Домой Блог Страница 37

«Только не смешивать с чужой культурой»: как таджикские СМИ пишут про половое воспитание

Половое просвещение — нечастая тема в материалах СМИ Центральной Азии. Статей и подкастов, целиком посвящённых этому вопросу, чрезвычайно мало, а соцсети переполнены высказываниями, порицающими секс-просвет — он якобы развращает подростков и подталкивает молодёжь к раннему вступлению в половую жизнь. В Казахстане, как мы уже выяснили, журналистам при освещении темы недостаёт объективности и структурированности. То, как с этим обстоят дела в Таджикистане (где тема полового просвещения вовсе табуирована), изучил медиакритик Навруз Каримов. 

Прогрессивные подкасты

Группа активистов и профессионалов «Чатри Норинчи» («Оранжевый зонт») борется с предрассудками вокруг полового просвещения в одноимённой группе в Facebook, на которую подписаны сегодня почти 1200 человек. Посты публикуются здесь нерегулярно: они обычно собирают двузначное количество реакций и ещё меньше комментариев. Большая часть контента — карикатурные изображения, фотографии, которые сопровождает текст для родителей о том, как вести себя с детьми и говорить о половом воспитании. Ряд публикаций посвящён насилию в семье, краже детей на улице, важности в нужный момент сказать «нет», если ребёнку некомфортно или его личные границы нарушены. 

«Чатри Норинчи» также выпускает тематический подкаст на таджикском языке под названием «Неруи волидон» («Сила родителей»). В первом выпуске журналистка интервьюирует специалистку по гендерным вопросам Субхию Мафтуншоеву на тему того, что из себя представляет половое воспитание и какие вопросы оно охватывает. За 24 минуты гостья постаралась объяснить, что половое воспитание нужно детям и молодёжи для того, чтобы они впитали ценности и правила поведения. По её словам, половое воспитание включает в себя знания о человеческом здоровье, чести, достоинстве и об уважительном отношении к людям. 

В подкасте родителей призвали разъяснять эти аспекты, ориентируясь на возраст, пол и уровень развития ребёнка, а также честно отвечать на вопросы — в том числе про то, откуда берутся дети, и как называются мужские и женские половые органы. «Если рассказывать ребёнку о половом воспитании с раннего возраста, вероятность ранних сексуальных связей у подростков снизится», — уверила Субхия, сославшись на научные данные. 

Другой выпуск подкаста был посвящён отцовскому взгляду на половое воспитание детей («в особенности девочек»). Героем интервью стал таджикский журналист Орзу Исоев, который вспомнил свой опыт полового созревания и неуверенность, с которой он сталкивался из-за отсутствия знаний об особенностях взросления мужского организма. Не желая детям того же, Орзу решил открыто говорить с ними о половом развитии.

«Когда моя дочь переходила из отрочества в юность, мы много говорили о том, как развивается и ведёт себя женский организм… Позже она выбрала медицину своей специальностью и сама много узнала об анатомии человека — об отличиях мужского и женского организмов. Она знает, например, как реагирует мужской организм на повышение тестостерона…, а за советом по некоторым вопросам обращается сразу ко мне», — поделился спикер. Такие разговоры, по словам Орзу, помогают построить доверительные отношения с детьми и быть спокойными за них во взрослой жизни: «Если я отправлю свою дочь на учёбу в США или в любую другую страну, то буду уверен в ней».

О сексуальном образовании говорили и в одном из выпусков подкаста Mama Skazala, посвящённого воспитанию детей. Автор подкаста — Насибахон Аминова, основательница популярной среди таджикистанцев группы Tajik Mama в Facebook. В выпуске она беседует с мамой семилетней девочки и психологом о том, как стоит правильно отвечать на вопросы детей о сексе.

Собеседники пришли к тому, что отвечать ребёнку нужно коротко, но правдиво, а стыд и неловкость, которые дети испытывают, когда речь заходит о половых органах, — «это отчасти хорошо», потому что ребёнок в этот момент очерчивает свои личные границы. Именно выстраиванию и защите границ ребёнка посвящена добрая половина выпуска. Если главный посыл психолога — это говорить с ребёнком о половом воспитании, то мама обратила внимание на необходимость закрепления границ через воспитательную работу с другими членами семьи, которые тоже должны уважать желания детей. 

Консервативные опросы

Непосредственно в таджикских СМИ тема полового воспитания редко выносится на повестку дня — журналисты поднимают её, лишь когда пишут о приставаниях, сексуализированном насилии и распространении ВИЧ-инфекции. 

Самое раннее упоминание полового воспитания на сайте «Радио Озоди» датируется 2010 годом. В статье поднимается вопрос о необходимости информирования девушек о ВИЧ, СПИД в Таджикистане. По словам одного из экспертов, мужчины намеренно ограждают девушек от получения такого рода знаний, потому что говорить об этом якобы «стыдно». Сам эксперт считает подобное поведение «разновидностью насилия». Исправить проблему в статье предлагается путём введения образовательных программ по половому воспитанию, потому что «после окончания средней школы девушки обычно выходят замуж, а парни мигрируют и таким образом начинают свою половую жизнь».

«Радио Озоди» понадобилось пять лет, чтобы снова найти повод для материала на эту тему. Парламент Таджикистана в конце 2015 года одобрил законопроект о внедрении в школьную программу уроков сексуального просвещения в целях борьбы против нежелательной беременности и распространения инфекций, передающихся половым путём. Тогда же редакция опубликовала новостную заметку и видеоролик, в котором прохожие рассказывали, одобряют ли они нововведение. В опросе участвовали три подростка, два из которых идею поддержали, и один взрослый мужчина, посчитавший, что такие уроки будут развращать молодёжь.

Издание «Азия-Плюс» тоже провело опрос, включив в него мнения экспертов, старшеклассников и родителей. Сколько школьников было опрошено, и какие вопросы были им заданы, не указывается, но редакция резюмировала результаты так: «Часть учеников столичных школ высказала мнение о ненадобности этого предмета, говоря о том, что они сами неплохо ориентируются в этом вопросе. Другая часть в противовес им указывала, что так они смогут лучше узнать об особенностях отношений в семейной жизни». Мнения экспертов тоже разделились, хотя, например, имам-хатиб, наряду с психологом, политологом и доктором филологических наук, выступил за внедрение уроков полового воспитания в школах.

Любопытно, что в статье также приводится статистика по задержанным в 2014 году «проституткам» без чёткого контекста — очевидный намёк на то, что отсутствие сексуального образования так или иначе связано с уровнем проституции в стране.

Ещё через шесть лет, в мае прошлого года, «Радио Озоди» рассказало своим читателям об инициативе «Чатри Норинчи», уделив основное внимание проблемам краж детей и сексуальных домогательств. В статье авторы признали, что в школах этим вопросам не уделяется достаточного внимания, поэтому «родители должны играть ключевую роль в половом воспитании детей» и обеспечении их безопасности. Нераскрытым в материале остался лишь комментарий таджикского психолога Маҳмудшоҳа Кабирӣ, который считает, что уроки полового воспитания — «это хорошее решение, только если оно не смешивается с чужой культурой». Каким образом культура связана с проблемой домогательств и похищения детей, никто пояснять не стал.

Попытка аналитики

В 2021 году на сайте «Азии-Плюс» вышла резонансная статья Алии Хамидуллиной «Секс — это не «айб», насилие — это «айб»» (в переводе на русский «айб» — стыд). Текст набрал 9700 просмотров на сайте и более 300 реакций и комментариев на странице издания в Facebook

Поводом для написания статьи послужило изнасилование и убийство несовершеннолетней Руфейды Иноятовой. Автор с помощью специалистов в области психологии, сексопатологии и гендерных исследований попыталась разобраться в том, как работает мозг насильников, и как можно исправить ситуацию с сексуальными домогательствами в Таджикистане.

Проблемы с психикой, «бушующие тестостероны», нищета и отсутствие надлежащего полового воспитания в школах и семьях были выдвинуты как основные причины высокого уровня насилия в стране. Интересными наблюдениями поделился врач-сексопатолог Манучехр Пулатов, к которому приводят подозреваемых в изнасиловании для прохождения судмедэкспертизы. «Все эти мужчины уже преклонного возраста — от 60 до 80 лет», — сообщил врач. Среди причин, из-за которых мужчины насилуют своих жертв, он назвал деградацию мозга, скуку, отсутствие занятости и «маниакальное расстройство психики как результат психологических травм в детстве либо в период взросления».

