поддержка действий России — прим. ред.), меня совсем не удивило. Основную информацию люди в Таджикистане давно получают из российских государственных СМИ. Кроме того, в таджикском сегменте соцсетей появилось очень много ботов. Да, какая-то часть аудитории читает «Азию-Плюс» (независимое местное издание — прим. ред.), но потом они включают телевизор и слушают Соловьёва. К сожалению, наши медиа очень редко обращались к международной тематике, мы не следили за Украиной, мы не анализировали геополитическую ситуацию. Нам казалось, что нас это не касается, и мы отдали международную повестку на аутсорс российским государственным СМИ. И теперь каждый день аудитория в Таджикистане слушает аргументы безумных журналистов. Я не могу назвать их по-другому, потому что эти люди хладнокровно говорят о ядерном ударе, о его необходимости и последствиях. Это безумие, но думать очень тяжело, и люди предпочитают готовые ответы. Люди пытаются подстраховаться, они боятся силы, они считают, что Россия — это сила. Они убеждают себя, что правда в силе, хотя герой Бодрова, которого сейчас использует пропаганда (спорный, кстати, тип) говорил по-другому. И ещё: наши люди воспринимают Россию как СССР, хотя у этого проекта нет ничего общего с советским государством.
Но основная причина, конечно, заключается во влиянии российских гостелеканалов. В Таджикистане нет ничего, что могло бы составить им конкуренцию. И сейчас наши граждане больше ассоциируют себя не с Таджикистаном, а с Кремлём.
А могло бы что-то теоретически появиться?
— За короткий срок — нет. Причём такие же пропагандистские каналы создать будет сложно: наша аудитория может поверить, что мариупольцы сами себя бомбят, но они не поверят, если им будут говорить, что в Таджикистане всё хорошо. Поэтому наши государственные телеканалы просто молчат, если появляются какие-то проблемы.
Пропагандистские каналы не сработают, а если бы это были независимые СМИ?
— Если бы открылся хотя бы один независимый телеканал уровня той же «Азии-Плюс», который ориентировался бы на запросы своих зрителей, то вся аудитория ушла бы туда. Сейчас в Таджикистане независимые телеканалы работают только в регионах. Я иногда смотрю их, и это очень низкий уровень. Я уже не говорю про политические новости: журналисты этих телеканалов не могут качественно говорить даже на бытовые темы. То же самое и с государственными СМИ, они не выдерживают никакой конкуренции. Но у нас схема такая сформировалась: власти думают, что эти каналы и есть каналы влияния, хотя это не так.
И всё-таки: в чём была ошибка таджикских независимых журналистов (и была ли она), которая привела к тому, что часть нашей аудитории слепо верит чужой пропаганде?
— Не знаю. Может быть, если бы мы обращали внимание на международную повестку и говорили бы о ней с точки зрения Таджикистана или активнее занимались бы созданием альтернативных источников информации, общество бы среагировало хотя бы немного иначе. Но, с другой стороны, вряд ли мы могли бы сделать это в одиночку, ведь для качественных изданий нужна достоверная информация. А как быть, если у нас два государственных ведомства могут давать разные цифры? Плюс доступ к информации для журналистов в Таджикистане очень ограничен.
А у населения нет доступа к интернету.
— С другой стороны, в России отличный интернет, но опросы показывают, что россияне тоже верят пропаганде. Хотя не знаю, насколько можно верить этим опросам. Если бы мы спрашивали у людей в концлагере, нравится ли им руководство лагеря, они бы тоже говорили, что нравится.
Что прямо сейчас должны и могут изменить в своей работе независимые СМИ в Таджикистане?
— Мне трудно сказать. Наверное, надо делать материалы на эту тему. Говорить о международной повестке, а ещё говорить о том, кто мы сегодня, что было с нами вчера. Роль фактчекинга должна вырасти в наших редакциях, даже не на уровне фактов, а на уровне глобальных пропагандистских процессов. Честно говоря, я часто вспоминаю, какими наши независимые СМИ были, скажем, в 2010 году, и какими они стали сейчас. Я пытаюсь анализировать, что мы сделали тогда не так, что потеряли возможность говорить открыто, в чём была наша роковая ошибка? И иногда мне кажется, что мы себя напрасно виним: проблема не в нас, далеко не всё зависело от нас. Сейчас у меня тоже нет готовых рецептов. Но однозначно: надо заниматься обсуждением политических вопросов, чтобы общество не доходило до такой ситуации, до которой оно дошло в России. Ведь мы даже сейчас не знаем, кто принял решение ввести войска в Украину, кто конкретно несёт за это ответственность.
