Если вбить в поиск Google слова «феминизм, Таджикистан», то первые строки приведут вас на один из самых популярных сайтов в республике — «Азию-Плюс». Это издание действительно за последние годы стало одной из главных площадок для обсуждения гендерного равенства и феминизма, тогда как другие онлайн-ресурсы не пишут на эту тему почти ничего. А если и пишут, то иногда рассказывают о том, как мэрия Душанбе «охладила пыл сильной половины населения», или интересуются, могут ли феминистки чистить ботинки своему мужу.

Наш медиакритик Ниссо Расулова рассказывает о том, как таджикские медиа видят феминизм.

Для начала нужно объяснить: в Таджикистане нет феминистского движения, подобного тем, что работают в Казахстане или Кыргызстане. В республике есть общественные организации, которые серьёзно занимаются проблемами гендерного неравенства, но в публичное пространство эта деятельность, как правило, не выходит. Только несколько человек открыто называют себя феминистками и профеминистами. И даже те, кто, по сути, занимается продвижением идей гендерного равенства, часто открещиваются от феминизма примерно так: «Я, конечно, не феминистка, но…»

Одной из основных площадок для дискуссий на эту тему остаются местные медиа, но и они редко говорят на эти темы, потому что зачастую многие журналисты сами не разделяют идеи феминизма и гендерного равенства. Кроме того, в республике не хватает экспертов, которые могли бы разъяснить суть вопроса, особенно на таджикском языке. Впрочем, попытки поговорить на эту тему всё-таки встречаются. И тут я отойду от правил работы медиакритиков и рассмотрю контент, посвящённый феминизму с моим собственным участием. Потому что, во-первых, обсуждение феминизма на таджикском языке — редкий случай; во-вторых, этот случай очень показательный.

Итак, YouTube-канал известного журналиста, блогера и кинематографиста Далера Имомали. Здесь больше 60 тысяч подписчиков (для Таджикистана это хороший показатель) и более 200 загруженных видео на самые разные темы. Феминизм блогер также не обошел своим вниманием и пригласил меня на разговор к своей далеко нелояльной аудитории и представил феминисткой. Интервью проходит в довольно необычной, можно даже сказать, шутливой манере. Но на этом шоу я не эксперт, я — гостья, а ещё — «невиданная зверушка»: живая феминистка с таджикскими именем и фамилией. Далер явно наслаждается процессом и предвкушает комментарии своей аудитории, которая его очень любит и ждёт выпуски. Вопросы, хотя они были заранее подготовлены, крайне далеки от феминизма. Мы не говорим о домашнем насилии, хотя каждая вторая женщина в Таджикистане с ним сталкивается, мы не говорим о том, что в руководстве нашей страны почти нет женщин, мы не обсуждаем сложные темы, связанные с насилием несовершеннолетних, хотя только за пару последних лет в республике произошло несколько вопиющих случаев, мы не поднимаем проблемы многожёнства, от чего страдают тысячи женщин и детей. Мы говорим о том, какие феминистки в быту.

— Кто будет стирать в доме, если жена феминистка? — спрашивает Далер.

— Вы развелись с мужем, потому что вы феминистка? — уточняет он подробности моего развода.

— Чистить ботинки мужу феминизм запрещает или нет? — пытается ведущий всё-таки найти «рациональную» причину моего расставания с супругом.

— А как одеваются феминистки? — спрашивает он, наверное, не совсем уверенный, что феминистки могут выглядеть так же буднично, как и я во время той встречи.

Но, конечно, были и другие вопросы. Например, про религию, про то, уместен ли в обществе Таджикистана, где подавляющее большинство — это мусульмане, феминизм. Мои слова о том, что в Таджикистане действуют двойные стандарты, легли в основу программы и полностью переключили внимание с феминизма на религию. В итоге в заголовке этого сюжета появилась моя цитата «Я не считаю общество Таджикистана мусульманским», которая ожидаемо собрала кучу гневных комментариев в мой адрес со стороны аудитории Далера.

«Азия-Плюс» и «Радио Озоди»

Медиагруппа «Азия-Плюс», несмотря на то, что подвергалась критике (и не раз) за недостаточную гендерную чувствительность, всё-таки сейчас лидер медиарынка в освещении тем, связанных с феминизмом. И это не может не вызывать признательности и уважения. Это издание позволяет себе не просто говорить на непопулярную в Таджикистане тему, но даже не пытаться понравиться аудитории. Например, перед праздником 8 Марта в этом году на сайте издания появился текст под заголовком «Почему 8 марта — не про «женское счастье и цветочки»», в котором журналистка собрала мнения активисток из Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана и Казахстана касательно гендерного равенства.

В Таджикистане 8 марта называется «Днём матери», и в этот день женщин принято просто благодарить за их теплоту и любовь. Естественно, большая часть общества дорожит атмосферой этого праздника, и поэтому портить настроение аудитории и говорить на 8 марта про сексуальное, физическое и экономическое насилие в отношении таджикских женщин, что и сделала «Азия-Плюс» в этом материале, — очень смелый шаг.

Чуть раньше «Азия-Плюс» и вовсе подняла в своём материале ту самую интересующую моего интервьюера Далера тему — ислам и феминизм.

«В наши дни исламский феминизм становится необходимостью, ведь религиозные каноны и само окружение стали противоречить друг другу. Матерей не уважают, жён бьют и топчут их потенциал, беззащитных насилуют. В сельских районах девочкам до сих пор запрещено учиться, их рано выдают замуж. А ведь сам Пророк велел обучаться от колыбели до гроба, при этом не указывая пол. Ужаснее всего наблюдать, когда права женщин ущемляются самими же женщинами. И всё это происходит в нашем обществе, где большинство людей — мусульмане», — признавалась в интервью «Азии-Плюс» Хосият Камилова, медиатренер и эксперт в области религии.