Другой эксперт, Зулайхо Усмонова, ведущий научный сотрудник Института философии, политологии и права Национальной академии наук Таджикистана, критикует уроки полового воспитания, в которых «основной упор делается на соблюдение национальных традиций, устоявшихся гендерных ролей, где доминирует мужчина». По её словам, в Таджикистане отсутствуют специалисты, имеющие достаточно квалификации, чтобы учить будущих родителей «вопросам секса, гендерного равенства, недопустимости насилия». 

Бурная реакция на статью задела автора настолько, что в следующем материале она попыталась понять, чем вызвана волна осуждения. Ни к чему конкретному Хамидуллина не пришла, но продемонстрировала, как разочаровалась в таджикском обществе.

Практика и примеры

Сравнительно меньше обвинений досталось авторам другой статьи на «Азии-Плюс» — здесь эксперт по детской безопасности и семейному развитию в 10 шагах объяснил, как правильно подходить к половому просвещению детей, начиная с трёхлетнего возраста. Основная мысль текста — следовать запросам ребёнка, прислушиваться к нему и честно отвечать на его вопросы, помочь ему определить его личные границы, следовать правилам гигиены, убедиться, что ребёнок к подростковому возрасту «знает о сексуальных отношениях, заболеваниях, передающихся половым путем, о презервативах, о физиологии беременности и родов». 

О контрацептивах и методах предохранения на том же интернет-портале вышло интервью с врачом-гинекологом Илоной Ризоевой. В формате «вопрос-ответ» журналист и эксперт разобрали гормональные контрацептивы и мифы о них, вред экстренной контрацепции. Узость темы сделала материал максимально исчерпывающим.

В 2014 году «Азия-Плюс» осветила тему репродуктивного здоровья через истории двух женщин. Одна героиня не переставала рожать из-за того, что не предохранялась во время секса, а другая откладывала рождение ребёнка, хотела подойти к родительству более осознанно, а в результате развелась с мужем из-за постоянного давления со стороны свекрови. Так редакция вновь заговорила о низкой информированности общества и пресловутом менталитете, обойти который можно, если вопросы полового воспитания преподносить «деликатно» через врачей, имам-хатибов и лидеров местных общин. К слову, внедрение в школах полового просвещения в издании обозначили способом борьбы и с родительским давлением на учителей — якобы последние не должны пускать «в школы девочек в брюках, чтобы те не соблазняли взгляды их сыновей».

CABAR.asia выпустил материал о сексуальном насилии над детьми в формате «карточек». Хотя основной акцент тут делается на том, что делать и куда обращаться, если ребёнок уже подвергся насилию, в материале есть небольшой раздел с советами психолога о том, как говорить с ребёнком о сексуальной безопасности и уберечь его от травматичного опыта. Со ссылкой на Ниссо Азизову интернет-портал рекомендует проявлять уважение к детям и учить их говорить «нет» (вместо беспрекословного послушания): «В этом случае ребёнок чувствует, что он и его мнение, то, что с ним происходит, — это важно, а значит, в критической ситуации он обязательно будет обращаться к родителям». 

Как видно, лишь три таджикских онлайн-издания более-менее регулярно поднимают тему полового просвещения, и нередко она затрагивается лишь косвенно, как часть другой проблемы — чаще всего сексуальных домогательств и бытового насилия. Все материалы при этом объединяет стремление журналистов пообщаться на деликатную тему с разными экспертами: политологами, религиоведами, психологами и пр. Однако пока действительно всесторонний взгляд на секс-просвет в Таджикистане способны, похоже, обеспечить только активисты «Чатри Норинчи». Осталось дождаться, когда их медийное влияние подрастёт до уровня традиционных и онлайн-медиа страны.

Последнее «спасибо»: Internews в Центральной Азии прощается с Мананой Асламазян

В последний день лета не стало Мананы Асламазян — примера, опоры и наставника для тысяч журналистов из больше чем десятка стран мира. Пафосное слово «осиротели» внезапно приобрело особый смысл, ведь представить Internews без неё невозможно.

Центральная Азия познакомилась с Мананой в начале 90-х годов и искренне полюбила. Она заряжала энергией, трепетностью к профессии и верой в лучшее всех, с кем соприкасалась на своём пути. Это невосполнимая утрата для каждого, кто хоть однажды имел удачу встретить её.

Большая команда действующих и бывших сотрудников Internews в Центральной Азии говорит последнее «спасибо» и делится воспоминаниями о нашей дорогой Манане.

Марат Бигалиев, Internews Казахстан:

Тяжело подобрать слова и представлять, что нет Мананы. Нашей Мананы Ханым. Так мы её называем много лет в дань большого уважения к ней, за её человечность, большую доброту, мудрость, отзывчивость и невероятную любовь к своему делу, людям, которые её окружают. Она никогда не отказывала в помощи, старалась вникнуть в детали, понять и посоветовать наилучшее решение. Даже будучи в недомогании, в поездках она была на связи, чтобы не подвести коллег, друзей, партнёров. Она заряжала своей энергетикой, задором, позитивом и огромной любовью к жизни всех нас. Мы потеряли очень светлого, яркого человека. Светлая память вам, Манана Ханым. Искренние соболезнования родным, близким, друзьям и всем, кто её знал, от меня, коллег и членов семьи.

Фото из архива команды Internews. Один из первых тренингов с участием Мананы

Элина Каракулова, Internews в Кыргызстане

В 2017 году, когда мы запускали большой индустриальный проект Медиа-К Internews в Кыргызстане, меня спросили: с кем бы ты хотела поработать в одной команде? Тогда я, не задумываясь, ответила: с Мананой Асламазян! На тот момент мы были хорошо знакомы, я восхищалась её харизмой, профессионализмом, мудростью, человечностью и свободой. Это было чудо и невероятная удача, что после нескольких разговоров Манана согласилась приехать к нам в Бишкек на целый год и помочь с запуском. Пять лет спустя я понимаю, что Медиа-К — один из самых успешных и значимых медиапроектов в Кыргызстане, который раскрыл множество талантов и укрепил наши медиа. Мы будем всегда признательны Манане за вклад в развитие независимых СМИ и свободы слова не только в Кыргызстане, но и на всём евразийском пространстве. Я благодарна судьбе за возможность работать с человеком такого масштаба и профессионализма в одной команде. Никогда не забуду её золотых советов, мудрости во всём, самоиронии, когда она произносила «я всего лишь безответственный советник», транслируя лёгкость и жизненный дзен, её юмора и заразительного смеха. Манана продолжается в нас, в своих учениках, коллегах, единомышленниках, многочисленных поклонниках её таланта, в своих детях и внуках. Мы любим вас безмерно, Манана.

Николя Эбнотер, Internews Узбекистан:

Не было ни Internews без Мананы, ни Мананы без Internews.
Она была нашей семьёй, мы были её семьёй.
Она любила нас всех, мы все любили её.
Она была готова к любому новому приключению, любому вызову.
Идеи, рекомендации, предложения — от неё нам их никогда не было достаточно.
Она была здесь, доступна для нас каждую минуту дня, каждый день года.
Манана, ты наше вдохновение, наш проводник, наша энергия. Будь с нами.

Рухшона Нажмидинова, Internews Таджикистан:

Сложно принять то, что произошло. Манана была человеком-солнцем. Она врезалась в память ярким светом сразу же, при первой встрече. Она оставляла след в памяти людей.

Я познакомилась с Мананой в этом году, когда пришла в Internews, и хотя мы знали друг друга только онлайн, она сразу стала родным человеком. Я очень радовалась нашей предстоящей встрече, которой, увы, не суждено случиться. Среди наших общих знакомых нет людей равнодушных к Манане. Она источала тепло, надежду и заряд позитива, она с особой искренностью выражала заботу. Она находила слова, чтобы ободрить окружающих в самых сложных ситуациях и этим оставляла след в сердцах людей.

Она — среди малого количества людей, которые со всей душой посвящали себя своему делу. В каждом нашем проекте сегодня — частичка её души. Она искренне верила в то, чем занималась, вдумывалась в корень тех задач, которые перед нами стояли, и находила простые решения. Она умела слушать других, умела делиться своей мудростью и умела убеждать. Она горела страстью к своему делу и оставила след в профессии.

Манана была человеком-звездой, а значит, мы ещё долго будем видеть свет, который она оставила после себя.

Фото из архива команды Internews.

