Домой Блог Страница 148

«Приговор COVID-19»: как СМИ сеют страх и дискриминируют

Маргарита Бочарова
-
0
«Приговор COVID-19»: как СМИ сеют страх и дискриминируют

Стигматизация, связанная с COVID-19, стала ощутима буквально с первых дней, когда мировые СМИ стали наперебой сообщать об угрозе «китайского вируса». Эксперты ВОЗ, ЮНИСЕФ и Международной федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца ещё в феврале предостерегали: такая дискриминация вынудит людей скрывать болезнь, не обращаться своевременно за медпомощью и пренебрегать мерами предосторожности. 

Используемые в медиа формулировки могут «сохранять существующие негативные стереотипы и предположения, усиливать ложные ассоциации между заболеванием и другими факторами, стать причиной широко распространённого страха или обезличить тех, кто болен». «Новый репортёр» изучил апрельские публикации казахстанских СМИ и выяснил, что их язык во многих случаях способствует навешиванию социальных ярлыков на тех, кто волею случая оказался в орбите нового коронавируса.

Международные эксперты настаивают: говоря о людях, которые заразились коронавирусом, лечатся от него, умерли после заражения или выздоровели, не стоит называть их «жертвами» или «случаями». Правильнее, по их словам, использовать people-first language — то есть ставить человека, а не его характеристики на первое место. Отечественные СМИ едва ли следуют этому совету.

Газета «Литер» в своей заметке от 5 апреля, похоже, достигла абсолютного совершенства в обезличивании 56-летнего жителя Туркестанской области, который скончался в результате заражения COVID-19. Вместе с заголовком материал состоит всего из шести предложений, ни в одном из которых мужчина не был удостоен чести называться человеком (максимум — «пациент»). Редакция трижды употребила слово «случай» и один раз назвала его «жертвой». В бэкграунде — тоже только «случаи регистрации» и «случаи заражения».

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживают авторы, для удобства раздающие «жертвам» порядковые номера. Тот же мужчина-дальнобойщик из Туркестанской области с подачи редакции газеты «Курсив» стал «шестым заражённым», который умер. «Шестая смерть в Казахстане», — написал о нём интернет-портал BaigeNews.kz. «Шестой по счёту смертельный исход», — продолжил синонимичный ряд сайт QazWeek. 

Значительный вклад в стигматизацию вносят и попытки журналистов — зачастую, вероятно, неосознанные — «криминализировать» больных коронавирусом людей. Это происходит, когда мы читаем о казахстанцах, которые заражают других, тем самым распространяя инфекцию. Такие выражения подразумевают преднамеренную передачу вируса окружающим, намекают на умышленный характер действий и предполагают наличие виновника.

МИА «Казинформ», например, беспощаден в своих формулировках: «Зять заразил коронавирусом двух пожилых родственников в Актобе». В лиде читатель находит обстоятельства, отягчающие «вину» мужчины: «Контакт с ними им был сокрыт». В теле материала — объёмная нетронутая цитата управления здравоохранения, в которой злодейский умысел приписывают уже тем самым пожилым родственникам: «Семья отрицала контакты и выезды». Приговор чиновников «Казинформ» тоже приводит без изменений: «Беспечность обошлась госпитализацией близких контактов».

Заражение коронавирусом алматинских медработников для некоторых журналистов также стало поводом для объявления «охоты на ведьм». «Кто заразил 110 медиков в Алматы?» — вопрошает Sputnik Казахстан. Суть небольшой заметки сводится к драматичному поиску «виноватых»: главный санврач города обвиняет врачей, те — сотрудников санитарно-эпидемиологической службы, которых, в свою очередь, пытается выгородить тот же главный санврач города. 

Журналисты, к слову, научились мастерски переиначивать сухие и формальные отчёты чиновников от здравоохранения, чтобы последние вызывали интерес у аудитории. Следите, как говорится, за руками. Главный санврач заявляет, что из всего числа заболевших коронавирусом в Алматы наиболее патогенную и агрессивную форму вируса имеют семь человек. Интернет-портал Neonomad сообщает об этом своим читателям: «В Алматы семь пациентов с коронавирусом заразили наибольшее количество контактных». 

Преувеличение опасности нового коронавируса (который, напомним, для большей части населения не несёт значительных рисков) — тоже излюбленный манипуляционный приём СМИ, способствующий стигматизации. 15 апреля аэропорт Усть-Каменогорска принял авиарейс, на котором прилетели 180 туристов из стран Юго-Восточной Азии. «Караван» в этой связи отметил, что горожан особенно взволновало, «какие меры примет власть, чтобы город не получил вместе с приезжими дополнительный источник опаснейшей инфекции». 

А не так давно газета решила разобраться с тем, как в мире хоронят людей, скончавшихся после заражения коронавирусом. Заголовок этого текста больше подошёл бы какому-нибудь средненькому хоррору: «Приговор COVID-19: страшные кадры похорон погибших от коронавирусной инфекции в разных странах». Ничего страшного на представленных в материале фото, конечно, нет, но автор упорно намекает на то, что умереть именно от коронавируса — намного неприятнее, чем от какого-либо другого заболевания. «…сначала инфицированные гибнут в изоляции, вдали от любимых и близких, а затем отправляются в последний путь в сопровождении чужих людей», — говорится в тексте.

Газета «Ак Жайык» тоже предпринимает попытки возбудить у читателей страх: «В Атырау коронавирус перекинулся на полицейских». И пока в голове у читателей возникают картинки страшного вируса, как огонь или народные волнения перекидывающегося на десятки беззащитных стражей порядка, из текста короткой заметки мы узнаём: «…один из подозреваемых, помещённых в изолятор временного содержания ГУП Атырау, заразил коронавирусом троих полицейских». Аллюзия на безудержную стихию сменятся образом вдвойне виноватого задержанного.

Любопытно, что даже материалы об излечившихся от коронавируса казахстанцах изобилуют негативными эпитетами. Только в одной такой заметке NewTimes.kz мы их насчитали почти десяток: «это действительно страшно», «смертельная инфекция», «неизлечимый недуг», «тяжелый моральный удар», «будущее казалось туманным», «страшная реальность», «опасность подстерегает» и пр. При этом главная героиня материала полностью вылечилась и, судя по фотографии, даже не потеряла способность позировать и улыбаться.

Справедливости ради заметим: редакция NewTimes.kz черпала цитаты девушки из пресс-релиза акимата Атырауской области. Работники пресс-служб и чиновники по всей стране привыкли писать или совершенно обезличенно, или сопровождая материалы для СМИ таким количеством подробностей, что легче упомянуть все, чем разбираться в их смысле. Коронавирус не смог изменить устоявшуюся рутину министерств и ведомств — нарратив формируется по инерции. В такой ситуации лишь профессиональные медиа могут (и, вероятно, должны) менять правила игры.

Пока же казахстанские СМИ являются пассивными наблюдателями и ретрансляторами официального дискурса, для которого заболевшие и выздоровевшие от коронавируса — не больше, чем «зарегистрированные случаи». Признаемся, даже автор этого критического обзора злоупотреблял «случаями» и «смертельно опасной инфекцией», пока всерьёз не осознал масштабы стигматизации тех, кто виновен лишь в том, что случайно оказался рядом с заболевшим. Как раз эти наши сограждане, в первую очередь, нуждаются в том, чтобы рассказы медиа про коронавирус стали менее пугающими и более человечными.

Рекомендации ВОЗ, ЮНИСЕФ и Международной федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца касательно борьбы со стигмой вокруг коронавируса в медиа

МОЖНО

НЕ СТОИТ

Рассказывать аудитории о коронавирусе, используя его официальное название — COVID-19

К сегодняшнему дню количество людей, умерших от вызванной COVID-19 пневмонии, выросло в 4,5 раза

Упоминать локации или этнические группы: это не «уханьский», «китайский» или «азиатский» вирус

К сегодняшнему дню число смертей от китайской пневмонии выросло в 4,5 раза

Рассказывать о людях, у которых COVID-19, которых от него лечат, которые выздоравливают или которые скончались

От COVID-19 умер 56-летний житель Туркестанской области

Называть людей с подтвержденным диагнозом «случаями COVID-19» или «жертвами»

Еще одной жертвой коронавируса стал пациент 1964 года

Рассказывать о людях, которые могут предположительно быть заражены COVID-19

Людей, которые могут быть предположительно заражены COVID-19, разместят в одном из городских отелей

Называть людей «подозрениями на коронавирус» или «предполагаемыми случаями»

Лиц с подозрением на коронавирус разместят в одном из городских отелей

Рассказывать о людях, которые заразились COVID-19

В Актобе COVID-19 заразились мужчина и два его пожилых родственника

Писать о людях, что они «заражают» окружающих и «распространяют» коронавирус

В Актобе мужчина заразил КВИ двух пожилых родственников

Рассказывать о риске COVID-19 на основе научных и последних официальных данных

Девушка говорит, что она не была готова к тому, что у нее обнаружат COVID-19. Смертность от вируса в Казахстане достигает всего 0,7%

Воспроизводить слухи, использовать преувеличения (например, «чума» или «апокалипсис») для пробуждения страха

Девушка говорит, что она не была готова к тому, что у нее обнаружат смертельную инфекцию

Рассказывать в позитивном ключе, подчеркивая эффективность профилактики и лечения

Представители старшего поколения могут успешно минимизировать риск заражения коронавирусом, надевая маски, держась на расстоянии двух метров от окружающих, без необходимости не выходя из дома

Делать акцент на негативе и угрозе

Коронавирус представляет особую опасность для старшего поколения

Телесмотрение и реклама в Казахстане в эпоху COVID-19

Ольга Королева
-
0
Телесмотрение и реклама в Казахстане в эпоху COVID-19

Как в эпоху COVID-19 себя чувствует и что говорит аудитория? Как меняется потребление ТВ? Как меняется рекламная активность на ТВ? На первой встрече онлайн-медиаклуба Ержан Сулейменов, региональный консультант Internews по медиастратегиям, и Татьяна Старцева (TNS Kantar) обсудили — как изменились (и изменились ли) предпочтения казахстанской аудитории во время режима ЧП и карантина.

Специалисты провели опросы среди казахстанцев и узнали, чем люди занимаются, сидя в самоизоляции.

Что говорит аудитория? 