Как на наши медиа, да и на весь Таджикистан повлияет разгром независимых СМИ в России?
— Именно независимые российские СМИ всегда поднимали темы, связанные с проблемами наших трудовых мигрантов. Вспомните, как обрушиваются государственные российские медиа на наших граждан, если возникает какая-то плохая ситуация. Теперь независимых СМИ в России нет, и, значит, мы в будущем при возникновении какой-нибудь проблемы, связанной с Таджикистаном, получим единый фронт, который будет освещать ситуацию только с одной стороны. «Новая газета» объективно говорила о проблемах наших мигрантов, но не могу себе представить, чтобы это делала «Комсомольская правда», например. Никто не будет этим теперь в России заниматься. И наши независимые СМИ, которые использовали информацию своих коллег из независимых российских СМИ, тоже остались без источников.
Значит, придётся что-то делать самим?
— Наших ресурсов, к сожалению, не хватит. Ситуация хуже становится.
Что же делать?
— Сама жизнь будет решать. Я не верю, что всё это будет продолжаться долго. Может, до конца года…
То есть в конце года на российский медиарынок вернутся независимые СМИ?
— Произойдёт крах. Я не вижу другого варианта. Дело, скорее всего, закончится совсем уж плохо. Потому что они перешли все границы. Власти в России не понимают, что происходит, они не видят себя со стороны, они не видят, как глупо и смешно смотрится шестиметровый стол для переговоров. Поэтому всё это кончится, к сожалению, очень печально.
Но независимым медиа в Таджикистане нужно ведь что-то именно сейчас делать?
— Нужна дискуссия и ревизия того, что у нас есть. Мы же фактически не знаем, на каком этапе мы сейчас находимся и куда нам идти дальше. Советский проект давным давно потерпел крах, но мы всё ещё держимся за него, воспринимаем Россию как продолжение СССР и не двигаемся дальше. Мы не знаем свою недавнюю историю, которая была совсем не так однозначна, как нам представляется. В общем, нынешняя ситуация изменит всё, она по фактору влияния на нас превышает и 11 сентября, и приход Талибана к власти в Афганистане.
С чего нам начать?
— Нам нужно исследование, нам нужно посмотреть, насколько лояльно к нам относится аудитория, определить, что такое таджикские независимые СМИ и кого к ним можно причислить. Пересчитать, сколько нас осталось, чего ждёт от нас аудитория, какие у неё к нам претензии. Мы ничего этого не знаем. Мы не знаем ни свою аудиторию, ни себя, поэтому очень сложно сейчас начинать какие-то действия, когда ты не знаешь, кто ты.
Марат, если бы вы сейчас были редактором ленты, — например, в той же «Азии-Плюс», — что бы вы изменили в подходе прямо сейчас, не дожидаясь ревизии и дискуссии?
— Можно предоставлять не две точки зрения, а три, — например, официальные позиции Украины и России, независимых экспертов, очевидцев. Государственные российские источники информации очень часто передают бред, но важно показывать, что это бред. Но в любом случае их давать нужно — это показатель, нужно давать все точки зрения, как обычно. Думаю, что минимум 20 % всего контента сейчас можно отдавать под Украину, а, может, и больше. Украина для нас малознакомая страна, географию люди плохо знают, Мариуполь сходу на карте никто не найдёт. Поэтому нужно разбираться самим и рассказывать об этом аудитории, причём рассказывать в том числе и о последствиях, которые ждут Таджикистан. А последствия будут, и они будут очень большими.
Очевидная главная тема этой недели — решение президента Токаева провести в Казахстане референдум по предложенным им поправкам в Конституцию. Итоговые программы восторженно рассказывали про то, как глава государства сам — сам! — предложил отказаться от суперпрезидентской формы правления, передать часть своих полномочий парламенту.
Ну и, конечно, все, кто вышел в эфир 1 мая, говорили о дружбе народов в Казахстане, цитируя опять же Касым-Жомарта Кемелевича. Словом, итоговые снова на этой неделе были до краёв (ну ладно, наполовину) полны президентом.