Зарина Ахматова, Internews Казахстан:

К Манане Асламазян не клеилось «Альбертовна». Она для всех была просто Мананой. Одновременно и легендой, и вечным двигателем Internews. Когда её представляли новым сотрудникам или партнёрам в нашем регионе, говорили «Манана-ханум». Она говорила: «Ой», — и энергично, дирижёрским жестом завершала попытки длинно её представить…

…Когда я пришла в Internews, Манана приехала в Алматы не сразу. А когда мы познакомились, то в основном общались, если мне нужно было что-то доделать или переделать. Не очень интенсивно. Она могла сказать: «Знаешь что, дорогая моя…» — и добавить одинаково похвалу или критику. Мы часто спорили. Но я всегда чувствовала, что могу с ней не соглашаться, несмотря на эту приставку «легендарная». За что ей благодарна…

…В последний раз я ей написала в январе на её день рождения. Как раз после кровавых событий в Алматы. Она мне ответила. Очень тепло. Я вдруг увидела в её сообщении слова «искренне полюбила тебя» и в сердце кольнуло. Мы тогда были уязвимы. Через полтора месяца началась война.

Я сейчас перечитывала эту переписку. И поняла, что я ей этого не сказала. Много чего написала с благодарностью, а таких точных слов не сказала. Но верю, что она это поняла. Она вообще умела считать невысказанное.

Если честно, мне подумалось, что это в её стиле: уйти так. Не от болезни, не от невостребованности, а в результате несчастного случая. Её темперамент, её тип души не позволяли ей скучно жить, не позволили и просто уйти.

Вадим Садоншоев, Internews Таджикистан:

Я вот читаю все сообщения про Манану, про нашу Мананаджан, и не верится, что это происходит наяву. И прямо душно от всего этого. Я только вчера с ней переписывался по почте. Опять советовался и опять получил исчерпывающий ответ. Это прямо про неё. Она никогда и ни при каких обстоятельствах не оставляла вопрос без ответа. Всегда готова была помочь мудрым советом, как родная мама. Она для нас всех была мамой в Internews, которая может и мудрый совет дать, и где надо поругать. И всё так по-хорошему и на общее благо. Иногда в каких-то моментах я мог с ней не соглашаться и думал: я лучше знаю местный контекст, но потом, по истечении какого-то времени, я понимал, насколько она была всегда права. Очень обидно, что она ушла от нас при таких обстоятельствах. Столько всего ещё хотелось ей рассказать. Больно и обидно.

Лилия Гайсина, Internews Таджикистан:

«Не может этого быть», — пишут сегодня журналисты под сообщениями о гибели Мананы. Пишут журналисты из самых разных стран — из Таджикистана, Казахстана, Кыргызстана, Армении, России, Америки. Пишут журналисты из самых разных СМИ — из независимых и государственных, либеральных и консервативных. Никто не верит в её гибель, потому что Манана — это жизнь. Это человек, вокруг которого всегда люди зажигались идеями, вдохновлялись, мечтали. Мы никогда не понимали, как Мананы на всех нас хватает, как ей — москвичке — например, удаётся запомнить и правильно выговорить сложные таджикские имена, как она знает не только все медиа Таджикистана, но и понимает, чем они живут и с какими проблемами сталкиваются. И даже не просто понимает, а переживает эти проблемы, как свои собственные. И всегда пытается помочь.

Если вы поговорите с коллегами-журналистами из Таджикистана, то они вам скажут, что Манана очень любит именно медиарынок в Таджикистане и всегда была его заступницей. Но как-то я общалась с коллегами-журналистами из Кыргызстана и услышала от них то же самое. Наверняка журналисты в других странах думали так же, никто просто не мог поверить, что она могла любить всех сразу. Манана могла. Я всегда удивлялась, как это сама Манана Асламазян — звезда и легенда — после какого-нибудь рабочего спора могла позвонить тебе и сказать что-нибудь доброе, поговорить, понять. С Мананой всегда хотелось быть лучше, чем ты есть — в профессии и в жизни.

Мы тащили Манану на все свои встречи с партнёрами, на все рабочие собрания, у нас была разница во времени, и Манане постоянно нужно было рано вставать, но она никогда не отказывала. Она заканчивала с Таджикистаном и шла в Казахстан, а потом в Кыргызстан, а потом в Молдову. И так каждый день. Если Манана (что бывало редко) пропадала из поля зрения, то было как-то не по себе. Манана со своей космической энергией, человечностью и профессионализмом всем и всегда была нужна. Как мы теперь будем без неё — никто не знает. Ведь место Мананы в жизни каждого человека, кто её знал, так и останется пустым.

Фото из архива команды Internews

Марина Михтаева, Internews Казахстан:

Мы были в командировке в Грузии, это был последний день поездки, вечером нужно было возвращаться домой. Было свободное время, и мы с коллегами решили погулять по Тбилиси. На наше счастье, Манана оказалась тоже не занята. Сказала: я проведу вам экскурсию. Она родилась в Ереване, но часто бывала в Тбилиси у бабушки. Знала и любила этот город.

И она устроила нам один из лучших дней в нашей жизни, как мы потом определили это с коллегами.

Показала нам знаменитое здание МВД Грузии и не менее знаменитые серные бани, блошиный рынок и театр марионеток.

— Девочки, нам ещё надо попить настоящей газировки, — не давала нам сбавить темп Манана. И мы буквально бежали за ней в этой чудной экскурсии, восхищаясь её энергичностью, несмотря на возраст.

Шутили: все уже устали, а Манана порхает.

Манана неподражаемо смеялась и подгоняла: девочки, надо ещё купить вина домой, сейчас покажу хорошее место, а потом заглянем в магазин модного грузинского дизайнера — обязательно там что-нибудь себе купите.

По дороге мы встретили уличных музыкантов, Манана с ними спела. Она ещё и пела!

Закончилась эта лучшая в мире экскурсия в кафе на крыше здания в центре Тбилиси. Манана сказала, что завершить всё нужно, непременно выпив кофе. С пончиками. Непременно с пончиками.

Она была такая и в жизни, и в работе. Ей хотелось всё показать, всё рассказать, всему научить, поделиться знаниями и впечатлениями. Она никогда не жалела ни своих знаний, ни своего сердца для людей.

Анна Шабалдина, Internews Казахстан:

Больше нет Мананы Асламазян. И это не укладывается в голове.

У меня нет истории про то, как она меня похвалила или полюбила. Мне казалось, я её немного бесила, не сильно, а я её дико уважала и побаивалась. Однажды мы с ней и с Олей Каплиной прошлись вместе несколько кварталов по Алматы, весело болтая, — это было единственное общение «вне», остальное было ограничено работой.
В голове не укладывается именно это: больше нельзя будет в разговоре с коллегами сказать: «А давайте спросим у Мананы! Она точно подскажет». Она была консультантом в самом прекрасном смысле этого слова… И это её обычное: «Простите, что вмешиваюсь, но…» Манана, дорогая наша. Сколько бы мы сейчас отдали, чтобы вы бесконечно «вмешивались» и «вмешивались»…

Кстати, последнее, что посоветовала нам Манана по поводу медиакритики: мы должны быть более острыми. И мы постараемся. Потому что.

Плачу и скорблю вместе со всеми, кто знал Манану Асламазян. Больше слов у меня нет…

Махпора Киромова, Internews Таджикистан:

Вчера в полночь, перед сном, я почему-то вспомнила о ней. Вернее, о том, как мы познакомились.

Это был 20-й год. Тогда я решила попробовать себя в Business LAB от Internews, где нам рассказывали о возможных способах монетизации своих медиапроектов. Но через некоторое время я вдруг поняла, что мой проект — это всё же больше про важный посыл, а не про деньги, да и монетизировать в наших условиях — мечта, а не реальность, в связи с чем решила бросить курс. Но вдруг зазвенел телефон. Поднимаю, а там сама Манана. То есть Манана, которая всегда мне почему-то казалась недосягаемой, ведь эксперты с большой буквы и с такой известностью не звонят каким-то участникам каких-то тренингов. А она позвонила. Просто чтобы познакомиться поближе, поддержать и сказать, что чувствует мои переживания.

Потом, уже став частью команды Internews, я поняла, что в этом и есть вся Манана. Другой она просто быть не может. Она не может быть безучастной, когда видит чьё-то смятение. И пусть этот кто-то живёт за сто тысяч вёрст от неё. И пусть этого кого-то она никогда вживую и не видела, но равнодушной быть всё равно она не может. Особенно если в переживаниях находится журналист. Неважно — таджикский, казахский, кыргызский, узбекский…

Вот почему её уход стал таким трагичным для всех, неважно, откуда мы — из Таджикистана, Казахстана, Кыргызстана или Узбекистана.