  • 50 % опрошенных казахстанцев отметили, что их беспокоит ситуация с коронавирусом, 47 % участников опроса сказали, что пандемия влияет на их повседневную жизнь. За последние две недели эта цифра выросла.
  • По сравнению с другими странами у казахстанцев относительно низкий уровень тревожности из-за ситуации с COVID-19: только 15 % опрошенных отметили, что тема их сильно беспокоит.
  • 58 % опрошенных казахстанцев считают, что карантин уже повлиял на их доход, 21 % ожидают, что вскоре повлияет, и только 14 % думают, что коронавирус не повлиял и не повлияет на их доходы.
  • Изменилась и покупательская активность: 32 % сделали закупки впрок, а 56 % не отказываются от привычных брендов. Что касается появившегося свободного времени, около трети опрошенных в самоизоляции читают книги, занимаются саморазвитием и спят — этот показатель продолжает расти.
  • В условиях пандемии больше всего казахстанцы доверяют национальным СМИ (52 %) и международным сайтам организаций — таким, как ВОЗ (46 %).
  • Виден максимальный рост в использовании социальных сетей. Данные сравнивались с цифрами прошлого месяца. Также сильно выросло число людей, смотрящих телевизор, — как онлайн, так и офлайн.
  • Растёт использование социальных сетей и мессенджеров: 55 % опрошенных в этом месяце стали использовать WhatsApp чаще, чем в предыдущем. На 47 % вырос YouTube, на 40 % — Instagram.

Как изменились зрители?

  • Смотрение телевизора объяснимо выросло на 22 %. Это типично для карантина и считается средним уровнем. Например, в Китае рост составил 41 %, в Испании — 47 %.
  • Рейтинг казахстанских телеканалов вырос на 27 %, охват — на 8 %, время просмотра — на 12 %. При этом люди продолжают ходить в гости и смотрят телевизор в том числе и там.
  • Значительно выросло смотрение телевизора у категорий, которые до пандемии смотрели его реже: 18-24 лет — на 32 %, 25-34 — на 41 %.
  • Рейтинг казахстанских телеканалов заметно вырос в первые четыре недели карантина, сейчас люди «приходят в норму», отмечается постепенное снижение этого показателя.
  • Вырос просмотр информационных программ (11 % против 9 % в обычное время). Сильно увеличилось время просмотра — на 42 минуты. Казахстан не уникален в этом пункте, то же самое наблюдается и в других странах.
  • Спрос на другие жанры не сильно изменился — фильмы и сериалы смотрят так же активно.
  • В ТОП-5 самых рейтинговых программ в основном находятся новостные продукты телеканалов КТК и «Первого канала Евразия».
  • ТВ-программы — один из источников, вызывающих наибольшее доверие.

Что происходит с рекламой?

  • Только 5 % потребителей считают, что казахстанские компании должны снизить или приостановить рекламную активность.
  • Несмотря на предыдущий пункт, рекламная активность сильно снизилась — на 36 % упало количество выходов рекламы на телевидении.
  • Объёмы рекламы из ТОП-10 никто не увеличил, кроме рекламодателей из категории программных продуктов. В общем объёмы рекламы в ТОП-10 сократились на 42 %.
  • Практически перестали размещать рекламу предприятия из сферы общепита, транспортных услуг, средств связи.

Kantar — это исследовательская компания, которая в числе прочего проводит мониторинг СМИ и рекламы и составляет рейтинги как в целом медиа, так и их отдельных программ и продуктов.

Мультимедийная журналистика: актуальные тренды, инструменты, сервисы

Ольга Королева
-
0
Мультимедийная журналистика: актуальные тренды, инструменты, сервисы

Мультимедийная журналистика как тренд существует уже достаточно давно. Некоторые считают, что специалисты без навыков работы в разных форматах в ближайшие годы окажутся невостребованными. Выход из ситуации один: постоянно учиться новому.

Современные инструменты и сервисы позволяют сделать качественный продукт буквально за 15 минут. Об этом рассказал Юрий Звягинцев — опытный редактор, издатель, медиатренер из России, на тренинге «Современная мультимедийная журналистика» для онлайн-медиа из Узбекистана. «Новый репортёр» сделал конспект лекции.

Наступает новая медиаэпоха

Несколько важных трендов в коммуникациях с аудиторией:

  1.  Новости теряют вес. В последние несколько лет в международных медиа появилась тенденция, что новостей должно быть мало. Сегодня информации в избытке, и читатель действительно выбирает, на что обратить внимание. В топ вышли медиа, которые это поняли. Например, российское издание «Медуза» — теперь они выпускают в день 5-7 самых важных новостей. Читатель всего один раз заходит на портал и сразу оказывается в курсе всех ключевых событий.
  2. Сторителлинг — людям о людях. Конечно, если в мире случается что-то важное и большое, как в случае с пандемией коронавируса, люди читают новости. Но в мирное время головы людей стали занимать истории, сторителлинг. Сейчас всё больше людей не хотят возвращаться в офис и пробуют создать свой маленький бизнес. Про это можно рассказать описательно, а можно рассказать через истории.
  3. Объясняющая журналистика. Люди хотят знать, что происходит в мире. Но ритм жизни человека настолько высок, что у него нет возможности читать книги или километровые статьи, которые объясняют сложные явления. К тому же, не все обладают достаточными аналитическими навыками, чтобы обработать эту информацию. На помощь приходят карточки в формате «простой вопрос — простой ответ».
  4. Для хорошей статьи не нужен инфоповод. Это то, что не могут принять журналисты старой школы. Не нужно, чтобы у музея был юбилей, чтобы о нём рассказать. Нужно просто захотеть это сделать. Пока одни издания ждут важные даты или другие поводы, другие понимают, что интересная история может родиться из ничего.
  5. Мультимедийность. Складывать слова в предложения, предложения в абзацы, абзацы в тексты — уже не работает. Когда человек рассказывает историю устно, там всё равно присутствуют жесты, мимика, интонации. Почему журналистика должна быть одномерной в таком случае? Человек мыслит комплексно. Мультимедийная журналистика позволяет достучаться до других органов чувств читателя.

Мультимедийная журналистика — кому это нужно?

Сейчас технологии позволяют одному человеку делать разные форматы. Мультимедийная журналистика — это не текст с приделанной инфографикой. Это когда журналист выбирает сразу несколько форматов, которые работают на одну идею, чтобы рассказать одну историю. Если под каждую часть текста подобран свой формат, то у читателя после возникает ясность и тот самый «момент дзена» — когда человек ловит ощущение, что ему всё понятно. Если это произошло, он вернётся к вашему изданию, чтобы повторить опыт, ведь ему нравится, что его уважают, объясняют не как ребенку, не просто словами.

Большинство людей в мире — и это научный факт — визуалы. Поэтому у нас нет другого пути, кроме как применять все эти форматы. Пусть это будет постепенно, шаг за шагом, но каждый ваш последующий текст будет лучше, чем предыдущий. У вас появится больше драйва, когда вы поймёте, что вас читают больше, чем других. Возникает эффект win-win-win:

  • Вы станете более востребованным специалистом. Уже редакции будут бегать за вами, а не наоборот.
  • Редакция с таким журналистом в штате становится сильнее, привлекает бОльшую аудиторию.
  • Читатель тоже остается в выигрыше, ведь в результате он получит качественный продукт.

Актуальные форматы, инструменты и сервисы:

Узнать больше о формате можно в специальной подборке материалов, вебинаров, пошаговых гайдов от «Нового репортёра»:

https://newreporter.org/2017/07/24/infografika-dlya-media-podborka-luchshix-materialov/

  • Таймлайн — формат визуального контента для отображения хронологии событий, явлений, историй, людей. Чаще всего это горизонтальная или вертикальная шкала с датами, фото и пояснениями о случившихся в эти даты событиях. Программы: MyHistro, Timeline JS, Tiki Toki, SmartDraw, Dipity, TimeRime.

Пошаговый гайд по работе с сервисом TimeRime:

TimeRime — онлайновый конструктор тайм линий

  • Интерактивное фото — картинка с нанесёнными активными метками, клик или наведение курсора на которые выводит поясняющий текст, комментарий, ссылку, музыкальный или видеофрагмент, подкаст и т. д. Инструменты и сервисы: Thinglink, AnnotatePro, Closr, Picstag, Genial.ly.

Подробнее о работе в Thinglink:

Как сделать фотографию или скриншот интерактивными

  • Интерактивная карта — информационные издания почему-то нечасто ими пользуются. Онлайн-карта или план-схема с нанесёнными маршрутами, геометками, пиктограммами и другими элементами. Инструменты и сервисы: Story Map JS, Scribble Maps, BathGeo.

Пошаговая инструкция для работы с сервисом Story Map JS:

https://newreporter.org/2015/02/10/storymap-js-instrument-dlya-sozdaniya-interaktivnoj-karty/

  • Слайдер «было/стало» — визуальный инструмент, показывающий изменения с объектом, локацией, человеком, произошедшие с течением времени. Инструменты и сервисы: JuxtaposeJS.

Гайд по использованию сервиса, а также пример того, как выглядит конечный результат, можно найти здесь:

JuxtaposeJS – инструмент для визуального сравнения изображений

  • Пошаговая инструкция — вид инфографики, показывающий последовательность действий для достижения какой-либо цели. Инструменты и сервисы: infogram, easel.ly, canva, Piktochart, Creately.
  • Аудиофрагмент, подкаст — звуковой файл, который встраивается в текст материала, отдельным блоком или как цитата. Инструменты и сервисы: SOundCite, SoundCloud, Podster, Spotify.

Самоучитель по созданию подкастов с онлайн-конференции «Медиа топтоо — 2020»:

Создание подкастов: самоучитель

  • Виртуальный тур — комбинация панорамных фотографий. От фотопанорам виртуальный тур отличается тем, что изображение можно вращать, приближать, удалять и т. д. Инструменты и сервисы: 3DVista, Tour Creator, Hugin, Panorama Studio Pro, Autopano Giga.
  • Онлайн-калькулятор — интерактивный сервис для расчёта каких-либо показателей по нескольким переменным данным, для перевода одних единиц измерения в другие и т. д. Инструменты и сервисы: Ucalc.pro, CalcCreator.com, StepForm.io.
  • Комикс — короткая занимательная история в картинках (чаще всего — юмористическая). Инструменты и сервисы: Stripcreator, MakeBeliefsComix, ToonDoo, Pixton, Witty.