Ну и про насущное не забыли: «Большие новости» сняли сюжет про судьбу платных парковок в Алматы, «7 кун» поведал о входящих в моду тюбетейках-тақия, «Грани» сделали замечательный материал про мусор, а Apta обратилась к теме наводнений в Туркестанской области. И, кстати, эта программа по-прежнему единственная следит за ситуацией в Украине.
Выпуск начался с темы смерти 18-летнего солдата-срочника Алибека Калбая на плацу в Жамбылской области. Журналист Виктория Савельева вместе с коллегами выясняла, почему военнослужащие гибнут в мирное время и родные не верят в официальную версию, а также — зачем в дело пришлось вмешаться президенту? О том, что сюжет задел казахстанцев за живое, можно судить по просмотрам на YouTube — 67 тысяч, тогда как сам выпуск посмотрели 50 тысяч раз, а другие материалы — 2000–10 000 раз.
Далее здесь же — рассказ про загадочную смерть якобы от повешения на скале в Кыргызстане другого срочника из Казахстана. И снова в центре сюжета — материнские эмоции: женщина на смартфон записала обращение, что ещё двоих сыновей в армию она ни за что не отдаст. Из спикеров здесь есть общественный деятель, у которой самой ребёнок призывного возраста, замначальника Генштаба РК, а также министр обороны.
Второй большой сюжет посвящён начавшейся в Казахстане подготовке к республиканскому референдуму. Показывают архивные кадры 1995 года, рассказывают, что после этого изменения в Конституцию принимали депутаты. Не обошлось без эксперта, который цитировал президента Токаева про переход от «Первой республики» ко «Второй». Однако дальше всё было значительно лучше. Ведущая Светлана Булатова закадровым текстом рассказала, как и почему референдум пройдёт уже этим летом, что нам зададут, скорее всего, лишь один вопрос: «Вы поддерживаете поправки в Конституцию?» Также в материале есть интересные детали про преимущества: например, возрождение Конституционного суда. В целом вышел хороший разъясняющий сюжет.
Далее — про поднятие базовой ставки в третий раз с начала года. В материале Бауржана Апсеитова отличный пул спикеров: экономист Арман Бейсембаев, директор института мировой экономики и международных отношений Акимжан Арупов, независимый финансовый аналитик Андрей Чеботарёв. Также есть синхроны министра сельского хозяйства Ербола Карашукеева и депутата Мажилиса Аманжана Жамалова, который дерзко заявил на заседании: «Страна должна знать своих грабителей». Получился понятный простому зрителю сюжет.
Материал Ирины Криштоп называется «Припарковали. Что изменится после передачи в госсобственность алматинских парковок?». Журналистка выясняет, почему руководителей задержали, подозревают в хищении в особо крупном размере, а их дело живёт. И снова отличный набор спикеров, которые делятся теоретическими выкладками по теме урбанизации и личного опыта взаимодействия с платными парковками. Сразу видно, что автор не просто отрабатывает тему, задавая скучные вопросы, а целенаправленно узнаёт у своих героев: а как будет лучше для города решить вопрос платных парковок в Алматы? И те, несмотря на то, что сами автолюбители, честно отвечают: абонементы лучше убрать, стоимость парковки в пиковое время повысить.
Программа началась с упоминания Дня единства народа Казахстана, но в привязке к президенту: то есть с цитаты Токаева. И тут же — плавный переход на референдум по поправкам в Конституцию, которые, как подчёркивает ведущий, до этого вносились безо всякого всенародного голосования.
Далее Александр Трухачёв озвучивает мысль, кажется, невозможную в эфире «Хабара» ещё год назад: что выход главы государства из партии AMANAT может снизить её политический вес и дать больше шансов другим политобъединениям. Подробнее о том, как изменится Конституция и какой молодец Касым-Жомарт Токаев, рассказала Айгуль Амантаева. Ей члены правящей партии объяснили, что уверены в своей политической силе, и без председательства главы государства «не пропадут». Из уст одного из экспертов прозвучало загадочное «уже не будет такого давления [со стороны партии власти в парламенте]», впрочем, он быстро исправился: мол, и раньше давления, конечно, не было. Разве что само присутствие председателя, которое тоже могло расцениваться как давление. Вот из таких осторожных шажочков и обмолвок-недомолвок и состоит сейчас политический блок «7 кун». Речь в сюжете зашла и о слиянии партий AMANAT и ADAL, и довольно даже мило звучит фраза журналистки: «От слияния двух партий ожидают многого, прежде всего — повышения благосостояния казахстанцев». Казахстан новый, формулировки старые.