Жанна Шегай, Internews в Кыргызстане

Манана…
Мой очень дорогой собеседник о важном последний год. В любой момент, по запросу. Однажды — в 6 утра. Особенно много разговоров было после 24 февраля. О мироустройстве, человеческой натуре, этических перекосах, индустриальных задачах и индивидуальных ролях. Мы часто не соглашались, и она говорила, что хотела бы поработать по значимым проектам, ругаться со мной, чтобы найти лучшее решение.

Целый день прокручиваю в голове разговор, который планировался, но так и не состоялся. Я не знаю, что она бы сказала, потому что обращалась к ней не за тем, чтобы услышать то, что и так знаю. Но уверена, что ушла бы в очередной раз с осознанием, что я особенная, даже если всё совсем не так, как, мне кажется, должно быть. Такая вот способность — возвысить человека и заземлить одновременно.

Научила многому. Что можно не соглашаться и быть заодно. Как примирять непримиримое. Адекватности.

Оставила очень личные советы уровня, до которого мне ещё нужно дорасти. И иной трафарет, через который можно смотреть на жизнь.

Покойтесь с миром.

Фото из архива команды Internews

Ирина Медникова, Internews в Казахстане:

Есть такая категория людей в жизни — «родители в профессии» — «мамы» и «папы», которые вкладывают в нас много своей энергии, знаний, передают навыки, учат и воспитывают — родят из нас профессионалов. Медиагуру Манана — одна из таких, всеобщая наша мама. Казалось, что она должна быть всегда — так много всего на ней держалось, так многим она помогала и участвовала. Через неё перепроверяли себя, с ней каждый день советовались, и казалось ещё, что всегда будет время сказать, как сильно её ценим, любим и уважаем.

Мне кажется, что она сама сейчас себя бы ругала, что вот так вышло, и даже, может быть, что всех подвела… Летите спокойно; видимо, ваша Душа так решила, что уже пора… А мы всю жизнь будем ценить, любить и помнить.

Команда Internews в Центральной Азии выражает свои соболезнования всем родным и близким, друзьям и коллегам Мананы Асламазян. В офисах Казахстана и Кыргызстана пройдут траурные мероприятия:

Офис Internews в Казахстане: 5 сентября в 16:00 по адресу: г. Алматы, Масанчи, 98а (3 этаж, 33 кабинет). Коллеги из других городов также смогут подключиться онлайн по ссылке.

Офис Internews в Кыргызстане: 1 сентября в 14:00 по адресу: 12 этаж, офис Internews в КР, бизнес-центр «Асыл-Таш», ул. Ибраимова, 115/1, вход со стороны ул. Гоголя.

Офис Internews в Таджикистане: 2 сентября в 17:00 по адресу: г. Душанбе, ул. Фотех Ниези 19 (2 этаж), вход со стороны Арки. Коллеги из других городов также смогут подключаться онлайн по ссылке.

Программа «Контроль поручений» на «Хабар 24»: по правилам хорошей рекламы

На телеканале «Хабар 24» недавно стартовала новая программа под названием «Контроль поручений» (имеется в виду журналистский контроль поручений президента). Я попытался разобраться, что новый проект гостелеканала из себя представляет и понял, что нет ничего нового под солнцем.

Плюсы мастерства

«Контроль поручений» — это репортажная программа: журналист (Гульнара Жандагулова), переезжая из региона в регион, рассказывает о решаемых по распоряжению президента проблемах казахстанцев. Например, о недостатках медицинского обслуживания на селе, нехватке пастбищных земель или отсутствии водной переправы близ огромного водоёма.

И если не приглядываться к «идейному» фону, программа делается на неплохом уровне: Жандагулова хорошая рассказчица, которая на протяжении 10 минут грамотно структурированного репортажа понятным телевизионным языком делится со зрителем своими впечатлениями. Опирается при этом на свидетельства «простых местных жителей», которые, кажется, рады, что телевизионщики из далёкой столицы обращают внимание на их невзгоды.

То есть «Контроль поручений» — это адекватного уровня эфирный отечественный продукт, к которому со стороны телевизионных технологий не придраться. Из особенностей: в выпусках «Контроля…» угадывается информационная, а не аналитическая разновидность репортажа. Для любителей журналистских работ, качественно тяготеющих к документалистике и растущих от личности автора, способного на широкие аналитические обобщения, это может показаться минусом. Но, осознавая очень прикладное назначение проекта и некоторые особенности его производства (передача еженедельная, при этом связана с постоянными командировками по огромной стране, а Гульнара Жандагулова — единственный задействованный в ней репортёр), думаю, наивно было бы ждать от каждого выпуска качества «штучного» произведения.

В программе угадывается близкая к новостной манера подачи материала, и её не перебивают ни частое появление журналистки в кадре с вопросами к собеседникам, ни повсеместно используемые кадры с квадрокоптера. В этой строгости есть свои плюсы: задачу — информировать зрителя о проблемах и их решениях — она выполняет, пусть не эффектно, но вполне эффективно. Жандагулова профессионально дробит истории на синхроны и закадровые тексты, органична в кадре, с репортёрской хваткой подмечает интересные детали и мыслит «категорией картинки» (последний комплимент также в адрес операторов и режиссёра программы).

И у меня к проекту претензии, не касающиеся мастерства создателей и качества выпусков программы, но затрагивающие редакционную политику канала.

И снова о PR

Программа «Контроль поручений», журналистская по форме, выполняет и специфические функции, не относящиеся к профессии. Кажется, в нашей стране окончательно установилось новое направление информационного обслуживания и власти, и населения одновременно. Телевизионные деятели по-своему решили дилемму выбора «клиента», и если когда-то они, казалось, руководствуются в своей работе главным для них принципом — количеством эфирного времени, посвященного президенту (так, например, было в программе «Новый курс») — то теперь, занимаясь пиаром первого лица, государственные телевизионные служащие пытаются ублажить и простого зрителя, которого окунают в «атмосферу гласности». В итоге же в этой игре домовладельцу с телевизионным пультом отводят роль безмолвного наблюдателя за прогрессивными изменениями, потому что изъяны многострадальной Родины если и показываются, то, конечно же, в контексте их исправления.

Проблема в том, что «Контроль поручений» — это работа телевидения, представляющего собой государственную PR-службу, формально выведенную в отдельную форму собственности.

Нет, я не склонен ругать «Хабар 24» только из каких-то идейных соображений: в его эфире встречаются и по-настоящему интересные программы (я о них неоднократно писал). Но если отвлечься от названия телеканала и поинтересоваться, как в конкретном случае обстоит дело с журналистикой, придётся обратить внимание на некоторые очевидные вещи.

«На проблему изношенности техники обратил внимание Касым-Жомарт Токаев и поручил курирующим ведомствам обновить парк сельхозтехники», — говорит примерно одинаковую фразу ведущая в начале каждого выпуска программы, а мне словно подают знак: здесь заканчивается журналистика и начинается политическая реклама. Собственно, так же было и с программой «Акимы» — одним из самых любопытных хабаровских проектов последних лет. Она начиналась с президентской цитаты, и это было задолго до января 2022 года. Спустя время приходится констатировать неизменность подходов.

Конечно же, речь не идёт о том, что мост через Бухтарминское водохранилище или возврат пастбищных угодий не нужны, а всё сказанное в выпусках программы нужно воспринимать лишь со знаком минус — эти вопросы вообще находятся за пределами нашего обсуждения.

Я лишь говорю о том, что со времён «Акимов» мало что изменилось, и госТВ по-прежнему продвигает идею о хорошем царе и плохих боярах, в данном случае сокрытую в журналистской упаковке. И если в программе «Акимы» я был готов на эту особенность закрыть глаза (её развлекательность в духе тревел- и разговорного шоу как бы не обязывала к соблюдению журналистских канонов), «Контролю поручений», как программе, созданной в сугубо журналистском ключе, прикрыться внежурналистской лёгкостью не получится.

Как я уже неоднократно говорил, «Хабар» и его клоны тоже меняются. Когда-то их руководство встало на непростой путь: в эфире телеканала всё чаще говорят о реальных проблемах населения (правда, как я уже говорил, всё ещё в контексте «позитивных общих изменений»). И шутка про желание попасть в страну, «которую показывают по “Хабару”», уже не так актуальна, как ещё 10 лет назад, когда на телеканале время от времени показывали золото пшеничных полей, обнимающихся людей в национальных одеждах и деловых, хватких чиновников, которые всё успевали и бойко сыпали обнадёживающими цифрами.