К подборке Юрия Звягинцева команда «Нового репортёра» хотела бы порекомендовать ещё один сервис, Storyboardthat.com:

Storyboardthat.com — онлайн-сервис для создания комиксов

  • Схемы ДТП — формат визуального контента, который, к сожалению, редко используется в медиа. Хотя такую схему несложно создать в онлайн-редакторе, а использование в заголовке маркера «схема ДТП» значительно повышает трафик. Инструменты и сервисы: Autokadabra, RoadImage.
  • Интерактивный пазл — игра-головоломка, цель которой — составить цельную картинку-мозаику из разрозненных фрагментов. Инструменты и сервисы: Puzzle It, Jigsaw Planet, Pazlodrom, Online-Puzzle.

 

Наводнения на юге, капустный кризис и плохие дороги. Мониторинг итоговых ТВ-программ 27 апреля — 3 мая

Редакция
-
0
Наводнения на юге, капустный кризис и плохие дороги. Мониторинг итоговых ТВ-программ 27 апреля — 3 мая

Виден, виден уже конец если не пандемии, то хотя бы безраздельной власти коронатемы на нашем телевидении! Из четырёх итоговых программ три начались на этой неделе НЕ с коронавируса. В топе оказались прекращение полномочий спикера Сената Дариги Назарбаевой и наводнение на юге Казахстана.

Порадовало разнообразие «эксклюзивных» тем. Так, на КТК разбирались, почему казахстанские фермеры не могут продать капусту и как дела на дачах, «Хабар» снял прекрасного пенсионера, которому дача не нужна (он развёл огородик на крыше), «Первый канал Евразия» выяснял, кто виноват в плохих дорогах, а QAZAQSTAN беспокоится о людях, которые из-за пандемии не смогли поехать за границу и сделать там очень нужные им операции.

«Большие новости», КТК

Программа началась с информации о прекращении полномочий депутата Сената Дариги Назарбаевой. Просто сообщение со ссылкой на Twitter президента.

Затем — новости о наводнениях в Туркестанской области. И не просто новости, а полноценный сюжет. Впервые за последние несколько недель «Большие новости» начались НЕ с коронавируса! Может, конец эпохи COVID-19 и правда уже виден?

Материал о том, как прорвало дамбу в Узбекистане и затопило дома и фермерские хозяйства в Казахстане, построен на любительском видео и кадрах, снятых при облёте подтопленных земель с вертолёта. И эти кадры впечатляют. А вот с текстом не всё так гладко. «Вода начала прибывать ближе к полуночи», — рассказывает нам в самом начале корреспондент. К полуночи какого дня? Непонятно. «Всё началось ещё накануне утром», — продолжает журналист. Но ситуации с датами это не прояснило. И да, в подводке ведущий сообщил, что ЧП было «в ночь с пятницы на субботу», но вообще сюжет — это отдельный материал, и информация в нём должна быть исчерпывающей сама по себе. В остальном к материалу вопросов нет. Корреспондент делает стендап на реке, он на природе, но лицо закрыто, зато мы видим, что КТК сделал для своих сотрудников брендированные маски.

Далее — всё про коронавирус. Свежие (на вечер субботы) факты и цифры. Первый сюжет — о домашнем насилии, число случаев которого за время режима ЧП выросло в четыре раза. Напомним, что такой сюжет ещё в середине апреля сняла программа Apta на телеканале QAZAQSTAN. Этот материал «Большие новости» «привязали» к трагедии в Нур-Султане: мужчина зарезал свою бывшую жену на лестничной площадке. На почве ревности. Непонятно, при чём тут карантин. Впрочем, был и более весомый информационный повод — на этой неделе теперь уже экс-спикер Сената Дарига Назарбаева обратила внимание на проблему участившихся случаев домашнего насилия. Интересная деталь: оказывается, полицейские якобы предложили жертвам домашнего насилия звонить на 102, но чтобы домашний тиран «ничего не заподозрил», жертва должна задать кодовый вопрос: «Поступили маски и антисептики?» Интересно, откуда у журналистов такая информация (источник нам не раскрыли) и как её распространяли среди потенциальных жертв. Но даже если это правда, теперь ведущий Алексей Рыблов раскрыл «фишку» всей стране. В том числе и домашним тиранам.

Авторы сюжета постарались подойти к нему социально ответственно. Но не всё получилось. Лицо матери, чей ребёнок попал в больницу после побоев отчима, не заблюрили. И не преминули заметить, что её муж и раньше бил пасынка, но женщина на супруга ни одного заявления не написала. Так что даже если раньше её соседи и были не в курсе, теперь могут со знанием дела осуждать «нерадивую мать». Надо помнить: даже если жертва конфликта сама согласилась поговорить с журналистами, журналисты должны оценить возможные последствия этого поступка сами. В сюжете не упомянули про кодовый вопрос «Поступили маски и антисептики?» и его происхождение — вообще представителей полиции в материале не было. Только жертвы и правозащитники.

На юге Казахстана вырастили рекордный урожай капусты, которая оказалась никому не нужна. На неё нет спроса. Почему? Люди перестали есть капусту? Не объясняют. Ведущий сказал только, что белокочанную в итоге придумали отдать в детдома и малоимущие семьи. То есть они капусту всё-таки едят?

При этом капуста подорожала. Как и остальные социально значимые продукты (хотя нам вроде обещали, что не подорожают? И даже собирались этот рост цен контролировать? Вот бы об этом спросили у тех, кто обещал). Словом, ответа на вопрос «почему фермеры не могут продать капусту, а она в это время дорожает» в сюжете не прозвучало. Со стороны властей — лишь озабоченность (озабочена опять же Дарига Назарбаева) и планы: строить распределительные центры, которые будут покупать продукцию у фермеров, а потом сразу продавать магазинам и ресторанам. Так победим перекупщиков. Но это планы. А что с капустой сейчас? Весь ли урожай выкупят для детдомов и малоимущих? А по какой цене? По 10 тенге за килограмм, о которых упоминал ведущий (мол, так сильно упала цена)? А если по 10 тенге, наши фермеры вообще выживут? И если власти говорят, что границы открыты для продажи наших овощей за рубеж, почему тогда фермеры не продают капусту туда? Не берут? А почему? Всегда же брали? Капуста же не болеет коронавирусом, а продуктовый кризис грозит всем? Ничего не понятно.

Казахстанцам разрешили ездить на дачи, но просто так туда всё равно не попадёшь. И поздновато: часть рассады погибла, участки капитально заросли. Есть представители власти, есть дачники. Это единственный сюжет выпуска, к которому нет вопросов.

«7 кун», «Хабар»

Выпуск программы начался с перечисления главных тем недели (режим ЧП продлён до 11 мая, открылось авиасообщение между Алматы и Нур-Султаном, открываются парикмахерские) и поздравления с Днём единства народа Казахстана от Токаева и Елбасы.

Первый блок представляет уже знакомый нам Амир Саменбетов. Просидев две недели в закрытом на карантине доме, корреспондент, кажется, не может остановиться — снова и снова выходит «в поле» и снимает сюжеты. На этот раз он вещает с крыши многоквартирного дома, на котором предприимчивый пенсионер из столицы разбил огород. А ещё он пишет картины. Удивительная история удивительного человека в удивительных условиях. Соседи, по словам корреспондента и самого садовода, не против — они тоже выходят на крышу, помогают, любуются. Пенсионер делится с ними урожаем. Самих соседей не показали, а зря: хоть и не хочется портить эту идеальную картину, вопрос об их комфорте возникает сам по себе. Действительно ли они его поддерживают? Он им точно ничем не мешает? Немного «экспертности» — вставили комментарий юриста, который рассказал, кто может разрешить доступ к крыше (ведь это небезопасно). И без того отличный сюжет украсила «добивка» от ведущего Александра Трухачёва, который предстаёт перед зрителями в домашнем халате и собственной небольшой теплице. Кажется, команде программы «7 кун» всегда лучше оставаться дома и работать удалённо — один сюжет получается краше другого.

В сюжете «Безопасная стрижка» рассказывают о новой волне послаблений — открытии парикмахерских. В материале есть всё: вставки из смешных вайнов и любительских видео (где люди стригут друг друга в домашних условиях), диалоги с людьми, мнения экспертов, неординарные подходы к стрижке в мире, креативные стендапы, полезные графики и даже онлайн-опрос! Здорово получилось.

Следующий сюжет продолжает предыдущий — рассказывает про послабления в других сферах. Но о них уже говорят исключительно через обращение президента страны.

О прекращении полномочий Дариги Назарбаевой рассказали коротко, буквально парой предложений. Никаких комментариев экспертов.

О наводнении на юге рассказали через беседу президентов Казахстана и Узбекистана, сюжета не было.

«Аналитика», «Первый канал Евразия»

Программа началась с хроники коронавируса. Слова ведущей сопровождались видео пустынных улиц с людьми в масках и явно архивными кадрами доковидных времён, а прерывались цитатами президента Токаева. Главная мысль материала — режим ЧП, конечно, закончится, но наша жизнь уже не будет прежней. Дайджест коронавируса продолжила информация о событиях политических. Депутаты Мажилиса одобрили расширение полномочий президента во время ЧП, прекращены полномочия спикера Сената Дариги Назарбаевой. Как эти две темы — расширение полномочий президента и смена спикера — связаны между собой, в материале не объясняется.

Журналисты «Аналитики» нашли, кто виноват в плохих дорогах. Деньги на ремонт выделяются хорошие, но асфальт «тает» вместе с первым снегом. В Костанайской области обозначили проблему: технология ремонта выбрана неправильно, дорога «плывёт». Дальше перескочили в Нур-Султан, где выяснили, что прежде чем ремонтировать дорогу, проводятся геологические исследования. Но делают их не строители, а подрядчики по заказу акиматов. Дальше журналист объясняет: сотрудники акиматов не обладают знаниями, чтобы проверить исследования и сверить с сооружённой дорогой. Потом — Западно-Казахстанская область, где, возможно, та же проблема. И тут же — Восточно-Казахстанская, где асфальт укладывают под снегом. «В местной сети сидит неспециалист», — говорит директор Национального центра качества дорожных активов Замир Сагинов. О чём речь, не поясняют. Мы опять переносимся в Нур-Султан. Здесь по улицам ездят инженеры (то ли компаний подрядчиков, то ли от акиматов, неизвестно) и проверяют качество дорог. Через частный случай из столицы, где нанесли разметку, но тут же начали ремонт, — к теме коррупции. Журналист ссылается на каких-то экспертов, которые говорят, что в сфере крутятся «большие деньги». И тут в историю въезжают большегрузы, которым дают разрешение на проезд, а они разрушают дорогу. Может быть, они виноваты, что разрушилась дорога в Алматинской области. За 11 минут и через пять регионов мы выяснили, что виноват во всём тот, кто «сидит в сети», но кто это, и когда это закончится, непонятно.

