Правозащитники сравнили законопроект «О нацбезопасности РК» с ящиком Пандоры и настаивают на внесении ясности в отдельные положения этого документа. Иначе, по их мнению, государство под предлогом борьбы с экстремизмом зачистит страну от свободы слова.

Напомним, что проект закона «О нацбезопасности РК» был внесен в Мажилис уже две недели назад. Теперь, после роспуска последнего, им займутся сенаторы. То есть проект все равно будет рассматриваться, но теперь еще к тому же всего лишь одной палатой парламента.

Между тем нынешняя редакция закона содержит, по меньшей мере, три пункта, согласно которым профильные ведомства смогут позволить себе «разгуляться» в искоренении очагов нестабильности. Прокомментировать эти пункты мы попросили влиятельных людей из медиасферы: председателя правления Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаева, президента международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамару Калееву и главу представительства Freedom House в Казахстане Вячеслава Абрамова.

СМИ придется отмывать негатив?

Информационная безопасность, согласно статье 23, пункту 1, «обеспечивается решениями и действиями государственных органов, организаций, должностных лиц и граждан, направленными на… 6) недопущение негативного информационного воздействия на общественное и индивидуальное сознание, снижение и предотвращение его последствий». Кто же будет определять «негативность» информационного воздействия, поинтересовались мы.

Председатель правления Союза журналистов Сейтказы Матаев считает недопустимым наличие неточных формулировок.

— В законе все должно быть четко. А когда есть расплывчатые формулировки, это всегда дает возможность властям делать все не в пользу журналистов. Кто будет определять, есть ли механизм реализации? — задался он вопросом. — Закон о нацбезопасности — закон прямого действия. Вряд ли он будет иметь подзаконные акты.

Это «не правовые понятия», назвала вещи своими именами президент международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамара Калеева. На ее взгляд, есть только один критерий: истинная или ложная информация. А какое влияние она оказывает на общество, будь то позитивное или негативное, это другой вопрос и мало зависит от журналистов.

— Это не должно быть в такой форме зафиксировано в законе, потому что неопределенность, расплывчатость и безграмотность этой формулировки дает основания открыть охоту на ведьм — на всех, кто позволяет себе критические публикации. И на всех, кто позволяет себе критически отзываться и комментировать какие-либо события или факты. Это полное и вопиющее противоречие с Конституцией в части свободы слова и плюрализма мнений. В правовом государстве таких формулировок быть не должно, — заявила она.

Директор представительства Freedom House в Казахстане Вячеслав Абрамов охарактеризовал законопроект как «очень сырой». Важным, на его взгляд, является степень адекватности определения понятия «негативный информфон».

— Даже если речь идет о ЧС, получается, в этот момент должна наступать цензура. СМИ должны фильтровать информацию, или к ним будет приходить цензор, или здесь имеется в виду недопущение пропаганды терроризма? — продолжил череду вопросов наш собеседник.

Понятно, что журналисты — это не террористы, которые в любых условиях и ситуациях исполняют свой долг, заметил г-н Абрамов. Но если это не будет определено заранее, может произойти все что угодно, вплоть до закрытия некоторых изданий либо их блокирования при таких вот ЧС.

Отключат всех и от всего

Статья 23, часть 4 ставит под ружье и операторов связи: «При проведении антитеррористических операций и пресечении массовых беспорядков по решению руководителя оперативного штаба владельцам сетей и операторам связи могут даваться обязательные для исполнения указания о приостановлении оказания услуг связи физическим и (или) юридическим лицам и (или) ограничении использования сети и средств связи, а также изменения режима работы сетей и средств связи».

Это же означает, что и СМИ (а значит, и общество) останутся без оперативной информации о происходящем. Причем все знают, как легко не санкционированный акиматом митинг у нас могут записать в «массовые беспорядки».

— Я думаю, что появление этого пункта связано, скорее всего, с событиями в Актобе, полагает представитель Freedom House. — Такой опыт проведения операций по блокированию террористов используется в РФ, в республиках Северного Кавказа. Этот пункт действительно дает возможность ограничивать не только работу журналистов, но и тех служб, которые обязаны быть на связи постоянно, например, медиков. И одновременно, если люди будут лишены городской телефонной связи, мобильной связи, они также не смогут обращаться в экстренные службы.

Если же через единый номер, к примеру, 112, для населения будут доступны все службы, то в этом случае государство должно гарантировать журналистам возможность оперативно передавать информацию с места событий, подчеркнул г-н Абрамов. Это единственное, за что в этом пункте имеет смысл бороться, считает он.

— Есть опасность неправильного истолкования данного положения, — сказала г-жа Калеева. — Если речь идет об антитеррористических операциях, массовых беспорядках, то надо пресекать. Но если идет мирный митинг, независимо от санкционирования, требуются пояснения, и это надо оговорить. Мирные собрания граждан не должны подпадать под эту статью.

Глава Союза журналистов также ратует за четкое определение понятий. Однако ставить ограничения в сети г-н Матаев считает в принципе делом неблагодарным, так как это попросту невозможно.

— Как отключить «Твиттер» или «Фейсбук»? Мне было бы интересно встретиться с этими людьми, которые готовили данный законопроект. Почему бы не пригласить общественность поучаствовать в его составлении. Чего они боятся? — удивился журналист.

Внешним «злодеям» — бой

Досталось и зарубежным СМИ. Пункт 6 статьи 23 запрещает «распространение на территории Республики Казахстан печатной продукции и продукции иностранного средства массовой информации, содержание которых подрывает национальную безопасность». Получается, иностранная пресса — один из «злодеев», против которого направлено сразу несколько статей законопроекта. Интересно, кто будет решать, что можно читать гражданам РК, а что — нет?

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, — заметила глава «Адил соз». — Здесь имеются в виду листовки экстремистского содержания и аналогичные публикации в интернете. Однако в этом пункте нет конкретики. Понятие «нацбезопасность» трактуется чрезвычайно широко. Эту формулировку надо конкретизировать.

В свою очередь г-н Абрамов предложил акцентировать внимание на принципах, которыми будут руководствоваться ответственные госорганы.

— Понятно, что если мы ведем речь о демократическом государстве, то такой пункт означал бы ограничение тех СМИ, которые издаются террористическими группами. Но здесь речь, опять же, может идти о тех СМИ, которые абсолютно объективны и лишь стараются описывать ситуацию в Казахстане, но не только точку зрения властей страны. Этот пункт нуждается в разъяснении, пояснении и уточнении, чтобы государство сказало и прописало, что оно понимает под этими вещами, — согласился он с Тамарой Калеевой. — Причем сделать это надо до его принятия. Я надеюсь, что в Казахстане этот закон хотят все-таки принять для борьбы с экстремизмом.

Источник: respublika-kz.info