Но программы, подобные «Контролю поручений», в 2022 году даже на фоне остального контента телеканала выглядят анахронизмами из той эпохи, когда телевидение было главным средством распространения информации и не конкурировало с соцсетями и Telegram-каналами. Потому что «Контроль поручений», начиная с самого своего названия, служит закреплению в сознании зрителя мысли о журналистике на службе не у общества, но у власти, исполнение поручений которой должна контролировать. И когда я смотрю очередной выпуск передачи, старательно сделанный авторами, никак не могу выбросить из головы этот факт.

YouTube-канал «Окасца» от кавээнщика Кененсарова: про историю не революционно, но занимательно

YouTube-канал «Окасца», созданный в марте этого года, на наших глазах набирает популярность. Успешность подобного проекта была предсказуемой и неожиданной одновременно. В этой двойственности попытался разобраться медиакритик Газинур Гиздатов.

На фоне общего интереса к истории было бы странно, если бы эту нишу не попытались занять блогеры. Именно так и поступил Эльдияр Кененсаров в рамках познавательного проекта «Окасца!», насчитывающего более 65 тысяч подписчиков, с 19 сюжетами и тремя миллионами просмотров.

Над проектом работает целая группа. Ведущий проекта, он же шоумен и продюсер (наиболее известен как капитан команды КВН «Азия MIX», чемпиона Высшей лиги 2016 года), родом из Кыргызстана, в последнее время в профессиональном плане всё больше набирает популярность в Казахстане. Краткая история среднеазиатских народов, особенности языка, религии, быта, биографии отдельных исторических личностей представлены в выпусках цикла хронометражем максимум чуть более 10 минут.

Простота, или Форма диктует содержание

Современная форма подачи исторического материала определила интерес к этому циклу: судя по комментариям, у него уже сформировалась своя группа поклонников. Все видеосюжеты выстроены по одному лекалу: краткое введение от автора, затем закадровый комментарий на фоне анимационных вставок и коллажей из исторических фото и картин и, наконец, выразительное заключение.

Нельзя не отметить жёсткую логику подачи: всегда очевидно желание автора по-учительски объяснить явление, дать ему исторический и культурный комментарий с реальными деталями, которые подтверждают изначальное утверждение.

Именно так всё выглядит с сюжетами Кто такие КЫРГЫЗЫ, и КАК они оказались в предгорьях Ала-Тоо (здесь и далее названия выпусков представлены орфографически так, как их написал автор канала — прим. ред.); Кто такие КАЗАХИ на САМОМ ДЕЛЕ;
КАЗАХИ и КЫРГЫЗЫ — БРАТЬЯ?.

Несмотря на кажущуюся лёгкость, с источниками авторы канала работают аккуратно; правда, и ничего авторского и дополнительного себе не позволяют. Заметим, что профессиональных историков и среди потребителей канала явно не обнаруживается. Многие исторические факты и гипотезы в такой упрощённой и краткой форме смотрятся занимательно и убедительно; с другой стороны, авторы работают с такими хрестоматийными темами, что иное толкование, пусть даже опирающееся на научную точность, зрители и не приняли, и не простили бы.

Динамичный — ютьюберский — стиль проговаривания материала достойно соединяется с литературной речью ведущего. Лёгкий стёб, выраженный в анимационном сопровождении сюжетов с толикой безобидного юмора, опять же, только привлекает внимание к материалу. Не избежал канал и слегка наигранной интерактивности: один из последних выпусков «УСТУКАН: НЕ ПРАВИЛЬНО подашь — ОБИДИШЬ Гостя» полностью посвящён запросам, которые прозвучали в комментариях: от разделки мяса до государственных символов. Вновь вроде бы знакомая, в том числе по учебникам истории и канувшим в лету урокам самопознания, но легко проговариваемая информация больше цепляет и, как следствие, запоминается.

Для чего — понятно, но для кого?

Есть два штриха, которые трудно отнести к недостаткам цикла, но они характерны для подобной медиапродукции. Первый — больше формальный: создатели проекта, наряду с историческими фотографиями, географическими картами, включают в визуальный ряд современные иллюстрации, сомнительные по своим художественным достоинствам и спорные по этнографическим деталям, уже представленные в разного рода исторических книгах и художественных текстах. В плане картинки «Окасца» больше соответствует народному историческому китчу, а не научно-популярному жанру. Кстати, использование кадров художественных и мультипликационных фильмов скорее вписывается в эстетику современного цикла.

Второй неизбежный вопрос: а для кого произведён этот продукт? Для школьников это, безусловно, полезный медиажанр: он заинтересовывает, будит мысль, а форма насквозь дидактична, о чём говорит в том числе и умелое выделение ключевых понятий. Но если судить по многочисленным восторженным комментариям, большинство зрителей «Окасца» — это люди 45+, которых устраивает упрощённый пересказ общеизвестной информации. Факты, с которыми работают создатели проекта, интересны, но к открытиям их трудно отнести. Впрочем, может быть, это вопрос нынешнего, такого же упрощенного восприятия всеми всего, в том числе и историко-культурной сферы.

YouTube-канал Эльдияра Кененсарова избежал занудной псевдонаучности и пафоса, которые нередко сосуществуют, а об исторических событиях он рассказывает просто и с юмором… И если раньше это называлось «хочу всё знать», то теперь это оказывается «Окасца».

«Самый долгий день лета»: короткий метр с глубоким смыслом

Снятый в 2020 году короткометражный фильм «Самый долгий день лета» режиссёра Азамата Букешова теперь могут посмотреть все желающие. В августе его разместили на Aitube-канале Kazakh Cinema (на YouTube пока есть только трейлер).

Раньше возможность познакомиться с этой картиной имела очень ограниченная аудитория. В ноябре и декабре прошлого года её демонстрировали на большом экране в Алматы и Нур-Султане в рамках первого ShortAnimaDoc — показа короткометражных, анимационных и документальных фильмов, снятых при содействии Государственного центра поддержки национального кино. В начале этого года фильм показали на Софийском международном кинофестивале — 14th Sofia Menar Film Festival.

Философско-психологическая драма «Самый долгий день лета» — не дебют: до этого Букешов снял несколько короткометражных, по большей части учебных, фильмов и телесериал. Но именно эту картину молодой режиссёр называет своей по-настоящему первой зрелой, полноценной работой, первым серьёзным опытом с большой командой.

О чём и как говорится в фильме, в чём своеобразие, достоинства и недостаток этой новой кинематографической истории о преступлении и наказании, разбиралась медиакритик Лаура Копжасарова.

Преступление и наказание

Фильм «Самый долгий день лета» рассказывает о мужчине средних лет, испытывающем муки совести за то, что в детстве, семилетним мальчиком, ему пришлось убить человека — он защищал деда от пьяного агрессивного односельчанина.

В первой части, которой отдана бОльшая часть экранного времени, повествуется о самОм совершённом много лет назад Азаматом преступлении. Во второй, где превалирует не событийное, а внутреннее, психологическое начало, герой показан уже зрелым мужчиной.

Почти всё время действия он погружён в раздумья и переживания, находится в застывшем, оцепенелом состоянии, из которого в реальную жизнь его возвращают обращения близких. Как отметил режиссёр, травма героя не заживает в течение 20 лет, и важно было показать не то, чем всё закончилось, а «как это преодолевается, какие поступки совершает человек, когда его мучает совесть, какие решения он принимает».

Показать всё перечисленное в фильме, правда, не получилось из-за ограниченности времени в жанре короткометражки. Возможно, какие-то эпизоды не вошли в окончательную версию или от некоторых запланированных сцен пришлось отказаться. В любом случае, изобразить преодоление 20-летней травмы, ведущие к нему поступки и решения героя в формате короткого метра, да ещё за восемь с половиной минут (а именно столько длится вторая часть), задача едва достижимая. По крайней мере, в избранной реалистической манере изложения.

Но главная суть, смысловая и эмоциональная доминанта образа уже взрослого героя — его тяжёлое внутреннее состояние, непроходящее чувство вины и раскаяния — безусловно, донесена, причём довольно убедительно. И вывод очевиден: за преступлением неминуемо следует наказание, и самое большое — это муки и суд собственной совести.

Хотя режиссёр отрицает какую-либо связь фильма с романом «Преступление и наказание» Достоевского, на мой взгляд, подспудно, в ключевых идеях, его влияние всё-таки ощущается. Прежде всего в том, что вопрос неизбежности наказания за преступления из категории права, законов социума переведён в нравственную плоскость.