В ставшем традиционным на время карантина дайджесте криминальных происшествий повторяется часть материала из выпуска новостей «Первого канала Евразия». Журналист телеканала берёт интервью у маленькой избитой девочки. Лицо девочки заблюрили (размыли) лучше, чем в выпуске новостей, но разговор с журналистом, который, по сути, травмирует ребёнка, включили полностью.

Большой материал посвятили волонтёрам. В сюжете искренние герои и трогательные примеры, но канцеляризмы журналиста («вникнет в суть их деятельности», «приступая к деятельности) и явные штампы («наступление массового тяжёлого периода», «изменить мир к лучшему», «направить энергию в полезное русло») превращают материал из душевной истории, которая могла бы сложиться, в отчёт.

Apta, QAZAQSTAN

Программа началась с сюжета о потопе в Мактааральском районе Туркестанской области. Нам показали кадры залитых водой населённых пунктов, рассказали, куда и как эвакуировали жителей, есть комментарий жителей и акимата. Но завершение материала показалось странным. Корреспондент говорит: «Сотни жителей остались без крова и имущества. Заплатит ли за это Узбекистан? Вероятно, нет». Откуда такие выводы? Корреспондент — эксперт в этом вопросе? Или, может, ему такое сказали эксперты? Если да, почему их не было в сюжете?

Тему продолжила ведущая Жайна Сламбек. Она сообщила, что в этом году в Кызылординской области прогнозировали засуху. И добавила: «Когда мы услышали, что в Узбекистане прорвало плотину, мы подумали, что у них столько воды, что они не могут её хранить». Тут тоже не хватило экспертного мнения, цифр или комментариев от власти. Следом показали сюжет о ситуации в Кызылординской области: в этом году там планируется уменьшить площадь рисовых полей, так как в Сырдарье мало воды, в Шардаринском водохранилище тоже. Сюжет получился большим, но полным и сбалансированным.

Об уходе Дариги Назарбаевой из Сената тоже рассказали лишь в коротком сообщении.

И, наконец, к коронавирусу. Последние новости и интервью на тему «Что будет после ЧП?». Такой вопрос задали сенатору Мурату Бактиярулы. Его ответы были интересны, честны и потому не оптимистичны. Нечасто такое слышишь в эфире государственного телеканала.

Эксклюзивный сюжет Apta: из-за коронавируса забыли о других серьёзных болезнях, границы закрыты, операции, которые делают за рубежом, пришлось отложить, но иногда пациенты не могут так долго ждать. Грустные истории героев, материал получился живым и трогательным. Есть комментарий от Минздрава — после того, как закончится пандемия, проблема решится. Не хватило только одного: героиня рассказывает, что застряла в Иране, как и ещё 22 человека, и все они просили помощи у нашего посольства. Но комментариев от МИДа по этому поводу не было.

Дистанционное обучение стало реальностью. Каким оно должно быть? Как должны работать преподаватели? Как будут реформировать систему образования в стране? Сюжет на эту тему получился интересным, с комментариями преподавателей, экспертов, директоров школ, зарубежных специалистов. А Министерство образования отказалось от комментариев.

Сюжет на тему домашнего насилия на карантине Apta показала раньше всех, а вот материал про перспективы туризма после пандемии на прошлой неделе вышел на КТК, и только на этой — на QAZAQSTAN. Впрочем, здесь акцент сделали на будущее внутреннего туризма и возможные проблемы (например, недостроенные дороги).

Мониторинг итоговых ТВ-программ казахстанских телеканалов проводится «Новым репортёром» на постоянной основе еженедельно и публикуется по понедельникам.

Спасите детей от камеры — 2

Анар Бекбасова
-
0
Спасите детей от камеры — 2

Так сложилось, что казахстанский зритель привык к плохим новостям. И уже ничто не вызывает более яркого эмоционального отклика, чем детские страдания. Поэтому истории об избиении ребёнка железной трубой или мальчике с цепью на шее (даже если они случаются не с нашими гражданами и в другом государстве) СМИ распространяют мгновенно, не упуская подробностей. Материалы о детях, переживших трагедии, гарантированно повышают просмотры и рейтинги. К тому же дети — это не чиновники, работая с которыми обычно взвешивают каждое слово. Они не подают в суд, не требуют опровержений или морального ущерба. Не потому, что их родители не имеют права. Просто в трагические моменты так тяжело и так больно, что трудно возразить, если журналист вскрывает свежую рану циничными вопросами.

— У тебя что-то с глазками, они синенькие. Что с ними? — спрашивает четырёхлетнюю девочку журналист Айгерим Муздыбаева, направив на неё микрофон «Первого канала Евразия».
— Дядя бил.
— Какой дядя?
— Злой, Амир.
— А что он говорил, почему он тебя бил?
— Потому что я не слушалась.

Интервью малышки в сюжете о том, как мужчина избил ребёнка за непослушание, — блажь журналиста. Без него можно было обойтись. Зрители бы всё равно поверили, что насилие произошло, и, шокированные, пересылали бы ссылку на сюжет друг другу, охая и качая головами. К тому же, в этой истории было на что обратить более пристальное внимание. В подводке ведущий сообщил зрителям, что мать ребёнка обратилась в редакцию, чтобы её защитили. В интервью она со слезами на глазах рассказывает, что полиция не поддержала и обвинила её саму в жестоком избиении девочки. Далее зрителям показали, как подозреваемого ведут в ИВС, и начальник управления дежурно рапортует, что материалы по делу передадут в суд. Почему мать девочки сомневалась в полицейской защите и вынуждена была звать журналистов? Расследуют ли этот факт? Автор не сообщила.

Задержанного она называет то героем-любовником, то бойфрендом, то бывшим сожителем, показывая негативное отношение и собственное превосходство, неуважение к личной жизни героини; назидательным тоном, по сути, смещает часть вины на мать девочки.

«Девушка в произошедшем винит себя, но хочет сделать всё, чтобы обидчик ответил за жестокое избиение ребёнка. Ведь взрослый 46-летний мужчина-спортсмен свои умения работать кулаками должен демонстрировать только на ринге. Виктория хочет, чтобы её историю услышали другие женщины, особенно матери-одиночки, и не повторяли её ошибок», — говорит автор.

Режет слух и использование в тексте жаргона «прокололся», когда журналист рассказывает о том, как задержанный якобы запугивал женщину. Небрежность в сюжете читается и невербально. Автор без маски, без перчаток открывает сок в тетрапакете и передаёт его малышке, в то время как в стране объявлен режим ЧП и карантин из-за распространения коронавируса.

Как и ожидалось, текст сюжета перепечатали информагентства. Благодаря такой подаче материала женщина получила уготованную ей долю хейтинга от читателей.

дети в ток-шоу
Для иллюстрации мы выбрали фрагмент, когда лицо ребенка закрывают цветы. Но это только на пару секунд

Журналисты часто используют детские трагедии в своих ток-шоу. Зрителям программы Niet на телеканале Qazaqstan запомнилась история трёх детей, которых родители после развода оставили на попечении родственницы и больше не интересуются их судьбой.

Женщина хочет, чтобы мать отказалась от детей официально, но та уехала в Турцию, и теперь оформить опекунство невозможно.

Девочку и двух её младших братьев, одетых в нарядную школьную одежду, привели в студию и показали участникам ток-шоу заранее снятый сюжет. В нём дети долго рассказывают, как скучают по матери, но та их всё время обманывает и не навещает.

— Что бы ты сказал своей маме, если бы она вдруг оказалась перед тобой? — спрашивает журналист мальчика.

И ребёнок, не выдержав, горько плачет, закрывая лицо руками.

После просмотра сюжета два брата плачут навзрыд уже в студии. Ведущая и родственница, похлопывая их по спинам, успокаивают, приговаривая, что джигитам плакать нехорошо. Глядя на них, рыдают зрители в студии. На этом фоне выделяется сестра расстроившихся мальчиков, делающая вид, что она стойко переносит это несчастье. Малышка не проронила ни слезинки. Вдобавок ко всему ей пришлось читать стих о прекрасной материнской любви. Сложившаяся картина рвёт сердце на части от того, что спасти детей от журналистского цинизма и бесчеловечности уже невозможно.

Скриншот из программы «Дау-дамайсыз арнасы» на телеканале КТК

Интервью несчастных детей, засучив рукава, пишут, режут, склеивают и журналисты программы «Дау-дамайсыз арнасы» на телеканале КТК.

Почти в каждом выпуске — истории неблагополучных или малообеспеченных семей, в которых дети терпят насилие от малограмотных родителей, недоедают, плохо учатся и в целом сильно страдают от нищеты и депрессивной домашней атмосферы. Ведущие — Гульмира Абыкай и Жазира Бегалы — предстают в роли спасительниц, перед которыми открываются все двери. Буквально взяв взрослых за руку, они приходят в просторные кабинеты чиновников сельских акиматов, помогая оформлять документы, пособия и прочую соцподдержку. Лица детей создатели программы не скрывают за редкими исключениями. Все выпуски распространяют в интернете.

С одной стороны, журналисты показывают, в каких страшных условиях живут люди в Казахстане, как нарушаются права детей. С другой — задают травмирующие вопросы: «Мама тебя когда-нибудь целовала?» или «Ты по маме скучаешь?». И дети, рыдая, отвечают, что нет, или признаются, что любят, даже если родители отказались от них. В фокусе камеры — душевные страдания детей, их затравленный взгляд, неухоженный вид, стыд, смущение, боль, а не безразличие чиновников, которые до приезда журналистов ничего не делали, чтобы помочь бедным людям выбраться из критической ситуации.

— Это танцы на костях. С одной стороны, журналисты хотят помочь, осветить проблему, но на самом деле это равносильно тому, что человека раздевают перед камерой, — говорит психолог Светлана Богатырёва. — Когда жертва пережила насилие, перенесла травму, журналист, вытаскивая это в информационное поле и заставляя проговаривать, производит ретравматизацию, которая по силе воздействия на психику может быть равна самой травме.

Светлана Богатырёва напоминает, что даже если ребёнка интервьюируют с разрешения родителей или их законных представителей, это нисколько не сокращает травмирующего воздействия на психику.