Вслед за сюжетом — вереница одобрительных комментариев в адрес президента исключительно от экспертов прогосударственных институтов, а потом ещё отдельный сюжет Анны Абрамовой уже конкретно о сути поправок в Конституцию. Чтобы понять, в каком стиле и ключе он написан, достаточно процитировать первое предложение: «Новая глава в истории независимого Казахстана «Жаңа Қазақстан» началась в январе этого года, и даже трагические события не повернули вспять глобальных реформ, формирующих качественно новую модель взаимодействия институтов власти и гражданского общества, которую глава государства назвал «Второй республикой»». Ну и вот примерно так все шесть минут, причём не только из уст автора, но и спикеров.
Любопытно, что сразу после этого сюжета ведущий цитирует президента, который призывает не превращать «Новый Казахстан» в «высокопарный словесный фетиш».
Лаура Байбатчанова («мать будущего призывника») разбиралась, почему сейчас молодые казахстанцы неохотно идут в армию. В первом же блоке текста мы слышим штампы вроде «долг перед Родиной» и «курс молодого бойца». Тем не менее, в сюжете автор честно пытается разобраться, что происходит в нашей армии, почему родители боятся отпускать своих сыновей служить, и повторяет ставший уже знаменитым синхрон военного начальника про то, что у них каждый день на построении «обязательно два-три человека падает». Получилось довольно взвешенно, но для полноты картины не хватило комментариев представителей Минобороны.
Проблемный сюжет с хорошей и очень красноречивой картинкой сняла Кристина Юсичева в СКО, куда по программе «Енбек» отправились переселенцы с юга и кандасы, но натерпелись в бытовом плане такого, что попросту сбежали обратно. В домах, которые для них приготовили, жить невозможно. Много рассказов от пострадавших, ругают подрядчиков и чиновников, мажилисмены говорят, что программа «Енбек» провалена, и виноваты в этом власти на местах, вот только ни одного синхрона-оправдания от тех, кого ругают и обвиняют, в сюжете нет.
Тимур Казагулов начинает свой сюжет с рассказа о том, что инфляция набирает обороты во всём мире, вот и немецкие пенсионеры вынуждены экономить; в Казахстане, признаёт он чуть позже, тоже всё не очень хорошо, а затем простыми словами объясняет, что такое «базовая ставка». Вроде сложно, но времена такие, что обычные казахстанцы всё понимают, добавляет он и показывает опрос с улицы. Некоторые действительно пытаются объяснить. В целом сюжет любопытный, но суть его такая же, как и у остальных сюжетов на эту тему у всех других каналов: во всём виноваты коронавирус и война в Украине («военно-политический конфликт», дипломатично обозначает его Казагулов). Из интересного: оказывается, в отношении базовой ставки Минфин и Нацбанк имеют разные точки зрения и непонятно, договорятся ли.
Сюжет про «реальный сектор экономики», то есть собственное производство, его проблемах и как их исправляют, сняла Кунсая Курмет. В частности, она сосредоточилась на проблеме нехватки специалистов-технарей, причём именно со среднетехническим образованием. Сюжет посвящён так называемому «дуальному» обучению, когда ребята из колледжей учатся прямо на своих будущих местах работы, а иногда за это даже немного приплачивают.
Оказывается, на этой неделе в стране состоялись выборы депутата Мажилиса парламента. От Ассамблеи народа Казахстана. И это довольно оригинальная подводка к сюжету про 1 Мая — день образования АНК, он же — День единства народа Казахстана. Впрочем, сюжет был не про традиционные интернациональные семьи, а… про то, что сейчас среди молодёжи всё более популярным в одежде становится этно-стиль — в частности, тюбетейки-тақия. Очень интересно.
«Грани», «Первый канал Евразия»
Программа началась с «отдавания дани» Дню единства народа Казахстана, празднику 1 Мая и цитаты президента по этому поводу.