Семилетнего Азамата, конечно, ни в коем случае не следует сравнивать с Раскольниковым, совершившим идеологическое преступление. На момент убийства он был ещё ребенком, в произошедшем не было ни мотива, ни умысла: убийство произошло в экстремальной ситуации — мальчик остановил обидчика, едва не забившего до смерти его деда.

Однако, несмотря на все эти обстоятельства и детский возраст, герой не снимает с себя вины. Убитый им человек не вызывал симпатии и, наверное, не был хорошим. Но это не имеет значения, как и то, что о преступлении знали только он и дед, и улики были уничтожены. Возможно, преступление удастся скрыть от закона и окружающих, но от суда своей совести не уйдёшь — такова идея авторов фильма. Совесть не позволяет Азамату искать самооправдания и забыть свой поступок — он обречён помнить об этом всю жизнь.

Большую роль в раскрытии идеи картины играет её название. Оно акцентирует внимание зрителей на сюжете и смысле истории: что же произошло в этот день и почему он стал самым долгим? Понятно, что речь идёт не об астрономическом аспекте. Самым долгим этот день стал в субъективном восприятии Азамата. И, по сути, он длится всю его жизнь и всё еще продолжается.

Есть ли у героя выход? Сможет ли он выйти из этого дня, начать новый и нормальную жизнь? Или так и останется заложником ситуации? Создатели фильма не дают ответа и побуждают задуматься над ним зрителю — формально у произведения открытый финал.

Искусство говорить символами

В пресс-релизе фильма говорится, что съёмочная группа решила сделать из истории, представлявшейся вначале тяжёлой драмой, кинопритчу. И её элементы в фильме, надо признать, есть. Но именно элементы — жанрообразующую функцию они не выполняют.

В фильме не указаны конкретные время и место действия. Пастуший домик, в котором разворачиваются события, расположен вдали от посторонних глаз, поодаль от неназванного аула. Герой во взрослом возрасте, предположительно, наш современник. Однако персонажи не обезличены, как полагается в притчах, — у них есть имена. К тому же, говорится, что мальчик приехал на каникулы из Алматы.

Не вписывается в каноны жанра и сама киноистория — в ней нет обобщённости, абстрагированности, сказочности и назидательности. Наоборот, она очень личная. Известно, что в основу сценария лег реальный случай.

Не придают притчевости даже, казалось бы, типичные «индикаторы» жанра — символы, знаки и метафоры, которых в фильме немало. Среди них есть универсальные образы-символы. Но по большей части они лишены изначальной аллегорической природы — реальные явления, предметы и детали обретают в этом повествовании вторичные, символические смысл и звучание.

Так, окно — традиционный символ выхода во внешний мир — предстает в первой части фильма запачканным и помутневшим, что выражает греховность произошедшего внутри домика и стремление героев спрятать это от людских глаз.

Дополнительно эта мысль усиливается через детали. Дед говорит со сменщиком через замутненный проём, не глядя на собеседника, надев тёмный плащ, прикрывающий следы крови на одежде и лице.

В роли пресловутого чеховского ружья, которое обязательно должно выстрелить, в фильме выступает топор, что опять-таки является неким отголоском романа Достоевского. В первый раз он показан в руках деда (неслучайно, как становится ясно потом), когда тот ругался с Сарыжомартом. А потом становится орудием убийства в руках его внука. Топор появляется и во второй части. Когда Азамат рубит дрова, он ломается — это некое метафорическое напоминание об обрубленной жизни.

Символически можно воспринять и имя мальчика, и его возраст. Азамат в переводе с казахского «гражданин», что привносит некоторое одобрение порыва ребенка заступиться за деда. Семь — это сакральное, магическое число для многих народов, а в некоторых культурах это — возраст инициации. Азамату действительно пришлось мгновенно повзрослеть в свои семь лет.

Когда экранного времени мало

Из прекрасной работы оператора особенно хотелось бы отметить удачно выбранные ракурсы съёмок и чёткое выстраивание композиции кадров. Так, Азамат часто снят со спины, в так называемой «закрытой» позиции, что подчёркивает его замкнутость, отгороженность от внешнего мира. Также камера визуально подчёркивает его внутреннюю близость с дедом — в большинстве совместных сцен они расположены по одной прямой линии и вместе смотрят в одном направлении.

Образы природы предельно просты, в них нет ярких летних красок. Как признался в беседе режиссёр, они поставили перед собой задачу показать все пейзажи и интерьеры живописно и холодно.

Похвалы заслуживает и прекрасно подобранная музыка, и, конечно, игра актёров. Чего стоит участие одного только Ерболата Тогузакова, блестяще сыгравшего деда. В целом фильм «Самый долгий день лета» представляет собой пример широкого использования различных уровней и возможностей киноязыка. Так как экранного времени мало, авторы постарались максимально и многогранно выразить всё задуманное, поэтому значима каждая минута, каждая составляющая киноповествования — все, вплоть до мельчайших деталей и элементов, включая даже титры. Фильм, безусловно, оценит серьёзный, думающий зритель.

По моему мнению, картину можно считать успешно пройденным экзаменом на профессионализм. Единственный минус — недосказанность истории, исходящая из несоответствия её большого содержания малому формату произведения. Короткий метр, безусловно, тесен и ограничен для серьёзной ленты о преступлении и наказании. И это особенно очевидно во второй части фильма.

Узкие рамки короткометражки значительно подрезали планы и задумки молодого режиссёра и не позволили ему полноценно высказаться. Сам Азамат Букешов всё это признает и говорит, что его картина действительно тянет на полный метр. Не сомневаюсь, что в этом формате он проявит себя в полный рост.

Набор на бесплатный курс по расследовательской журналистике

К участию приглашаются журналисты из стран Центральной Азии.

Курс Community of Investigative Journalists — это максимально практическое обучение современным навыкам журналистских расследований и фактчекинга.

Программа разработана редакциями Factcheck.kz и «Vласть». Курс состоит из шести тренингов и включает менторские консультации. Занятия будут проходить в гибридном формате — офлайн в редакции Factcheck.kz для участников из Алматы и онлайн для участников из других регионов. Обучение будет проводиться на русском языке в вечернее время с сентября по октябрь 2022 года.

В процессе обучения участники должны провести и опубликовать собственное расследование. Самые успешные выпускники получат сертификат и будут приглашены на стажировку в редакции Factcheck.kz и «Vласть» с возможным трудоустройством.

Тренеры курса — авторитетные международные и казахстанские журналисты-расследователи и фактчекеры.

В проект на конкурсной основе приглашаются журналисты из Казахстана и Центральной Азии, желающие проводить собственные расследования. Количество мест ограничено.

Заявки принимаются до 9 сентября включительно. Для подачи заявки необходимо заполнить анкету.

По окончании курса выпускники будут приглашены на закрытые мероприятия с участием профессиональных журналистов-расследователей для обмена опытом и коллабораций.

Цель проекта — содействие развитию сообщества журналистов-расследователей в Казахстане и Центральной Азии.

Проект «Поддержка сообщества журналистов-расследователей в Казахстане и Центральной Азии» реализует Международный центр журналистики MediaNet в партнёрстве с интернет-журналом «Vласть». Он стал возможным благодаря помощи американского народа, оказанной через Агентство США по международному развитию (USAID) и проводится в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, реализуемой Internews при финансовой поддержке USAID. МЦЖ MediaNet несёт ответственность за его содержание, которое не обязательно отражает позицию USAID, или Правительства США, или Internews.

По всем дополнительным вопросам обращаться к координатору проекта Снежане Цой: snezhana.tsoy@medianet.kz

Насколько хорошо вы разбираетесь в медиаэтике? Тест для журналистов

Breaking news! Герои любимых сказок оказались не такими уж и безобидными! Во всяком случае, так говорят новостные сводки. Предлагаем вам пройти тест и определить, насколько хорошо вы знаете стандарты медиаэтики и помните, что происходило на самом деле. Автор теста — Татьяна Иванова, доктор педагогических наук, профессор, медиатренер Академии украинской прессы.

Пройти тест

Тест стал частью тренинга для тренеров по дисциплине «Медиаэтика», организованного Общественным объединением KazMediaNetwork в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, которая реализуется Internews при поддержке USAID.