— Нужно понимать, что когда люди обращаются к журналистам и говорят о готовности освещать события с участием ребёнка, они сами пребывают в шоковом состоянии и не в состоянии адекватно всё взвешивать. Им хочется отомстить, поскорее наказать обидчика или выговориться. Возможно, потому что сами не справляются с эмоциями, а психолога нет рядом. Но оценить последствия им очень сложно. Даже взрослые, которые пишут о своих собственных страданиях и травмах в соцсетях, вроде бы переварив и сознательно подойдя к этому, когда сталкиваются с реакцией читателей, переживают травму заново. Поэтому, интервьюируя травмированного ребёнка, журналисты фактически организуют ребенку ту же самую травму, которую организовал насильник.

Не бывает случаев, когда интервью ребёнка, пережившего трагические события, невозможно избежать. Вместо него могут высказаться родители, близкие, психолог, педагог и другие взрослые, заинтересованные в защите его прав. Конечно, дети в кадре и их высказывания — самые честные, трогательные и заставляют зрителей больше сопереживать. Но ровно до того момента, как закончится видео. Дальше в смартфонах сменяются картинки и заголовки, игры, фото и музыка… Ребёнок же остаётся с густой вязкой темнотой в душе на долгие месяцы, годы, а может, и на всю жизнь. Цена этому — 30-секундный синхрон. И лайк любопытного зрителя.

 

Журналисты во время ЧП: вопросы и ответы

Татьяна Напольская
-
0
Журналисты во время ЧП: вопросы и ответы

Журналисты и медиаюристы в Казахстане продолжают обсуждать проблемы, которые возникают в их работе в условиях чрезвычайного положения.

Как журналисту освещать дистанционные судебные процессы?

Журналисты в Казахстане обеспокоены тем, что не всегда могут «попасть» на открытые судебные процессы, которые проводятся дистанционно. Пресс-службы судов соглашаются с тем, что процессы, на которые хотят попасть журналисты, открытые, однако предлагают им самим решить вопрос с участниками процесса или судьями или ссылаются на слабые техресурсы.

Как журналисту подключиться к дистанционному судебному процессу и освещать его? Пока Internews с партнёрами и Верховным судом РК обсуждают конкретный алгоритм действий для журналиста. Но есть и другие вопросы.

Вопрос: в регионе журналисты сталкиваются с такой проблемой. Это касается административных судов. Для участия в онлайн-судах приглашают в отдел полиции. Человек согласен, чтобы на рассмотрении его административного дела присутствовал журналист. Но в полиции говорят: у нас режим закрытый, извините, мы вас пустить не можем.

Елена Максюта, судья-координатор по взаимодействию со СМИ Верховного суда РК:

Я не могу сказать, что суд будет отвечать за действия работников полиции. Но наши пресс-секретари сейчас работают 24/7, и когда работники суда видят такую проблему, то пытаются её сразу снять. Также председатели судов разговаривают с работниками полиции, чтобы эти вопросы не возникали. В любом случае, мы пытаемся решить каждую проблему отдельно. Но по административным судам действительно эта проблема есть, и там сейчас проводится большая работа.

юристы отвечают на вопросы журналистов

 

Вопрос: что делать, если не отвечает пресс-секретарь суда?

Елена Максюта, судья-координатор по взаимодействию со СМИ Верховного суда РК:

У каждого пресс-секретаря в сетях есть аккаунт, и они реагируют на запросы. Кроме того, в каждой области есть судьи-координаторы по взаимодействию со СМИ. Их контакты здесь. Они всегда на связи, пишите им и отмечайте меня. Пока мы решаем эти вопросы вот в таком режиме. Сотрудники не сидят в кабинетах целый день, и звонки на городской малоэффективны. В Шымкенте эта работа проводится быстрее, потому что председатель городского суда сам сидит в соцсетях и быстро реагирует. И потом дополнительно после подобных случаев отрабатывает алгоритмы взаимодействия.

Не так много журналистов сейчас хотят участвовать в судебных заседаниях. Видимо, поэтому этот вопрос и не поднимался массово. Предлагаю, чтобы журналисты написали алгоритм, который бы их устраивал. Мы (Верховный суд РК) передадим своим специалистам айтишникам, и они скажут, возможно это или нет. То есть это всё решаемо. С нашей стороны проблем не будет.

Как действовать, если госслужащий не даёт комментарий? 

Вопрос: во время карантина пыталась взять комментарий у чиновника. Звонила, писала на WhatsApp. Ответа нет. Его начальник тоже ответа не даёт. В акимате тоже не отвечают. Кроме того, стали звонить от человека, который отказался дать комментарий, с просьбой вообще не писать этот материал. Я хочу обратиться с этой проблемой в дисциплинарный совет. Не встанет ли в этом случае вопрос, что я письменно не обращалась, а пыталась договориться о комментариях по телефону?

Ольга Диденко, Internews:

Ваше опасение, что вам ответят «вы письменный запрос не отправляли», весьма справедливо. Да, такое тоже может быть. Потому что у нас сейчас требование письменных запросов журналистов стало практически нормой. И комментарии тоже сложно получить, и мы тоже беспокоимся, что все наши СМИ сейчас будут называться «Вестник коронавируса». Дублируйте вопросы письменно, используйте онлайн-сервисы для отправки запросов — блоги, сервис «Электронные обращения» на eGov. Согласны с тем, что сейчас сложно получить комментарии, несмотря на то, что госорганы проактивно распространяют информацию о своей деятельности, но она практически вся связана с ЧП, с коронавирусом, мер, которые принимаются, обеспечение экономической безопасности и так далее. Но есть и другие проблемы — экологические, например, угроза паводков, продовольственная безопасность и т. д.

Вопрос: есть ли смысл дублировать обращение к местным властям на сайты министерств? Будет ли от этого толк?

Тамара Симахина, юрист Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз»:

Я очень рекомендую дублировать во все вышестоящие органы, всем вышестоящим начальникам и обязательно в Министерство информации и общественного развития. Потому что за время ЧП мы не увидели, чтобы министерство предприняло какие-то действия по налаживанию нормальной работы журналистов и чиновников. Когда министерство получает ваши обращения, тем более через eGov, они уже не могут это скинуть со счетов.

Вопрос: после введения чрезвычайного положения ощутимо сложно стало для журналистов работать, передвигаться, собирать информацию. Что-то предпринимается для того, чтобы устранить препятствия и ограничения для нас? 

Ольга Диденко, Internews:

Конечно, ведь СМИ отнесены к предприятиям, чья деятельность не останавливается, она разрешена во время ЧП, поэтому вы имеете право на доступ к информации, которая вам требуется для подготовки публикаций и сюжетов. Через неделю после введения ЧП начался вал обращений и звонков журналистов в медиаНПО. Мы сразу же предложили Министерству информации и общественного развития создать, во-первых, горячую линию, по которой журналисты могли бы оперативно позвонить и сказать: нас задерживают, не дают работать, мы не можем передвигаться по каким-то причинам. Также мы предложили, чтобы они с местными органами отработали единый алгоритм взаимодействия с печатными СМИ, которые несли убытки из-за невозможности распространения своих газет. Ждём обратной связи.

Вопрос: в Алматы есть колоссальные проблемы с доступом к информации, даже по поводу коронавируса. У нас региональная служба коммуникаций создала чат в WhatsApp. Его модерируют сотрудники акимата, РСК, замакима и другие чиновники. В этом чате есть только те СМИ, которые аккредитованы в акимате. Но непонятно, как эта аккредитация проводилась. Недели две назад оттуда выгнали журналиста «Настоящего времени». И «Радио Азаттык» туда не допускают, потому что якобы нет аккредитации. В чате собираются вопросы, но на брифинге отвечают не на все. И, как правило, во время брифинга говорят, что на вопросы, которые не поместились в брифинг, мы ответим письменно. Но ответов нет.

Ольга Диденко, Internews:

Это парадоксально, потому что во всех документах и постановлениях, касающихся ЧП, после обеспечения медицинских учреждений и так далее идёт разъяснительная работа с населением через СМИ — в каждом документе. Мы получаем много звонков и обращений о том, что невозможно получить комментарий у людей по телефону, как это обычно было до введения ЧП. Письменные же запросы обрабатываются гораздо медленнее, чем они обрабатывались до ЧП. И самое главное — онлайн-брифинги, которые всех очень волнуют. Госорганы практически перестали обращать внимание на вопросы, которые поступают сверх повестки, которую они на этот брифинг сами себе поставили. Мы обратились в Министерство информации и общественного развития с тем, чтобы они пересмотрели практику взаимодействия с медиа в разных регионах и деятельность госорганов и их пресс-служб, чтобы проактивное информирование населения было не только в отношении коронавируса, но и в отношении других общественно значимых проблем, которые тоже никуда не исчезли, а, наоборот, нарастают.

Тамара Симахина, юрист Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз»:

Мы сейчас тоже помогаем журналистам обжаловать подобные проблемы. И мы их подаём так: действия чиновников, которые в ситуации ЧП не предоставляют общественно значимую информацию, которая, согласно статье 6 закона «О доступе к информации» не может быть закрыта, потому что это касается здоровья всего населения, мы просим рассматривать как «Создание информационного вакуума как предпосылки для возникновения паники среди населения». Чиновники в ситуации ЧП должны предоставлять эту информацию немедленно, уже не оглядываясь на сроки, которые указаны в законе «О СМИ», потому что это просто смешно. И когда чиновники предлагают подать запрос письменно и подождать семь рабочих дней, как это положено, это выглядит, как издевательство. Я предлагаю коллегам, которые помогают журналистам, формулировать именно так: «Действия по непредоставлению информации провоцируют панику».

Гульмира Биржанова, юрист «Правового медиацентра»:

Если вам ограничивают доступ к информации, я считаю, что нельзя просто откладывать или писать повторно запрос. Если есть конкретное нарушение о доступе к информации, обязательно нужно реагировать. Буквально вчера мы написали жалобу на имя министра здравоохранения Елжана Биртанова о том, что было нарушено право интернет-канала «101». Министр информации Даурен Абаев озвучил информацию о том, сколько средств было выделено на приобретение масок и дезинфицирующих средств. И канал «101» написал уточняющий запрос о том, сколько на эти деньги было приобретено масок и дезсредств. То есть тут никакой врачебной тайны нет, информация должна быть открытой. Однако им ответили, что эти данные относятся к информации ограниченного доступа. Это так оставлять нельзя — скрывают информацию, которая явно открытая. Это противоречит закону «О доступе к информации», норма о том, что информация, касающаяся здоровья населения и санитарии, не подлежит засекречиванию. Плюс расходование бюджетных средств.