Далее — к главной политической теме недели, референдуму по поводу поправок в Конституцию. Нет сюжета, есть информация и максимы вроде «Новый Казахстан — это справедливый Казахстан».
Рубрика «Грани закона», как всегда, креативно освещает деятельность депутатов — вот, например, ведущий Алибек Рзабаев, рассказывая про то, как «кошмарили» ресторанный бизнес во время карантина, «размножился» на картинке (а сенаторы права предпринимателей защищают).
Помимо прочего, в рубрике состоялся интересный разговор с мажилисменом Ерланом Смайловым о поправках в Конституцию — в том числе тех, что касаются статуса Елбасы.
Светлана Пенькова проделала хорошую журналистскую работу и подготовила блок про то, как в Казахстане обстоят дела с мусором: его утилизацией, переработкой и так далее. В этом материале всё, как в хорошем рагу: каждый овощ — простите, факт, — на своём месте. Есть разумное количество цифр и статистики, интересные герои, эксперты и даже эксперимент: как Светлана сама пробовала сортировать мусор дома.
Далее авторы программы пытались разобраться, куда делись деньги, выделенные на масштабную программу по финансированию бесплатных кружков для детей ARTSPORT — на прошлой неделе этим вопросом, кстати, задались журналисты «Больших новостей» на КТК. Из сюжета их коллег с «Евразии» понятно, что деньги, выделенные на год, закончились за три месяца, но не очень понятно, почему: одни говорят о «мёртвых душах», то есть фальшивых кружках и секциях, которые, мол, и вытянули всё финансирование, Аружан Саин с этой версией не согласна и выдвигает свою, а чиновники только успокаивают: мол, всё будет хорошо. Вот только когда — непонятно.
У следующего материала нет какого-то информационного повода, это добротно сделанная зарисовка о том, как в Казахстане обстоят дела с лечением/обучением/развитием детей с расстройствами аутического спектра (РАС): это не болезнь, подчеркнул ведущий, а именно расстройство. Сюжет получился отличный, очень профессионально сделанный, также соблюдены все этические нормы.
«Нашу страну называют «лабораторией дружбы народов»», — радостно начинает подводку к последнему сюжету Алибек Рзабаев, не уточняя, впрочем, кто именно называет (а ведь интересно: если поискать в интернете, становится понятно, что так нашу страну называли ещё в советских газетах). Завершающий материал посвящён празднику 1 Мая — чудесный и светлый, рассказывающий о хороших, весёлых, добрых людях, которые уважают себя, других людей, свою страну и не желают ни с кем ссориться.
Программа также начинается с новости про референдум по поправкам в Конституцию. И, как и во всех остальных программах, в Apta вспомнили все другие поправки, которые принимались без референдумов. Первый сюжет посвятили сессии Ассамблеи народа Казахстана (на которой и прозвучало предложение Токаева) и подробно рассказали, как всё прошло.
Тема поправок в Конституцию продолжилась и во втором сюжете. В нём объяснили, какие изменения ожидаются в работе парламента, маслихата и правительства, подчеркнули отказ Токаева от суперпрезидентской формы правления и так далее. В качестве спикеров пригласили политолога Самата Нұртаза, исследователя института общественного развития Аяна Сакошева (в титрах ошибка: повторили имя и должность предыдущего спикера) и депутата маслихата Қырмызы Жаңбыршина. Их мнения были очевидны, а потому не имеют особой ценности. Говорили они вещи банальные: что нам не нужен хайп в парламенте, как это в России делал Жириновский, что монополия — это плохо, что депутаты должны слышать мнение народа, а маслихаты — это мнение отстаивать. Всё правильно, но это азбучные истины.
Тему поправок продолжает рассказ о том, что будет касаться статуса Елбасы, и опрос на улице, в котором люди одобряют проведение референдума. Ни одно альтернативное мнение не прозвучало.
Но и это ещё не всё про референдум. Тему продолжили и в рубрике «Apta қонағы». Гость — депутат Мажилиса Ерлан Саиров — с энтузиазмом говорил о плюсах поправок в Конституцию и самого референдума. И даже назвал его «самым значимым политическим событием за 30 лет. Это значит — возвращение власти народу». («Референдум еліміздегі 30 жылдың ішіндегі ең сүбелі саяси оқиға деп айтуға негіз барлық негіз бар. Бұл халыққа өзінің билігін қайтарып беру деген сөз»).