Кстати, в этом же материале «Азия-Плюс» использует и цитаты мужчин, которые называют себя феминистами и объясняют свою позицию. И это тоже достаточно смелый шаг и со стороны респондентов, и со стороны журналистов.

Не так часто, как хочется, но всё-таки говорит о феминизме и русскоязычная служба «Радио Озоди». Например, в 2019 году на сайте издания вышел текст про то, как феминизм развивается в Центральной Азии. Традиционно на фоне развитых в плане феминистского движения стран, таких как Кыргызстан и Казахстан, Таджикистан выглядел блёкло, но журналисты со своими экспертами всё-таки смогли найти положительные тенденции.

«Очень большим достижением женского движения было то, что в 2013 году был принят закон о предупреждении насилия в семье. Впервые среди всех стран региона такой закон был принят у нас. Механизмы реализации этого закона довольно слабые, тем не менее, он существует», — сказала журналистам эксперт в области гендерных вопросов Зулайхо Усманова, отнесла к достижениям женского движения также решение правительства в 2015 году о повышении брачного возраста для девушек до 18 лет и напомнила, как именно женщины привлекли внимание руководства города к решению проблемы уличных домогательств, с которыми в Таджикистане сталкиваются все женщины без исключения.

«Sputnik Таджикистан» и «Лиму Медиа»

О феминизме пишет и российское издание, работающее на рынке республики, — «Sputnik Таджикистан». Опять-таки — эту тему поднимает крайне редко, но поднимает. Например, последний развёрнутый материал о феминизме датирован 2019 годом. В нём корреспондент задаёт вопросы местной активистке Юлии Петровой, но перед началом интервью тоже напоминает про уличные домогательства, которые стали открыто обсуждаться в соцсетях, и на них обратили внимание власти столицы Таджикистана.

«Мэр города Рустам Эмомали встал на защиту женщин и предпринял ряд мер для «охлаждения пыла» сильной половины населения. Сейчас за приставания к женщине можно получить штраф, арест или несколько часов исправительных работ», — вводит в курс дела аудиторию автор материала. После того, как респондентка описывает ситуацию на улицах и сетует на то, что харассментом чаще всего занимаются молодые парни, журналист замечает: «Но ведь к женщинам пристают не только молодые парни, но и мужчины в возрасте. Да и сами женщины часто сквозь пальцы смотрят на домогательства и даже защищают мужчин-насильников».

Кстати, несмотря на то, что в заголовок этого материала вынесена фраза «Душанбе без домогательств, или Как должен выглядеть феминизм по-таджикски», во время интервью респондентке приходится в очередной раз рассказывать, как выглядят уличные домогательства в Таджикистане. О том, какой всё-таки феминизм в нашей стране и почему он такой, собеседники не говорят. И это, конечно, проблема не только этого издания — к сожалению, журналисты в республике редко уделяют внимание базовой информации о феминизме, аргументации и взвешенным комментариям экспертов. С другой стороны, говорить на темы феминизма, используя бытовые сюжеты, значительно безопаснее, чем изображать из себя научных журналистов и продвигать о феминизме искажённые представления.

Например, два года назад в молодёжном издании «Лиму Медиа» вышел текст под заголовком «Почему борьба за гендерное равноправие может привести к повышению уровня сексизма в Таджикистане?». В самом начале материала автор повторяет начатую мысль о том, что «борьба за гендерное равноправие, которая сама по себе позитивно влияет на общество, однако порой становится деструктивной и аморальной, переходя в ярый радикализм».

Затем идёт короткое описание достижений (честно говоря, довольно скромных, хоть и очень ценных) в плане развития гендерного равноправия. И тут же — абзац о том, каким страшным может быть сепаратистский феминизм. «Для радикальных феминисток мужчины выступают в роли угнетателей женщин в культурном и межличностном отношениях. И порой он приводит к агрессивным нападкам на мужчин или даже мизандрии, т. е. мужененавистничеству», — пугает автор аудиторию, которая в большинстве своём до сих пор сомневается в том, что женщина вообще имеет право подать в суд на своего мужа, если он систематически её избивает.

После страшилок про сепаратистский феминизм на сцену выходят популярные стереотипы: «У некоторых женщин может возникать острое чувство оскорблённости, когда мужчина хочет уступить ей место в общественном транспорте или оплатить совместный ужин в заведении. Оно объясняется тем, что женщина, подверженная идеям радикального феминизма, воспринимает данный акт со стороны мужчины как демонстрацию его превосходства в физическом и финансовом плане, в то время как мужчина может и не преследовать подобных целей».

И в качестве вишенки на торте автор поднимает вопрос гендерных квот, благодаря которым в правительстве Таджикистана всё-таки есть несколько женщин. «Цель таких мер — обеспечить участие людей обоих полов в политической жизни и принятии важных решений в стране или крупных организациях. Это правда обеспечивает равенство, но в то же время приводит к тому, что кандидатам отдают предпочтение, основываясь лишь на их половой принадлежности, а не их компетентности и навыках. То есть это тот же сексизм. Подобная несправедливость вызывает чувство угнетённости у мужчин».

В конце текста автор примирительно говорит, что «как мужчинам, так и женщинам свойственно желание жить в здоровом обществе, без угнетения, насилия, обвинений и озлобленности; обществе, в котором господствуют взаимоуважение и наличие равных прав и возможностей у всех его членов» и предлагает объединиться обоим полам «для достижения общечеловеческих ценностей». Какие это ценности — непонятно; возможно, те самые, которые уже существуют в Таджикистане — уютный дом, накормленная семья и послушная, мудрая жена, которая «хранительница очага» или «украшение офиса», и которая не «вызывает угнетённости у мужчин».