Вопрос: в Уральске власти говорят, что открыли два стационара для заражённых коронавиусом. Сразу вопрос — откуда финансирование и какая сумма? Ответили только, что из госбюджета, сумма неизвестна. Ни один из местных госорганов ответить про сумму не смог. Это нормально?

Ольга Диденко, Internews:

Нет, это не нормально. Нигде нет ни одного указания, что госорганы не могут больше предоставлять никакую информацию, кроме коронавируса, карантина и так далее. Наше предложение остаётся в силе — давайте оперативно обжаловать запросы, на которые чиновники не отвечают — особенно по экологии, по расходованию бюджетных средств. Это всё в законе «О доступе к информации» определяется как информация, к которой не может быть ограничен доступ.

Вопрос: экологическая проблема прошлого года с Уралом. Это трансграничная река, и информация о разделении объёмов воды между Россией и Казахстаном в разных СМИ разнится. Акимат просит подождать две недели, ещё две недели, и информации нет. Как быть? Официальный запрос не писала, мы в WhatsApp переписывались, переписка сохранилась.

Гульмира Биржанова, юрист «Правового медиацентра»:

Если вам не отвечают, обращайтесь сразу в Международный фонд защиты свободы слова «Адил соз», Internews или «Правовой медиацентр». Обращайтесь не через несколько недель, а сразу. То же самое — если вы считаете, что ваши права нарушены, ограничен доступ к информации, и даже перед публикацией материала, если вы чувствуете, что за ней могут последовать неприятности. Обращайтесь сразу, а не когда к вам уже приходит досудебная претензия или назначено судебное заседание. Сейчас такое время, нужно реагировать очень быстро.

Почему видеоконференции заседаний госорганов стали закрытыми для журналистов?

Вопрос: видеоконференции заседаний акимата Алматы не анонсируются публично, на них приглашают выборочно. Можно ли назвать это нарушением, и что с этим делать?

Ольга Диденко, Internews:

Это, пожалуй, вопрос, которым нам предстоит вплотную знаться. Потому что все открытые совещания перешли в формат видеоконференций, и нам, вероятно, придётся обращаться с запросами, чтобы все совещания, которые раньше были открытыми для журналистов, и доступ хоть как-то, но имелся, продолжались в режиме конференц-связи. Для журналистов всё изменилось кардинально. Был доступ — теперь его нет. Поэтому в отношении открытых совещаний мы соберём кейсы по ограничению доступа на открытые совещания, куда журналисты не смогли попасть, например, по техническим причинам, и будем их обжаловать. Мы рассматриваем такие совещания как открытые, если на них не рассматриваются вопросы, связанные с госсекретами и т. д. И тогда почему журналисты не могут на них присутствовать? В Петропавловске совещания проводят, например, через Zoom, и акимат отказал нескольким журналистам, мотивируя это тем, что Zoom не предполагает участие такого количества людей, что на самом деле не так.

Диана Окремова, директор «Правового медиацентра»:

Мы, наверное, ещё сделаем запрос в Министерство цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности по поводу того, как госорганы должны организовывать эти мероприятия. Мне кажется, МЦРИАП должно обеспечить инфраструктуру для подключения к видеоконференциям необходимого количества людей.

Какую информацию сейчас можно разглашать, а какую — нет?

Вопрос: как с юридической точки зрения выглядит разглашение названия улиц, которые являются очагами заражения? Мне санврач говорит, что подобное разглашение подвергается уголовному преследованию. Но я же не прошу фамилии людей?

Тамара Симахина, юрист Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз»:

Название улиц не является закрытой информацией. Более того, санитарная служба обязана информировать население, потому что люди всё равно выходят на улицу, и они должны знать, что здесь — очаг заражения. Поэтому наоборот — непредоставление информации об этом регулируется Уголовным кодексом.

Гульмира Биржанова, юрист «Правового медиацентра»:

Перечень улиц не относится к закрытой информации, это не персонифицированная информация. Другое дело, если вы конкретно назовёте фамилию или номер квартиры. Тем более — это вновь вопрос, касающийся здоровья населения.

Есть ли какая-то ответственность для чиновников, которые сначала обнародуют общественно значимую информацию, а потом ее опровергают?

Вопрос: на брифинге санврач сказал, что в связи с ростом заражённых ужесточаются карантинные меры. Перестанут ходить автобусы, закроются продовольственные рынки и банки. В городе начался ажиотаж. Часа через три появилась новая информация — о том, что это ещё не точно. А вечером добавили, что рынки закроют через три дня, а банки вообще не закроют. И мы все ждали, как поведёт себя санитарный врач. Но он никак себя не проявил, тем более об отставке речи вообще не идёт.

Гульмира Биржанова, юрист «Правового медиацентра»:

Есть статья в Кодексе об административных правонарушениях, когда в СМИ либо на интернет-ресурсах размещается заведомо ложная информация, источник информации может быть оштрафован. Может быть, стоит зафиксировать и написать жалобу и посмотреть, привлекут ли его к ответственности.

Международный фонд защиты свободы слова «Адил соз», Internews и «Правовой медиацентр» продолжают оказывать правовую помощь журналистам и редакциям СМИ. Юристы просят журналистов присылать им все кейсы о нарушении их профессиональных прав, ограничения доступа к информации госорганами в режиме ЧП по правилам запрета на фото- и видеосъёмку и о работе пресс-служб по распространению информации о коронавирусе. МедиаНПО будут в оперативном порядке обращаться и обжаловать все неправомерные действия в отношении журналистов и редакций СМИ.

Вы можете задать свой вопрос или прислать жалобу, используя форму в разделе Юрпомошь.

В Таджикистане вируса нет-2: чиновники против журналистов

Лилия Гайсина
-
0
В Таджикистане вируса нет-2: чиновники против журналистов

«В эти чувствительные и решающие для страны моменты вместо того, чтобы призывать людей к соблюдению правил и методов профилактики инфекционных заболеваний, журналисты нагнетают обстановку», — заявило Министерство здравоохранения и социальной защиты населения Таджикистана и потребовало привлечь местных журналистов к ответственности за нарушение профессиональной этики. В Таджикистане официально не зарегистрировано ни одного случая COVID-19, но есть случаи смерти пациентов от пневмонии, туберкулёза и гриппа — даже свиного.

О том, как рассказывают об этой ситуации местные СМИ, — в материале «Нового репортёра».

Итак, в Таджикистане официально нет зарегистрированных случаев COVID-19, однако власти страны активно принимают профилактические меры (закрыты мечети, школы, детсады, инфекционные отделения готовы к приёму больных). Все международные организации и посольства иностранных государств закрыты на карантин. Но эти меры в таком объёме были приняты не сразу: когда ближайшие соседи Таджикистана уже сидели на карантине, страна праздновала Навруз, ни в чём себе не отказывая.

5 апреля в местных медиа появилось сообщение о смерти пациента в Согдийской области, жителя Джабор Расуловского района. У него были кашель и температура (позже причиной смерти власти назовут пневмонию). Об этом рассказало местное представительство «Радио Свобода» («Радио Озоди»), и этот материал вызвал шквал недовольства со стороны властей и аудитории. Журналистов обвинили в нагнетании обстановки и распространении паники, а представители Минздрава провели для прессы брифинг.

Брифинг для журналистов в Минздраве в начале марта 2020 года, moh.tj

Однако спустя несколько дней в медиа снова появилось сообщение о смерти пациента в Согдийской области, он находился на карантине в местной больнице. «Азия-Плюс» передала сообщение об этом под заголовком «В Таджикистане умер мужчина, находившийся на карантине», в подзаголовке со ссылкой на Минздрав журналист сразу указал, что причина смерти — ишемическая болезнь сердца и гипертония. В бэкраунде издание напомнило, что скончавшийся мужчина — Ходжимухаммад Тошев — жил в том же районе, что и мужчина, который несколько дней назад скончался от пневмонии.

Информационное агентство «СугдНьюс», которое специализируется на освещении новостей в Согдийской области, в своём сообщении об этой смерти полностью сослалось на заявление Минздрава. Даже в заголовке журналисты упомянули министерство: «Минздрав: Ходжимухаммад Тошев скончался от сердечной ишемии», и весь текст новости в точности повторил канцелярское заявление Минздрава.  Причём — кто такой Тошев, почему это важно, ни в заголовке, ни в лиде журналисты не указали.

У «Радио Озоди» в сообщении на эту тему, кроме официального заявления о смерти пациента, был использован и другой источник информации: Умеджон Бойбалаев, главврач больницы сельсовета Сомониён Джабор Расуловского района, сообщил журналистам, что Тошев накануне был подключён к аппарату ИВЛ, но первичные анализы выявили у него пневмонию. То есть два официальных источника информации фактически выступили с разными версиями.

«Спутник Таджикистана» тоже опубликовал сообщение о смерти Тошева от ишемической болезни, однако сослался на заместителя министра и начальник Штаба по предотвращению коронавируса Министерства здравоохранения и социальной защиты Таджикистана Мирхамуддина Камолзода, который полностью процитировал ранее опубликованное заявление.

Кстати, все четыре издания в своих текстах процитировали заявления Минздрава о том, что населению не стоит поддаваться панике и верить слухам.

Ещё смерти. От туберкулёза и гриппа

Через два дня после сообщений о кончине Тошева Министерству здравоохранения пришлось повторять призывы к населению не поддаваться панике. В местных СМИ со ссылкой на Минздрав появилось сообщение о смерти 58-летней Оишамох Алимовой, сотрудницы Центральной районной больницы города Бохтара на юге страны, которая тоже находилась на карантине. Было указано, что женщина скончалась от инфильтративного туберкулёза средней части обоих лёгких и гипертрофии левого желудочка сердца. Издание «Азия-Плюс» передало новость об этой смерти только с использованием официальной информации министерства, в которой, кстати, отмечалось, что два теста на коронавирус дали отрицательный результат.

Люди стоят около инфекционной больницы в Душанбе, март 2020 года, «Радио Озоди»

«Радио Озоди» в материале под заголовком «Минздрав: сотрудница больницы в Бохтаре скончалась не от коронавируса» дополнило информацию министерства комментарием Махмади Шомуродова. Он представился племянником Оишамох Алимовой и сообщил, что его тётя работала в этой больнице, и у неё действительно были проблемы со здоровьем — она жаловалась на боли в области сердца, лечилась от зоба. О том, что у женщины был туберкулёз, её родственник не сообщил.