В начале недели президент выразил соболезнования родным и близким солдата-срочника Алибека Калбая, умершего в воинской части Жамбылской области. Токаев поручил Генеральной прокуратуре, Министерству обороны и другим компетентным органам провести расследование и установить причины произошедшего. ЧП произошло больше недели назад, но тогда, в прошлое воскресенье, в эфире Apta о нём не сказали ни слова; и только теперь, после реакции главы государства, показали хоть что-то: дали слово родственнику парня и представителю Минобороны. Сюжета это событие всё равно не удостоилось.
Международный блок на этот раз был посвящён «газовой войне» в Европе. Собрали все новости по теме — от требований России платить за голубое топливо в рублях до трудностей с газообеспечением в странах Евросоюза.
«Газовая» тема продолжается уже рассказом о проблемах на территории Казахстана. В следующем сюжете авторы показывают истории людей, которые за проведение этого самого газа заплатили, но до сих пор живут без него, есть комментарии депутатов и министров.
По словам экспертов, влияние санкций, которые Запад ввёл против России, мы почувствуем осенью. Большая зависимость от импорта сделает нас уязвимыми. Сюжет о возможности развития отечественного производства, импортозависимости, зависимости нашей экономики от РФ получился большим, дали слово многим экспертам.
Мангистауская и Туркестанская области — самые бедные регионы страны. Около 10 % населения Туркестанской области вынуждено жить менее чем на 30 тысяч тенге в месяц. Так начинается подводка к следующему материалу, и по логике должен был быть материал о бедности. Но нет. Нам рассказали о ЧП в Туркестанской области, где от наводнения после сильного дождя пострадали жители нескольких сёл. Репортаж получился насыщенным историями, как люди остались без жилья и скота.
Apta — единственная из всех итоговых программ продолжает следить за ситуацией в Украине, в обзоре рассказали и о том, что западные страны активизировали поставки Киеву тяжёлого вооружения, и о том, как Россия бомбит украинские города. Дали синхроны и Зеленского, и Путина.
Мониторинг итоговых ТВ-программ казахстанских телеканалов проводится «Новым репортёром» на постоянной основе еженедельно и публикуется по понедельникам.
В казахстанском интернете стала типичной ситуация: медиа диаспор называются, перечисляются, включаются во все возможные официальные и неформальные списки, но в реальности их уже давно нет. В этом пустотном медиасписке выявилась десятая по численности в стране (по многим источникам — более ста тысяч представителей) азербайджанская диаспора.
Как бы есть, но вроде нет
Разного рода республиканские объединения, будь то Конгресс азербайджанцев Казахстана «Туран» или 23 азербайджанских региональных этнокультурных объединений, в медийном пространстве нашей республики нигде и никак не обнаруживаются. Такая «молчаливость» на фоне реальной работы самих объединений и развивающихся экономических, торговых и культурных отношений с Азербайджаном несколько озадачивает.
Страницы в социальных сетях малоинформативны — например, страница азербайджанского культурного центра «Озан» уже давно перестала сообщать о состоявшихся или будущих событиях в жизни диаспоры. Здесь даже нет (а раньше были) коммерческих объявлений о проведении праздников в национальном стиле.
Аккаунт в Instagram Азербайджанцы из Казахстана ещё действует, но только эпизодически предлагает, наряду с функционалом любой социальной сети, нечто из культурной и исторической хроники диаспоры своим 532 подписчикам.
Когда диаспоре нужно выступить с актуальным заявлением по тому или иному поводу, она обращается к газете турецкого национального центра «Ахыска». Также эпизодически в журнале турецкой диаспоры TÜRK BİRLİĞİ («Тюркское единство») появляются материалы по истории и культуре азербайджанского народа. Но всё это отличается до неприличия редким проявлением себя на всё-таки чужих медиаплощадках.
Казахстанские телеканалы о диаспоре
Не столь пустой, но всё же более чем скромной оказалась манифестация жизни азербайджанской диаспоры в казахстанских СМИ.
«Шанырак» на Abai TV эту диаспору, например, просто проигнорировал.