Как учить центениалов? 10 рекомендаций для медиапреподавателей

С каждым годом преподавателям становится всё сложнее и сложнее учить студентов: традиционные подходы уже не работают, и учителям приходится срочно перестраиваться и даже дополнительно учиться, чтобы оставаться в тренде и быть эффективными. Татьяна Иванова, доктор педагогических наук, профессор, медиатренер Академии украинской прессы, в рамках тренинга для тренеров по дисциплине «Медиаэтика» рассказала о том, как изменились подходы к преподаванию. «Новый репортёр» записал 10 интересных идей.

Татьяна Иванова, доктор педагогических наук, профессор, медиатренер Академии украинской прессы

  • Согласно пирамиде освоения материала, во время обучения только 5 % информации усваивается во время лекции. Групповое обсуждение материала — 50 %. Практика конкретной работы — 75 %. Самый эффективный метод (до 90 % усвоения) — непосредственное применение новых знаний через обучение других людей. Поэтому одним из важных элементов обучения взрослых может стать вопрос: покажи/расскажи/объясни, как ты это сделал?
  • Часто в процессе передачи знаний мы выступаем как лекторы и рассказчики. Мы просто пересказываем студентам свои знания и любуемся своим осознанием теории. Извлечь опыт студента, дать ему возможность самому проделать задание и самому прийти к той истине, которую вы хотели ему передать. Другая частая ошибка, когда преподаватель идёт в аудиторию и думает, что перед ними дети.
  • Медиаэтика — отличная сфера, чтобы показать, как формируется не знание, а отношение. Когда мы сформируем у студента внутреннее ощущение, что нельзя так делать (искажать информацию, публиковать шокирующие кадры, раскрывать личные данные и т. д.), потому что он пережил это эмоционально на своём опыте, тогда этичность станет неотъемлемой частью его работы в дальнейшем.
  • Интерактив — не панацея. Никакая игра вам не будет в помощь, если вы не задумаетесь о дебрифинге. Это распаковка истины: когда вы у своих студентов узнаёте, что они пережили, поняли, осознали. В противном случае ваши студенты скажут, что было весело — но непонятно, для чего.
  • Лекция — это всегда авторство преподавателя. Она должна занимать 20-25 % рабочего времени и содержать что-то эксклюзивное, авторское, то, чего нет в учебнике. Всё остальное время — интерактив, метод Сократа, подведение студента к рефлексии и т. д.
  • Для того чтобы понять, как учить современных студентов, нужно понять, кто они. Чем они отличаются? Чем похожи? Это поколение экранов, визуалы. Какого преподавателя они хотят видеть? Для того чтобы вас уважали, они должны видеть в вас равного, и вы должны воспринимать как равных их.
  • Кривая внимания у современных студентов составляет 12 минут. Преподаватель должен уложиться с ключевой информацией в это время.
  • Центениалы — очень независимые люди, которые выстраивают партнёрские отношения. Тоталитарная педагогика в этом случае приведёт только к отрицательному результату. Уважают ли меня? Выстраивают ли диалог на равных? Это первый фильтр, который должен пройти преподаватель.
  • Если студент (или его родители) заплатил за обучение, закономерно задаётся вопрос: за что? Ваш студент становится вашим самым главным клиентом. А результативность вашей работы как педагога — то, как трудоустроится ваш студент и какие знания будет применять на практике. Это фильтр мотивации — во время занятий нужно объяснять студентам, почему вы это рассказываете, и как это им пригодится в дальнейшем.
  • Только после того, как вы прошли через первые два фильтра и рассказали ту часть информации, которую планировали, подходит время для фильтра «Кто?». Если для нашего поколения преподаватель был незыблемым авторитетом, то для поколения Z нет авторитетов. Возраст, статус — это не повод считать авторитетом. Даже наоборот: чем выше возраст и статус, тем больше они будут тестировать, можно ли вам доверять.

Тренинг для тренеров по дисциплине «Медиаэтика» организован Общественным объединением KazMediaNetwork в рамках Центральноазиатской программы MediaCAMP, которая реализуется Internews при поддержке USAID.

«Я вас не обвиняю, но…»: как казахстанские СМИ пишут и говорят о репатриантах из Сирии

В июле 2022 года — спустя полтора года после завершения операции «Жусан» — Комитет национальной безопасности опубликовал очередной ролик с воспоминаниями оперативной сотрудницы КНБ о том опыте. Женщина рассказала о детях-репатриантах, которые ей особенно запомнились, и тех жестоких условиях, в которых им пришлось выживать в Сирии. Кроме этого, она указала на способы, с помощью которых террористы культивировали в детях ненависть. Она даже вспомнила: «Мне ребёнок рассказывал, что издевался над кошкой. Там у них была кошка, и они якобы представили, что это враг, и убивали кошку». Проходная, казалось бы, деталь создаёт, тем не менее, вполне считываемый образ возвращенцев — они опасны и жестоки. Казахстанские СМИ, увы, поддерживают этот стереотип. 

Онлайн-портал Exclusive.kz в прошлом году опубликовал целый цикл материалов о репатриантах и усилиях специалистов, работающих с ними. Несмотря на общий нейтральный тон текстов, в некоторых случаях используемые формулировки не соответствовали этическим стандартам освещения темы. Например, в качестве заголовка для одной из статей редакция использовала словосочетание «Дети Исламского государства». Именно так назывался некий аналитический доклад, ссылка на который приводится в тексте. Между тем, упоминание детей в привязке к запрещённой организации недопустимо — это способно увеличить вероятность появления языка вражды.

Наравне с этим спровоцировать язык ненависти может и обвинительная риторика. В другой публикации автор Exclusive.kz приводит цитату о том, что дети, затронутые конфликтом, «с большой долей вероятности» по мере взросления попадут под влияние своих отцов-членов террористических организаций. А в следующем тексте цикла журналист интересуется уже у матери такого ребёнка, насколько оправдана «дерадикализация детей». В данном случае редакция, вероятно, забыла, что каждому ребёнку гарантируется презумпция невиновности.

Журналистка BaigeNews, беседуя с директором Центра анализа и развития межконфессиональных отношений, тоже не избежала намёков на радикальные привычки детей-репатриантов. Задавая вопрос об адаптации, она посчитала уместным заметить: «Мне довелось побывать в одной такой семье, приехавшей из Сирии. Там старший сын, ему лет 13, строго следил, чтоб мама была одета по всем правилам: покрытая голова, длинные рукава, прикрытые ноги, никакой фривольности…» Благо, спикер не поддержала мысль интервьюера и отметила, что «всё очень индивидуально».

В другом случае руководитель общественного фонда, который занимается реабилитацией прибывших из зон конфликта детей, в очередной раз объясняла журналистам: «У общества нет причин отвергать их (детей — прим. ред.) или подозревать. Уж тем более подвергать травле и гонениям». Несмотря на это, один из подзаголовков этого же текста на сайте Sputnik Казахстан звучит скорее алармистски, нежели успокаивающе: «Стоит ли бояться вернувшихся из Сирии детей». 

О том, что подростки в Сирии — вовсе не сторонние наблюдатели, рассказывают казахстанцам и репортёры из зала суда. «Уральская неделя» при освещении процесса над 19-летним казахстанцем, вывезенным в зону конфликта ещё ребенком, приводит слова обвиняемого: «У всех там есть оружие, мальчиков обучают разбирать и собирать автомат, стрелять, организовывать военные и террористические операции». И как ни ходатайствовали защитники парня о переквалификации обвинения, отечественное правосудие решило, что он виновен в участии в террористической организации. 

Помимо увязки детей с радикальными движениями и идеями, иногда журналисты прибегают к описаниям, которые могут сделать целевую группу мишенью для дискриминации и стигматизации. В 2019 году газета «Время» опубликовала текст с экспертной конференции, посвящённой реабилитации вернувшихся из Сирии детей. В нём со ссылкой на религиоведа и профессора Юлию Шаповалову ребят-возвращенцев описывают как имеющих «массу отклонений» психологического характера. Более того, эксперт отмечает, что у них «не развито чувство сострадания», поясняя, что это важный аспект «целостного» человека.

В некоторое заблуждение могут ввести и заголовки, в которых детей упоминают в связке с войной. Портал informburo.kz в прошлом году в рамках госзаказа опубликовал статью под названием «Дети, вернувшиеся с войны». Оказалось, примерно так о детях-репатриантах высказался зампредседателя Комитета по охране прав детей. Чиновник подчеркнул, что «немногие страны отважились вернуть своих детей из стран, где бушует война». Специалисты по правам детей советуют не увлекаться такими выражениями — дети приехали в Казахстан не с войны, а из зон конфликта.