По поводу смерти Алимовой «Спутник Таджикистана» обратился в Министерство здравоохранения и получил комментарий, что «каждый год такая ситуация, и так будет всегда, потому что это особенность сезона. Но в эти критические моменты такие смерти связывать с коронавирусом — это не просто нечестно, но и игра общественным мнением», — сказала изданию пресс-секретарь Министерства здравоохранения и социальной защиты населения республики Бибихонум Дарвешзода.

Однако ещё через несколько дней СМИ сообщили об ещё одной смерти в Согдийской области — повара Шодмона Раджабова, по сообщению Минздрава — опять от туберкулёза. Скончавшийся не был на карантине, но после его кончины на карантин отправили всех его родных. «Радио Озоди» рассказало, что заупокойную молитву, которая традиционно сопровождает похороны мусульман в Таджикистане, провели без покойника. Эту информацию издание получило от «некоторых участников религиозного обряда». Журналисты указали, что тело Раджабова захоронили без его родственников, и отметили: пользователи соцсетей предполагали, что смерть мужчины наступила в результате заражения COVID-19.

«Можно ли работать с туберкулёзом в медучреждениях? И как часто врачи и сотрудники общепита должны проходить обследования?» — задались вопросом на сайте «Азия-Плюс» журналисты. В тексте авторы статьи процитировали старшего специалиста Службы государственного надзора здравоохранения и социальной защиты населения при Минздраве Фирдавса Ахророва: некоторые больные скрывают свою болезнь или не обращаются к врачам, что приводит к плачевным последствиям.

Через несколько дней «Радио Озоди» рассказало, что в Душанбе умер Джалолиддин Пиров, начальник отдела по контролю за деятельностью органов внутренних дел городской прокуратуры, которого сразу же похоронили в закрытом гробу. Эту информацию журналисты издания передали со ссылкой на анонимные источники из числа родственников скончавшегося прокурора.

На следующий день Минздрав подтвердил смерть Пирова, но указал, что мужчина скончался от пневмонии и гриппа A (H1N1). При этом сами чиновники уточнили, что мужчина был в инфекционной больнице под аппаратом вентиляции лёгких.

«Тест дал отрицательный результат, но в целях предосторожности все его родственники в настоящее время находятся на карантине. Состояние их здоровья нормальное», — процитировало ведомство издание «Азия-Плюс».

Ещё смерти. От пневмонии

Кроме сообщений о смертях, вызванных пневмонией, туберкулёзом и гриппом, местные СМИ продолжали писать и другие материалы, посвящённые пандемии. Например, граждане, не связанные со здравоохранением, но известные в своих отраслях стали делать заявления на эту тему. Их цитировали в СМИ. «Радио Озоди» опубликовало открытое письмо Азамхона Акбарова, директора телерадиокомпании «Азия» (Худжанд) на имя министра здравоохранения, в котором он предложил ввести в стране режим всеобщей самоизоляции. Издание «Азия-Плюс» разместило на своём сайте пост из соцсетей таджикского политолога Парвиза Муллоджанова, который высказал мнение, что официальные данные про отсутствие коронавируса выглядят неубедительно. Своим мнением на этот счёт поделился и лидер Социал-демократической партии Рахматило Зоиров, он призвал власти не играть с этим вирусом.

Местные журналисты рассказали и об открытом письме со стороны гражданского общества (всего за подписью 18 организаций) в адрес Минздрава с просьбой прояснить эпидемиологическую ситуацию в стране. Ответ министерства был опубликован на сайте Коалиции против пыток и безнаказанности Таджикистана, и в нём власти повторили уже известную медиа информацию: имеющиеся тесты на коронавирус соответствуют стандартам ВОЗ, в первом квартале 2020 года количество пациентов с пневмонией в Таджикистане оказалось даже ниже по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, количество больных туберкулёзом осталось почти таким же. Кстати — про то, как изменилась смертность от пневмонии по сравнению с прошлым годом, чиновники не сказали.

Дезинфекция рынков в Таджикистане, апрель 2020 года, «Радио Озоди»

Кроме того, почти каждый день в СМИ стали появляться сообщения, что с пневмонией госпитализированы деятели искусства, политики и сами журналисты.

Ещё месяц назад представитель ВОЗ в Таджикистане Галина Перфильева выступила по государственным телеканалам и заявила: в республике действительно нет подтверждённых случаев COVID-19. Её заявление успокоило общество, но вызвало вопросы журналистов. На своей странице в Facebook издание «Азия-Плюс» писало, что в течение нескольких недель не может связаться с представителем ВОЗ и даже не может передать в эту организацию свой письменный запрос. Однако скоро комментарий представителя ВОЗ в Таджикистане появился на сайте российского «Коммерсанта», его сотрудникам Галина Перфильева сказала, что «категорически утверждать, что в стране нет случаев заболевания, нельзя». Спустя несколько дней она дала интервью и «Радио Озоди», в котором призвала готовиться к худшему сценарию.

22 апреля журналисты сообщили о смерти сразу четырёх человек в городском центре здоровья № 1, который в Таджикистане знают как «Первый Советский». «Азия-Плюс» со ссылкой на директора больницы Хуршеда Рустамзоду подтвердила эту информацию, но источник объяснил им, что смерти были вызваны пневмонией, и проведённые тесты на коронавирус дали отрицательный результат. Минздрав в своём официальном сообщении также подтвердил все четыре смерти.

На следующий день, 23 апреля, на сайте «Азия-Плюс» появилось сообщение о ещё трёх смертях в «Первом Советском». Автор материала сослался на анонимный источник из числа врачей больницы. По его словам, все трое находились в тяжёлом состоянии, тесты на коронавирус у всех дали отрицательный результат. Эту информацию директор больницы изданию уже не подтвердил, но и не стал опровергать, сказав журналистам, что всю информацию они отправили в Минздрав. В министерстве журналистам ответили, что «все живы и здоровы».

Дезинфекция в Худжанде, фото пресс-службы мэрии города

И именно это сообщение стало поводом для выступления Минздрава с заявлением по поводу работы журналистов, в котором призвало привлечь их к ответственности за распространение ложной информации. В тексте, опубликованном на сайте ведомства, чиновники написали, что информацию о трёх якобы скончавшихся пациентах опубликовали журналисты из «Азия-Плюс» и Pressa.tj. Однако главный редактор последнего пообещал министерству исправить ошибку в статье. Текста об этих трёх случаях смерти на сайте Pressa.tj теперь нет.

Кстати, за последнее время это не единственный случай исчезновения материалов с сайтов без каких-либо объяснений. Например, 22 апреля на сайте «Спутник Таджикистана» появился текст под заголовком «Мужчина завёз коронавирус в Тамбовскую область из Таджикистана», пользователи сетей успели поделиться им на своих страницах и группах, после чего текст исчез. Теперь вместо него опубликован обзорный материал о том, как различные государства борются против COVID-19. В удалённой новости журналисты «Спутника» со ссылкой на РИА Новости сообщали о количестве инфицированных граждан в Тамбовской области, среди которых оказался гражданин Таджикистана. О том, когда он приехал в Тамбов, в первоисточнике не было сказано ни слова.

Буквально через три дня после выступления Минздрава против журналистов на сайте этого ведомства появилось сообщение о том, что в «Первом Советском» скончались 11 человек. Все от пневмонии. Более трёхсот человек госпитализированы с этим же диагнозом, половина из них — медики. Никаких подробностей ведомство не сообщило. Тем временем, журналисты продолжали сообщать о смертях от пневмонии и в других регионах страны.

Весь этот информационный поток сопровождается гневными комментариями пользователей соцсетей, которые проклинают местных журналистов за то, что они сеют панику среди населения и сообщают лживую информацию о коронавирусе. Журналисты, в свою очередь, жалуются на невозможность получить дополнительные комментарии от Минздрава. 29 апреля «Азия-Плюс» опубликовала на своём сайте обзорный материал, в котором собрала всю свежую информацию о пациентах с пневмонией, которыми заполнены больницы. В последнем абзаце со ссылкой на анонимного врача журналисты написали: «Мы отправляем все взятые материалы у пациентов в единственную лабораторию при Минздраве, не всегда сообщают нам о результатах, в том числе о положительных. Но по симптомам и снимкам лёгких (рентген) понятно, что это коронавирус». И, пожалуй, это было первое сообщение в таджикистанских СМИ с самого начала пандемии, в котором открыто, пусть и анонимно респондент сказал, что у пациентов с пневмонией на самом деле коронавирус.

Создание подкастов: самоучитель

Анна Сухачева
-
0
Создание подкастов: самоучитель

К концу апреля 2020 года количество подкастов в мире будет составлять около 1 000 000, говорят исследователи, а рынок рекламных денег в подкастинге за 2020 год достигнет показателя в 659 000 000 долларов.

Статистика, которую публикует телеграм-канал «Мы и Жо»:

«Потребление подкастов в качестве новостного продукта растёт. Хотя само потребление подкастов падает, число загрузок новостных шоу выросло за год на 57 %, деловых — на 20 %, комедийных — на 20 %.

Apple ранее собрала раздел COVID-19: Essential Listening, собрав туда новостные, научные и медицинские подкасты на тему пандемии. Надо думать, что в будущем новостные подкасты будут часто попадать в подобные подборки по другим темам.

Всего в Apple Podcasts уже миллион шоу на 100 языках из 175 стран и регионов».

Дмитрий Голубовский, главный редактор Bookmate Originals и консультант «Яндекс.Музыки» и голосового помощника Алисы, комментирует: подкасты работают, потому что их просто делать.

С одной стороны, записать аудио может, в принципе, каждый. Сложно делать действительно хороший продукт. Подкасты удобно слушать — они заполняют паузу во время поездок, совершения каких-то действий. Подкасты вызывают привыкание. Мы ждём выхода нового выпуска.

А ещё — и это, наверное, самое главное — подкасты дают огромный простор для воображения, больший, чем видео или текст. Аудио даёт свободу и автору, и слушателю. Возможность проникнуть во внутренний мир героя. Неважно, кто это — ведущий или гость, герой.

«Арзамас», например, говорит Дмитрий, изначально задумывался как сайт с видеолекциями. Процесс их создания очень сложен, однако выяснилось, что существенная часть людей видеолекции не смотрит. Они их слушают.