Прошлогодний выпуск на региональном канале OTYRAR «Как живут азербайджанцы в Казахстане» был предъявлен со всем дежурным набором: вскользь о людях, больше о еде и с банальным рассказом о приготовлении шашлыка. Оба журналиста были, как водится, всем довольны; их наигранная радость через телеэкран зрителям передавалась с большим трудом, но искренние чувства и мысли представителей диаспоры — радушных хозяев — смотрелись чуть более правдоподобно.
Причём если в первой передаче со смаком рассказывалось только о самой азербайджанской еде, традициях приёма гостей, то во второй уже нашлось место и для краткого экскурса в историю диаспоры, причинах её появления в Казахстане.
Правда, во втором фильме при диаспору сказали, что её численность — 300 тысяч. Источник информации не назван.
Как нередко происходит в этом цикле, выпуски переросли рамки кулинарного проекта, а были уже о людях. Авторам «Вкусного Казахстана» действительно удалось подарить нам настроение и представить диаспору в реальном национальном проявлении, несмотря на явно заранее отрепетированные диалоги и ситуации.
По всей видимости, казахстанским диаспорам, несмотря на наличие сайта Ассамблеи народа Казахстана, со всем выделенным на него бюджетом, а также собственные усилия, изредка поддерживаемые правительством исторической родины, можно только мечтать о таком негосударственном медиа, как, например, о швейцарском DIASPORA.TV. Там широко представлены жизнь, новости, актуальные обсуждения разных диаспор на восьми языках.
В нашем же случае (это касается в том числе и азербайджанской диаспоры) всё складывается, как всегда: эпизодически, формально, безо всякой практически значимой установки — и, как следствие, непрофессионально.
«Новый репортёр» регулярно публикует материалы о соблюдении прав журналиста в Казахстане. В преддверии Всемирного дня свободы печати, который отмечается 3 мая, предлагаем вам вместе с нами вспомнить основные публикации о нарушении прав журналистов за последний год.
В начале октября казахстанский сайт HOLA News распространил сообщение о блокировке своего ресурса. Из заявления редакции также стало известно, что «в последние несколько недель сайт несколько раз подвергался разным атакам, однако всё это время нам удавалось отражать их и продолжать работу». Сайт был недоступен через все крупные провайдеры в Казахстане: «Казахтелеком», Kcell, Beeline, Tele2 и т. д., пользователи за рубежом также были лишены доступа к HOLA News. По словам главного редактора портала Зарины Ахматовой, ситуация осложнялась тем, что «никаких официальных уведомлений или пояснений до сих пор так и не получили». 15 октября основатели сайта HOLA News заявили, что покидают проект. В своём обращении они заявили, что после блокировки им пришлось поступиться своими принципами и удалить новость.
2 января 2022 года в Казахстане вспыхнули массовые протесты против повышения в два раза цен на газ. Протесты начались с Мангистауской области и быстро расширились, у митингующих появились политические требования. 4 января начались массовые беспорядки в Алматы. В стране был объявлен режим ЧП, правительство страны ушло в отставку. В ходе протестов и беспорядков по всей стране был отключён интернет, блокировались СМИ, проходили задержания журналистов. Правозащитники выступали против этих нарушений свободы слова.
В 2021 году и начале 2022 года в Казахстане рассматривались поправки в закон РК «Об информатизации» по вопросам защиты прав ребёнка, касающиеся регулирования контента в соцсетях и мессенджерах. Согласно им, собственники или иные законные представители иностранных соцсетей, находящихся в Казахстане, должны были назначить своего представителя по взаимодействию с уполномоченным органом в области СМИ (МИОР). И после получения предписания в течение 24 часов принять меры по удалению информации, которая нарушает требования законов Казахстана. В конце апреля так называемый «закон о кибербуллинге» был отправлен на подпись президенту. Спорные моменты в нём были исключены: теперь закон будет только защищать права детей, а не способствовать блокировке неугодной информации.
Чтобы понять последствия принятия предлагавшихся поправок, «Новый репортёр» обращался за комментариями к юристам Гульмире Биржановой и Игорю Лоскутову, а также правозащитнику Арсену Аубакирову.
В середине апреля 2022 года одному из казахстанских сайтов — NewTimes.kz — пришло уведомление от российской федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Роскомнадзор с предписанием удалить информацию. «Новый репортёр» расспросил директора сайта о деталях. Кроме того, спросил у медиаюриста, что делать другим СМИ в Центральной Азии, если им пришло такое уведомление.