Кроме детей, стигматизации в медиа подвергаются и их матери — так, «Экспресс К», рассказывая о жизни казахстанских беженцев в лагерях Сирии, упомянул о неподобающем поведении женщин. «Матери были совершенно равнодушны к детям. Одна из женщин родила ребёнка прямо на глазах спецназа и… тут же швырнула его на землю. Офицеры, борясь с гневом, бросились ухаживать за ребёнком, но мать оставалась безучастной», — говорится в материале, целью которого, вероятно, было улучшить имидж сотрудников КНБ, а не восприятие репатриантов на Родине.

Аналогичные пассажи о материнской жестокости можно найти и в интервью журналистки Azattyq с психологом, работавшей с репатриантами. «У кого-то была агрессия, кто-то лупил детей, не стесняясь нас, — настолько пошатнулась их нервная система, сказались условия, в которых они жили», — рассказала собеседница. Отдельно интервьюер поинтересовалась и искренностью вернувшихся из Сирии женщин. Психолог сообщила, что были случаи, что они «попадались на лжи».

Иногда жестокость по отношению к женщинам, вернувшимся из зон конфликта, проявляют и беседующие с ними журналисты. Вот, например, съёмочная группа «Хабара» в прошлом году подготовила сюжет о том, как проходит реабилитация репатриантов. В качестве основных спикеров — две женщины. Обе отказались говорить открыто, так как «хотят как можно скорее забыть весь тот ужас». Одна из героинь даже побывала в плену у боевиков. Диктор в этой связи заметил, что «ей пока тяжело об этом вспоминать». Всё это не помешало журналистке госканала задать «участницам, вернувшимся из зоны боевых действий» все интересующие её вопросы. 

Рекомендациями по тому, что во время интервью женщинам-репатрианткам не стоит задавать вопросы, которые могут вызвать боль из-за пережитых травм, пренебрегли и ведущие «Большой недели». В ноябре 2019 года «Хабар» пригласил в студию для записи программы Аиду Сарину. Девушка была среди тех, кто вернулся в Казахстан из Сирии в рамках операции «Жусан». Айгуль Адилова сразу поинтересовалась у неё: «Расскажите, с чего всё начиналось, и как вы оказались там?» Героиня дала понять, что говорить об этом в очередной раз не хочет и предложила обсудить настоящее, а не прошлое. 

«Да, но чтобы поговорить нам о будущем, нам нужно немного понять. Чтобы зрители понимали, что это за ад творился там. Скажите, пожалуйста, страх по сегодняшний день остаётся с вами?» — продолжила настаивать ведущая. Аида начала было отвечать, как её перебил другой ведущий: «А мне знаете что интересно… Вот вы десятки раз говорите, что вы эту историю рассказывали. Я понимаю, что это очень тяжело рассказывать, да, но, тем не менее, скажите, пожалуйста, вы по своей воле туда поехали?» В ответ Аида поставила точный диагноз всем отечественным журналистам, делающим материалы по теме.

«Почему-то в СМИ любят писать, что мы ели траву, голодали, выходили замуж десятки раз, но почему-то умалчивают о таких моментах, когда… женщина — она сама по себе мать, ей движет материнский инстинкт <…> Эти люди даже при таких обстоятельствах не потеряли свою человечность. Будучи сами голодными, они могли поделиться последним куском хлеба, буквально спали на улице и могли поделиться последним одеялком. Почему об этом не говорят?» — Аида посмотрела на ведущих.

Ерлан Игисинов не стал отвечать на вопрос и решил парировать другим способом: «Вы заговорили о материнском инстинкте. Это прекрасно, я вас ни в коем случае не обвиняю сейчас, но материнский инстинкт… когда вы уже туда поехали, вы уже были с ребёнком?» Получив утвердительный ответ, он продолжил: «Вы понимали, что там стреляют, и что там опасно?» «Нет. Я сейчас понимаю, к чему вы. Всё-таки вкратце придётся рассказать», — вздохнула Аида и пустилась в объяснения, которых так настойчиво требовали ведущие. 

Думается, эта обвинительная риторика сыграла не последнюю роль в том, что «многие жители (Казахстана — прим. ред.) связывают январские события и расцвет экстремизма с операцией “Жусан”, когда из зон боевых действий были возвращены сотни казахстанцев, ставшие (так в статье — прим. ред.) жертвами крайних религиозных направлений». Именно так, по крайней мере, пишет онлайн-портал Azattyq Rýhy. И несмотря на то, что эту точку зрения религиовед, с которым беседовал корреспондент издания, опроверг, едва ли это не отложилось в голове части читателей. И пока журналисты — вольно или невольно — транслируют такое отношение к возвращенцам из Сирии, девушки вроде Аиды будут вынуждены бесконечно оправдываться в эфире и на страницах казахстанских медиа.

Как журналистам этично освещать возвращение детей и женщин из зон конфликта?

«Жусан» в Казахстане, «Мехр» в Узбекистане, «Мээрим» в Кыргызстане и гуманитарная операция без специального названия в Таджикистане: с 2018 года страны Центральной Азии активно вывозят своих сограждан из зон боевых действий в Сирии и Ираке. Каждый из состоявшихся репатриационных рейсов — настоящее чудо, за которым стоит огромная работа дипломатов и переговорщиков. Зачастую договориться удается только о спасении детей, и лишь в исключительных случаях с детьми отпускают матерей. Но даже после возвращения на родину кошмары не заканчиваются: для людей, привыкших к ужасам войны и оторванных от семьи, начинается долгий путь по реабилитации и адаптации к новой жизни. Одними из первых возвращенцев встречают журналисты, и материалы, которые в итоге выпустят коллеги, могут как помочь, так и навредить своим героям.

Команда PreventionMedia при поддержке ПРООН в Кыргызстане подготовила пособие для журналистов, редакций и всех заинтересованных по корректному освещению вопросов репатриации, реабилитации и реинтеграции детей и женщин из зон конфликтов. Основой для пособия стали глобальные рекомендации ЮНИСЕФ и разных центров ООН, работа которых также связана с защитой детей.

«Новый репортёр» изучил пособие и собрал семь рекомендаций для журналистов, которые занимаются освещением специальных гуманитарных операций по возвращению детей и женщин из зон конфликта.

    1. Не судите. В законодательстве всех стран Центральной Азии действует презумпция невиновности. Воздерживайтесь от обвинительной риторики, оценочных суждений и языка вражды. Во всех обстоятельствах уважайте достоинство и права каждого ребёнка.
    2. Возьмите разрешение. Съёмка женщин и детей, которых вернули из зон боевых действий в результате гуманитарной операции, должна случаться после получения их согласия (или согласия опекунов). Разрешение на съёмку нужно оформлять в письменном виде. Удостоверьтесь, что ребёнок или его законный представитель знают, о чём говорит с репортёром. Разъясните, как и с какой целью вы планируете использовать это интервью.
    3. Будьте корректны. Дети-репатрианты в основном возвращаются домой без родителей. Родители зачастую или остаются в тюрьмах в зоне боевых действий, или погибли. Постарайтесь избегать вопросов и комментариев, которые ставят ребёнка под угрозу или унижают его, вызывают в его памяти боль в связи с пережитыми травматичными событиями.
    4. Изучите кадры. Большое значение имеют видеоряд/иллюстрации, которые вы собираетесь использовать в сюжете/материале. Лучше отказаться от кадров, способных разжечь язык вражды и ненависти по отношению к репатриантам. На сайте Детского фонда ООН (UNICEF) можно найти базу корректных материалов, которые бесплатно можно использовать в своих материалах.
    5. Соблюдайте конфиденциальность. Когда вы берёте интервью у детей (и освещаете их проблемы), особенно тщательно соблюдайте право каждого ребёнка на приватность и конфиденциальность, чтобы ребёнок мог быть защищён от нанесения вреда и от мести.
    6. Не навреди. Не публикуйте тексты и изображения, способные поставить под угрозу самого ребёнка, его братьев/сестёр. По возможности следует отказаться от прямых съёмок, чтобы соблюсти право на личную жизнь и избежать стигматизации.
    7. Никаких постановок. Кому-то это может показаться очевидным, но всё же: не просите детей рассказывать истории или выполнять действия, не пережитые ими.

Полный текст пособия на русском, кыргызском и английском языках можно прочитать здесь.

О том, как журналисты пренебрегают этичностью в работе с детьми, можно прочитать здесь, здесь и здесь.