Какие бывают подкасты? 

Дмитрий советует определение аудиопродюсера Эрика Нюзума: «…есть только один вид подкастов — люди рассказывают истории».

Хорошие примеры:

Люди болтают — более простая форма, без монтажа, без сторонних интервью.

  1. Тирада — TEDTalks, например, «Жуть»
  2. Вопросы и ответы — «Про людей»
  3. Разговор — тут важно готовиться, монтировать. «Деньги пришли» — постоянный набор ведущих, все — равноценные участники

Люди рассказывают истории — тут больше похоже на документальное ТВ. Тут сложнее: в основном, этим занимаются люди, которые пришли с радио. На постсоветском пространстве подобных форматов практически нет.

  1. Сезонное повествование. Подкаст рассказывает про одно большое событие («Трасса 161»)
  2. Посерийное повествование: каждая история — отдельно («Истории русского секса»)
  3. Множественное повествование — самый сложный формат: одна тема и множество повествований внутри (НОРМ).

Как создать свой подкаст?

Слушайте больше, слушайте разное. Так будет проще найти то, что вам интереснее. Так можно найти свою интонацию. Формат.

Перед началом создания подкаста нужно ответить себе на несколько вопросов. 

  • Почему именно подкаст? Почему звук?
  • О чём будет подкаст?
  • Нужен ли он людям?

Прежде чем начать работу над подкастом, представьте свою аудиторию.

Что делает этот конкретный человек, когда слушает ваше аудио? Он находится в спортзале на беговой дорожке, бежит по парку, едет в машине на работу, готовит ужин или готовится ко сну?

От ответов на эти вопросы зависит многое в подаче самого материала. Подробнее в нашем материале:

Как создать свой подкаст

Следующий ряд вопросов от Дмитрия:

  • Как устроен ваш подкаст?
  • Кто ведущие и почему?
  • Что общего между выпусками?
  • Как подкаст звучит?
  • Кто и как его будет делать?

Полезные советы от Лики Кремер, продюсера подкастов «Медузы», основателя студии подкастов «Либо Либо» (из нашей инструкции Советы экспертов Школы подкастинга Internews):

  • Подкаст должен выходить регулярно раз в неделю — хорошая периодичность. Реже раза в две недели делать подкаст не стоит. Люди как бы подтягивают подкаст под свои дела.
  • Нужно рассказывать вашей существующей аудитории о том, что у вас есть подкаст.
  • Просите слушателей рассказывать о вас, писать вам, задавать вопросы.
  • Ваш подкаст должен быть везде, где есть подкасты. Не отпускайте подкаст в «свободное плавание», он потеряется.

Полезные ресурсы от Дмитрия: 

Где размещать и как продвигать подкаст, можно прочитать здесь.

Послушать подкасты «Нового репортёра» — по ссылке.

Выступление Дмитрия Голубовского прошло в рамках III Индустриального форума «Медиа топтоо – 2020».

«Парасат майданы»: на передовой интеллектуального фронта

Назира Даримбет
-
0
«Парасат майданы»: на передовой интеллектуального фронта

По поздним вечерам пятниц, даже скорее в ночь на субботу, когда уже спят глубоким сном и поклонники сериалов, и зрители новостей, на телеканале QAZAQSTAN наступает время интеллектуального шоу «Парасат майданы»*. Говорят вроде бы о творчестве Ибсена, убеждениях Галилея, истории Amnesty International… Но на самом деле разговор идёт о современном Казахстане. Медиакритик «Нового репортёра» Назира Даримбет посмотрела несколько выпусков программы.

Тейбл-ток «Парасат майданы» выходит в эфир с весны 2017. Заставка и небольшой анонс выпуска с архивными кадрами отсылает в прошлое, но пусть это не вводит вас в заблуждение. Ведущий Дархан Абдик говорит с гостями программы о современном Казахстане через призму культуры, науки, искусства и литературы. Аскетичное оформление в тёмных тонах настраивает собеседников на серьёзный разговор.

Иногда заявленная тема — например, творчество Ибсена — кажется очень далекой от Казахстана. Но оказывается, что это повод поговорить с театральным критиком Назерке Жумабай и режиссёром Алимбеком Оразбековым о том, почему в казахской драматургии нет новизны. От Ибсена, который показывал социальные проблемы через судьбу человека, к юбиляру года — Абаю. Ведущий замечает, что идёт бесконечное возвеличивание Абая в многочисленных постановках, но нет работ, где была бы показана личная трагедия поэта: почему сын состоятельного султана терзался всю жизнь?

«Мы так и не отошли от классицизма на театральных подмостках, продолжаем ставить те же истории про великих ханов, батыров, никак не можем избавиться от этого пафоса. Нет на сцене героев, олицетворяющих наших современников — коррупционеров, уставших от кредитов людей, брошенных в туалетах детей, агашек во власти, живущих двойной жизнью, их жён, фальшиво изображающих счастливую семью в соцсетях», — развивает мысль ведущий.

Гость программы Алимбек Оразбеков говорит, что нет хороших драматургов. «Они все пишут прямым текстом обо всём, о чём вы говорите, но ставить такое нельзя. И нести всё, что происходит в жизни, на сцену нельзя, должен быть подтекст, язык особенный».

Но ведущий вновь сшивает мир драматургии и нашей действительности. «Ибсен говорил, что у человека, занимающегося творчеством, должно быть моральное право на это, а у нас писатели и поэты получают квартиры от акимов», — говорит Дархан Абдик. Театральный критик Назерке Жумабай развивает эту мысль: «Вы правы, у нас много стало поэтов и писателей, пишущих оды в честь власть имущих, ставших сегодняшними дворцовыми акынами. Согласна, что драматургия должна быть художественной, но в то же время нужно уметь показывать и проблемы общества через это искусство. Есть ещё одна проблема: наши театры ставят «произведения» депутатов, чиновников всяких, особенно это распространено в областях, их заставляют это делать звонками сверху. Хотя вроде вполне актуальные темы поднимаются в них: религиозный экстремизм, наркомания, сироты, дороги…» На что ведущий едко замечает: «Ну а что, обо всём этом говорится в Посланиях».

Завершая разговор, Дархан Абдик аккуратно проводит параллель между Норвегией и Казахстаном: «Говорят, театр формирует нацию. Может быть, на формирование норвежцев повлияло и творчество Ибсена? И из некогда самой бедной страны в Европе богатая нефтью Норвегия стала одной из самых процветающих в мире, где нет места коррупции, а демократия и права человека — главные ценности».

Разговор о развитии науки в Казахстане начинается с истории Галилея. В студии — учёный-химик Куанышбек Мусабеков и известный математик Аскар Жумадильдаев, редкий гость в госмедиа.

Ведущий спрашивает у аксакала-химика: «Почему у нас нет химической промышленности, что мы создали сами за 20 с лишним лет независимости?» Тот робко пытается возражать: «Ну нельзя говорить, что у нас вовсе нет химических предприятий. На востоке, в Жамбылской области, на юге есть заводы. Правда, оставшиеся в наследство от советского времени».

От точных наук — к «духовной модернизации». «Вот мы говорим — «мәңгілік ел», а мәңгілік (вечный — прим. авт.) — это сколько? Один год, 10 лет или 100, сколько? Сомневаюсь, что мы станем «вечной страной». Чтобы на самом деле стать такой страной, вы думайте о будущем, о технократизации общества, развитии науки, а не о прошлом и том, был ли Чингисхан казахом или нет. И зачем эти пустые разговоры о богатой истории и богатом языке, если вы ничего не делаете сейчас, чтобы войти в мировую историю?» — хлёсткая фраза от Аскара Жумадильдаева, как будто он сидит в эфире какого-нибудь YouTube-канала, а не в студии крупного государственного канала.

Ведущий, между тем, метко вставляет цитату Галилея: «Требовать, чтобы люди отказывались от собственных суждений и подчинялись суждениям других, и назначать лиц, совершенно невежественных в науке или искусстве, судьями над людьми учёными — это такие новшества, которые способны довести до гибели и разрушить государство». Оба собеседника полностью согласны: «Так и есть».

Ещё одна историческая тема — создание и развитие правозащитной организации Amnesty International как повод для разговора о правах человека в Казахстане. Здесь речь идёт о несанкционированных митингах, и на видео вначале мы видим российские акции протеста. Дархан Абдик при этом самоиронично подмечает: «Давайте поговорим о событиях в России, об этом же говорить легче». Однако потом в студии всё-таки показывали и протесты в Казахстане, к примеру, акцию многодетных матерей у Акорды, и говорили о них. На этот раз ведущий процитировал американского политического мыслителя Томаса Пейна: «Когда все остальные права попраны, право на восстание становится бесспорным».

 

Исторический факт, два героя, которые зачастую если не антагонисты, но имеют во многом разные позиции, цитаты великих и через них анализ действительности — это особенности формата «Парасат майданы». Используя эти приёмы, интеллектуалу Дархану Абдику удаётся говорить на государственном канале на самые злободневные темы и обсуждать самые острые вопросы. Жаль, что не в прайм-тайм. А может быть, именно потому, что не в прайм-тайм.

* Название передачи «Парасат майданы» можно перевести с казахского языка как «Фронт здравомыслия». Однако программа названа так же, как и книга писателя Толена Абдика — отца ведущего. Она переведена на русский язык, и её название — «Разума пылающая война». За это произведение в 2004 году Толен Абдик получил государственную премию РК.

Тест: проверь себя – распознай язык вражды

Ольга Королева
-
0
Тест: проверь себя – распознай язык вражды

В заголовке материала использован «язык вражды». Что это значит? Заголовок носит дискриминирующий характер. Он формирует негативное впечатление и поддерживает стереотипы. Можете ли вы это увидеть?

Тест разработан медиаэкспертом Яниной Мельниковой для вебинара

https://newreporter.org/2017/04/14/hatespeech/

Тема «Язык вражды» стала отдельным модулем в учебном пособии по медиаграмотности:

Модуль 14. МИГ и межкультурная коммуникация. Язык вражды

Также подробно об «языке вражды» в этом пособии: Артикль 19.

1...147148149...532Страница 148 из 532

Данный веб-сайт был создан в рамках проектной деятельности Internews и поддерживается различными донорскими организациями, включая Европейский Союз. Содержание публикаций не обязательно отражает позицию доноров. Ответственность за содержание материалов несут авторы и Internews.

Свяжитесь с нами: info@newreporter.org

ССЫЛКИ

ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